Во второй половине 70-х стало очевидно, что в недрах советской молодежи происходят опасные процессы – она становится более циничной и жестокой. Об этом наглядно свидетельствовала статистика тяжких преступлений – львиную долю их совершала молодежь. Не помогали даже создаваемые властями с 1977 года инспекции милиции по делам несовершеннолетних, так как они боролись с последствиями, а не с причинами явления. Причины же прятались глубже – в самой системе, которая оказалась разбалансированной мелкобуржуазной конвергенцией, проводимой, по сути, на авось, без какого-либо серьезного научного подхода.
В 1977 году в СССР отмечался юбилей – 60 лет Великой Октябрьской революции, а также принятие новой Конституции (вместо сталинской, действовавшей с 1936 года). Под это дело власти решили проявить либерализм – приняли решение внести в Уголовный кодекс изменение, касающееся института «отсрочки» для молодых преступников. В итоге тысячи трудных подростков, отбывавших наказание, оказались выпущены на свободу. И преступность резко скакнула вверх.
Именно тогда, в конце 70-х, в СССР в массовом порядке стали появляться молодежные банды, которые стали наводить ужас на добропорядочных граждан. Одним из лидеров в этой «области» оказалась столица Татарии город Казань. Молодежь этого города в те годы подарила нашей правоохранительной системе так называемый «казанский феномен», то есть крупные преступные группировки молодежи, объединенные по территориальному принципу.
Если посмотреть на данную проблему в историческом разрезе, то мы увидим: молодежные банды были известны в нашей стране еще с 20-х годов. Тогда их возникновение непосредственно связывалось с последствиями Гражданской войны, профессиональной и организованной преступностью, беспризорностью подростков и безработицей. В 30-е годы трудовой энтузиазм «великой стройки социализма» и власть НКВД свели молодежные бандитские группировки практически к нулю. После войны эта проблема вновь дала о себе знать из-за безотцовщины, вызванной той же войной (вспомним банду «Черная кошка» в Москве – она состояла из подростков 14—16 лет). Однако настоящий взрыв молодежной преступности произошел в нашей стране в 70-х годах, и связан он был с усилением ориентации преступного мира на подростков. Во многих городах Союза стали появляться молодежные банды, за спиной которых стояли уголовные авторитеты.
Отметим, что боссы преступного мира всегда с надеждой смотрели на молодежь, однако многие десятилетия рекрутам из криминального мира было трудно вербовать себе новых бойцов – быть бандитом в СССР было не модным. Зато с 70-х годов ситуация стала резко меняться в худшую сторону, и само слово «бандит», ранее имевшее отрицательное значение, стало приобретать иной смысл – уважительный.
Доводилось и автору этих строк в середине 70-х годов под зычные возгласы «махьяна» «скрещивать» кулаки с ребятами с соседней территории (нашими считались владения по улице Казакова, Гороховскому и Токмакову переулкам вплоть до улицы Карла Маркса, ныне – Старая Басманная). Соседи и союзники наши – ребята с Бауманской и Почтовой улиц («бауманцы»), а противники – пацаны, жившие в переулках вокруг Сада имени Баумана. Правда, противниками мы были не всегда, порой, когда надо было дать отпор ребятам с тех же Чистых прудов, наши команды объединялись, и тогда на прудах происходили сражения, в которых порой участвовало до сотни человек. Все это было в середине 70-х, тогда по всему Советскому Союзу, как по команде, стали появляться молодежные группировки, делившие города на зоны своего влияния. Наибольшую известность, как отмечалось выше, на этом поприще снискала себе Казань, где с 1974 года процесс образования молодежных группировок приобрел интенсивный характер.
Специалисты, изучавшие эту проблему, позднее объяснят, что криминализация казанской молодежи (впрочем, как и всей остальной) происходила по причине отставания социальной инфраструктуры, рассчитанной на обслуживание подростков, когда в микрорайоне города, где проживает около 150 тысяч человек, работает всего лишь один кинотеатр, да и тот на 200 посадочных мест. Эти же специалисты отмечали, что Татарская АССР на рубеже 70—80-х годов стала регионом с невиданными ранее масштабами возведения крупнейших промышленных объектов («Атоммаш», «КамАЗ», «Химмаш» и т. д.), и поэтому централизованное субсидирование и средства республиканского бюджета направлялись главным образом для решения социальных проблем именно новых городов. Казань же из этого списка выпадала и оставалась на «голодном пайке». И тогда молодежь города ответила на это резким ростом криминала.
