– Упырь или нет, а встречу на кладбище один из них нам назначил, – сообщила Юлька. – После моей статьи в газете.
– На кладбище? – вроде бы усомнился Рагужанский. – А что за статья?
– О некоем тайном обществе в нашем городе.
– Масоны в губернии? Интересно, – хмыкнул князь, но тут же стал серьезным. – Кто-то развлекается от скуки? Есть любители примерять на себя чужие тряпки.
– Тряпки? – Юлька не поняла, что он имеет в виду.
– Фартук вольного каменщика. Или ваше тайное общество к масонам не имеет отношения? Откуда вы узнали о нем?
Пока Юлька разговаривала с Рагужанским, я наблюдала за Аделаидой, она нервно теребила побрякушки на своей груди, глядя на князя с почтительным обожанием, точно он изрекал некие истины, недоступные ее пониманию, но которые надлежало запомнить, чтобы передать следующим поколениям. А в голову мне полезли мысли, не имеющие никакого отношения к теме нашей беседы и все же вызванные Аделаидой, точнее, поведением этой пары. Апостолы почему-то всегда мужчины, а самыми ярыми их приверженцами всегда являются женщины. Они не предадут при первом крике петуха, а будут идти рядом, заботясь о том, чтобы их возлюбленный учитель ни в чем не нуждался. Они умрут за него в спокойной уверенности, что крестный путь предназначен им судьбой, и не увидят в этом никакого геройства, при всем том ничего не требуя взамен. Сколько их, терпеливых и незаметных, во все века ходило по дорогам вслед за своим избранником?
«Куда это меня занесло? – удивленно подумала я. – И при чем здесь Аделаида?» Вот уж кто совсем не ассоциировался у меня с терпеливыми и незаметными. Однако в ее отношении к Рагужанскому не было ничего от влюбленности старой бабы в молодого красавца. Она явно жаждала быть ведомой и внимала каждому слову князя.
– Откуда? – вздохнула Юлька, не торопясь отвечать на этот вопрос. Наверное, прикидывала, как соврать половчее. – Я его выдумала. Просто так, из хулиганства, и написала об этом в газете. Вы совершенно правы: журналисты по большей части врут.
Рагужанский засмеялся и даже захлопал в ладоши, так ему понравился ответ, а Аделаида вздохнула с облегчением, оно, видимо, относилось к тому факту, что Рагужанский воспринял Юлькину выходку как забавную шутку.
– Прелестно, – сказал он. – И что, в это кто-нибудь поверил?
– Я вру не для того, чтобы в это верили, – отрезала Юлька. – У меня одна забота – тираж родной газеты должен воспарить в заоблачные выси.
– Разумно, – согласился Рагужанский. – И как прошла встреча? – полюбопытствовал князь. – На кладбище, я имею в виду.
– Кто-то притаился за огромным деревом и оттуда вещал о князе Тьмы. – Я покосилась на Юльку. Стоило ли все рассказывать этому типу? Но она игнорировала мой взгляд. – Нам все это быстро наскучило, и мы отправились восвояси, – заключила она с легкой усталостью в голосе, давая понять, что и этот разговор ей наскучил.
– Историю с кладбищем вы тоже выдумали? – весело спросил Рагужанский. Юлька покачала головой.
– Нет. История настоящая, правда, глупая.
– Да, сенсации из этого не сделаешь, – кивнул он. – Хотя… У вашей статьи будет продолжение?
– Возможно, если Лиза опять поможет мне что-нибудь придумать.
– Значит, вы пишете в соавторстве. А чем занимается ваша подруга, когда не выдумывает истории?
– Я работаю в рекламном бизнесе, – ответила я.
– Вот как. Позируете для модных журналов?
– Нет. Выполняю заказы для различных фирм: вывески, плакаты и прочее в том же духе.
– У меня такое чувство, что я вас уже где-то видел, – заметил князь.
– Лизанька – звезда нашего телевидения, – подсказала Аделаида.
– Не сомневаюсь, – приятно улыбнулся он.
– Князь скучает в нашем городе, – ворковала Аделаида. – Все его знакомые – несколько выживших из ума старух, – она кокетливо посмотрела на него, а он вновь поцеловал ее руку.
– Вам прекрасно известно, как я ценю ваше общество. Вы просто кладезь премудрости и великолепная собеседница.
– И все же, – заливаясь девичьим румянцем, продолжала Аделаида. – Я считаю, что князю не хватает общества. Особенно общества молодых интересных женщин.
– Аделаида Викентьевна мечтает меня женить, – усмехнулся он, разводя руками.
– Вовсе нет, князь. Я боюсь, вы заскучаете и вновь уедете за границу, оставив нас здесь обливаться слезами.
