Я сглотнула, чувствуя, что на подходе новая порция слез.
— Не могу себе представить мира, в котором я не принадлежу Аду. На что будет похожа моя жизнь? Даже не знаю.
— На то, чего тебе захочется, — сказал Хью и заключил меня в объятия. Я услышала, как у меня за спиной раздался вздох Романа.
— Ну, а я позабочусь о том, чтобы разорвать в клочки и швырнуть в лицо Аду другой договор. Я вот о чем: Сет ведь и так уже повязан Адом по рукам и ногам, не так ли? Безотносительно к тому, что здесь сегодня происходило.
Я вздрогнула. Это была правда. Душа Сета, когда-то сияюще чистая, стала темнеть после того, как он изменил Мэдди со мной. Он перебрался в мою постель, потому что любил меня, но все равно продолжал чувствовать себя виноватым. Печать греха лежала на его душе, и если бы он вдруг внезапно умер прямо сейчас, то наверняка попал бы в Ад.
Хью прочистил горло и отпустил меня, будто внезапно почувствовал смущение.
— Забавно, что ты упомянул об этом.
— Почему? — спросила я.
— Я давно не видел Сета и ничего не замечал… но сегодня здесь его душа… — Хью покачал головой. — Я не знаю всего, что он совершил, но его душа очистилась. Конечно, она не светится первозданным светом, но что-то изменилось. Будто порчу сняли, и я не думаю, что теперь он отмечен печатью Ада.
— Если не считать контракта, — докончила его мысль я. — Это цена, заплаченная за прожитые жизни. Не имеет значения, насколько он хорош. — Я снова почувствовала слабость в ногах, пришлось приложить усилия, чтобы не упасть. Сет искупил свой грех. Чем? Возможно, принесением себя в жертву семье. Он бросил ради родных то, что любил больше всего, — писательство и даже меня. Это был настоящий подвиг, мало кто из смертных способен поступить так. Обычно проклятые остаются проклятыми.
Но какое это имело значение. Душа Сета могла сиять, как сверхновая звезда, он все равно отправится в Ад, потому что в нем заключена та же душа, что и в Кириакосе — том человеке, который заключил сделку ради того, чтобы найти меня.
— Точно не знаю, — сказала я, — он выразился неопределенно: отписал он свою душу или заключил пари, что сохранит ее, если сможет воссоединиться со мной.
— В данный момент не похоже, чтобы это случилось, — сказал Роман, — так что в любом случае проклятие с него не снято.
— Если только мы не разорвем и его контракт тоже, — добавила я. — А для этого нам нужна его помощь.
Хью сочувственно посмотрел на меня.
— Ты хочешь, чтобы я с ним поговорил?
Я ненавидела себя за то, как поступила с Кириакосом сотни лет назад, ненавидела так сильно, что заплатила самую высокую цену за то, чтобы воспоминание обо мне было стерто из его памяти. Но после того, как я сегодня увидела взгляд Сета… Честно, будь у меня шанс, я бы, наверное, снова попросила о том же. Я не могла видеть эту ненависть, это разочарование в глазах человека, которого я любила. Я причинила ему боль, сразила наповал. Мне хотелось спрятаться и никогда с ним больше не встречаться, потому что, увидев его вновь, я окажусь лицом к лицу с собственным ничтожеством.
Вот в чем моя вечная проблема, вдруг поняла я. Я не выношу разборок, особенно когда сама виновата. Всю жизнь я бегу от этого.
Я натужно улыбнулась Хью, который стоял рядом и предлагал мне выход, удобный для труса. Нет, решила я. Если мы надеемся получить помощь от Сета, говорить с ним об этом должна я. Станет он меня слушать? Неизвестно, но попробовать я должна. Ни за что на свете я не стала бы подвергать себя испытанию встретиться вновь с его ненавистью и печалью… но ради спасения души Сета я это сделаю.
— Я сама пойду к нему, — сказала я.
ГЛАВА 15
Легче было сказать это, чем сделать. Как только Хью и Роман расступились, смысл происшедшего обрушился на меня с неумолимой силой.
Сет был Кириакосом.
Кириакос был Сетом.
Даже став свидетельницей всего, что произошло у меня на глазах, не думаю, что я поверила бы в это, если бы нечто внутри меня… какой-то инстинкт… не подсказывал: все это правда. Я никогда ни о чем подобном не подозревала и не мечтала. Меня сильно тянуло к Сету, это бесспорно, так же как и к другим его инкарнациям. В Сете было для меня нечто особенное, хотя теперь я задумалась, что именно так выделяло его на фоне остальных? Может, в глубине души я — или он? — мы оба понимали: это последний шанс для нас быть вместе? Было ли это причиной нашей нетерпеливости? Или это я стала такой со временем? Долгие годы жизни в шкуре суккуба совсем измучили меня, и я думала: может, потому Сет и наша любовь стали столь ценными для меня.
