— Могу рискнуть и посмотреть, что там, — предложил Хойт. — Но если Лилит отправила сюда кого-то, кто обладает магической силой, он почувствует мое вторжение, а значит, и нас.
— Лучше я взгляну. — Ларкин вонзил зубы в яблоко. После долгого перелета он проголодался. — Я думаю, они не стали бы воздвигать здесь защитный барьер, как вокруг своего главного лагеря. Им же хочется захватить нас, когда мы приблизимся.
— Только ты должен быть маленьким, — напомнила Блэр. — Киан все хорошо объяснил.
— Да, конечно. — Ларкин сунул в рот кусок хлеба. — Мышь достаточно мала, и я уже проделывал это раньше. Только она передвигается намного медленнее, чем волк или олень. — Он снял крест. — Держи.
— Мне это совсем не нравится. — Блэр взяла крест. — У тебя ни оружия, ни защиты.
— Ты должна верить, что все будет хорошо. — Ларкин обхватил ладонью ее подбородок и поцеловал. Потом отступил назад и превратился в маленькую полевую мышь.
— Прямо не верится, что я целовала ее, — пробормотала Блэр и крепко сжала крест, провожая взглядом крохотного зверька, скользнувшего в густую траву, — Будем ждать.
— Лучше принять меры предосторожности. Я начерчу круг.
Ларкин приближался к первому домику, когда заметил волка. Огромный, черный, он притаился кустах. Зверь не обратил внимания на мышь — его красные глаза внимательно разглядывали поле: дорогу на западе. Тем не менее Ларкин описал широкий круг и, обойдя волка, прошмыгнул под верь.
Это оказалась конюшня, в стойлах которой лениво жевала сено пара лошадей. На полу сидели два вампира и играли в кости. Мышь удивленно клонила мордочку набок. Ларкину и в голову не приходило, что вампиры могут увлекаться азартными играми. Волк был их часовым, понял он. Вампиры ждут его сигнала. Но сейчас они были лишком увлечены игрой, чтобы обращать внимайте на крошечную мышь.
Рядом лежали два меча и два лука с колчанами, полными стрел. Встрепенувшись, Ларкин бросился к прислоненным к стойлу лукам. И торопливо перегрыз тетиву.
Выбираясь наружу, он слышал, как один из вампиров жаловался на невезение в игре.
В каждом из домиков Ларкин обнаруживал ту же картину; основные силы располагались в больном особняке. Он чувствовал запах крови, но людей не видел. В двухэтажной постройке четыре вампира спали на чердаке, а пятеро стояли на страже.
Ларкин постарался нанести врагу максимальный ущерб — насколько он мог это сделать в облике мыши — и поспешил назад.
Блэр и Хойта он нашел на том же месте, где оставил: они сидели на мокром одеяле внутри слабо светящегося круга.
— Насчитал пятнадцать, — сообщил он. — И волк. Мимо него нужно пройти незамеченными, чтобы захватить врасплох остальных.
— Значит, постараемся не шуметь. — Блэр взяла лук. — И заходим с подветренной стороны. — Хойт, если Ларкин точно опишет мне позицию, ты поможешь ее увидеть?
— Я точно опишу тебе позицию, — сказал Ларкин, не дав Хойту ответить, — потому что мы идем вместе. Ты настояла, чтобы пойти с нами, но одну в логово демонов я тебя не пущу.
—Нет, конечно, одна ты не пойдешь. Но ты лучше нас обращаешься с луком, и поэтому вся надежда на твою меткость. — Хойт повернулся к Блэр. — Я постараюсь помочь тебе попасть в цель.
—Наверное, нет смысла говорить, что один быстрее и незаметнее троих? Понятно, — прибавила она, не дождавшись ответа. — Тогда вперед.
Им пришлось описать большой круг, чтобы волк не увидел и не почуял их. Когда показалась спина зверя, Блэр покачала головой:
—Вряд ли я попаду отсюда в сердце. Мойра смогла бы, а я не такой хороший стрелок. Наверное, потребуется не один выстрел.
Она задумалась, как лучше это сделать.
—Ты стреляешь первым, — шепнула она Ларкину. — Подберись как можно ближе. Если волк отступит или повернется, я его достану. Один, два, — прибавила она, показывая на пальцах. — Быстро и бесшумно.
Кивнув, Ларкин достал стрелу из колчана и вставил в лук. Для него расстояние было слишком большим, а угол неудобным. Тем не менее он тщательно прицелился, выдохнул, потом сделал вдох. И выпустил стрелу.
Она вонзилась волку между лопаток, и тело зверя взвилось вверх. Стрела Блэр пронзила его сердце.
—Отличная работа. — Блэр смотрела, как ветер уносит прочь дым и пепел.
