В советском кино в ту пору таких героев не было, да и не могло быть. Но в 1979 году Владимир Высоцкий нарушил эту традицию – сыграл «грязного Гарри» по-советски, совершив три не красивших образ честного милиционера-муровца поступка: поспешил упрятать за решетку честного человека, подбросил кошелек в карман вору и убил бандита, который пришел с Шараповым сдать банду. Больше всего претензий герой Высоцкого удостоился за историю с кошельком, которая и стала предметом дискуссии. Последняя выявила проблему того, что законными мерами советская милиция с преступностью уже не справляется – необходимы были нетрадиционные методы. Видимо, кому-то в недрах МВД требовалось легализовать советских «грязных Гарри». Тогда это не удалось – в ходе дискуссии победили «шараповы». Однако первый шаг противоположной стороной был сделан, причем шаг публичный.
В 80-е годы «обаятельные злодеи» буквально прописались в советском кинематографе. Например, не успел актер Леонид Филатов отойти от проявлений массовой любви к своему герою-плейбою из фильма «Экипаж» (1980), как уже два года спустя он сыграл отъявленного злодея – Виктора Грача, который, мечтая сделать из своего младшего брата сильную личность, «повязывает» его кровью – берет с собой на преступления, в ходе которых происходят убийства ни в чем не повинных людей: автомобилиста-любителя и милиционера.
Другой пример – с Александром Абдуловым. Этот первый красавец советского кино прославился ролью Принца-Медведя в телефильме «Обыкновенное чудо» (1978), после которого за ним в кино закрепилось амплуа героя-любовника. Однако самому артисту, видимо, было тесно в его рамках, поэтому он стал пробовать себя и в других ролях: например, в упоминаемом выше сериале «Место встречи изменить нельзя» сыграл небольшую роль одного из бандитов «Черной кошки». Затем сыграл две роли из разряда «любовных» – в фильмах «Двое в одном доме» (1980) и «С любимыми не расставайтесь» (1981), – после чего в том же 81-м вновь подался в кинобандиты: сыграл красавца-музейщика в детективе «Сицилианская защита». Этот хлыст с обаятельной улыбкой на лице и в модном белоснежном костюме подменил дорогие подвески на уникальной люстре, с тем чтобы сбежать с ними за границу во время служебной командировки. Но милиция вовремя пресекла его преступные намерения.
Актер Юрий Каморный с момента своего прихода в советский кинематограф (конец 60-х) за полтора десятка лет переиграл почти два десятка положительных героев: советских солдат («Зося», «Освобождение»), военных («Голубые молнии», «Правда лейтенанта Климова»), просто хороших советских парней («Странные взрослые», «Посейдон» спешит на помощь»). Как вдруг в 1981 году он снимается в литовском детективе «Игра без козырей», где играет обаятельного злодея – главаря банды Маэстро, который не только с блеском кружит головы женщинам, но еще и дерется как заправский каратист. На фоне своего антипода – сотрудника угро в исполнении Бориса Борисова, у которого в жизни все ладится (как на работе, так и в личной жизни), – герой Каморного невольно вызывал определенную долю симпатии у той части молодежной аудитории, для которых понятия добра и зла были размыты (а такой молодежи становилось все больше, учитывая, что и на самом «верху» происходил идентичный процесс – провозглашалось одно, а делалось другое).
Актер Андрей Харитонов в начале 80-х тоже принадлежал к числу героев-романтиков. Началось это после того, как он сыграл роль итальянского революционера Овода в одноименном телесериале 1982 года выпуска. Но несколько лет спустя он стал играть злодеев: сначала в детективе «Тайна «Черных дроздов» (1984), потом в сериале «Следствие ведут знатоки» (1987, серия «Бумеранг»). В последнем он сыграл молодого мерзавца, задумавшего ограбить кассу одного из институтов. Его матерью была некогда знаменитая певица, которая после всего случившегося умирала от стыда за собственного сына. Тот же, узнав от следователя об этой смерти, насылал на голову матери... проклятия. Короче, мразь та еще.