Наша любовь, которая только что рассыпалась в прах прямо у меня перед глазами.
На следующий день я позвонила на работу и сказалась больной; это сообщение не было встречено с восторгом. Канун Рождества — один из самых горячих дней для Санты и его команды, но меня это не заботило. Ни при каких условиях я не смогла бы окунуться с головой в этот хаос после того, что случилось с Сетом. Мне сухо сообщили: если я не выйду на работу, на следующий год меня вообще не наймут. Я чуть не рассмеялась и, изобразив наличие остатков профессиональной гордости, ответила управляющему, что беру на себя такой риск. Следующее Рождество я, скорее всего, проведу в Лас-Вегасе. А если даже нет, я не сомневалась, что без минимального заработка и платья из фольги смогу как-нибудь обойтись.
Разыскать Сета оказалось куда сложнее. Он не отвечал на звонки, и, когда я пришла к его дому, мне никто не открыл. Рядом с домом не было ни машины Сета, ни машины Маргарет, что привело меня к выводу: они либо делают последние рождественские покупки, либо поехали к Терри и Андреа. Если верно первое, нелегко будет обнаружить Сета; если второе — я, конечно, не посмею явиться в дом Терри и потребовать, чтобы Сет поговорил со мной. Ситуация критическая, но все же я знала границы приличий.
Очень легко было использовать сложившиеся обстоятельства как предлог, чтобы уклониться от разговора с Сетом. Несмотря на обещания, данные Хью и Роману, мне совсем не хотелось видеть его. Ну, та часть меня, которая любила Сета, желала этой встречи и агонизировала каждое мгновение, которое мы проводили в разлуке. Но в остальном я страшилась вновь увидеть на лице любимого это жуткое выражение страдания. Я не хотела в очередной раз столкнуться с суровой реальностью и прочитать в его глазах, кто я есть.
Да, я согласилась встретиться с Сетом, но на самом деле была не в силах передать Хью и Роману, насколько мучительна для меня сама мысль о том, чтобы снова лицезреть собственные грехи. Я не могла выдержать их тяжести тогда, едва ли смогу сейчас. Продав душу, я разрушила воспоминания обо мне во всех, кого любила… а все потому, что не хотела отвечать за ужасный поступок, который совершила. Вы можете подумать: мол, прошло полторы тысячи лет и за это время страхи могли позабыться, а желание отгородиться от правды, наверное, сошло на нет. Этого не произошло.
А может, и произошло. Ведь я пыталась найти Сета, следовательно, изменилась; немного, но достаточно для того, чтобы решиться на еще один разговор после того, как самый любимый человек резко отверг меня.
— Кинкейд?
Я оглянулась. Дело происходило в кафе, где раньше часто бывал Сет; он любил сидеть здесь и писать. Я стояла в очереди. Глупо было приходить сюда, и я не сильно удивилась, увидев, что Сета здесь нет. И без того ясно: он не заходил сюда давным-давно; ситуация в семье не позволяла этого. Очевидно, в кафе появились новые завсегдатаи, с которыми я не была знакома.
— Дог? — удивленно воскликнула я, быстро заказала мокко с белым шоколадом и помахала рукой бывшему другу, который направлялся ко мне. Он только что вошел; на темных волосах блестели мелкие бусинки водяных капель. — Что ты будешь? — спросила я и подозвала жестом бармена. Дог выглядел немного смущенным, какую-то секунду он помедлил, а потом заказал нечеловеческих размеров чашку черного кофе.
— Спасибо, — сказал он, когда я передала ему напиток.
— Посидишь минутку? — спросила я, хотя сама собиралась взять свой мокко и уйти. Какие планы у Дога, мне было невдомек, не знаю, что мною двигало, какая-то нездоровая потребность, но мне захотелось побыть с ним немного.
— Конечно, — ответил Дог не слишком охотно, — но только минутку. Мне надо через час быть на работе.
— Да, ты не должен опоздать, — согласилась я, усаживаясь за маленький столик, откуда было прекрасно видно, как за окном на улице валил мокрый снег и сновали прохожие. Сиэтл не снискал себе славы города, где снежно на Рождество. — Все эти люди спешат в последние минуты нахватать подарков.
На лице Дога появилась тень улыбки.
— Тебе лучше знать. Странно, что ты не на работе. Это правда? Я слышал, ты работаешь эльфом в торговом центре в Истсайде.
Я поморщилась.
— Больно признавать, но это правда. А сегодня я сбежала.
На лице Дога появилась тень улыбки.
— Тебе лучше знать. Странно, что ты не на работе. Это правда? Я слышал, ты работаешь эльфом в торговом центре в Истсайде.
Я поморщилась.
