— Верно, — кивнул Гитлер. — Однако пророки предсказывали богам, что перед концом света волк Фенрир разорвет оковы, вырвется на свободу и проглотит солнечный диск, а в последней битве богов с чудовищами и великанами он проглотит самого бога Одина!
Егор не удержался от усмешки.
— Вы, кажется, неравнодушны к этому волку?
— К Фенриру? — Взгляд Гитлера просиял. — О, да! Я вообще неравнодушен к волкам. Нам есть чему поучиться у этих серых хищников, вы не находите?
— Они не умеют ничего такого, чего не сумел бы сделать я, — сказал Егор.
Гитлер посмотрел на него насмешливо.
— В таком случае вы очень самоуверенный человек, — заявил он. — А что касается моей любви к древним богам… Вы слышали оперу «Кольцо Нибелунгов»?
— Да.
— Вагнер сумел выразить в этой музыке великий германский дух. В каждой ноте — мощь, в каждой музыкальной фразе — душевное и физическое здоровье, в каждом пассаже — жажда могущества и власти! — Гитлер качнул головой. — Нет, я решительно не знаю ни одного другого композитора, который был бы равен Вагнеру по таланту. Впрочем… — Художник быстро глянул на хмурого собеседника. — Не пора ли нам поговорить о деле, господин Вольф?
— Да, — сухо ответил Егор. — Пожалуй. Мне понравился ваш пейзаж, Адольф. И я с удовольствием взглянул бы на другие ваши работы.
— Это возможно, — кивнул Гитлер. Он вытер рот салфеткой, скомкал ее и бросил в пепельницу. Посмотрел на Егора в упор своими странными глазами, которые вдруг изменили цвет и теперь казались почти карими. — Но я хотел бы узнать: зачем вам мои картины? Вы ведь не галерист.
— Я купил новый дом, — сказал Егор, — и стены его пока выглядят слишком пустыми. Кроме того, у меня есть знакомые галеристы, которым я могу порекомендовать ваши творения. Если, конечно, они мне понравятся.
— Что ж… — Глаза Адольфа снова заблестели и просветлели. — Я буду рад показать вам свои работы.
— В таком случае — идем?
— Идем, — кивнул Гитлер.
Егор расплатился за обед, и они вышли из трактира на улицу. Волчок огляделся по сторонам. Улица была пуста. Он взял Гитлера левой рукой за плечо, резко повернул его к себе и коротко и хлестко ударил кулаком в челюсть. Потом подхватил на руки и быстро оттащил в кусты жимолости.
— Профессор! — хрипло прошептал он. — Пора!
Пространство перед лицом Егора стало стремительно сгущаться. Запахло озоном. В воздухе проступили очертания квантовой ловушки, которую они с профессором называли «почтовым ящиком». Профессор спроектировал и собрал квантовую ловушку, чтобы переносить материальные объекты сквозь время, и с виду эта штука была похожа на микроволновку с прозрачными стенками.
Через несколько секунд полупрозрачный ящик, повисший в воздухе, стал таким же реальным, как все окружающие предметы. Егор протянул руку и нажал на клавишу, расположенную с правой стороны панели. Полупрозрачная дверка бесшумно скользнула вверх. Егор достал из «почтового ящика» циркониевый браслет. Потом склонился над Гитлером и защелкнул браслет у него на правом запястье.
— Ворон окольцован, — сказал он тихо. И холодно добавил: — Вышибите этому ублюдку мозги, проф.
6
— Волчок! Волчок, ты в порядке?
Егор открыл глаза. Он сидел в ванне — всклокоченный, замерзший, сбитый с толку.
— Про… фессор.
— Да, Егор.
Седые волосы, лицо, испещренное глубокими морщинами, светлые глаза и черная полоска усиков над верхней губой.
— Как ты себя чувствуешь?
Егора знобило, а к горлу волнами подкатывала тошнота, однако жаловаться он не стал.
— Как все прошло, проф?
— Как нельзя лучше. Ты молодец, Волчок. Вылезай из ванны и одевайся. А я пока приготовлю тебе кофе. Тебе без молока?
— Без.
Егор завертел головой, ожидая увидеть поблизости Ребуса-Агадамова и его суровых охранников. Однако, кроме них с профессором, в лаборатории никого не было.
— А где наш лысый робокоп? — спросил Егор, зябко поводя плечами.
— Ушел. То есть уехал, учитывая способ его передвижения. — Терехов уже хлопотал возле кофеварки, стоя к Егору спиной. — У Ребуса сейчас одна забота — разыскать носителя, в голову которого мы с тобой переместили разум будущего фюрера.
