Когда они вошли в специальную кабину лифта, Энди встревоженно посмотрел на Зеро и Синтию.
– Теперь я хочу спать, братцы, – объявил Хендер. – Спать буду четыре часа. ОК?
– ОК, – ответил Энди.
– Скоро увидимся, Хендер, – сказала Синтия. – Ты сегодня был великолепен. И не переживай.
– Спасибо, Синтия, – поблагодарил Хендер, но вдруг его шерсть побледнела, стала серой. – Доброй ночи. – Он аккуратно закрыл дверь.
Зазвонил мобильник Энди.
– Да? О. Вот как? Жаль. Понимаю. Нет, спасибо. Да, я тоже считаю, что это отвратительно, но… Да, это просто мерзко! Он не виноват! Хорошо, до свидания.
Он нажал на кнопку прекращения разговора с возмущенным и отчаянным видом.
– Что такое? – спросил Зеро.
– Завтрашнюю аудиенцию у королевы отменили.
– Почему? – спросил Зеро.
– Из соображений безопасности.
– О черт! – процедила сквозь зубы Синтия.
– А что сказали? – спросил Зеро.
– Сказали, что будет лучше отложить на время визит к Ее Величеству, что этот вопрос будет рассмотрен позже.
– Дай-ка мне номерок этого засранца, Энди, – свирепо попросила Синтия.
Энди покачал головой.
– Нет смысла, Синтия. Они уже все решили.
23:59
Удобно устроившись в голубом клубке простыней и одеял на своей гигантской кровати, Хендер спокойно трудился над следующим разделом своей книги. Ему нужно было успокоиться перед сном.
Второй мрак
Судя по Книгам, 64 985 121 год назад, перед наступлением Второго Мрака у Хендерики было всего восемь лепестков, и было восемь племен, державшихся особняком в то время, когда они не сражались одно с другим.
Селов тогда было более миллиона, и они строили великие здания, как теперь люди. Некоторые мечтали о судах, которые могли бы перенести их через ядовитый океан. Но когда пришли волны, они унесли два лепестка и два племени, а небеса почернели.
Селы разыскали туннели, сотворенные деревьями трено, чьи корни жили, умерли и растаяли. Туннели извивались на сотни миль под землей. Наверху все наши растения погибли, и воюющие племена сошлись вместе, чтобы спасти деревья трено. Четыре года шесть племен кормили деревья под землей. И они написали и первые Книги, чтобы помнить об этом.
Тогда вымерли все ваши «динозавры». Я рад. Я не думаю, что встретился бы с людьми, если бы динозавры выжили. Но возможно, тогда я бы встретился с чем-то другим.
20 марта
11:31 по времени Максима
Джеффри вышел из общей спальни после короткого и тяжелого сна. Он увидел, что его друзья по несчастью взволнованно смотрят в окно, за которым находилась «родильная палата».
– Деревья, – пробормотал Дмитрий. – По всей видимости, это деревья! Но они передвигаются…
– Это хендерские деревья, – напомнил ему Отто.
– Они – животные, – пояснил Кацуюки.
– Они только с виду похожи на деревья, – сказал Джеффри, подойдя к коллегам и посмотрев за стекло. За последнюю неделю там выросли миниатюрные джунгли, и образовались туннели высотой в пять футов. По этим туннелям с реактивной скоростью носились стаи хендерских насекомых и даже крыс. На ветвях разнообразных псевдопальм под верными листьями повисли цепочки и гроздья плодов-яиц.
Джеффри с опаской посмотрел на Кацуюки.
– Как же эти виды попали на японский остров, Кацуюки? – спросил он. – Вы это выяснили?
– Мы думаем, что они выбрались из банки, которая находилась на надувной лодке, выброшенной на берег.
– На надувной лодке? – встревоженно переспросил Джеффри. – Тэтчер?
– Да, верно! – воскликнул Кацуюки. – В лодке мы нашли Тэтчера Редмонта.
– Он жив?
– Нет. Мертв. Весьма мертв.
– Значит, на борт «Зодиака» попала банка с насекомыми из дома Хендера, – пробормотал Джеффри. – Мы воспользовались банками со светящимися насекомыми, чтобы посигналить катеру, шедшему к нам на выручку. О Господи! Но в банках Хендера не было крыс! Откуда же они взялись?
– Вы их называете крысами? – удивился Дмитрий. – Но у них восемь лап и две пары глаз…
– Да, и еще два мозга, – добавил Джеффри. – Они артроподы, похожие на млекопитающих, эволюционировавшие в условиях изоляции на острове Хендерс. Мы просто назвали их крысами. Одного не могу понять: каким образом им удалось покинуть остров.
– Все это взято из чемоданчика с образцами, – сказал Дмитрий.