— Больно признавать, но это правда. А сегодня я сбежала.
Дог удивленно поднял брови.
— В канун Рождества? Это плохо, Кинкейд. Подумай о детях.
— Знаю. Но кое-что случилось… — Я посмотрела в сторону, не в силах встретиться взглядом с Догом, чтобы не выдать переполнявших меня чувств.
— Да уж, я и так понял, — сказал он.
Я осмелилась взглянуть на него.
— Что ты имеешь в виду?
Дог пожал плечами.
— Не знаю. Я всегда чувствую, когда у тебя плохое настроение, по исходящим от тебя волнам эмоций. Ты надеваешь довольную маску для всех вокруг, но энергетика меняется, когда ты чем-то расстроена. Боже. — Дог сделал большой глоток кофе. — Я говорю, как проповедник нью-эйджа и прочего дерьма.
— Ну, как бы там ни было, инстинкт тебя не обманул. — Я сформулировала мысль по-другому: — Хотя «плохое» — неподходящее слово, скорее уж очень плохое или даже мерзкое.
— Мортенсены? — предположил Дог.
Я покачала головой и снова взглянула на него. — Ты не захочешь об этом слышать. — Хотя он отчасти был бы рад известию, что у нас с Сетом нелады. Это стало бы отмщением за наше поведение по отношению к Мэдди.
— Испытай меня, — предложил Дог. Я не ответила, и он вздохнул. — Кинкейд, я не испытываю ненависти к тебе. Хотя меня не слишком радует то, что случилось, но я почему-то все равно беспокоюсь о тебе. Если что-то не так, можешь мне рассказать. Мортенсен обидел тебя?
— Нет, — сказала я, а потом добавила: — То есть да, но не без причины. Сначала я его обидела.
— А-а.
Я снова посмотрела на Дога. Его глаза были темны и серьезны, в них не читалось и намека на упоение моим страданием.
— Сегодня я пыталась найти его… чтобы попробовать удержать. Но, думаю, он меня избегает. Нет, я знаю, что он меня избегает.
— Ты все уладишь, — сказал Дог.
— Не знаю. На этот раз вряд ли.
— «На этот раз», — ухмыльнулся Дог. — Кинкейд, как только я увидел тебя с Мортенсеном, стало ясно: это неспроста. Не знаю, как объяснить. Меня всегда удивляло, что вы не сходитесь. А когда Сет стал появляться на людях с Мэдди, я глазам своим не поверил, хотя, кажется, они были вполне счастливы, пока… ну, ты сама знаешь. Пока он не решил, что ему лучше быть с тобой. — Дог задумчиво помолчал. — Что там говорить. Я много чего сказал о любви в своих песнях, но в реальной жизни до постыдного мало об этом знаю. Правда, исходя из того, что мне все-таки известно, могу сказать: никакие ссоры не разлучат вас.
— Спасибо, — сказала я. — Это очень мило… но ты не знаешь… То, что я сделала, было ужасно.
— То, что вы, ребята, сделали с Мэдди, тоже было ужасно, — сказал Дог, — но я простил вас.
— Простил? — изумилась я.
— Да. — Казалось, Дог сам удивился своему признанию. — Ну, то есть на прошлой неделе один нейрохирург пригласил ее на свидание, и это помогло. Я могу многое простить, если в результате получу зятя нейрохирурга. Но если говорить серьезно, я знаю, что вы не хотели причинять ей боль, так же как ты не хотела ранить чувства Мортенсена. То, что вы сделали, по большей части было предрешено в департаменте грядущего.
— Грядущего? — озадаченно повторила я.
Дог небрежно махнул рукой.
— Неважно. Это просто слова. Если бы вы, ребята, были честны с самими собой и с ней, всем было бы намного легче. Запомни это на будущее.
— Ты просто гуру в области межличностных отношений, — сказала я, чем заслужила еще одну скептическую усмешку. Слова Дога звучали мудро и все же не убеждали меня, что есть средства загладить эту боль тысячелетней давности. Не успела я сформулировать ответ, зазвонил мобильник. Я взглянула на экран. — Это Сет. — А про себя подумала: вот чудо!
— Тогда лучше ответь, — посоветовал Дог.
Я сглотнула и ответила.
— Алло? Да. Ух… конечно… Я понимаю. Ладно. Пока.
Я нажала отбой, и Дог вопросительно посмотрел на меня.
— Особо теплым разговор не прозвучал.
— Сет пригласил меня сегодня на рождественский ужин, — произнесла я, сама себе не веря.
— Ну, это добрый знак, — прокомментировал Дог.
Я покачала головой.
— Не думаю. Он сказал, что не хочет огорчать девочек, поэтому я нужна там просто для вида, чтобы не омрачать младшим праздник. Он ясно дал понять, что ничего не изменилось и он не хочет ничего менять.