Егор отцепил от головы и тела электроды, выбрался из ванны с маслянистой жидкостью и пошлепал босыми ногами к душевой кабинке.
…Спустя десять минут он уже сидел за столиком, одетый и причесанный, а профессор, попыхивая зажатой в зубах трубкой, подливал ему в чашку кофе.
— Пей-пей, — говорил он. — Кофеин для тебя сейчас — первое дело. Кстати, как ты себя чувствуешь?
— Так, будто меня выжали. — Егор сжал горячую чашку ладонями и сделал глоток.
Кофе ароматной волной пробежал по пищеводу.
— Сколько времени я был в прошлом, проф?
— Если верить циферблату, то около сорока минут.
— Там, где я был, прошло часа полтора. Ребусу уже известно, в чье тело вселилась душа Гитлера?
— Душа? — вскинул брови профессор.
— Ну, да. А как это еще назвать?
Терехов нахмурился и покачал головой:
— Душа здесь ни при чем. Человеческое тело — это всего лишь носитель информации, как мини-диск или флэш-карта. И так же, как мы можем перебросить информацию с одной флэшки на другую, мы можем перенести личностный код человека из одного тела в другое.
Егор отпил кофе. Помолчал. Посмотрел на профессора исподлобья и негромко спросил:
— Зачем Агадамову понадобился Гитлер?
Профессор пожал плечами:
— Я не знаю. Он меня в это не посвящал.
— Но у вас должны быть какие-то предположения.
— Предположения есть.
— Ну так поделитесь ими со мной!
Терехов вынул изо рта трубку, посмотрел на нее задумчивым взглядом, снова сунул в зубы и проговорил:
— Ты знаешь, что Ребус курировал эксперименты со спиралевидным зеркалом?
— Я слышал об этом, но понятия не имею, что это такое.
— Это свернутый по часовой стрелке в полтора оборота гибкий зеркальный лист из полированного алюминия двухметровой высоты, внутри которого помещается кресло испытуемого и измерительная аппаратура. Академик Козырев, предложивший конструкцию спиралевидного зеркала, был уверен, что поверхность закрученного зеркала отражает видимые и невидимые энергии, «тонкие» излучения человека, а затем усиливает их. Кроме того, у спиралевидного зеркала есть принципиальная и важная особенность. Все отражения и лучи фокусируются в одной точке. Там, где находится испытуемый. Человек, помещенный внутри такого зеркала, испытывает самые разнообразные ощущения. Аномальные, психофизические… Порою ему кажется, что он видит прошлое, порою — что прорицает будущее. Он может заговорить на древних языках или чертить на стенках зеркала таинственные иероглифы, которые не принадлежат ни прошлому, ни настоящему. А иногда испытуемый приобретает новые свойства. Хотя это скорее побочный эффект исследований.
Егор выслушал Терехова с озадаченным видом, после чего поинтересовался:
— А при чем тут Гитлер?
— Точно не знаю. Но рискну предположить, что Ребусу для опытов понадобился человек, который вызвал великие потрясения, который находился в центре мысленных и душевных устремлений человечества и чья воля отразилась практически на каждом жителе планеты, а следовательно — породила огромное количество альтернативных миров.
Закончив столь витиеватую фразу, Терехов замолчал. Потом сдвинул брови и добавил:
— Гитлер — человек, который оказался в центре действия сил и энергий, о существовании которых мы можем лишь догадываться. Большинство из этих сил до сих пор остаются неназванными.
— И что будет, когда Гитлер окажется внутри спиралевидного зеркала?
— Этого я не знаю. Но думаю, у Ребуса имеются предположения на этот счет.
— А какие предположения есть у вас?
— Думаю, личность Гитлера станет величайшим катализатором и приведет в действие энергии, которые помогут Ребусу овладеть пространством и временем. Он получит доступ к прошлому и будущему, а также к исходной структуре всего сущего. Познает то, о чем человеку знать не следует.
— Вкусит плод с древа познания добра и зла? — с легкой усмешкой проговорил Волчок.
Профессор Терехов кивнул:
— Вроде того. С таким мощным катализатором спиралевидное зеркало может стать настоящими вратами в иную реаль…
Договорить он не успел. Стальные двери распахнулись, и в лабораторию вкатился на своей инвалидной коляске Агадамов-Ребус. Вместе с ним вошли суровые, безмолвные охранники.
Остановившись перед столом, за которым сидели Егор и профессор Терехов, Ребус посмотрел на Егора и сказал:
— Я пришел, чтобы поблагодарить тебя за хорошо проделанную работу. Деньги на твой счет уже перечислены. Можешь проверить прямо сейчас.