Однако было бы неверным утверждать, что проблема упиралась только в проблему досуга. Дело было, как уже говорилось выше, и в идеологии. Старая уже устаревала, а новую, в условиях стремительно развивающейся мелкобуржуазной конвергенции, придумать не спешили. Видя аморфность и отсталость власти, подростки ответили ей ростом цинизма и насилия.
В 1978 году в районе завода «Теплоконтроль» в Казани образовалась крупная группировка (до 200 человек в возрасте от 15 до 25 лет) под названием «Тяп-ляп». Однако, несмотря на свое аляповатое название, эта группировка представляла собой серьезную силу и отличалась от других строгой дисциплиной и дерзостью. В ней имелась своя «касса», созданная за счет ежемесячных сборов со всех членов (деньги вносились в зависимости от возраста и категории совершаемых преступлений), и члены группы были вооружены не только ремнями, цепями и кастетами, но и огнестрельным оружием. Расширяя и укрепляя свой авторитет среди молодежи, «Тяп-ляп» начала осуществлять регулярные набеги на близлежащие и дальние районы города.
Вскоре стали появляться и первые жертвы подобных налетов: убитые, изнасилованные, искалеченные. В ответ на это в других районах стали формироваться собственные «охранные отряды», которые вскоре сменили оборонительную тактику на наступательную. Крупные драки между группировками теперь носили систематический характер, в них принимали участие до 200 человек с каждой стороны. Во время этих побоищ широко применялось как холодное, так и огнестрельное оружие.
Первое время милиция Казани находилась буквально в шоке от такого разгула страстей. За это в 1978 году со своего поста был снят министр внутренних дел Татарстана генерал С. Япеев, который бессменно возглавлял министерство в течение последних 24 лет (яркий показатель того, что власть не шла в ногу со временем, а явно отставала от него). С начала 80-х ситуация стала постепенно выправляться: после того как большинство членов группировки «Тяп-ляп» осудили (нескольких лидеров суд приговорил к смертной казни), она прекратила свое существование. Пошла заметно на спад и деятельность других группировок. Однако зерна насилия и жестокости уже были посеяны, что в итоге даст новый рост преступности в том же Татарстане в годы, когда к власти придет либерал Михаил Горбачев со своими гибельными для страны реформами.
Отметим следующий факт: именно в конце 70-х советский кинематограф наладил выпуск боевиков, где было много сцен с драками. Особенно большое их количество было в фильме-фаворите кинопроката 1980 года «Пираты ХХ века» (причем драк изощренных, каратистских – карате в ту пору завоевывало все большую популярность среди подростков). Кроме этого, драки присутствовали в таких фильмах кинопроката-80, как «Точка отсчета» (в нем лихой советский офицер учил уму-разуму хулиганов), «Какие наши годы» (в нем герой вступался за честь девушки), а также в лентах криминального жанра: «Сыщик» (одна из сцен драки заняла там почти 10 минут (!) экранного времени), «Опасные друзья» (там по сюжету герой попадал в колонию), «Особо опасные», «Петровка, 38», «По данным уголовного розыска», «Отряд особого назначения», «Прощальная гастроль «Артиста» и т.д.
Я упомянул только некоторые из тех полутора сотен фильмов, которые вышли в прокат в 1980 году, и, значит, назвал далеко не все картины, где герои махали кулаками и отвешивали направо и налево тумаки. Все это было не случайно: таким образом Госкино СССР, приняв в 1978 году решение о еще большей коммерциализации кинематографа, пыталось «оседлать» молодежную аудиторию, которая хотела видеть на экране такой же «экшн», какой она видела в западных боевиках. Причем драки драками, но общая идея в этих фильмах продолжала оставаться социалистической, коллективистской. Однако на эту идею уже мало кто обращал внимание, считая ее всего лишь данью устаревшей традиции.
И все же заметим, что степень ожесточения советских подростков после просмотра отечественных фильмов с мордобоем заметно уступала тому, что происходило тогда же на Западе. Все-таки мелкобуржуазная конвергенция по-советски и капитализм западного образца разительно отличались. В качестве сравнения приведу следующие примеры.
В 1978 году на экраны США вышел фильм Уолтера Хилла «Воители» – про то, как в Нью-Йорке воюют друг с другом молодежные банды. Фильм вызвал настоящую вспышку насилия по всей Америке. Даже тамошние критики это отметили, написав, что со времен другого подобного фильма – «Механического апельсина» (1971) Стэнли Кубрика – такой волны насилия еще не было в Штатах. Несколько кинотеатров даже отказались прокатывать картину в своих залах, а другие наняли дополнительных охранников, которые должны были присматривать за порядком во время сеансов.