Происходила ли во всех перечисленных фильмах драматизация зла? На первый взгляд вроде бы нет, поскольку все эти подлецы-красавцы получали по заслугам: развенчивались их мечты о красивой жизни, показывались их мелкие душонки. Но сама тенденция – преподносить зло в образе красивых мужчин – очень часто сводила на нет почти всю заложенную в данные картины мораль. Молодой зритель невольно подпадал под обаяние этих кинозлодеев, тем более что их антиподов играли актеры чаще всего пожилые и не такие уж красавцы. Например, в «Грачах» герою Филатова противостоял судья в лице актера Алексея Петренко, в «Сицилианской защите» герою Абдулова – герой Николая Волкова, а в «Бумеранге» на противоположной от героя Харитонова стороне баррикад сражался самый правильный милиционер Советского Союза – майор Знаменский в исполнении Георгия Мартынюка. Человек, без сомнения, хороший, но слишком уж ходульный.
Вообще это стало тенденцией в те годы – приглашать на роли сыщиков актеров не героической внешности. Так, роли следователей или судей играли такие комедийные актеры, как Евгений Леонов («Длинное, длинное дело» и «И это все о нем») и Георгий Бурков («Профессия: следователь»), актеры в годах Всеволод Санаев («Возвращение «Святого Луки», «Черный принц», «Версия полковника Зорина»), Олег Жаков («Без права на ошибку»), Кирилл Лавров («Из жизни начальника уголовного розыска»), Леонид Неведомский («По данным уголовного розыска») и др. Конечно же, все это были замечательные актеры и фильмы с их участием получились прекрасные, но речь здесь о другом: молодой зритель чаще симпатизировал в них отрицательным героям, поскольку те были представителями либо их поколения, либо чуть постарше. Многие из этих молодых зрителей, которым в начале 80-х было 12—13 лет, спустя пять лет вольются в криминальные «бригады», которые затеют кровавый передел сфер влияния в объятой горбачевской перестройкой стране.
Эта перестройка, которую многие так ждали и возлагали на нее большие надежды, началась в марте 1985 года, когда к власти в Кремле пришел Михаил Горбачев – как мы помним, «птенец гнезда Андропова». Заметим, что Юрий Андропов тоже успел «порулить» страной – с ноября 1982-го по февраль 1984 года. Именно короткий период его правления принято считать преддверием горбачевской перестройки. Андропов стал первым бить по мафии, затеяв ряд громких судебных процессов. Причем в этом деле он опирался всего лишь на одно силовое учреждение – КГБ, которым он руководил с 1967-го по 1982 год. Что касается МВД, то его бывший главный чекист, а ныне генсек, объявил фактическим «крышевателем» мафии и затеял в нем грандиозные чистки – уволил оттуда тысячи сотрудников.
Многие историки уверены, что в деле очищения страны от мафии Андропов пошел по пути своего современника – китайского реформатора Дэн Сяопина. Но лично у меня есть большие сомнения в этом. Дэн Сяопин начал свои реформы в 1978 году и только спустя пять лет объявил тотальную войну мафии. Причем сумел объединить под своими знаменами все силы: парт– и госаппарат, госбезопасность и МВД. В августе 1983 года ПК ВСНП приняло решение в течение трех лет провести три широкомасштабные операции по тотальной борьбе с общей и организованной преступностью во всех районах страны одновременно. В итоге в конце 1986 года была завершена последняя, третья операция. Общий итог этого трехлетнего «наката» на мафию был впечатляющим: было раскрыто и разгромлено 197 тысяч преступных групп, задержано и осуждено 876 тысяч их членов, в том числе немало руководителей (преступных «авторитетов»). Только в итоге операций 1983 года было ликвидировано более 130 тысяч банд, арестовано 130 тысяч человек. И если в том же 83-м в Китае было совершено 610 478 преступлений, то потом пошел их спад: в 1984-м – 514 369, в 1985-м – 542 005, в 1986-м – 547 115.
Юрий Андропов, придя к власти, объединить вокруг своих инициатив никого, кроме чекистов и определенной части партаппарата, не сумел, зато ему удалось другое – перессорить номенклатуру. Например, первый удар он нанес не по кавказской мафии (самой сепаратистской), а по мусульманской (самой продержавной). В итоге именно «кавказцы» стали опорой Горбачева во время проводимых им реформ и фактически привели страну к развалу.
Кстати, приход к власти Горбачева «воры в законе» (в основном грузинские) отметили большой сходкой на побережье Черного моря, где под коньяк и хорошую закуску были обсуждены важнейшие вопросы дня: как начать «ковать железо, пока Горбачев». Как уже отмечалось, кто-кто, а «воры в законе» сразу почувствовали, что власть Горбачева – это и их власть тоже. К тому времени славянские воры были потеснены в криминальном мире благодаря действиям властей (как уже отмечалось, в 1981 году был посажен за решетку один из влиятельных воров-славян – Вячеслав Иваньков, в 1986 году умерщвлен Вася Бриллиант), а вот кавказские воры начали набирать еще большую силу, чем раньше. Именно в бытность Андропова генсеком в Москве объявилась чеченская преступная группировка – еще одна соперница славян.
