— Что со мной? — хрипло проговорил Галеб.
— Нас взяли в плен, Корсо, — ответил ему рыжеволосый богатырь Ратибор.
Галеб посмотрел на Ратибора. Лицо у того было грязное, на лбу и щеке багровой коркой засохла кровь. Вместо кольчуги и шерстяного подклада на мощном теле Ратибора клочками висело рубище. Руки и ноги его также связаны веревками. По бурым пятнам, проступавшим сквозь рубище, Галеб определил, что Ратибор получил никак не меньше трех ран.
Рядом с Ратибором лежал еще один пленник — пожилой, в расшитой окровавленной рубахе и с каким-то жутким кровавым сгустком вместо левого уха. Этот тоже был связан грубой ворсистой веревкой.
Галеб приподнял голову и огляделся. Телег было не меньше десятка, и на каждой лежали пленники. Рядом, позвякивая сбруей, ехали верхом германские рыцари.
— Выходит, мы проиграли битву? — прохрипел Галеб, морщась от боли.
— Мы перебили больше половины их воинства, — ответил Ратибор. — А ведь их было в три раза больше!
— Но теперь мы здесь, — сказал Галеб.
— Верно. Теперь мы здесь.
Галеб снова посмотрел на рыжего воина и спросил, осторожно шевеля разбитыми губами:
— Из-за чего эта война, Ратибор?
Здоровяк и пожилой воин переглянулись.
— Полно тебе, Корсо! Нешто ты не помнишь?
— Должно быть, тот рыцарь не только ушиб ему грудь, но и здорово дал по голове, — предположил седовласый пленник.
Только сейчас, после этих слов, Галеб почувствовал в груди боль, уже не острую, но все еще мешающую глубоко дышать.
— Чем они меня? — хрипло спросил он.
— Голоменью меча, — угрюмо ответил Ратибор. — Скажи спасибо, что не кромкой.
— Да… Мне повезло…
Галеб замолчал, собираясь с мыслями. Потом вновь посмотрел на рыжего воина и тихо спросил:
— Как нас взяли в полон, Ратибор?
— Ты и впрямь не помнишь?
Галеб качнул головой:
— Не помню.
— Мы почти победили, но из леса выскочил засадный полк наемников. Они перебили стрелами наше правое крыло, а воеводу разорвали копьями.
— Никогда в жизни не видел таких бешеных воинов, — сказал пожилой пленник.
— А что случилось со мной? — спросил Галеб. — Как я мог сдаться?
— Ты не сдавался, — сказал Ратибор. — Как все мы. Полея сбили с коня копьем, а потом скрутили ремнями. Меня прижали к боевой телеге щитами, да так плотно, что я не смог пошевелиться. А на тебя, после того как ты упал от удара на землю, навалились сразу три германских рыцаря. Ты не мог устоять.
Галеб обдумал его слова, посмотрел на молчаливых, угрюмых ландскнехтов и тихо спросил:
— Куда они нас везут?
— В Брумгальде есть рынок, где торгуют пленниками, — ответил ему пожилой Полей. — Думаю, нас везут туда.
— И давно мы так едем?
— Давно, — ответил Ратибор. — С самого полудня.
— Я знаю эти места, — сказал Полей. — Бывал здесь с караваном купцов шесть лет назад. Верст через двадцать начнется Роминтская пуща. Лес этот тянется еще верст на двадцать, и там рыцарям придется разбить лагерь и заночевать. Скорей всего, они это сделают у реки.
Полей на секунду замолчал, потом пристально посмотрел на Галеба и негромко добавил:
— Тут один из германцев спрашивал, нет ли среди нас кузнеца. Мы в ответ промолчали, однако теперь я думаю, что зря.
— О чем ты, Полей?
— Хорошие кузнецы ценятся везде. Скажи им, кто ты, и, может быть, они развяжут тебе руки. Никто не решится портить кузнецу руки, в этом нет никакой выгоды.
