— Как обстоят дела? — сухо спросил Ребус.
— Нормально, — ответил профессор. — Жизненные показатели Егора и Эльзы в норме.
— А как Торт?
— Нам удалось стабилизировать его состояние.
— Ясно. Если что-то пойдет не так, немедленно свяжитесь со мной.
— Хорошо.
Ребус отключил связь и сунул телефон в карман. Душу его томили смутные предчувствия, и предчувствия эти нельзя было назвать приятными.
3
Двадцать минут спустя инвалидное кресло Агадамова-Ребуса остановилось возле кушетки. Лысый босс взглянул на лежащего гиганта, одетого в больничный халат, и спросил:
— Как ты себя чувствуешь, Торт?
Гигант повел могучими плечами и ответил:
— Скверно. Мне кажется, что по моим костям пробегают толпы злобных троллей и пробуют на вкус все, что встречают на пути.
— Целые толпы? — Ребус усмехнулся: — Ну, по крайней мере, тебе не одиноко.
Белобрысый урод усмехнулся, сглотнул слюну и спросил:
— Что со мной теперь будет?
— Не знаю, приятель, — честно ответил Ребус. — Твои молекулы взбесились. Твоя плоть постоянно находится в движении. Она никак не может определиться с тем, какую форму ей следует принять.
Торт немного помолчал, потом угрюмо уточнил:
— Я превращусь в чудовище?
— Не исключено. Впрочем… — Ребус повернулся и позвал через плечо: — Кремер! Несите стабилизатор!
К кушетке подошел доктор Кремер. Поверх костюма на нем был надет белый халат, в руке он держал небольшой чемоданчик. Положив чемоданчик на белую тумбочку, Кремер открыл его и достал шприц и ампулу.
— Что это? — спросил Торт.
— Препарат АМЗ-03, — ответил Агадамов. — Мы называем его стабилизатором.
— И что он должен стабилизировать?
— Твою молекулярную структуру.
Кремер набрал в шприц жидкости из ампулы и склонился над правой рукой Торта.
— Сейчас будет немного больно, — предупредил доктор, поблескивая круглыми очками.
Он всадил иглу Торту в предплечье и впрыснул ему в вену препарат.
— Ну вот и все, — сказал Кремер, выпрямляясь.
По уродливому лицу Торта пробежала радужная волна. Он посмотрел на доктора и хмуро спросил:
— И теперь я не превращусь в чудовище?
— Если и превратитесь, то не в ближайшие пару часов, — ответил Кремер.
Когда доктор отошел, Торт посмотрел на Агадамова.
— Ребус, а вы правда решили открыть ворота в другие миры?
— Почему бы и нет? — спокойно ответил Ребус. — Пространство и время — всего лишь две характеристики нашей Вселенной. И эти характеристики можно изменить.
— Вы хотите управлять пространством и временем?
Агадамов прищурил блеклые, невыразительные глаза:
— Если Бог существует и если мы созданы по его подобию, то почему бы не попробовать сделать это подобие максимально приближенным к оригиналу?
— Никто не может стать Богом, — буркнул Торт.
— Никто просто не пробовал, — возразил ему Ребус. — А я попробую.
— А если это вас убьет?
— Я не боюсь смерти. Смерть — это третья характеристика Вселенной. И никто еще не доказал, что ее нельзя отменить.
Торт прикрыл глаза, снова открыл их и уточнил:
— Но внутри Установки со спиралевидным зеркалом будете сидеть не вы. Я слышал, как Кремер говорил про этого парня-художника…
— Его зовут Георгий Ларин.
— Он и в самом деле реинкарнация Гитлера?
— В каком-то смысле да.
— Что, если «богом» станет он, а не вы?
Уголки губ Агадамова-Ребуса дрогнули.
— Георгий Ларин — всего лишь ключ от ворот, которые я собираюсь открыть, — холодно проговорил он. — Что-то вроде батарейки для электронного замка.
— И что с ним будет, когда вы откроете этот «замок»?
— Его существование завершится. По крайней мере, в том виде, к которому он привык. Думаю, вещество, из которого состоит его тело, превратится в чистую энергию.
— Незавидная перспектива. — Торт облизнул губы. — А что будет с этим парнем, который умеет превращаться в зверя?
— Ты про Егора Волкова?
— Да, про него.
Ребус вздохнул.
— Интересный экземпляр, и я был бы не прочь заняться его изучением. Но у нас нет для этого времени. После того как Волков доставит мне кольцо, он перестанет быть полезным.
— И вы его…
Торт замолчал, но Агадамов закончил фразу сам:
— Да. Возвращение для него не предусмотрено. А почему ты спрашиваешь? Тебе жаль этого парня?
На широком лице Торта появилась кривая усмешка.