– У вас есть фотоотчет о том, что находилось в этом чемоданчике?
– Да, конечно.
Дмитрий вывел на экран своего ноутбука серию фотоснимков.
Джеффри сел к столу и начал просматривать фотографии. На одном снимке были засняты два коричневых комка, похожих на финики. Джеффри остановил кадр и увеличил его.
– Что это? – спросил Кацуюки.
– Покоящиеся яйца? – пробормотал Джеффри и перевел взгляд на Кацуюки. – Вроде тех, которые веслоногие ракообразные и дафнии откладывают в периоды стресса для создания клонов?
– Да, – кивнул Кацуюки. – Очень эффективный механизм выживания. Думаете, хендерские крысы тоже прибегают к откладыванию покоящихся яиц?
– Не удивлюсь, если это так. Возможно, Хендер хранил эти яйца в банках с насекомыми в качестве источника питания для них. Жаль, что его тут нет, можно было бы спросить. Но если эти штуки – действительно «спящие» яйца, если они действительно превратились в клонов и начали спариваться, то на данный момент они успели обменяться миллионами половых клеток. От обоих яиц уже произошли линии крысят, а от тех – все прочее потомство.
– Но каким образом сюда попали эти «деревья»? – спросил Дмитрий.
– Они родственны дисковидным муравьям. – Джеффри встал и пошел вдоль окна, глядя на незанятые растительностью участки. – Определенный процент дисковидных муравьев прикрепляется к почве, после чего происходят метаморфозы, и эти насекомые превращаются в шесть или даже семь различных животных, которые внешне напоминают пальмы.
– Сколько же времени этот остров пробыл в изоляции? – спросил Дмитрий.
– Более полумиллиарда лет, – ответил Отто. – Это случилось, если можно так выразиться, три суперконтинента назад.
– Эй! – Джеффри кое-что заметил, остановившись у середины окна и глядя вниз. Остальные собрались рядом с ним и посмотрели туда, куда он показывал.
Сотни восьмилапых хендерских «крыс» носились по туннелям между деревьями. Их целью было место в четырех футах от окна, где они отрыгивали пищу в пасть одной крысы, выросшей до размера немецкой овчарки.
– О нет… – прошептал Отто.
– Эта камера работает? – спросил Джеффри, указав на видеокамеру, закрепленную на рельсе внутри «послеродовой палаты» над окном.
– Да, – ответил Дмитрий и указал на пульт управления на конце провода, протянутого через дырочку, просверленную над окном.
– Вы просверлили стену насквозь? – спросил Джеффри, протянув руку, чтобы направить камеру вниз.
– Да, но отверстия закрыли цементом.
Джеффри покачал головой, поворачивая камеру объективом вниз. Дмитрий сжал его запястье.
– Осторожней, друг мой! Мы не хотим повредить окно.
Джеффри спорить не стал.
– Тогда сделайте это сами.
Русский принялся за работу, а Джеффри стал смотреть, как тот управляется с тяжелой камерой, закрепленной на толстом стальном рельсе. Та заскользила по рельсу, установленному на уровне верха окна. Когда она поравнялась со стеклом, Джеффри сказал:
– Направьте ее на это существо. Давайте рассмотрим его хорошенько.
На экране, установленном над окном, возникло изображение крупного извивающегося животного, окруженного «крысами». Изображение дублировалось на дисплеи ноутбуков, лежавших на лабораторных столах. Джеффри мгновенно увидел характерные розовые и оранжевые полоски, зигзагом расходившиеся по косматой спине. Зверь нервно переступал с лапы на лапу. Видно было, что ему не хочется стоять на месте.
– Это, – со вздохом произнес Джеффри, – паукотигр.
Кацуюки нахмурился.
– Но как?
– Нам так и не удалось понять, откуда берутся паукотигры. Но вот он, перед нами. Видимо, крысы наделены способностью перерождаться в них. Но зачем? – Джеффри стал напряженно думать о том, какая эволюционная причина могла породить такое явление. – Зачем крысам перерождаться в паукотигров?
– Возможно, они выращивают их себе на пропитание, – предположил Отто.
– Как мы – свиней и коров, – подхватил Кацуюки.
Джеффри кивнул.
– Не исключено. У самих паукотигров на острове слишком крупной добычи не существовало, кроме других паукотигров. Поэтому возможно, что крысы наплодили достаточное количество этих тварей, дабы те убивали друг дружку и обеспечивали тем самым пропитанием крыс.
– Но ведь во время буйного пиршества могли быть съедены оба паукотигра, не так ли? – проговорил Отто.
– Да, вот именно, – согласился Кацуюки. – Как же они вообще уцелели?