Хойт хотел ответить ей, как вдруг в его голове зазвучал голос Гленны, так отчетливо, словно она стояла рядом:
«Сзади!»
Маг обернулся. Второй волк прыгнул, отбросив Хойта в сторону и сбив его с ног, и всем своим весом обрушился на Ларкина. Человек и зверь сцепились, но лишь на секунду. Не успели Блэр с Хойтом выхватить мечи, как волк был уже подмят медведем.
В воздухе мелькнули огромные медвежьи когти, и из горла волка хлынула кровь. Медведь упал на горстку черного пепла и превратился в человека.
Блэр опустилась на колени и принялась лихорадочно ощупывать Ларкина.
—Он тебя укусил? Раны есть?
—Нет. Только поцарапал. Укусов нет. Ну и вонь. — Тяжело дыша, Ларкин приподнялся на локтях и с отвращением посмотрел на окровавленную рубаху. — Испортил отличную охотничью тунику. — Он посмотрел на Хойта. — Все в порядке?
—Благодаря Гленне. Наверное, они наблюдают за нами. Я услышал ее голос. — Хойт протянул руку и помог Ларкину подняться. — Если ты это не снимешь, они учуют нас за милю. Тебе нужно... погоди, погоди. — Его губы растянулись в мрачной усмешке. — У меня есть идея.
Черный волк присел рядом с окровавленной фигурой у задней стены конюшни и хрипло завыл. Через секунду дверь открылась, и на пороге появился вампир с боевым топором в руках.
—Что у нас тут? — Он оглянулся. — Один из двух волков принес нам подарок.
Хойт, лежавший на Земле лицом вниз, глухо застонал.
—Он еще жив. Давай внесем его внутрь. Не стоит делиться с остальными, правда? С удовольствием полакомлюсь свежей кровью — для разнообразия.
Вампиры вышли наружу, и второй с улыбкой
посмотрел на волка.
—Хорошая собачка. Давай…
Не успев договорить, он обратился в прах — дротик Блэр вонзился ему в спину и проткнул сердце. У другого не было времени даже поднять топор. Хойт, оттолкнувшись от земли, мечом отсек ему голову.
—Да, хорошая собачка. — Блэр передразнила вампира и взъерошила шерсть Ларкина. — Похоже, трюк удался, и его стоит повторить.
Во второй раз результат был точно таким же, но из третьей постройки вышел всего один вампир. Судя по тому, как он тайком оглянулся на дверь, он намеревался оставить неожиданное угощение себе. Но когда вампир перевернул Хойта, неожиданное угощение проткнуло его сердце деревянным дротиком.
Знаками Блэр показала Хойту, что войдет внутрь первой, а он должен прикрывать ее.
Быстро и бесшумно, напомнила она себе, проскользнув в дом. Второй вампир устроил в каморке, похожей на голубятню, уютное гнездышко из одеял и наслаждался послеобеденным сном.
Он даже храпел.
Блэр удержалась от нескольких едких замечаний, вертевшихся на языке, и молча проткнула дротиком спящего врага. Потом вздохнула.
— Не подумай, что я жалуюсь, но мне даже как-то неловко и немного скучно.
— Ты разочарована тем, что нам не приходится защищать свою жизнь? — спросил Хойт.
— Ну... да. Немного.
— Не унывай. — Ларкин вошел внутрь и огляделся. — В доме их девять, и численное превосходство на их стороне.
— Спасибо, милый. Ты умеешь меня утешить. — Она подхватила боевой топор, позаимствованный у первого из убитых вампиров. — Пойдем, развлечемся.
Лежа на животе за большим деревянным корытом, Блэр и Хойт внимательно изучали дом. Трюк с раненым человеком и волком тут не пройдет, а другой план, на который они все согласились, выглядел рискованным.
— Ларкин уже несколько раз менял облик, — прошептала Блэр. — Они могут догадаться, да и ему это делать все труднее.
— Он съел четыре медовые коврижки.
Блэр кивнула, надеясь, что для поддержания сил Ларкина еды у них хватит, и увидела, как дракон мягко приземлился на соломенную крышу дома. Вновь превратившись в человека, Ларкин подобрал ножны и чехол с дротиком. Потом подал знак Блэр и Хойту и свесился вниз, чтобы заглянуть в окно второго этажа.
Наверное, подумала Блэр, ему следовало превратиться в обезьяну и карабкаться по стенам. Ларкин показал четыре пальца.
—Четверо наверху, пятеро внизу. — Она присела на корточки. — Готов?
Низко пригнувшись, они подбежали к двери и встали по обе стороны от нее. Как было условлено, Блэр досчитала до десяти и ударом ноги распахнула дверь.