И все же заметим, что степень ожесточения советских подростков после просмотра отечественных фильмов с мордобоем заметно уступала тому, что происходило тогда же на Западе. Все-таки мелкобуржуазная конвергенция по-советски и капитализм западного образца разительно отличались. В качестве сравнения приведу следующие примеры.
В 1978 году на экраны США вышел фильм Уолтера Хилла «Воители» – про то, как в Нью-Йорке воюют друг с другом молодежные банды. Фильм вызвал настоящую вспышку насилия по всей Америке. Даже тамошние критики это отметили, написав, что со времен другого подобного фильма – «Механического апельсина» (1971) Стэнли Кубрика – такой волны насилия еще не было в Штатах. Несколько кинотеатров даже отказались прокатывать картину в своих залах, а другие наняли дополнительных охранников, которые должны были присматривать за порядком во время сеансов.
А вот другой пример: так называемое «дело Заморы», датированное тем же 78-м годом. Двое пятнадцатилетних парней, Рональд Замора и Дэррел Агрелла, из курортного города Майами-Бич забрались в квартиру 82-летней старушки и застрелили ее из пистолета, забрав чуть больше четырехсот долларов. Причем застрелили очень грамотно – положив подушку ей на лицо. Когда их арестовали, выяснилось, что подобный способ убийства они подсмотрели в популярном телесериале «Коджэк». А еще некоторое время спустя врачи обнаружили у Заморы болезнь – «телевизионную наркоманию». Оказывается, этот парень обожал смотреть боевики и фильмы ужасов.
Суд над малолетними убийцами широко освещался в Америке, став первым процессом, который от начала до конца транслировался по телевидению. Самое ужасное – у Заморы появились подражатели, которые захотели точно такой же славы. Для того чтобы прославиться и появиться в телевизоре, они тоже отправились убивать.
На фоне подобных эксцессов советские выглядели «детским садом». Во всяком случае, в СССР подростки не убивали людей с целью прославиться и попасть в «ящик». Однако уже не за горами время, когда советская «братва» возьмет в руки оружие и начнет убивать друг друга с неменьшей жестокостью, чем это делали молодые бандиты из фильма «Воители». В этом случае наша молодежь даже обгонит американскую: ей хватит всего четверть века, чтобы проделать путь от романтиков, рукоплескавших полету Юрия Гагарина в апреле 1961 года, до жестоких убийц, заливших страну кровью в горбачевскую перестройку.
Почему подобное стало возможным? В советских людях не было иммунитета к насилию. Они были похожи на индейцев, которых белые спаивали тысячами, поскольку организм коренных жителей Америки не был способен воспринимать алкоголь. Западное кино – это продукт капиталистического общества, где всем правит жесткая конкуренция. И западный зритель, приученный выживать в каменных джунглях, к такого рода кинематографу уже привык. А советские люди – нет. Поэтому они, как индейцы к алкоголю, тянулись к нему, но стоило им его распробовать, как они начали погибать. И не столько физически, сколько духовно.
Как перестройка перешла в перестрелку
Во второй половине 70-х тенденция приглашать на роли обаятельных злодеев героев-красавцев была продолжена. Например, в детективе «Золотая мина» (1978) роль опасного преступника, сбежавшего из тюрьмы и разыскивающего клад с драгоценностями, спрятанный на одной из дач под Ленинградом, сыграл Олег Даль – актер, до этого игравший исключительно положительных геров: тут вам и советский герой-летчик в «Хронике пикирующего бомбардировщика» (1967), и веселый солдат из «Старой, старой сказки» (1970), и обаятельный ресторанный певец из «Земли Санникова» (1973), и советский разведчик из «Варианта «Омега» (1975). Короче, образец правильного героя. И вдруг – матерый уголовник. Однако то, как он сыграл эту роль, вознесло актера на новую волну популярности. Это был нетрадиционный для советского криминального фильма герой – с трагическими глазами (нечто подобное сыграл Аль Пачино в третьей части «Крестного отца»).
Другой пример – роль Евгения Герасимова в одной из серий телесериала «Следствие ведут знатоки». В фильме «Любой ценой» (1977) этот актер, до этого сыгравший около двух десятков исключительно положительных героев, внезапно перевоплотился в молодого человека, про которых в народе обычно говорят: «клейма негде ставить». Это был подлец из подлецов, который ставил перед собой одну-единственную цель: стать успешным человеком любой ценой – даже ценой преступления.