Галеб усмехнулся и процедил сквозь зубы:
— Нужна мне их жалость!
Но тут же в голову ему пришла идея. Медлить он не стал.
— Эй, германцы! — крикнул Корсо по-немецки. — Который тут из вас спрашивал про кузнеца?
Рыцари оглянулись. Один из них, ехавший впереди, высокий и худой, в дорогих доспехах, слегка осадил коня, дождался, пока повозка поравняется с ним, и, уставившись на Галеба, поинтересовался надменным голосом:
— Ты умеешь работать с железом, славянин?
— Я в этом деле лучший, — в тон ему ответил Корсо. — Хочешь — проверь. Но сперва развяжи руки — затекли.
Рыцарь пристально посмотрел Галебу в глаза, тот спокойно выдержал этот холодный, изучающий взгляд. Затем рыцарь дал знак верзиле-стражнику, ехавшему рядом с телегой. Тот кивнул, выхватил из ножен длинный кинжал и одним молниеносным ударом разрубил путы на руках Корсо.
Веревка свалилась с опухших запястий, и из груди Галеба вырвался вздох облегчения.
— Так-то оно лучше, — проговорил он.
Рыцарь продолжал внимательно разглядывать Галеба. Наконец, вдоволь насмотревшись, он сухо произнес:
— Меня зовут Иоганн Бергштадский. Я рыцарь ордена Святого Губерта. Назови мне свое имя, славянин.
— Корсо. Меня зовут Корсо.
— Где ты научился говорить на нашем языке, кузнец?
— В нашем селе жил один дед-германец. Двадцать лет назад он странствовал в наших краях, и в лесу его здорово потрепали дикие собаки. Сельчане его выходили, и он остался в деревне навсегда.
Рыцарь Иоганн внимательно выслушал Галеба, затем проговорил с легкой усмешкой:
— Хороший кузнец, да еще и говорящий на нашем наречии, — просто находка. Я буду следить за тобой, славянин.
Рыцарь отвернулся от Корсо, слегка пришпорил лошадь и выехал вперед.
Корсо откинулся спиной на борт телеги и поймал на себе удивленные взгляды Ратибора и Полея.
— О чем вы говорили? — спросил Ратибор.
— Рыцарь интересовался, хорошо ли я умею работать с железом. И обещал присматривать за мной.
— И что ты об этом думаешь?
Галеб усмехнулся.
— Думаю, у нас еще будет возможность разбить ему башку топором или намотать его кишки на твой меч, Ратибор.
— Мой меч остался на поле битвы, Корсо, — пробасил, нахмурившись, рыжий воин. — Но если ты придумаешь, как нам освободиться, я задушу эту сволочь голыми руками.
…Долго ехали молча. По бледному, обескровленному лицу рыжего воина Галеб видел, что тому совсем худо, но Ратибор крепился и не подавал виду.
Лес вокруг пошел густой и темный, настоящие дебри. Галебу при взгляде на этот лес стало не по себе.
…Полей оказался прав. Проехав по лесу еще часа полтора, караван остановился. Кони устали, требовалось их напоить и накормить.
— Отдыхаем до утра! — крикнул рыцарь Иоганн.
На последнем слове он закашлялся. Судя по всему, рыцарь был простужен.
Четверо ландскнехтов принялись устраивать лагерь для ночлега, собирать хворост и разжигать костры, еще шестеро распрягли коней и повели их к реке.
Пленников бросили под раскидистым старым дубом на мокрую, колючую траву, не потрудившись выбрать для них место посуше и помягче. Себе и своим товарищам ландскнехты устроили лежанки поближе к костру, на густой траве, разложив на ней тощие походные матрасики, набитые конским волосом и сухим мхом.
Все это время Галеб внимательно наблюдал за германцами. Трое из них ранены. Раны были незначительными, но, судя по всему, болезненными и изматывающими. Еще двое, включая рыцаря-предводителя, сильно простужены. Остальные хоть и здоровы, но валились с ног от усталости.