Приход к власти Горбачева – энергичного и относительно молодого генсека (ему тогда было 54 года) – встретила с воодушевлением почти вся страна. Люди жаждали перемен, и новый лидер, можно сказать, с лихвой компенсировал это коллективное желание. В мае 1985 года увидел свет Указ о борьбе с пьянством, и страна пусть на короткое время, но получила добрый заряд энергии для борьбы за новое, теперь уже трезвое, будущее. Уголовная статистика через некоторое время зафиксировала: за время действия этого Указа количество бытовых преступлений на пьяной почве пошло на спад.
Однако, как выяснилось гораздо позднее, существовала и иная статистика на этот счет. Указ о борьбе с пьянством явился одним из первых государственных актов того времени, который заметно криминализировал общество. В нашей стране повторилось то, что произошло в США, когда 16 января 1920 года там вступила в силу 18-я поправка к Конституции страны, которая объявляла о введении в США «сухого закона». Отныне торговля спиртными напитками стала сферой деятельности выросших как на дрожжах или уже существовавших, но занимавшихся иной деятельностью бандитских группировок. На этом поприще начинал свою преступную карьеру и небезызвестный чикагский гангстер Аль Капоне.
Как пишет уже известный нам исследователь К. Сифакис:
«Сухой закон», депрессия и невидящий мистер Гувер во главе ФБР породили и вырастили организованную преступность в Америке... Если бы не «сухой закон», еврейские и итальянские гангстеры продвигались бы вверх нормальным темпом – этническая группа занимает место, повышает уровень преступности, созревает и продвигается вверх по социальной лестнице, по крайней мере настолько, чтобы уступить нижнюю ступень следующему этническому меньшинству. По пятам за ирландцами последовали евреи и итальянцы (большинство преступников того времени принадлежало к этим национальностям), а также, в меньшем количестве, поляки, русские и другие.
При логическом развитии событий евреи и итальянцы должны были отойти от преступности. Действительно, перед началом Первой мировой войны распались и еврейская банда Монка Истмана из 1500 человек, и итальянская банда «Файв пойнтс» под командованием Пола Келли (Паоло Вакарелли)... Вступление Америки в войну еще более способствовало распаду банд. В послевоенный период американцы должны были вступить лишь с обычными и временными вспышками насилия, вызванными возвращением солдат. Но вскоре на страну тяжелым грузом лег «сухой закон».
Для криминальных кругов открылось широкое поле деятельности. Американцы не собирались отказываться от пива и крепких спиртных напитков, и еврейские и итальянские гангстеры пережили настоящее возрождение – даже ирландцы вновь вышли на сцену. В 1920-е годы, когда евреи и ирландцы должны были сворачивать свою преступную деятельность, она, наоборот, расширилась. Деньги поступали так быстро, что преступники уже не нуждались в поддержке политиков. Они сами стали покупать политиков – все изменилось...
Когда в 1932 году в Белом доме и Конгрессе к власти пришли демократы, «сухому закону» был вынесен приговор. Он был отменен 21-й поправкой в 1933 году. Но это не уничтожило все банды времен «сухого закона». Эти банды и разные мафиозные кланы остались в бизнесе, сохранив свои огромные капиталы. Был сформирован национальный преступный Синдикат. Бандиты, теперь прочно связанные с политиками и полицией, не собирались отказываться от быстрых денег. В конечном счете, «сухой закон» породил и взрастил организованную преступность, и его работа была выполнена настолько блестяще, что мы до сих пор не можем избавиться от преступных синдикатов».
В Советском Союзе эта история в точности повторилась. У нас был свой «сухой закон», своя депрессия – перестройка по-горбачевски и «невидящее око ФБР» – бездействие КГБ и целенаправленный развал им системы МВД. Поэтому большинство бандитских группировок, взращенные «сухим законом», благополучно выжили и сумели перекочевать в новую капиталистическую Россию. А там и своя война подоспела – первая чеченская, которая начала возврат «братков», успевших легализоваться, в орбиту большого криминала (именно этот процесс показан в «Бригаде»).
