— Для меня тоже. Я… я люблю тебя, — только и смогла сказать я, но этого было явно недостаточно. Куда подевалась моя очаровательная бойкость в речах? Моя способность выпутаться хитрым словом из любой ситуации? Я была слишком поглощена чувствами и боялась посмотреть в глаза Сету, зная, что это означает встретиться взглядом со всеми мужчинами, которых я когда-то любила. Я хотела показать ему, как мне горько, и объяснить, что от долгой жизни мои чувства ничуть не притупились. Вероятно, им просто требовалось больше времени, чтобы пробиться сквозь защитную оболочку и начать терзать и казнить меня. Я хотела дать ему понять, что я испытывала, когда согрешила в тот первый раз; ведь это была поспешная и глупая реакция на чувства, с которыми я не могла справиться, будучи всего лишь напуганной молодой женщиной. Я хотела объяснить ему, что большая часть моих поступков с тех пор, особенно когда я отталкивала других любовников, объяснялась желанием и неумелой попыткой защитить их.
Я так много всего хотела сказать ему, но у меня не хватало слов или смелости, чтобы произнести их. Поэтому я молчала, а из глаз моих текли слезы.
Сет глубоко вздохнул, силясь сдержаться.
— Хью, отпусти меня. Я не стану бросаться на нее. Я не хочу иметь с ней ничего общего. Просто хочу пойти домой. Мне надо выбраться отсюда.
— Нет, — сказал Роман. — Он нам нужен. Нам нужны еще сведения, чтобы понять, в чем суть контрактов.
— Хью, отпусти его. — Я едва узнала собственный голос. Роман посмотрел на меня, как на сумасшедшую, и повторил:
— Он нам нужен.
— Он сделал достаточно, — произнесла я ровным голосом. В голове эхом отдавались слова Сета: «Я не хочу иметь с ней ничего общего». — И мы над ним покуражились достаточно. — Никто не шелохнулся, тогда я взглянула прямо в глаза Хью. — Делай, что сказано. Отпусти его.
Хью посмотрел в пространство между мной и Романом, а потом принял решение. Держа Сета за руку, он протащил его мимо нас и подвел к двери. Роман так легко не хотел уступать. Он сделал несколько шагов по направлению к Хью с Сетом, а я не сдвинулась с места. Я не обернулась, даже когда хлопнула дверь. Хью вернулся, и Роман плюхнулся на стул с досадливым вздохом, говоря:
— Ладно, он успокоится, тогда и поговорим.
— Не думаю, что он собирается успокаиваться, — произнесла я, уставившись в пустоту. «Я не хочу иметь с ней ничего общего».
— Он просто сейчас в шоке, — сказал Роман.
Я не ответила. Что отвечать, если Роман не знает и не может понять всех перипетий нашей истории. Он не видел, какое лицо было у Кириакоса после моего предательства; на нем отразилась глубочайшая печаль, какая способна привести человека к самоубийству. Отчасти поэтому я и стала суккубом — использовала свою душу, чтобы купить для него покой в форме забвения. Это был единственный способ спасти его. Но если сейчас он все вспомнил, если он действительно переродившийся Кириакос… тогда нет, он не «просто в шоке». Я поступила с ним поистине ужасно, и его ярость нельзя считать беспричинной.
У меня по спине пробежала дрожь при мысли о неразрывной связи, которую я ощущала с Сетом: мне всегда казалось, будто я его знала всегда. Объяснение нашлось, и очень простое: я действительно знала его всегда. Жизнь за жизнью. Я всегда ощущала, что мы связаны накрепко и от нашего единства возникает нечто большее, чем просто мы двое, — нечто великое и ужасное.
Хью подтащил стул, сел напротив меня и взял мою руку.
— Дорогая, клянусь тебе, я не представлял, что случится такое.
Я с искренним чувством пожала ему руку в ответ.
— А что, по-твоему, должно было случиться?
Хью глянул на Романа.
— Он спросил, могу ли я загипнотизировать Сета и вызвать у него воспоминания о прошлом. Я понятия не имел, для чего это нужно. Черт, я вообще не думал, что это сработает и в результате кто-то прогуляется по девяти эмоционально разрушенным жизням. По десяти, поскольку теперь мы испоганили ему и эту.
Я ощущала пустоту внутри, болезненную пустоту; обернулась к Роману, удивляясь, что еще способна вести разумную беседу, когда весь мой мир только что рухнул.
— Откуда ты знал, что это случится? Как ты все это просчитал?