Боевым топором она обезглавила того, что был справа, а затем рукояткой отразила нависший над ней меч. Краем глаза она заметила шар огня в ладони Хойта. Послышался крик.
Боевым топором она обезглавила того, что был справа, а затем рукояткой отразила нависший над ней меч. Краем глаза она заметила шар огня в ладони Хойта. Послышался крик.
Вниз по лестнице скатились Ларкин и вампир. Блэр попыталась пробиться к ним, но получила удар по еще не зажившим ребрам. Боль и сила удара отшвырнули ее на стол, который тут же сломался.
Расщепленной ножкой стола Блэр обратила в прах прыгнувшего на нее вампира. Потом швырнула импровизированный дротик в того, кто бросился на Хойта сзади. В сердце она не попала и, задыхаясь, вскочила на ноги.
Хойт встретил врага ударом ноги и сделал это так умело, что ее сердце наполнилось радостью. Вампир упал, и Ларкин отсек ему голову.
— Сколько? — крикнула Блэр. — Сколько?
— Я прикончил двоих, — сказал Хойт.
— Четверо, с благословения богов. — Не переставая улыбаться, Ларкин схватил Блэр за руку. — Как ты?
— Не в лучшей форме. Получила по ребрам. Мои только двое. Остался еще один.
— Он выпрыгнул в окно со второго этажа. Садись, садись. У тебя кровь на руках.
— Черт. — Она опустила взгляд и увидела рану, которую даже не чувствовала. — А у тебя, Хойт, нос и рот в крови.
— Несколько царапин. — Хромая, он подошел к ним. — Не думаю, что стоит сильно переживать из-за того, который сбежал. Но на всякий случай я отменю приглашение с помощью заклинания. Дай взгляну на твою руку.
— Сначала заклинание. — Стиснув зубы, Блэр посмотрела на Ларкина. — Говоришь, четверо?
— Похоже, двое развлекались в постели и были очень увлечены этим делом, когда я ввалился в окно. Уложил их одним ударом.
— Может, этих двоих нужно считать за одного?
— Ни в коем случае. — Ларкин закончил перевязывать раненую руку Блэр, потом вытер кровь у себя из-под носа. — Боже, как я голоден.
Блэр невольно рассмеялась и, забыв о боли в ребрах, обняла его.
—С ними все хорошо. — Гленна облегченно вздохнула. — Немного помяты, поцарапаны, но живы. И в безопасности. Простите, простите. Но просто смотреть и не иметь возможности помочь... Кажется, со мной сейчас случится небольшая истерика.
И точно: Гленна закрыла лицо ладонями и расплакалась.
7
Киан все-таки сбежал, оставив Гленну с Мойрой. Он по опыту знал, что с женскими слезами лучше всего справляются сами женщины. Глядя на сцену, разворачивавшуюся в хрустальном шаре, сам он испытывал не страх или облегчение, а скорее досаду.
Ему приходилось лишь наблюдать, как другие сражаются с врагами. Наслаждаться уютом этой чертовой гостиной в окружении женщин и чайных церемоний, словно старенький дедушка.
Тренировки хоть как-то развлекали его, но настоящего боя Киан не видел с тех пор, как они покинули Ирландию. А женщины у него не было еще больше. Два самых лучших способа потратить накопившуюся энергию и снять напряжение оказались ему недоступны — или он сам лишил себя такой возможности.
Неудивительно, подумал Киан, что в такой ситуации его сводит с ума эта пара внимательных серых глаз.
Конечно, можно соблазнить служанку, но это повлечет некоторые сложности и в конечном итоге не будет стоить затраченных времени и усилий. Затеять драку с кем-нибудь из людей тоже вряд ли получится — и это чертовски плохо.
Отправившись на охоту, он, скорее всего, сможет отыскать одного или двух солдат Лилит. Но Киан не мог заставить себя выйти под непрекращающийся дождь, надеясь лишь на удачу.
В своем времени и своем мире у него, по крайней мере, была работа. И, конечно, женщины — если возникало желание. Но по большой части именно работа помогала ему скоротать время. Бесконечное время.
Теперь же, лишенный всех этих возможностей, он старался не покидать свою комнату. Ел, спал.
И ему снились сны, которые не беспокоили его уже несколько десятилетий, — об охоте на людей.
Резкий, соленый запах пронизывал воздух, когда даже жалкие, приглушенные инстинкты давали людям сигналы, что на них охотятся.
Этот соблазнительный, примитивный запах будил его давно уснувшие чувства.
Она была всего лишь проституткой из серых лондонских переулков. Молодая и довольно красивая, несмотря на свое ремесло, — значит, она занималась им не очень долго. От девушки исходил аромат секса, и Киан понял, что этой ночью у нее уже было несколько мужчин.