— Вы же знаете, шеф: мне плевать на всех и не жаль никого, кроме себя. А жалеть себя — глупо. Поэтому я никогда и ни о чем не жалею.
— Очень здравый подход к жизни, — улыбнулся Ребус. — Ладно, великан, выздоравливай. Думаю, что ты еще сможешь на меня поработать. Твоя миссия не закончена.
Ребус похлопал гиганта по руке, развернул инвалидное кресло и покатил прочь. Торт проводил его угрюмым взглядом, потом закрыл глаза и представил себе Егора и Эльзу, пробирающихся через снежную пустыню.
— Держитесь, ребята… — тихо проговорил он. — Держитесь.
Глава 8 Магическая пещера
1
Эльза положила стрелу на тетиву, прицелилась и выстрелила. Стрела со свистом ушла в воздух, достигла цели и с глухим шлепком вонзилась монстру в грудь.
Егор открыл глаза и рывком сел на меховой накидке, которую использовал вместо спального мешка.
— Что случилось? — сиплым со сна голосом спросил он.
— Псы-оборотни, — коротко ответила Эльза и вынула из тула новую оперенную стрелу.
Егор быстро выглянул из шалаша. На улице валил снег. Метрах в двадцати огромный черный пес растянулся на снежном ковре, сунув нос в сугроб и глядя на шалаш налитыми кровью глазами. Из груди у него торчала стрела, однако, казалось, рана не доставляет зверю никаких неудобств.
— Давно они здесь? — тихо спросил Егор.
— Давно.
— Почему не разбудила?
— Хотела, чтобы ты выспался. Последние трое суток ты не смыкал глаз.
Черный пес вскочил на ноги, быстро развернулся и, отбросив задними лапами облако снега, исчез из глаз, растворился, как призрак.
— Странно, — проговорил Егор, нахмурив лоб.
— Что? — спросила Эльза.
— Этот пес — одиночка. А с утра я слышал вой по меньшей мере пяти собак.
— Ну, значит, это самый храбрый, а другие просто не решились напасть.
Егор покачал головой:
— Так не бывает.
И словно в подтверждение его слов из-за снежной пелены донесся вой нескольких собачьих глоток.
— Почему здесь так быстро темнеет? — спросила Эльза.
— Не знаю.
Темнело действительно быстро. С каждой минутой сумерки становились все гуще и гуще.
— Дьявольщина какая-то, — проговорил Волчок. — Возможно, это из-за пурги.
Воздух из серого стал по-сумеречному синеватым. Егор пристально вгляделся в снежную завесу и разглядел несколько пар мерцающих красных точек.
— Их там около десятка, — сказал Егор. — И они приближаются. Будь наготове.
Черные собаки подбирались все ближе и ближе. Егор отслеживал их перемещения пристальным взглядом.
«Сейчас бы дробовик, — с досадой подумал он. — Или хотя бы пистолет с пулями девятимиллиметрового калибра».
Но ни ружья, ни пистолета под рукой не было, так что — хотел он того или нет — от адских собак предстояло отбиваться мечами.
Вскоре он уже мог видеть первого пса, того, который вел за собой стаю. Это был черный зверь с небольшой белой отметиной на морде, похожий на немецкую овчарку, но крупнее и с более широкой грудной клеткой. Остальные псы, чьи силуэты Егор разглядел, были чуть меньше вожака, дымчато-черные, с такими же красными, пылающими глазами.
— Я выйду им навстречу, — сказал Волчок. — Убью вожака, и с остальными будет справиться легче. Сколько стрел у тебя осталось?
— Две, — сказала Эльза.
— Бей только наверняка.
Егор, сжимая в руках мечи, вышел из шалаша. Пройдя пару шагов, он остановился и свистнул, привлекая внимание псов. Вожак вскочил на ноги и уставился на человека горящими, будто уголь, глазами. Пасть зверя приоткрылась, обнажив острые зубы.
Еще двое псов, пригибая головы, чтобы не быть легкой мишенью, стали медленно обходить Егора с двух сторон.
— Ну, давай! — крикнул Волчок, глядя зверю в глаза. — Или сюда, собачка! Я дам тебе пинка под твой мохнатый зад!
Вожак остался стоять, но два пса, обходившие Егора, рванули вперед. Ближний из них прыгнул. Щелкнула за спиной тетива лука. Стрела, выпущенная Эльзой, сшибла пса в воздухе, и он рухнул к ногам Егора с застывшей в предсмертном оскале пастью.
Второй пес, остановившись, вздыбил загривок и пригнул шею. Его задние лапы напряглись, мускулы на них вздулись буграми. Вот он снова сорвался с места, сделал несколько больших скачков и взвился в воздух.
Егор отскочил в сторону и, рубанув пса мечом, расколол ему череп. Потом резко повернулся и встретил третьего пса ударом меча в грудь. Четвертому он разрубил надвое морду, а пятому всадил меч в поджарое брюхо.