Невероятно, но в глазах Аделаиды действительно появились слезы, самые настоящие.
– Будем надеяться, что это произойдет не скоро, – ответил он.
– Лизанька, помоги мне на кухне, пожалуйста, – резво вскочив, вдруг попросила Аделаида и потянула меня за собой. Разумеется, ни в какой помощи она не нуждалась, а на кухню обычно заглядывала, чтобы поскандалить с Марьей. Не успели мы покинуть гостиную, как она зашептала: – Лизанька, голубушка, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Ты так красива, умна, проницательна, а князь… он удивительный человек, было бы прекрасно, если бы вы с ним подружились, – закончила она, умоляюще сложив ладошки.
– Откровенно говоря… – начала я в замешательстве.
– Почему бы вам, к примеру, не поужинать вместе? – не слушая меня, продолжала старушенция. – Я боюсь, что он вправду уедет. Книги можно писать где угодно, хоть здесь, хоть в Вене… он так одинок, Лизанька. Я думаю, за всем этим стоит какая-то история, любовная, разумеется. Он нуждается в утешении. Будь с ним поласковее.
Вот чертова старуха. Самое нелепое, что, занимаясь сводничеством, Аделаида ничего скверного в этом не видела. Мне стоило большого труда сдержаться, но потом я подумала: это все от одиночества, старуха занята устройством чужой судьбы, потому что уже ничего нового не ждет от своей.
– Я постараюсь, – с натянутой улыбкой ответила я.
– Да, голубушка, постарайся. А Вадиму об этом говорить ни к чему, ты ему ничем не обязана, так ведь?
Я несколько раз кивнула, и мы под руку вернулись в гостиную.
– Не обращайте внимания на ее слова, – повернув голову в нашу сторону, вдруг заявил князь, будто слышал наш разговор. – Аделаида Викентьевна устроила парад невест. Вы пятая или шестая в списке. Правда, самая красивая.
– Князь, как вы можете, – развела Аделаида руками. – В конце концов, я о вас же забочусь. Вы дни напролет сидите за письменным столом или в этом архиве, а между тем вы интересный мужчина, и девушки просто обязаны вас привлекать. Но ваша природная застенчивость… – вот уж чего в нем не было, так это застенчивости, слова Аделаиды звучали бы издевкой, не произнеси она их с такой искренностью. Князь, заслышав это, лишь усмехнулся.
– Ради бога, Лиза, не сердитесь на нее, – сказал Рагужанский. – Она славная. Просто вечно торопится и многое делает невпопад.
– Я не сержусь, – ответила я. – И не вижу в словах Аделаиды Викентьевны ничего особенного. И я совсем не против дружбы с вами. – Похоже, этого от меня никто не ожидал, и меньше всех, как ни странно, Рагужанский. – Вы красивый мужчина, наверняка со средствами. А я мечтаю выйти замуж. – Юлька давилась беззвучным смехом, а Аделаида готовилась рухнуть в обморок от моей бестактности, косясь на князя. Он улыбнулся, и старуха понемногу пришла в себя.
– Ценю вашу откровенность. Что ж, будем друзьями. Пожалуй, мне и впрямь не хватало общества красивых девушек, по крайней мере, не могу припомнить другого такого приятного вечера.
Эти слова явились сигналом конца вечеринки. Рагужанский, как бы между делом, взглянул на часы, а Аделаида, умоляюще взирая на него, произнесла:
– Может быть, еще чаю?
– Нет-нет, спасибо. Чай у вас превосходный. Очень сожалею, но мне пора.
– Тогда… – Аделаида повернулась к нам.
– Мы тоже уходим, – поспешно сказала Юлька. – Много работы, извините.
Аделаида не сделала попытки нас удержать, и мы вчетвером направились в холл. Рагужанский долго прощался, целуя хозяйке руки. Наконец мы покинули квартиру. Спускаясь по лестнице, Рагужанский сказал:
– Простите, если я обидел вас. Старуха чудная, но у нее бывают странные фантазии. Она сказала, что у вас роман с ее племянником? – повернулся он ко мне, и я едва не споткнулась от неожиданности, хотя чему удивляться, зная Аделаиду? Князь заботливо подхватил меня под руку.
– Вовсе нет, – пробормотала я.
– Я так и подумал, это очередная ее фантазия. Представьте, она просила меня уделить вам побольше внимания. Я понял это так: если у нас случится роман, семейная жизнь ее племянника окажется вне опасности.
– Убила бы ее, – прошипела я, чувствуя себя последней дурой. – Подозреваю, что мы трое только пешки в игре, которую ведет старушка. Это все от безделья, вы же понимаете.