Рыцарь Иоганн подошел к Галебу, остановился рядом с ним и протянул ему кожаную флягу.
— Выпей, славянин, — сказал он. — Тебе нужно быть здоровым и сильным, чтобы хорошо работать.
Галеб уже не удивлялся тому, что понимает германскую речь. Про старика-германца он Иоганну не соврал, такой действительно жил в его родном селе, и, будучи мальчишкой, Корсо проводил с безумным немцем очень много времени.
— Благодарю, — сказал Галеб, принимая флягу.
Однако прежде, чем попить самому, он передал флягу своим товарищам-узникам. Рыцарь холодно усмехнулся, но не стал препятствовать.
Когда Ратибор и Полей утолили жажду, Галеб поднес флягу к своим губам. К его удивлению, во фляге была не просто вода, а какой-то травяной настой. Терпкий, горьковатый, но освежающий.
Забрав флягу, рыцарь Иоганн заткнул ее пробкой и навесил стальной скобой на широкий ремень. Затем посмотрел на Галеба и спросил:
— Ты точно кузнец, а не толмач?
— Точно, — ответил по-германски Галеб.
— Хорошо, если так, — холодно произнес рыцарь Иоганн. — Но если ты меня обманываешь, я сам, своими руками, сдеру с тебя шкуру. Живьем. Согласись, это справедливо. А теперь отдыхай, кузнец.
Рыцарь повернулся, чтобы уйти, но тут Галеб громко проговорил:
— Ты нас даже не покормишь, рыцарь Иоганн?
Германец остановился, некоторое время размышлял, затем повернул голову и обронил через плечо:
— Я распоряжусь, чтобы тебе принесли кусок мяса, кузнец. Но если я увижу, что ты делишься едой со своими друзьями, ты больше не получишь ни крошки до самого Эльстара. Клянусь святым Патриком!
Рыцарь зашагал к костру, на который ландскнехты уже водружали чугунный вертел с нанизанной тушей убитого по пути кабана.
Рыцарь зашагал к костру, на который ландскнехты уже водружали чугунный вертел с нанизанной тушей убитого по пути кабана.
Иоганн не обманул. Через час один из ландскнехтов принес Галебу обломок перерубленной топором кости с клочком сыроватого мяса. Мясо Галеб разделил между товарищами, невзирая на предупреждение рыцаря, а кость сунул в траву.
— Как только ратники лягут спать, мы сбежим, — сказал он Ратибору и Полею.
— Ты… что-то… придумал? — хрипло спросил Ратибор, едва шевеля языком.
— Да, друг. Я кое-что придумал.
— Ты уверен, что твоя задумка удастся? — поинтересовался Полей, который, несмотря на рану в плече, выглядел куда лучше рыжего воина.
Галеб покачал головой:
— Нет, не уверен. Но если мой план не сработает, нас всего лишь убьют. А мы с вами видали вещи и пострашнее.
Рыцарь Иоганн вернулся через десять минут. Он несколько секунд разглядывал Галеба, потом усмехнулся и сказал:
— А ты строптивый человек, кузнец. Строптивый и неразумный.
— Делай что хочешь, рыцарь, но я не мог позволить своим товарищам обессилеть от голода, — спокойно ответил Галеб.
— Ты ценишь их жизни выше, чем свою?
— Не знаю. Но жрать мясо на глазах оголодавших людей — это низко.
Рыцарь Иоганн внимательнее вгляделся в лицо Галеба. Впервые в его взгляде промелькнуло что-то, похожее на уважение. Он хмыкнул:
— Славянину-кузнецу знакомы законы рыцарской чести? Никогда бы не подумал.
— Рыцарский дух, подобно Духу Святому, путешествует, где хочет, — сказал на это Галеб. — Границ для него нет, он может найти пристанище в любой из встреченных душ.
— И говоришь ты витиевато, — констатировал, прищурив блеклые глаза, рыцарь Иоганн. — Определенно, ты не простой кузнец.