— И все-таки я считаю, что это скорее добрый знак, — сказал Дог.
Я вздохнула, а Дог мягко взял меня за подбородок и сказал:
— Кинкейд, выше нос. Ты хотела поговорить с ним. Теперь у тебя есть шанс, не упусти его. И неважно, что там сказал Сет.
Я выдавила из себя улыбку.
— Откуда в тебе столько мудрости, Дог?
Он допил кофе одним глотком.
— Если б я знал!
Дог говорил словами из книг и фильмов, где добро всегда побеждает зло, а любовь преодолевает все препятствия. Кто не любит читать и смотреть такое! Это был мой шанс пробить стену, которую выстроил Сет, и перескочить через возникшие между нами непреодолимые барьеры.
Но Сет ясно дал понять, что никакой надежды на это нет.
Я приехала одна, нагруженная подарками, и мне тут же было указано место — развлекать девочек. Так распорядился Сет, потому что большинство взрослых (кроме Яна, которого не считали абсолютно взрослым) окопались на кухне. Такое распределение сил выглядело вполне разумным. Я и сама ничего не имела бы против, если бы у меня внутри не свербела мысль: Сет сделал это нарочно, чтобы держать нас на расстоянии и самому все время находиться в окружении других людей.
Итак, я играла с девочками, слушая вполуха, как они возбужденно рассказывают мне о том, что получили на Рождество. Единственный раз мои тягостные мысли отвлеклись от Сета, когда Бренди сделала замечание, что утром под елкой было гораздо больше подарков, чем они рассчитывали.
— Никто не признался, что устроил все это. Мама с папой думают, это дядя Сет, а он считает, что бабушка, — тихо говорила Бренди, чтобы младшие не услышали.
— А что за подарки? — спросила я.
Бренди пожала плечами.
— Игрушки… большая часть из них. Ну вот, мама с папой подарили Морган Принцессу Пони. А этим утром? К ней прибавился пони Призма Силы.
Я смутно припомнила, как Морган и Картер обсуждали именно этих лошадок.
— Может, к вам заглядывал Санта, — сказала я.
Глаза Бренди округлились, и вид у нее был скептический.
— Может быть.
Когда накрыли ужин, избегать Сета стало невозможно. Все ждали, что мы сядем рядом, и он едва ли решился бы выбрать другое место. Но это не имело значения для меня, потому что вокруг все равно было слишком много людей. Я не стала бы обсуждать острые вопросы посреди рождественского ужина, и Сет это знал. Мы оба сидели тихо и слушали восторженные разговоры остальных о том, как прошел день и как они счастливы, что Андреа чувствует себя лучше.
Когда ужин подошел к концу, Сет первым поднялся из-за стола и деловито распорядился, что все мужчины идут на кухню мыть посуду, а женщины — отдыхать в гостиную. Идея всем понравилась, кроме меня и Яна.
— Что с вами происходит в Рождество? — заговорщицким тоном спросила Андреа.
Мы сидели с ней в кресле на двоих и наблюдали, как Кендалл ведет подаренных Морган пони в эпическую битву не на жизнь, а на смерть.
— А? — переспросила я, отрывая взгляд от баталии.
— Ты и Сет, — сказала Андреа. — Я помню прошлое Рождество, вы вели себя так же. Разве Рождество не самый счастливый день в году?
Я подавила горькую усмешку. В прошлое Рождество я узнала, что Сет спит с Мэдди, пытаясь «защитить меня» от общения с ним. Да уж. В тот раз праздник тоже не удался.
— Мы ничего не имеем против Рождества… — вяло ответила я. — Просто… надо кое с чем разобраться.
Андреа нахмурилась.
— Это связано с его поездкой? Я думала, ты не против.
— С какой поездкой?
— Издатель Сета хочет, чтобы он отправился в поездку сразу после новогодних праздников. Сет сперва отказался из-за… из-за меня. Но в последнее время я чувствую себя хорошо, поэтому сказала ему, что не стоит упускать шанс.
Я ничего об этом не знала. Интересно, это предложение появилось только сейчас или Сет просто ничего мне об этом не говорил. Тур должен был начаться до моего отъезда в Лас-Вегас, и я не стала бы настаивать, чтобы Сет отказывался от поездки, даже если бы он захотел таким образом продлить время, которое нам осталось провести вместе. Так было бы, пока все не пошло прахом.
— Дело не в этом, — сказала я после долгой паузы, когда поняла, что Андреа ждет от меня ответа. — Все так… запутано.
— Это всегда так, — мудро заметила моя собеседница.
Я взглянула мимо нее, в сторону кухни, где мелькали смутные тени мужчин семьи Мортенсен, которые возились с посудой. — Сейчас я просто хочу немного побыть с ним наедине.