Мы вышли из подъезда и направились к стоянке. Из белого «Эскалея» появился парень, распахнул дверь, терпеливо ожидая, когда подойдет Рагужанский. Водителю было лет двадцать пять, худой, среднего роста, одет в простой темный костюм и рубашку с галстуком. Несмотря на все его старания выглядеть образцовым шофером богатого человека, костюм на нем сидел скверно, а сам он совершенно не подходил на эту роль. У него была пухлая физиономия, простая и непривлекательная, а выражение лица как у слабоумного подростка.
Мы вышли из подъезда и направились к стоянке. Из белого «Эскалея» появился парень, распахнул дверь, терпеливо ожидая, когда подойдет Рагужанский. Водителю было лет двадцать пять, худой, среднего роста, одет в простой темный костюм и рубашку с галстуком. Несмотря на все его старания выглядеть образцовым шофером богатого человека, костюм на нем сидел скверно, а сам он совершенно не подходил на эту роль. У него была пухлая физиономия, простая и непривлекательная, а выражение лица как у слабоумного подростка.
– Я могу вас подвезти, – предложил Рагужанский, кивнув на свою роскошную тачку.
– Спасибо, мы на машине, – ответила я.
– Жаль, я надеялся, что наша встреча так быстро не закончится. Что, если нам как-нибудь поужинать вместе?
– Это вы кому сейчас говорите? – усмехнулась Юлька. – Мне или Лизавете?
– Вам обеим. Вы так прекрасны, что сделать выбор мне просто не под силу. – Он достал из кармана две визитки и протянул нам. – Буду рад, если вы позвоните. Могу я получить ваш номер телефона? – на этот раз он смотрел на Юльку. Та долго копалась в сумке, прежде чем достала визитку, моя была под рукой, и я вручила ее Рагужанскому. Мельком взглянув на визитки, он убрал их и сказал: – Благодарю. Что ж, приятно было познакомиться. Что бы ни имела в виду старуха, я ей очень благодарен за этот вечер.
Он поклонился и сел на заднее сиденье машины. Шофер захлопнул дверцу, повернулся и хмуро посмотрел на нас, не удостоив ни улыбкой, ни кивком, потом устроился за рулем и тронул машину с места. Рагужанский помахал нам в окошко рукой.
– Н-да, – произнесла Юлька, наблюдая, как «Эскалей» покидает двор, смысл этого ее «н-да» остался для меня неясным, и я спросила:
– Как он тебе?
– Хорош, аж челюсти сводит.
– Я была уверена, что он тебе не понравился, оттого ты и язвила.
– Оттого и язвила, что большое впечатление произвел. И что бедной девушке с этим делать? Остается только язвить, мол, нас на жилеты с золотой нитью не купишь, мы девушки скромные, но независимые. Как думаешь, он правда князь?
– Похоже, что так.
– Несколько месяцев живет в городе, а я о нем ничего не слышала. Чудны дела твои, господи. Позвонит или нет? Мне или тебе?
– Лучше тебе. Слушай, а как же Дима? Ты же вроде в него влюбилась?
– Какой Дима, подруга, когда здесь такое сокровище. Разыграем его в орлянку, орел – охмуряю его я, решка – ты.
– Не надо разыгрывать. Забирай его себе, так и быть, уступлю подруге. – Мы засмеялись, а я, покосившись на окна, сказала: – Поехали, Аделаида наверняка подглядывает.
Мы загрузились в мое транспортное средство и отправились восвояси.
– Набери номер Вадима, – попросила я. Юлька набрала и протянула телефон мне. – Привет, – сказала я, услышав короткое «да». – Я только что от старухи.
– Удалось что-нибудь узнать? – настороженно спросил Вадим.
– Удалось взглянуть на князя и даже с ним познакомиться.
– И как впечатление?
– Незабываемое. Тип совершенно невероятный. Ходит в расшитом золотом жилете. Можешь себе такое представить? В отечестве я знаю только двух мужчин, способных на это, и те подвизаются в высокой моде.
– А кроме жилета, есть еще достоинства?
– Сколько угодно. Ему лет сорок, красавец, каких поискать, не дурак и вряд ли нуждается в деньгах. По крайней мере, раскатывает на «Кадиллаке» с шофером. Мне кажется, что тебе нечего опасаться. В их отношениях со старухой я не заметила ничего предосудительного. Она в нем души не чает, а он над ней слегка подшучивает, но похваливает, что, безусловно, льстит ее самолюбию. Жениться на ней он явно не собирается, да и она далека от такой мысли. Мне кажется, это ее новая игрушка. Кстати, по его словам, она просила князя обратить на меня внимание и, по возможности, заинтересовать, и все для того, чтобы уберечь твою семью от грозящего ей, по моей вине, распада.