— Я и не говорил, что простой, — отозвался Галеб, глядя рыцарю в глаза. — Я три раза воевал в ополчении. Рука моя тверда, и я отлично умею управляться с оружием. Так что я не просто кузнец, я — воин.
Иоганн усмехнулся:
— Значит, если я пожелаю тебя заколоть, я заколю не мирного жителя, но воина, и совесть меня мучить не будет?
— Твоя совесть не слишком требовательна, если позволяет тебе убить безоружного, — сказал Галеб.
Рыцарь прищурил блеклые глаза и проговорил не без иронии:
— Нужно будет посоветовать нашему полковому священнику поучиться у тебя плетению замысловатых фраз. Ладно. На первый раз я тебя прощу, кузнец. Но если ты снова посмеешь меня ослушаться, я прикажу своим воинам вырвать тебе язык и отрезать уши. Ковать железо ты сможешь и безъязыким.
С этими словами Иоганн повернулся и зашагал к костру.
Прошел еще час. Выставив двух дозорных, германцы завалились спать. Как только голоса стихли и на смену им пришел дружный храп, Галеб достал из травы кость. Обломок был острый. Не такой острый, как нож, но вполне пригодный для того, чтобы попытаться измочалить веревку.
Дозорные, сидевшие у костра, тихо переговаривались, и порой до слуха Галеба долетали обрывки их фраз:
— …Выгоднее, чем пахать землю, — говорил один, с разбойничьим лицом и сутуловатыми плечами. — Солдат-ландскнехт зарабатывает в месяц больше, чем фермер — за год.
— Ты не прав, Мародер. У фермеров бывают и урожайные годы.
— Плевать я хотел на их урожайные годы. Я за один поход…
Тут ветер изменил направление, и окончания фразы Галеб не расслышал.
Высвободить ноги из пут удалось только через пятнадцать минут. Немного передохнув, Галеб принялся пилить веревки, стягивающие запястья Ратибора.
— …Таскать вещи с убитых воинов, — снова донес ветер. — Если ты спросишь меня, Ганс, то я тебе скажу: в этом нет ничего предосудительного. Не говоря уж про то, чтобы грабить дома побежденных. Я разумею так: тащи все, что под руку попадется, а коли кто-нибудь встанет у тебя на пути — коли его в пузо мечом, ибо сие есть твое законное и божественное право.
— Ты не прав, Мародер, — снова возразил ландскнехт по имени Ганс. — Таскать вещи с поля брани — это подобно тому, как если бы ты…
Ветер снова изменил направление и подул от Галеба к дозорным. Галеб попытался работать как можно тише. Острый край кости слегка притупился, и провозиться пришлось дольше, чем прежде.
…Через полчаса Галеб допилил последнее крученое волокно веревки, после чего высвободил затекшие ноги Полея из ослабевшей петли.
— Теперь помассируйте ноги, чтобы восстановить кровоток в мышцах, — велел Галеб шепотом, внимательно следя за дозорными, которые вяло играли в кости.
Дорога утомила и дозорных, и время от времени им приходилось легонько пинать друг друга, чтобы прогнать дрему.
И все же они задремали.
«Пора!» — сказал себе Галеб.
Боясь даже шептать, он знаками показал Полею и Ратибору, чтобы те попробовали встать на ноги. Однако то, что произошло дальше, спутало Галебу и его товарищам все карты.
Ближайшие к костру кусты шелохнулись. Ландскнехты тут же открыли глаза и вскочили на ноги. Мародер вскинул меч, а Ганс подхватил с земли мушкет и вскинул приклад к плечу, нацелив ствол на кусты. Едва они сделали это, как из кустов вылетела черная тень и метнулась к дозорным.
Прогремел выстрел, а вслед за тем черная стрела вонзилась дозорному Гансу в горло, выбив фонтан крови. И все же, кем бы ни были нападавшие, им не удалось застать воинов рыцаря Иоганна врасплох. Ландскнехты вскочили на ноги в мгновение ока, будто и не спали, и клинки их ярко блеснули в полутьме, отразив языки пламени догорающего костра.