— Я просчитал только часть этого, — сказал Роман. — На самом деле это твой спор с Сантой натолкнул меня на мысль. Ну, о том, что этот парень переживал, как это Санта раздвоится и будет находиться одновременно в двух разных местах? — Титан ухмыльнулся и провел рукой по волосам. — Я стал думать о том, как все говорили, что с твоим контрактом все в порядке, а Эрик упомянул второй контракт. Мы уже выяснили: Ад хочет разлучить вас с Сетом, но почему? И тогда я подумал: а не похоже ли это на историю с Сантой? Сами по себе ваши контракты не вызывают вопросов, но вот вместе не сходятся, тут что-то не так.
— А откуда ты узнал, что у Сета тоже есть какой-то контракт? — спросил Хью.
— В том-то и дело. Я этого не знал. И, судя по тому, что Сет никогда об этом не упоминал, он и сам ничего не знал. А как такое возможно? Я стал соображать: вероятно, причина в том, что он заключил контракт не в этой жизни. Я подумал, не мог ли Ад затеять с ним игру, которая тянется уже несколько жизней, и вот тут появилась мысль о гипнозе.
— Иисусе Христе, — сказал Хью, качая головой. — Да ты тут дедуктивный метод применил.
— И добился результата, — сказал Роман. — Джорджина и Сет оба заключили сделки с Адом. И эти контракты противоречат один другому.
— Почему? — спросила я.
В глазах Романа снова засветился огонек страсти.
— Что мы смогли выяснить относительно контракта Сета? Что он получил?
Единственное, что мне стало ясно: Сет больше не хочет со мной разговаривать. Я отказалась отвечать, и роль ученика Романа послушно исполнил Хью.
— Он получил десять жизней вместо одной — дар реинкарнации.
— Зачем? — задал вопрос Роман.
— Чтобы отыскать Джорджину, — ответил Хью. Он помолчал; полагаю, прокручивал в голове слова Сета. — Похоже, в той первой жизни он умер и, когда его душе пришло время отлетать, он сознавал утрату Джорджины. Моя догадка такова: Ад в тот момент не мог завладеть его душой, поэтому заключил с ним сделку — дал ему еще девять шансов, чтобы найти Джорджину и воссоединиться с ней.
— Он находил меня, — спокойно сказала я, — снова и снова. Предательство за предательством.
— Да, — сказал Роман. — И тебя бессознательно притягивало к нему. Очевидно, всякий раз он впечатлял твою мечтательную, артистическую натуру, но ты никогда не давала хода вашим отношениям.
— На что, судя по всему, и рассчитывал Ад, — добавил Хью. В нем заговорил бес: он был явно озадачен вопросом, как такой контракт мог быть придуман. — Ад должен вести себя по-честному, но они всегда выискивают преимущества. Они, вероятно, пошли на сделку, полагая, что парень, который надеется воссоединиться со своей возлюбленной, никогда не достигнет желаемого, если она суккуб. Сет, конечно, этого не знал, как не знал бы никто другой. Ему было известно только, что он ее забудет. — Хью поразмышлял об этом еще немного. — Но тут все правильно. Ставка на ставку, никакого насилия.
— Ты прав, — сказал Роман. — И проблема не в этом. — Он обратился ко мне: — В чем состояла твоя сделка? Что ты получала в обмен на превращение в суккуба?
— Ты уже это знаешь, — устало ответила я. Меня утомили эти умопостроения и сухие подсчеты. Мне хотелось уползти, зарыться в постели и спать следующие пять столетий. Я хотела изменить свой контракт, чтобы память и сердце очистились от боли.
— Порадуй меня, — попросил Роман. — Повтори мне основные моменты сделки, которую заключил с тобой Нифон.
— Роман, оставь ее, — сказал Хью.
Я отмахнулась.
— Хорошо. Я продала свою душу и стала суккубом в обмен на то, что каждый смертный, которого я узнаю, будет забывать обо мне.
Роман прямо-таки засиял от удовольствия, мне даже захотелось пнуть его хорошенько. С видом триумфатора он кивнул Хью и сказал:
— А теперь повтори мне, что там говорилось в контракте Сета?
— Предположительно? Он получил десять жизней, в каждой из которых оказывался рядом с ней, что давало ему шанс найти ее и воссоединиться с ней. По окончании десятой жизни Ад получит его душу.
— А почему Сет согласился на эту сделку? — намекнул Роман, буквально трепеща от возбуждения.
— Потому что он помнил, что… — Хью осекся, глаза его расширились.
— Именно, — сказал Роман и в возбуждении потряс меня, потому что не дождался никакой реакции. — До тебя не дошло? Ваши контракты противоречат друг другу! На самом деле контракт Сета вообще не должен был быть подписан! Он помнит тебя и знает, что ты исчезла из его жизни.
— Он знает, что исчезла его «половинка души», — с горечью сказала я. — Не думаю, что он помнит какие-то особенности. Ты ведь сам видел, сколько он выстрадал.