Все это время он старался не терять из вида вожака. Краем глаза он видел, как стрела, выпущенная девушкой, вонзилась псу в голову, вожак отпрянул и скрылся в поднявшемся снежном буране.
Егор рубанул мечом восьмого пса, когда за спиной у него вскрикнула Эльза. Он быстро развернулся и увидел, что огромный пес, сбив девушку с ног, вцепился ей зубами в горло. Это был вожак — черный пес с белой отметиной на морде. Егор с разворота швырнул в пса леворучный легкий меч. Пролетев несколько метров, меч вонзился зверю в бок.
Егор рубанул по хребту еще одного пса и бросился к Эльзе. Вожак скреб по снегу лапами, пытаясь встать. Егор, пробегая мимо, изо всех сил пнул пса сапогом по оскаленной морде. Клыки зверя лязгнули, и черная голова безвольно упала на землю.
Егор опустился перед Эльзой на колени, подложил ей под голову ладонь, а затем сорвал с плеч меховую накидку и зажал кровоточащую рану на горле девушки.
— Милая… — тихо позвал он.
Она открыла глаза и посмотрела на него затухающим взглядом, в котором почти не осталось жизни.
— Егор…
— Прости… — Голос Волчка дрогнул. — Прости, что не уберег тебя.
— Ты не виноват. — Она с усилием подняла руку, протянула ее к Волчку и погладила его по волосам. — Спасибо тебе. За все.
— Мы еще увидимся, — сказал Егор.
— Да.
Эльза улыбнулась. Лицо ее оцепенело. Егор опустил голову девушки на снег и огляделся. Псов больше не было видно. Он снова взглянул на девушку. Дочь хольдера Аскольда, юная Элин была мертва.
Где-то там, в грядущем, от которого Волчка отделяло больше тысячи лет, Эльза очнется от сна в ванне с маслянистой жидкостью. Некоторое время она будет дезориентирована, но потом окончательно придет в себя и с изумлением осознает, что экспедиция викингов за кольцом Одина ей не привиделась. И что там, в прошлом, она оставила отважного викинга Вульфгара в одиночестве посреди заснеженной тундры.
Волчок вытер рукавом глаза. Эльза вернулась домой, но Элин, дочь хольдера Аскольда, действительно мертва. Она больше не улыбнется и не нахмурится, не вдохнет полной грудью морской соленый воздух, жизнь ее завершилась, и виноваты в этом пришельцы из будущего, самовольно вселившиеся в тела носителей.
Егор смотрел на девушку и вспоминал, как целовал эти губы, как ласкал эту грудь. К горлу его подступил ком, и он стиснул зубы, чтобы не заплакать.
— Прости за то, что сделали это с тобой…
Егор закрыл девушке глаза и поднялся на ноги. Лучше всего было бы сжечь тело Элин, но Егор не был уверен, что сможет разжечь огонь. Он решил похоронить тело девушки под землей.
Встав на ноги и подняв тяжелый праворучный меч, он принялся долбить мерзлую землю. Труд был адский, но Волчок не отступал. Он не мог допустить, чтобы лесные звери добрались до тела Элин, поэтому потратил несколько часов на то, чтобы выкопать достаточно глубокую яму.
Опустив тело девушки на дно холодной могилы, Егор засыпал ее мерзлой землей, а сверху накатил несколько тяжелых камней-валунов.
После того как скорбная работа была сделана, Волчок дал себе полчаса на отдых, а затем отправился в путь.
2
Проходили дни и ночи — серые, черные, снежные, ледяные. Егор упорно шел вперед. Он то и дело сверялся с костяным компасом, который продолжал указывать направление строго на север. Останавливаясь на отдых, он с тоскливой безысходностью оглядывал небо, горизонт, снежную пустыню.
Провиант давно закончился. Время от времени Егору удавалось убить какую-нибудь птицу или зверя, и тогда он рвал зубами мягкое, еще трепещущее тело, облизывал испачканные в крови руки, давился и кашлял, когда в горло попадали перья или клочки шерсти.
А потом снова шел вперед, спотыкался, падал, снова вставал. Всё это время Егор не спал. Он даже не решался надолго останавливаться, чтобы дрема не захватила его, обещая ему вечное забвение, освобождение от холода, голода и сырости.
Однажды Егор обнаружил, что потерял оба меча. Он смутно помнил, как провалился в какую-то яму, и, повиснув на краю, вынужден был срезать ножом ремень вместе с ножнами, чтобы суметь вскарабкаться наверх. Теперь из оружия у него остались нож и боевой топор Торгрима, который был закреплен на перевязи за спиной.