Завязалась битва. Задрожали натянутые тетивы арбалетов, но стрелки были сонными, и половина выпущенных ими стрел ушла вверх, сбив ветки деревьев и вонзившись в стволы.
Галеб увидел, как один из ландскнехтов бросился на выскочившего из кустов разбойника и длинным клинком меча выбил у него из рук кинжал.
— Поднимайтесь! Быстро! — Галеб помог подняться сперва Ратибору, затем Полею. Отекшие ноги плохо слушались их.
— Прочь, собачье отродье! — прокричал неподалеку картавый голос.
Краем глаз Галеб увидел рыцаря Иоганна. Он сражался один против четырех или пяти разбойников. Иоганн был спокоен и непоколебим и отмахивался от разбойников своим огромным мечом, будто от назойливых мух.
— Бежим! — скомандовал Галеб и, поддерживая товарищей за плечи, потащил их к кустам.
Пробежать удалось всего несколько шагов. Разбойники, появившиеся невесть откуда, перекрыли им дорогу, и мечи их несколько раз со свистом рассекли воздух. Рыжеволосая голова Ратибора упала на черную траву, а пленник Полей рухнул на колени, прижав ладони к животу, из которого вывалились кишки.
На мгновение Галебу показалось, что у разбойников не человечьи лица, а отвратительные звериные морды — белые, безбровые, с черными глазами, в которых нет белков. Он рванулся вперед, отклонился от меча, ударил одного разбойника кулаком в челюсть, сшиб плечом другого и нырнул в кусты. Затем быстро продрался сквозь них, не замечая, как острые ветки царапают ему кожу на лице и руках, и побежал дальше.
Над ухом у него просвистела стрела, и Галеб стал петлять на бегу, как заяц, спасая свою жизнь.
4…Хрипло и тяжело дыша, Галеб Корсо упал на землю, ткнувшись лицом в мокрую от росы траву. Он прикинул в уме, сколько километров смог пробежать за это время. Выходило — никак не меньше десяти. Что ж, отлично. Работа с молотом укрепила не только его мускулы, но и увеличила объем его легких. Вот только с ногами были проблемы. Мышцы их затекли, а левую икру скрутила судорога.
Лежал Галеб долго, прежде чем снова почувствовал себя в состоянии продолжить бег. Отдохнув и восстановив дыхание, он перевернулся на спину и медленно сел на траве. И в этот миг Галеб услышал громкое угрожающее рычание.
Он быстро повернул голову на звук и увидел между деревьев белую фигуру зверя. Зверь был похож на волка, но размерами напоминал медведя, а морда у него была заостренная, как у лисы.
Галеб нащупал рукой острую ветку, сжал ее в руке и стал медленно подниматься на ноги, хрипло бормоча:
— Тише, пес… Тише…
И тут зверь бросился на Галеба. Прыжок был настолько внезапным и быстрым, что Галеб не успел увернуться. Странный зверь сбил Галеба с ног и попытался вцепиться ему в горло, однако Галеб выставил перед собой обломок ветки. Зверь наткнулся небом на острый конец, ветка хрустнула, а зверь рыкнул от боли и взвыл.
Галеб оттолкнул монстра от себя и быстро отполз в сторону. Только поднявшись на ноги, он заметил, что предплечье кровоточит. Проклятый зверь успел-таки запустить клыки в его плоть.
Галеб развернулся и бросился бежать. Зверь вскочил и рванулся за ним. Что-то хрустнуло у Галеба за спиной, и на какую-то долю мгновения ему показалось, что под ногами разверзлась бездна, но Галеб сумел сгруппироваться и прыгнуть вперед. А вот чудовищу, преследовавшему его по пятам, повезло меньше — настил из тонких веток, присыпанных листьями, проломился, и зверь рухнул в яму-ловушку.