— Он знает, что исчезла его «половинка души», — с горечью сказала я. — Не думаю, что он помнит какие-то особенности. Ты ведь сам видел, сколько он выстрадал.
Роман покачал головой.
— Это ерунда. Я предполагаю, что твой контракт подразумевал полное забвение, а он помнит. Раз такое случилось, значит, Ад нарушил соглашение с тобой. Тогда они сочинили невозможный контракт для Сета, записав, что у него есть шанс воссоединиться с тобой, а это, в свою очередь, предполагает сохранение памяти о тебе, хотя бы в очень малой степени.
— Мы этого не знаем точно, — предупредил Хью. — Мы не видели контракта и не получили от Сета сведений обо всех деталях. Я не могу сказать с уверенностью, обещано ли ему содействие в улаживании отношений с ней или нет.
— Мы знаем достаточно, — сказал Хью. — Сет хотел вернуть ее, и чтобы все стало по-прежнему. Без нарушения контракта Джорджины в пункте, который предполагал ее полное забвение, этого произойти никак не могло.
— Я бы хотел прочесть формулировку, — сказал Хью. — Не хочу разрушать твои надежды, просто мне известно, как такие вещи работают.
— Достаточно четко, — согласился Роман. — Но ты не станешь отрицать, что в прошлом месяце, когда Сет назвал ее Летой, это было очевидным нарушением ее контракта? Он помнил. Не сознательно, но какая-то глубинная часть его существа помнила.
Мысли у меня в голове текли медленно, но внезапно будто что-то щелкнуло, и все встало на свои места.
— Извещение о переводе… Оно пришло на следующее утро после того, как я рассказала Джерому, что Сет назвал меня Летой.
— Да, — сказал Роман. — Вот почему все так унавожено. Гарантирую, мой дорогой папочка все знал о ваших контрактах и принимал их крайне неохотно, особенно потому, что договор Сета позволял вам сталкиваться друг с другом. Но когда ты рассказала всей компании происшествие с именем, у Джерома возникла серьезная проблема. Он понял, что контракт сомнительный, и тут же донес наверх, чем заставил начальство запаниковать и кинуться выпихивать тебя из Сиэтла.
— Но… ведь это уже случилось. Сет вспомнил. Нарушение договора налицо, — проговорила я, сама себе не веря.
— Это как одинокое дерево в лесу, — заметил Хью. — Его вроде и нет, пока об него лбом не стукнешься. Ни ты, ни Сет и в ус не дули. Какое там нарушение, каких контрактов? Джерому только того и надо, пускай так и будет, он тем временем разлучит вас, а вы и не поймете, что случилось.
— Отсюда и Вегас, где сбываются мечты, — сказал Роман. — Мы уже об этом говорили. Вам не запрещено быть вместе, но никто не должен заметить запрета. Заурядный перевод должен был выглядеть как необходимый для дела или, на худой конец, как способ повысить производительность сотрудника. Ад так торопился дать делу ход, что прислал тебе уведомление раньше, чем Джером успел поговорить с тобой. Не сомневаюсь: всё, что ты видела в Вегасе, было состряпано за день.
Я отняла руку у Романа и уткнулась лицом в ладони.
— О боже.
Роман похлопал меня по плечу. Этим жестом он хотел меня утешить, но вызвал только скрежет зубовный.
— Не на Бога тебе сейчас надо рассчитывать. Ты хоть понимаешь, Джорджина, что получила? Единственную в тысячелетие возможность надуть Ад! Ты можешь оспорить контракты — и свой, и Сета. Тебе нужно только поговорить с ним и выяснить все детали…
Я вскочила со стула и наконец дала волю всем своим чувствам — горю и ярости.
— Нет! Ты что, не видел его лицо? Не слышал, что он говорил? Он не станет говорить со мной! Ни сейчас, ни позже, вообще никогда. И не повторяй, что он просто в шоке, — предупредила я, заметив, что Роман собрался открыть рот. — Ты не знаешь того, что знаю я: каково ему было… тогда. Я ведь не просто так заставила его забыть меня! Были причины. И он мне этого не простит. Никогда. Тогда не простил, не простит и сейчас. О господи. Зачем мы это сделали? Зачем заставили его вспомнить? Почему не дали все забыть… Все было так прекрасно… — В бессильной ярости я сделала несколько шагов и оказалась у окна, отдернула шторы. День клонился к вечеру, заходящее солнце окрасило облака в рыжий цвет.
— Прекрасно? — спросил Роман, подойдя и встав рядом со мной. — Ад строил козни, как разлучить вас и прикрыть свою задницу! Ради этого они сводили в могилу его невестку. Это вовсе не прекрасно. Все эти столетия вы с Сетом были игрушками в руках Ада. Снова и снова вы находили и теряли друг друга, ты боролась и мучилась, но все разваливалось от сомнений и недостатка информации. И ты допустишь, чтобы все шло так и дальше? Особенно теперь, когда ты знаешь, что они не дали тебе того, что обещали?