Многие наши отечественные аль капоне тоже начинали свой путь «наверх» с горбачевского указа о борьбе с пьянством. О некоем таком мафиози рассказала на страницах одной из газет прокурор Череповца Тамара Гурняк. Вот ее слова:
«Был у нас в Череповце гражданин по фамилии Берсенев. Наверное, до самой старости писал бы он в анкете «не привлекался». Но грянул Указ 1985 года о тотальной борьбе с пьянством и превратил гражданина Берсенева в Берса.
Спустя сколько-то месяцев у него было все, что его душа желала: шикарная квартира, машина, видеоаппаратура, оружие. Начал с того, что спекулировал водкой в одиночку. Потом вовлек таксистов. Потом – десятки молодых людей. Это была уже целая группировка, у которой возникли другие преступные умыслы. Жертвами становились, как говорится, простые советские люди. И все они считали, что Берс и его подручные – негодяи, а власть тут ни при чем.
Взяли мы Берса на крупном вымогательстве. Сердце у рэкетира оказалось слабеньким, и он отдал богу душу в камере следственного изолятора. Я наблюдала из окна, сколько крутых ребят шло за гробом, какая двигалась кавалькада такси, и думала: «Сколько же таких берсов появилось после того Указа по всей России? Десятки или сотни тысяч? Предвидели ли все последствия этого Указа те, кто его подписывал?..»
Именно перестройка «а-ля Горбачев» сформировала нынешнюю организованную преступность, за что, собственно, «братва» (как криминальная, так и мировая – политическая) ему по гроб жизни обязана. Это Горбачев провел реформы таким образом, что они активизировали деятельность преступников всех мастей, а действия властей, наоборот, сковали. Зеркальное отражение того, что было в Америке за полвека до этого. Вновь читаем у К. Сифакиса:
«Депрессия 1930-х годов заперла этнические группы в гетто. Это был самый глубокий и тяжелый экономический кризис, который поразил нацию, и молодые люди, не наделенные особыми талантами и способностями, оказались на пути к преступлению. Они стремились «вступить в банду».
С этими благоприятными для молодого преступного синдиката факторами сочеталось отсутствие полицейского подавления. Во многих городах синдикат без особого труда подкупал полицию точно так же, как и политиков. Единственная надежда была на федеральные власти, но и на этом уровне, хоть в это и трудно поверить, ничего не произошло. В течение 1930-х годов, да и следующих двух десятилетий федеральное правительство не сделало ничего, чтобы обуздать преступный синдикат...»
В Советском Союзе горбачевских времен власти тоже практически бездействовали. Хотя ученые еще в 1986 году начали бить тревогу: именно тогда специалисты из НИИ МВД впервые за долгие годы гробового молчания заговорили о существовании в стране организованной преступности. Как вспоминает кандидат юридических наук А. Волобуев:
«В 1986—1987 гг. действовавшие независимо друг от друга три немногочисленные группы ученых, представлявшие ВНИИ МВД СССР, ВНИИ Прокуратуры СССР и Омскую высшую школу МВД СССР, неожиданно для себя (но, по-видимому, вполне закономерно) пришли к одному и тому же выводу – в стране сложилась ситуация организованной преступности. Результаты исследований были вынесены на суд специалистов. Три научно-практических семинара больше напоминали поле боя, нежели традиционный спокойно-умиротворяющий обмен мнениями».
К тому времени отечественная мафия уже крепко стояла на ногах, выпестованная за четверть века существования мелкобуржуазной конвергенции, но власть упорно не хотела ее замечать – видимо, видя в ней свою союзницу. Поэтому по-настоящему воевать с ней (как это, к примеру, тогда же происходило в Китае) у нас не собирались. И ограничились полумерами. При Управлении уголовного розыска МВД СССР создали всего лишь отделения по борьбе с организованной преступностью (Управление по борьбе с оргпреступностью появится чуть позже, когда страна уже будет фактически объята пожаром бандитских войн).
Окончательное вступление страны на рельсы рыночной экономики укрепило организованную преступность, сделало ее еще более мощной и неуязвимой, значительно расширив поле ее деятельности. Все тот же А. Волобуев по этому поводу писал:
«Вступление страны в рыночные отношения открыло для нашей мафии невиданные просторы. Одна из основных причин наступательного развития организованной преступности заключается в том, что она при любых условиях являлась в государстве единственной поистине рыночной структурой, что и позволило ей во все периоды быстро (мобильно) приспосабливаться к любым изменениям. И не просто приспосабливаться, но и извлекать при этом максимум материальных и практических выгод...»