— Я верю вам на слово, Ребус. Вы уже нашли этого мерзавца?
— Ты это о чем?
— Я говорю про гада, которого доставил сюда.
— Нам известно, что носитель находится в Москве, — сказал Ребус. — И мы его найдем.
Егор не поверил своим ушам.
— Вы хотите сказать, что до сих пор его не запеленговали? И что сейчас реинкарнация Гитлера бродит по улицам, таращась на вывески кофеен, или сидит в каком-нибудь баре на Тверской и жрет свиную рульку, запивая ее баварским пивом?
— Мы найдем его в течение суток. Мы уже работаем над этим.
— Но…
— Я больше не намерен это обсуждать, — оборвал Агадамов. — Профессор, вы рассказали своему подопечному о следующем задании?
— Я еще не успел…
— Тогда это сделаю я. — Ребус устремил взгляд на Волчка. — Ты доставил профессору Терехову несколько предметов, обладающих необычными свойствами. Курительную трубку, циркониевый браслет и часы. Пришло время доставить еще одну вещь.
— Какую?
— Это кольцо. Обычное серебряное кольцо с гравировкой «МГУ». Его подарили Александру Терехову однокурсники в день защиты диплома.
— Так-так. — Егор перевел взгляд на профессора и прищурился. — И где находится это кольцо?
— Я могу сказать лишь приблизительно, — ответил Борис Алексеевич, не глядя Волчку в глаза. — Точное местонахождение способен определить только Квантовый навигатор. И произойдет это в момент перемещения. Приблизительное местонахождение кольца — девятый век нашей эры. Территория Новгородского княжества или чуть севернее.
Егор несколько секунд молчал, потом взял чашку и залпом допил кофе. Снова посмотрел на Терехова.
— Какими свойствами обладает кольцо?
— Точно сказать трудно, — хмуря морщинистый лоб, ответил профессор. — Полагаю, его новые опции как-то связаны с параллельными реальностями. Теория декогерентности гласит…
— Говорите яснее.
— Хорошо. Я попробую. — Профессор наморщил лоб еще больше и заговорил, тщательно подбирая слова: — Видишь ли, каждый из нас, людей, это всего лишь пучок волновых функций. То есть — пучок всех возможных вариантов существования, которые мы могли бы прожить. Здесь, в нашем мире, фиксируется лишь одна из этих возможностей, поэтому мир обретает видимость постоянства, а мы — видимость незыблемой данности.
Егор прищурился:
— А можно еще проще?
— Я попробую. Теория декогерентности утверждает, что параллельные вселенные возможны, но наша волновая функция потеряла когерентность с ними. То есть уже не колеблется в унисон с другими вселенными. И потому не может с ними взаимодействовать. Такую ситуацию можно сравнить с настройкой радиоприемника. Наша комната буквально затоплена сигналами десятков радиостанций со всех концов страны и мира. Но наше радио настраивается только на одну частоту и, соответственно, только на одну станцию. При этом она теряет «когерентность» с остальными передающими станциями.
Профессор сделал паузу, позволяя Егору вникнуть в суть объяснения, после чего продолжил:
— Так вот, это кольцо… оно способно настроить нас на другую «частоту».
— То есть перенести в другую Вселенную, которая существует рядом с нашей?
— Да, в одну из них. А может, и во многие. Каждый из нас — это пучок волновых функций. И кольцо способно показать все эти функции в их становлении.
— И как это сделать?
— Не уверен, что знаю. Но думаю, что нужно синхронизировать вибрации нейронов головного мозга с вибрациями кольца.
— Как?
— Сложный вопрос. И ответа на него у меня нет. Буддисты утверждают, что есть лишь один способ выйти за границы собственного существования — освободить свой разум.
Волчок обвел лица своих собеседников недоверчивым взглядом, словно подозревал их в розыгрыше.
— И вы действительно в это верите? — хмуро спросил он.
Профессор Терехов провел пятернею по встрепанным седым волосам и сказал:
— Концепция множественности миров — убогая идея, но все остальные еще хуже. Вы не возражаете, если я чуть-чуть заправлюсь?
Не получив ответа, Терехов положил трубку в пепельницу и потянулся к стеллажу за бутылкой вина и фужером.
Слово опять взял Ребус.
— Полагаю, ты уже понял, для чего мы тебе все это рассказываем, — сказал он Егору.
— Да что уж тут непонятного, — усмехнулся тот. — Вы собираетесь забросить меня в девятый век, чтобы я раздобыл вам это кольцо. И выбора у меня нет, верно?