Дни и ночи, наполненные холодом, усталостью и отчаянием, тянулись невыносимо долго. Однажды, когда Егор лег на меховую накидку, чтобы отдохнуть, он увидел, как из-за ледяного тороса вылезло медведеподобное существо, косматое, с шерстью зеленовато-рыжего цвета. Держалось оно на задних лапах, как человек. Правая рука существа поднялась и с удивительной сноровкой метнула копье. Свистнув в воздухе, копье вонзилось в тюленя, замешкавшегося возле полыньи.
Медведеподобный монстр прыжками подскочил к раненому тюленю, выхватил из-за пояса нож и двумя ударами добил жертву.
Егор мигом вскочил на ноги, сдернул с перевязи топор и незаметно подкрался к медведеголовому. Тот воткнул нож в снег, приник к тюленю и стал пить его горячую кровь. И в этот миг Егор приставил к его волосатой шее лезвие топора.
Медведеголовый вскинул голову. Его черные глаза со страхом уставились на человека, сжимающего в руке боевой топор. Он взглянул в ту сторону, где в снегу лежал его нож.
— Даже не думай, — хрипло проговорил Волчок.
Медведеголовый испуганно покосился на топор, облизнул черные губы красным языком и быстро что-то пробормотал на своем полузверином наречии.
— Я разыскиваю пещеру, которую охраняет пес Гарм! — сказал Волчок. — Ты знаешь, где ее найти?
— Гарм уллес заувоон! — испуганно пробормотал медведеголовый и ткнул пальцем в сторону заснеженного холма, видневшегося вдали.
Егор посмотрел на холм, потом снова устремил взгляд на медведеголового и отчеканил:
— Отведешь меня к пещере Гарма!
— Гарм! Заувоон тулес наама! — скороговоркой произнес ульфхеднар-отшельник и снова указал пальцем в сторону белой горы, а затем покачал косматой головой и повторил: — Тулес наама Гарм!
— Отведешь — или я разобью тебе башку топором! — проговорил Волчок таким голосом, что медведеголовый сжался, испуганно сверкнул глазами. — Понял ли ты меня?
Ульфхеднар испуганно молчал, всем своим видом выражая покорность.
— Вижу, что понял, — сказал Егор. — А теперь вставай. Живее!
Егор слегка отвел топор, и ульфхеднар поднялся на ноги.
— Вперед! — скомандовал Егор и указал в сторону холма.
Медведеголовый монстр повернулся и заковылял к холму. Егор, сжимая в руке боевой топор, зашагал следом.
Шли около часа, утопая в снегу, скользя на льду, обходя полыньи. Егор пару раз сверился с костяным компасом. Кость, которая служила стрелкой, стала мерцать фосфорическим светом, и чем ближе они подходили к белому холму, тем ярче становилось это свечение.
Когда до цели оставалось не больше двадцати метров, ульфхеднар остановился, посмотрел на Егора испуганными глазами, ткнул пальцем в сторону черного зева пещеры и хрипло проговорил:
— Гарм-цара дала некрус! Ульфхеднар некраус нама!
— Что ты хочешь сказать? — прищурился Егор. — Я не понимаю.
— Гарм-цара! Гарм-цара! Гарм!
Медведеголовый сложил кисти рук, изображая пасть, несколько раз клацнул воображаемыми «пальцами», после чего выразительно провел себя ребром ладони по мохнатой шее.
— Ты боишься Гарма, — сказал Егор.
— Гарм-цара! Гарм-цара! — закивал головой ульфхеднар.
Егор усмехнулся, но вдруг замер. Его чуткий слух уловил легкий скрип снежка, а ноздри учуяли звериную вонь. Егор, не оглядываясь, отпрыгнул в сторону и перекатился через голову. Вскочив на ноги, он развернулся, держа в руках топор, и увидел зрелище, которое с полным основанием можно было назвать кошмарным. Огромная собакообразная тварь, появившись неизвестно откуда, схватила ульфхеднара зубами. Внешне тварь походила на черного ротвейлера, но размером была почти со слона. Огромные мускулы, подобно волнам, перекатывались под черной лоснящейся шкурой чудовища.
Монстр подбросил вопящего ульфхеднара вверх, а затем поймал его в воздухе зубами и быстро сожрал, хрустя перемалываемыми костями и разбрызгивая кровь.
По спине Егора пробежала ледяная волна, волосы у него на голове встали дыбом.
Продолжая с хрустом пережевывать свою жертву, чудовище повернуло огромную голову и взглянул на Волчка черными, мерцающими глазами, утонувшими в складках кожи. Страх в душе Волчка сменился яростью. Желая покончить с делом побыстрее, он поудобнее перехватил длинную рукоять боевого топора, руны на котором сверкали, как огненные неоновые буквы. Призвав на помощь Бога, Егор ринулся на чудовище.