Он слышал негромкую музыку и отрывистый пьяный смех, доносившийся из кабака, а также цоканье копыт удалявшейся лошади, запряженной в карету. Слишком тихие звуки для ее человеческого уха. И слишком далекие для ее человеческих ног — попытка убежать бесполезна.
Она торопливо шагала сквозь густой желтоватый туман, постепенно ускоряя шаг и все время оглядываясь. Киан не скрывался, позволяя ей слышать его шаги у себя за спиной.
Запах ее страха опьянял — свежий, живой, завораживающий…
Схватить ее было легко — одной рукой приглушить крик, готовый сорваться с ее дрожащих губ, другой накрыть учащенно бьющееся, как у кролика, сердце.
Забавно было наблюдать, как ее глаза останавливаются на его молодом и красивом лице — и на дорогой одежде — и в них постепенно появляется хитрое, кокетливое выражение. Киан убрал ладонь, зажимавшую рот девушки.
— Сэр, вы пугаете бедную девушку. Я приняла вас за грабителя.
—Ничего подобного. — Его правильный выговор резко контрастировал с визгливым кокни[12] проститутки. — Просто хочу, чтобы меня немного утешили, и согласен заплатить, сколько ты скажешь.
Дрожа и хихикая, она назвала двойную — Киан ничуть в этом не сомневался — цену.
— За такие деньги ты должна меня очень хорошо утешить.
— Неловко просить плату у такого благородного и красивого джентльмена, но мне нужно зарабатывать на жизнь. А тут рядом у меня комната.
— Она нам не понадобится.
— Ой! — Девушка хихикнула, когда он задрал ей юбки. — Прямо здесь?
Свободной рукой Киан потянул вниз лиф ее платья, обнажив грудь. Ему нужно было чувствовать биение сердца, чувствовать дыхание. Его плоть погрузилась в нее с такой силой, что обнаженные ягодицы проститутки впечатались в каменную стену проулка. Он увидел шок и изумление в ее глазах — девушке не верилось, что он способен доставить ей такое наслаждение.
Сердце под его ладонью забилось быстрее, дыхание стало прерывистым, перемежаясь со всхлипываниями и стонами.
Киан дождался ее оргазма — в качестве подарка — и посмотрел в затуманенные глаза девушки, прежде чем обнажил клыки.
Она закричала — короткий, пронзительный звук, который Киан оборвал, вонзив зубы в ее горло. Тело девушки конвульсивно дергалось, доводя его до пика наслаждения, пока он пил кровь. Убивал.
Биение сердца под его ладонью замедлилось. Потом остановилось.
Пресыщенный и опустошенный, Киан оставил девушку в переулке с крысами, небрежно бросив рядом с ней деньги, которые она попросила. И пошел прочь, скрывшись в густом желтом тумане.
Он проснулся, скрипя зубами. Сон-воспоминание пробудил желания и страсти, которые он давно в себе подавил. Киан почти чувствовал, как кровь струится в его горло, ощущал ее густой запах. Дрожа, будто наркоман во время ломки, он заставил себя встать и выпить то, чем заменил человеческую кровь.
«Это никогда не удовлетворит тебя. Никогда не насытит. Зачем бороться со своей сущностью?»
— Лилит, — тихо произнес он. Киан узнал звучавший в голове голос и теперь понял, кто и зачем принес ему это сновидение.
Хранился ли сон у него в памяти? Теперь, когда он немного пришел в себя, видение казалось ему фальшивым, словно отрывок из какой-то пьесы, в которой он случайно стал действующим лицом. Хотя в свое время ему случалось убивать проституток в темных переулках. Их было столько, что подробности стерлись из памяти.
В темноте появилась Лилит. Бриллианты сверкали у нее на шее, в ушах, на запястьях и даже в роскошных волосах. На ней было платье благородного синего цвета, отороченное соболиным мехом; глубокий вырез подчеркивал соблазнительные холмики грудей.
Она уделила довольно много внимания своему туалету и внешности, готовясь к этому воображаемому визиту, подумал Киан.
— Мой красивый мальчик, — прошептала Лилит. — Ты выглядишь напряженным и усталым. Неудивительно, если вспомнить, что ты затеял. — Она игриво погрозила ему пальцем. — Проказник. Но я виню в этом только себя. Я не могла быть рядом с тобой в самые первые годы, и молодой побег искривился, утратив прежнюю форму.
— Ты бросила меня, — напомнил он. Киан зажег свечи, хотя мог прекрасно без них обойтись. Затем плеснул в стакан виски. — Убила меня, изменила, натравила на собственного брата, а затем бросила, чуть живого, у подножия скал.