– Крупные животные на острове Хендерс были защищены целыми войсками симбионтов, – ответил Джеффри. – О них мы узнали от хендроподов. Мы называем их «симбиравьями», поскольку они отчасти похожи на дисковидных муравьев. Они питаются всеми, кто нападает на их носителей. Порой они даже соединяются между собой и образуют нечто вроде пластыря для лечения ран. Но если рана оказывается слишком тяжелой, то симбиравьи это чувствуют и, словно крысы, покидают тонущий корабль. Порой они даже набрасываются на своего носителя. Когда симбиравьи готовы переселиться на другого жизнеспособного носителя, прочие животные это чувствуют и нападают на ослабшего носителя. В итоге подобным нападениям могут подвергаться только паукотигры, проигравшие в схватке с другими паукотиграми, если только оба они не ранены смертельно. Уцелевшие, крепкие паукотигры сами могут нажраться до отвала плотью поверженного соперника, пируя бок о бок с крысами. Мало того что их никто не тронет – к ним еще перейдут по наследству симбиравьи, покинувшие погибшего хозяина.
– Значит, крысы выращивают себе говядину, – заключил Отто.
– И мясников одновременно, – уточнил Джеффри. – Паукотигры могут быть и теми и другими.
– Странно… Представить себе только, что стервятники разводят антилоп гну, – ошеломленно произнес Отто. – Но как крысы могут создавать паукотигров?
– Как пчелы, может быть? – предположил Дмитрий.
– Точно! – воскликнул Кацуюки. – Пчелы кормят некоторые личинки большим количеством маточного молочка, чтобы те стали матками.
Джеффри кивнул.
– Верно. Возможно, крысы приправляют пищу какими-нибудь энзимами или гормонами. А может быть, они ведут себя на манер саранчи. Давление окружающей среды пробуждает дормантную генетическую экспрессию, превращающую мирных кузнечиков в саранчу. А мы считали, что паукотигры – отдельный вид…
– Боже, вы представляете себе? – воскликнул Отто. – Если эти твари вырвутся на поверхность, они там сотворят саранчу размером с автомобиль…
Дмитрий посмотрел на Джеффри. Впервые – с настоящим страхом.
– Как же нам убить всю эту дрянь?
– Хендерская живность уже прогрызает стены, – покачал головой Джеффри. – Вот эти растения, похожие на лишайники, которыми в вашей «послеродовой палате» все поросло, используют серную кислоту для растворения камней. Вот что превратило остров Хендерс в гигантскую чашу. Мы назвали эту растительность «клевером». Там найдутся и «клевероядные» твари. Любое число живых организмов с острова Хендерс всегда воспользуется структурными «слабыми местами». Вероятно, «наноравьи» прогрызли электроизоляцию. За ними мог последовать «клевер», он расширил отверстия. Вот как мог произойти прорыв в четвертом секторе. Кто знает… Как бы то ни было, они это сделали и очень быстро размножаются. Город герметичен? Весь город? Или все же есть возможность, что эта мерзость выберется наружу, Дмитрий – я имею в виду, помимо железнодорожного туннеля в седьмом секторе?
– Город надежно запечатан, не волнуйтесь, – сказал Дмитрий. – Все вентиляционные шахты оборудованы сложными фильтрами – более сложными, чем те, которые используются в системе вентиляции в горе Шайенн[35], где подземный комплекс был построен через четыре года после Победограда. Эти системы фильтрации разработаны так, чтобы не пропускать радиацию, отравляющие газы. Наверх через эти фильтры не выберется ничего, крупнее микроба, заверяю вас. А седьмой сектор во все времена изолирован от остальных районов города.
– Не всегда, – нахмурился Джеффри. – Когда мы сюда прибыли, мы через него проезжали. Если хотя бы одна оса, один муравей проникли в этот туннель…
– Если только эти фильтры сделаны не из алмазов, – вмешался Отто, – то остается только немного подождать, пока хендерская живность их прогрызет. Фильтры только замедлят наступление тварей.
– А Максим требует от нас репеллент, чтобы он мог включить постоянную подачу электричества. Это безумие!
– Какая разница? – спросил Дмитрий.
– Вы за окно посмотрите, – сказал Джеффри. – Там только три люстры, а хендерский клевер уже покрыл все поверхности, освещенные прямыми лучами. Клевер – основа пищевой цепи. Эти существа очень быстро истощают здешний запас кислорода. Но когда света станет больше, у клевера начинается фотосинтез, и он будет производить кислород. Каждое существо будет разносить на себе чешуйки хендерского клевера, куда бы оно ни направилось. Как ни опасна эта экосистема, быть может, пока что опасности для всей планеты еще нет, поскольку здесь свет, кислород и источники питания ограничены. Если же мы пустим электростанцию, света станет много. Фактически мы подольем в огонь бензина.