Идем дальше. В фильме «Свидетельство о бедности» (1978) роль главаря банды преступников, которые похищали детали советских часов и сбывали их иностранцам, исполнил еще один актер-обаяшка – Борис Хмельницкий. За три года до этого он же сыграл легендарного героя английских баллад Робин Гуда – защитника угнетенных, а в «Свидетельстве» внезапно перевоплотился в жестокого и коварного бандита. Причем внешне Хмельницкий нисколько не изменился – играл своего героя с той же симпатичной бородкой, что была на нем и в «Стрелах Робин Гуда».
Следующий пример – коллега Хмельницкого по Театру на Таганке Владимир Высоцкий. В 1976 году он исполнил роль советского солдата-мученика, зверски убиваемого фашистами в картине «Единственная дорога» (1976), а три года спустя перевоплотился в сыщика МУРа Глеба Жеглова, который вроде бы тоже герой положительный, но с червоточинкой: использует в своей борьбе с бандитами их же незаконные методы. Отметим, что у этого фильма были весьма влиятельные консультанты из МВД во главе с первым заместителем министра внутренних дел СССР, генералом милиции Константином Никитиным. Эти люди много поработали над тем, чтобы обаятельного злодейства в картине было по минимуму. Например, они выбросили в корзину большинство эпизодов с участием бандита Промокашки (актер Иван Бортник).
Однако, даже несмотря на это, Промокашка, как и вся его банда «Черная кошка», стал предметом подражания для многих молодых людей. Я сам помню, как после премьеры фильма в молодежный сленг надолго вошли фразочки, произносимые с экрана главарем банды Горбатым в исполнении Армена Джигарханяна: «дурилка картонная», «мы тебя не больно зарежем, чик – и ты уже на небесах», «есть у нас подозрение, что ты, мил-человек, стукачок» и т.д. Зато ни одной фразы, произнесенной на протяжении пяти серий главным положительным персонажем – Шараповым, в нашу речь так и не вошло.
Да что там фразочки! Мало кто знает, но этот сериал в чем-то повторил судьбу французского фильма «Фантомас», который в конце 60-х стал причиной всплеска молодежной преступности в Советском Союзе. Нет, «Место встречи...» большого всплеска криминальной активности не дало, однако стало поводом к совершению одного из самых громких преступлений той поры. Случилось оно спустя три дня после премьеры фильма – 19 ноября 1979 года. В тот день в Усть-Каменогорске вооруженные преступники – молодые люди в возрасте 18—19 лет – напали на инкассаторскую машину. И хотя захватить деньги им не удалось, однако налет получился кровавым: двое инкассаторов были убиты, один тяжело ранен. Когда одного из нападавших вскоре задержали, он на первом же допросе признался, что одним из побудительных мотивов этого преступления был просмотр сериала «Место встречи изменить нельзя». Дословно преступник заявил: «Мы хотели быть круче Горбатого!»
Между тем в советской прессе после выхода сериала началась дискуссия о том, кто более полезен в борьбе с преступностью: Жеглов или Шарапов. Казалось, что оба эти персонажа несут в себе положительный заряд, однако Жеглов, как уже отмечалось, оказался с «червоточиной»: он в своей сыщицкой деятельности иногда позволял себе противозаконные методы (например, подбросил кошелек в карман вора Кирпича). Именно этот эпизод и стал камнем преткновения не только в киношном споре Шарапова и Жеглова, но и в той дискуссии, которая разгорелась в советской печати сразу после выхода сериала. Возникновение этой полемики было фактом знаменательным: впервые на официальном уровне (в СМИ) дискутировался вопрос, как бороться с преступностью: честно или использовать ее же методы. В Америке, кстати, подобные дискуссии велись в 30-е годы, когда власти разрешили полиции устранять преступников без каких-либо церемоний. В итоге самые одиозные гангстеры той поры (Джон Диллинджер, Мамаша Беккер, Бонни и Клайд и др.) были безжалостно убиты в ходе полицейских спецопераций.
В 1971 году, когда свет увидел американский фильм Дона Сигела «Грязный Гарри» (1971) с Клинтом Иствудом в роли полицейского Гарри Келлахена, эти дискуссии о полиции вновь возобновились. Герой-полицейский в исполнении Иствуда придерживался мнения, что с преступниками нечего церемониться, поэтому стрелял в них без предупреждения и без какой-либо жалости. В своих интервью Иствуд не скрывал симпатий к своему герою, чем заслужил еще большую любовь со стороны зрителей. Америка в ту пору переживала вспышку преступности, поэтому появление подобных полицейских как на экране, так и в жизни простыми американцами только приветствовалось. Поэтому у «Грязного Гарри» было продолжение, причем названия у фильмов опять же были характерные: «Все решает «магнум» (1973), «Каратель» (1976).