Я прислонилась щекой к стеклу, находя утешение в прохладе гладкой поверхности. Логические выкладки Романа ничуть не задевали меня.
— Но Сет меня не помнил, пока мы не «помогли» ему.
— Неправда. Он и раньше тебя помнил, — сказал Роман. — Он сам назвал тебя Летой. С этого-то все и началось. Оттого, что сделали мы, ничего не изменилось.
— Он меня ненавидит, — сказала я, прекрасно понимая, как жалко это прозвучало.
Роман не пытался отрицать очевидное.
— Люди склонны прощать.
Я ухмыльнулась.
— Разве?
— Конечно, — подтвердил Хью, встав с другой стороны от меня. — Сет должен простить, кем бы он ни был раньше. Твой муж. С чего бы он иначе стал ставить такие условия: прежде всего, найти тебя?
— Потому что он не помнил, что я сделала, — сказала я и встретилась взглядом с Хью. — Он знал только одно: я исчезла из его жизни.
— Ты сама ответила на свой вопрос, дорогуша. Его любовь к тебе была сильнее ненависти, раз он помнил одно и забыл другое.
Я хотела возразить, но не знала как.
— Я не могу… я не могу встретиться с ним. Вы не понимаете, каково это все. Это… — Страх всей моей жизни? Мой величайший грех? — Я просто не могу.
— Нам нужно знать подробности о его контракте, — сказал Роман, — каждую деталь, если мы собираемся довести дело до конца.
Хью шмыгнул носом.
— Ты продолжаешь говорить «мы», хотя я что-то не вижу тебя в роли истца, составляющего бумаги, чтобы оспорить контракт Джорджины с Адом. — Роман ничего не ответил, и тогда Хью добавил: — Для чего, по моим расчетам, нам не нужно больше никакой информации от Сета. У нас имеется достаточно фактов, чтобы подвергнуть сомнению правомочность ее контракта.
— Подвергнуть сомнению правомочность?! — воскликнул Роман. — У нас хватит сведений, чтобы порвать эти сети. — Снова метафоры, Роман испытывал страсть к драматическим эффектам. — Ад выпустил из рук свою нить соглашения. Они обещали, что тебя все будут забывать, но, очевидно, не справились с задачей.
— Может статься, это окажется нелегко. Ад поставит под сомнение то, что ты называешь очевидным свидетельством, — сказал Хью.
— Но ведь это можно сделать, правильно? — спросил Роман. — Ты знаешь, как составить необходимые бумаги?
Я оторвала взгляд от окна и сказала Хью:
— Нет, не стоит этим заниматься. Ты не знаешь никого, кто сделал такое, потому что ни один бес, который ценит свою работу и дорожит жизнью, не станет даже пытаться аннулировать какой бы то ни было контракт. Я не хочу, чтобы ты занимался этим ради меня.
— Хью, — сказал Роман, глядя поверх моей головы, будто меня тут вообще не было. — Ты можешь освободить ее. Ты можешь вернуть ей душу и покончить с этой вечной жизнью в постели с незнакомцами.
— Прекрати, — рявкнула я. — Прекрати вовлекать его в это дело. Он тут ни при чем. Это был мой выбор. Никто не завлекал меня обманом, чтобы превратить в суккуба. Мне внятно объяснили, какие будут последствия и что я получу взамен.
— И ты этого не получила, — тихо сказал Хью.
— Это не имеет значения, — отрезала я. Если я осталась без Сета, какая разница — все превратилось в ад.
— Я бы постарался для тебя, — сказал Хью. — Я подготовлю бумаги. Может, ты и знала, на что идешь, но это не означает, что ты не могла изменить своего отношения, особенно если тебя обманули. Если ты хочешь, я помогу.
— Зачем? — спросила я, вспоминая все те случаи, когда Хью тушевался, стоило только заговорить о нарушении статус-кво. — Чего ради ты будешь рисковать?
— Потому что ты мой друг, — сказал Хью, и его губы искривились в горькой усмешке. — А это для меня кое-что значит. Кроме того, положись на своего приятеля Хью: может быть, мне удастся все устроить и отделаться легким испугом.
У меня в груди возникло странное ощущение: сперва будто стеной поднялось напряжение, а потом оно внезапно спало. В этот день невероятные происшествия сменяли одно другое, как в калейдоскопе. Однако слова Хью делали невозможное чуть более реальным. Я так привыкла к мечтаниям Романа на тему: «Как бы подкопаться под Ад», что временами просто пропускала его разглагольствования мимо ушей. Но раз о том же заговорил Хью, значит, дело может выгореть…