– Он прав, дружище, – сказал Отто Дмитрию. – Вы просто не представляете себе репродуктивной мощности этих тварей в оптимальных условиях. Их потомство производит потомство, само пребывая в зачаточном состоянии!
– Ладно, ладно! – вскричал Дмитрий, прижав ко лбу дрожащие пальцы. – Но похоже, репеллент нам все равно надо изготовить, несмотря ни на что.
– Я думал об этом, – кивнул Джеффри. – И вы правы. – Он обвел глазами комнату и заметил четыре люка. За одним из них находилась общая спальня, за вторым – гараж, за третьим – лестница перед входом в больницу. Он указал на последнюю, четвертую дверь – в стене, слева от окна. – Что за этим люком?
– Мы эту дверь не открываем, – сказал Дмитрий.
– Почему?
– Изначально это прихожая перед детской, но потом ее превратили в кладовку. Некоторое время мы ею пользовались в качестве шлюзовой камеры, пока все не пошло наперекосяк.
– Пока не погибли те двое? – спросил Джеффри, указав на холмики за окном, поросшие хендерским клевером.
– Да. – Дмитрий закрыл глаза. – Они погибли сразу, как только открыли дверь по другую сторону от кладовки. К счастью, дверь за собой они успели закрыть. И с тех пор мы туда не совались.
Джеффри ненадолго задумался.
– Хорошо. Прежде всего, нужно выяснить, заражена ли эта комната.
– Но как? – спросил Кацуюки.
– Раздобудьте стетоскоп и кусок мяса.
Джеффри бросил взгляд на охранников.
– Мы можем напрямую связаться с Максимом через «андернет».
Дмитрий придвинул к себе ноутбук, лежавший на ближайшем столе.
– «Андернет»? – переспросил Отто.
– Система беспроводной связи, состоящая из реле и преобразователей – увы, не связанных с внешним миром, – ответил Дмитрий.
Джеффри не сводил глаз с его пальцев, пока тот подключался к подземной сети, но пароль запомнить не успел – пальцы русского ученого бегали по клавишам слишком быстро.
14:19
Кристаллическая комната, в которой находилась Нелл, была подобна гигантскому оку, глядящему в мир страшных снов, живущий в жидком мраке вокруг нее. Миновало два дня – судя по часам Нелл, которые она перевела на время подземного часового пояса Максима вскоре после того, как они с Джеффри попали сюда.
В стеклянной комнате посреди моря Пандемониума Нелл чувствовала себя обнаженной. Здесь, лежа на сиреневой кровати, она видела бесчисленных существ. Ее охватывала эйфория, сотканная из восторга и страха. Словно волшебный ковер, над ней колыхался голожаберный моллюск, известный под названием «испанская танцовщица». Его силуэт был подчеркнут светящимися лиловыми и золотыми точками. Голубые кальмары, похожие на артиллерийские снаряды, стайками гонялись друг за другом, сопровождая свои гонки яркими вспышками. Морские блюдечки ползали по поверхности кристалла, словно машины для полировки льда, и поедали тонкий слой водорослей, не давая ему закрепляться.
Нелл легла на живот. В туманной дали за кристаллической стеной она увидела лучистые красные и оранжевые щупальца, поднимавшиеся со дна озера. Каждое из них имело длину не меньше двадцати футов.
Она заметила рядом с кроватью выключатель и щелкнула им. Рядом с невидимой комнатой появился полукруг света, созданный двумя десятками лучей. Из мрака возникла новая палитра красок. «Испанские танцовщицы» стали оранжево-желто-красными, «гамми» – желто-красно-белыми, а гигантские щупальца, от которых Нелл отделяло футов пятьдесят, окрасились в белый, лиловый и оранжевый цвета.
Теперь она увидела, что восемь громадных щупалец обрамлены бахромой из кружевных белых стебельков, каждый из которых был длиной в ярд. От этих стебельков периодически отделялись крошечные организмы, похожие на медуз. Некоторые из юных особей уплывали прочь поодиночке, а некоторые соединялись по несколько штук и принимались синхронно перебирать лапками. Облако из разноцветных комков всплыло вверх, вылетев из пасти мегамедузы. Как только эта туча начала подниматься вверх, на нее тут же набросились стаи кальмаров и принялись поедать кусочки материи. Нелл обратила внимание на то, что юные медузы, отделившиеся от мегаматки, ведут себя очень необычно: свободно плавающие одиночки начали хватать тех, которые соединились в цепочки, и потащили их через стаю пирующих кальмаров. Как только эти стаи соприкоснулись, кальмаров и прочих мелких существ мгновенно парализовало, и они начали плавно опускаться к пасти мегамедузы.