— Верно, — сказал Ребус. — Выбора у тебя нет. Ты отправишься в прошлое, добудешь кольцо и переправишь его нам с помощью квантовой ловушки. Кажется, вы с профессором называете ее «почтовым ящиком»?
Егор не ответил. Он был угрюм, а в глазах его полыхал желтоватый огонек, от которого и более крепким людям, чем Ребус, бывало не по себе. Ребус, однако, ничуть не смутился.
— Мне нравится твой серьезный настрой, Егор, — сказал он. — Завтра утром ты отправишься в прошлое. Но риск слишком велик, а цель слишком важна для меня. Поэтому я считаю, что тебе нужна помощь.
— Я бы не отказался от помощи, — сказал Волчок. — Но где ее взять?
Ребус улыбнулся.
— Я дам тебе двух спутников, Егор.
— Что?
— С тобой отправятся еще двое. Это необычные люди.
Пару секунд Егор недоверчиво разглядывал Ребуса, после чего сухо произнес:
— Никто, кроме меня, не сможет удержаться в теле носителя дольше часа.
— Верно, — согласился Агадамов. — Но твое присутствие поможет им. Ты будешь чем-то вроде стабилизатора. Профессор, я правильно объясняю?
— Правильно, — не глядя Егору в глаза, подтвердил Борис Алексеевич, — благодаря тебе, Волчок, они смогут прочно закрепиться в носителях.
Егор ухмыльнулся и покачал головой:
— Живу, как в сказке: чем дальше, тем страшнее. И что это за таинственные люди?
— Ничего таинственного, — сказал Ребус. — Одного из них ты знаешь, это бродяга по кличке Торт. Когда-то он был одним из испытуемых. Во время эксперимента произошел взрыв установки, и Торт оказался в его эпицентре. Мы посчитали его мертвым и…
Агадамов на секунду замешкался, подбирая подходящие слова, и Егор договорил за него:
— Выбросили его на свалку, как дохлого лабораторного кролика.
— Не совсем так, — возразил Ребус. — Впрочем, я не собираюсь ничего тебе объяснять. Торт отправится в прошлое вместе с тобой. Вторым твоим помощником будет моя приемная дочь Эльза.
Брови Волчка взлетели от удивления. Потом он качнул головой и насмешливо проговорил:
— М-да… Вы, я вижу, и дочь готовы бросить в топку своей амбициозности. На ней вы тоже проводили опыты?
Егор полагал, что его слова разозлят Ребуса, но тот лишь пожал плечами и ответил спокойным голосом:
— Я никогда не подвергал жизнь и разум Эльзы опасности. И не стремился сделать из нее сверхчеловека. Я лишь усилил некоторые из ее врожденных способностей. Благодаря этим способностям она сможет сопровождать тебя в перемещении. — Агадамов повернулся к охранникам и приказал: — Приведите Торта и Эльзу!
Один из охранников кивнул и быстро вышел из лаборатории.
— Торт здесь по доброй воле? — спросил Егор.
Агадамов взглянул на него и ответил:
— У нас с ним были некоторые противоречия, но нам удалось их разрешить.
— У него есть проблемы, не так ли?
— У нас всех есть проблемы, Егор.
— Его клеточная структура нестабильна.
— Это не имеет значения, поскольку тело Торта останется здесь.
— Вообще-то, это может иметь значение, — заметил профессор, во второй раз наполняя фужер красным вином. — Тело и разум прочно связаны. Его разум, обладающий сильной волей, может «перетащить» свойства родного тела в тело носителя.
— Такое случалось раньше? — насторожился Агадамов.
— С Егором — да, — ответил Терехов и отхлебнул вина. Почмокал губами и добавил: — В случае с Егором это не доставило нам проблем. Даже наоборот.
— Что ж, будем надеяться, что и Торт нас не подведет.
Из-за двери послышались шаги.
Спустя несколько секунд охранник ввел в лабораторию мужчину гигантского роста, одетого в халат с капюшоном, и стройную девушку. Капюшон скрывал верхнюю часть лица гиганта, но Егор знал, что прячется под капюшоном. Девушка была узколицая, большеглазая, с сурово поджатыми губами и каштановыми волосами.
Войдя в лабораторию, оба кивнули Ребусу и профессору Терехову и устремили взгляды на Волчка.
— Это и есть непобедимый Егор Волчок? — спросила девушка, насмешливо прищурившись. Голос у нее был высокий и звонкий.
— Да, милая, это он.
Девушка подошла к Егору, посмотрела на него своими большими карими глазами и протянула ему руку.
— Эльза, — представилась она.
Рука у девушки была худенькая, но очень сильная, и Егору это понравилось.