– Хорошо зная старуху, я не удивляюсь, – буркнул Вадим. – Что это за тип? Откуда он взялся?
– Приехал вроде бы из Вены, пишет книгу о своей родословной и копается в местных архивах. Это все, что удалось разузнать. Да и то с его слов. Он произвел неизгладимое впечатление на Юльку, так что можешь не сомневаться, что-нибудь на него она нароет.
– Вы там не влюбились случайно?
– Мы близки к этому.
– Час от часу не легче. Кого тетушка умудрилась подцепить… Ты меня совсем не успокоила, даже наоборот. Я теперь не только за тетку опасаюсь, но и за вас.
Мы простились с Вадимом, и я отбросила телефон в сторону.
– Обратила внимание на перстень у него на руке? – спросила Юлька, все еще пребывая в мечтах о князе.
– Ага.
– Занятная вещица.
Перстень в самом деле был исключительным. Огромный камень желтого цвета. Вещь явно антикварная, такой перстень вполне бы подошел венценосной особе.
– Наследственное? – не унималась Юлька.
– Наверное. Хотя с таким же успехом может быть дешевой подделкой.
– Брось, парни вроде этого подделок не носят. Он что, поляк?
– Судя по имени, да.
– Надо было спросить.
– У тебя еще будет такая возможность.
– Уверена? – вздохнула Юлька.
– Конечно. Он тобой явно заинтересовался.
– Я думала, тобой.
– Со мной он любезничал по заданию Аделаиды.
– Прикольно будет, если выяснится, что он просто жулик, а тачка и прочее взяты напрокат, чтобы охмурять старух с деньгами.
– Тогда тебе ничего не светит, ты молода, прекрасна, и денег у тебя кот наплакал.
– Причем мне попался на редкость веселый котяра, из которого слез вообще не выжмешь, – заключила Юлька.
По дороге домой мы продолжали обсуждать Рагужанского. Слушая Юльку, я пыталась понять, какое впечатление он произвел на меня. Двойственное. С одной стороны, он выглядел очень органично, с другой – было в нем нечто показное, словно он спешил заявить: я не такой, как все, впрочем, это извинительно. Наверное, я просто не встречала людей, подобных ему. Ранее с аристократами мне беседовать не приходилось. Как его занесло в наш город? Хотя это он объяснил. Живет здесь несколько месяцев, уединенно… Интересно, как они познакомились с Аделаидой? Надо ее расспросить. Вот будет старухе радость, решит, что я влюбилась. Мои чувства далеки от этого, однако князь возбуждал острое любопытство, и я подумала: если он не позвонит, будет очень обидно.
Утром мы опять проспали и на работу собирались в страшной спешке. Спускаясь по лестнице вприпрыжку, я обратила внимание на свой почтовый ящик, он успел распухнуть от корреспонденции, по большей части состоящей из бесплатных газет, рекламных буклетов и прочей макулатуры. Я притормозила, доставая ключ, а Юлька шикнула:
– Нашла время.
– Две минуты нас не спасут, – отмахнулась я, открыла ящик и первым делом увидела желтый конверт, довольно большой. Взяла его в руки. Он был тяжелый. В конверте что-то звякнуло, а я, признаться, растерялась. На нем не было ни адреса, ни имени, вообще ничего. Юлька хмуро наблюдала за тем, как я верчу его в руках. – Его бросили в почтовый ящик, – не очень вразумительно заметила я.
– Вскрой конверт, – сказала Юлька вдруг осипшим голосом, и стало ясно: его содержимое очень ее беспокоит.
Я надорвала конверт, перевернула его, и на мою ладонь с легким бряцаньем упали два ключа, соединенные металлическим колечком. Больше ничего внутри не было.
– Что это может означать? – спросила Юлька, глядя на ключи так, будто не они были в моих руках, а гремучая змея.
– Кто-то ошибся почтовым ящиком? – предположила я.
Юлька взяла у меня конверт, разорвала его по линии сгиба и развернула, наверное, надеялась, что на внутренней стороне есть какая-то надпись. Конверт и с внутренней стороны оказался совершенно чист.
– Точно кто-то ошибся ящиком, – с заметным облегчением решила я. – И что мне теперь делать с этими ключами?
Юлька молчала, но я поняла, что мое объяснение ее не устраивает, впрочем, я сама не верила в чью-то ошибку. Я сунула ключи в карман, давая понять: ломать голову не намерена, по крайней мере сейчас.
– Идем, – сказала я Юльке. С хмурым видом она шла рядом со мной, сосредоточенно разглядывая ступени под ногами.
Мы молча сели в машину. Я повезла Юльку в редакцию. Когда мы подъехали к зданию, я сказала:
– Будут новости, звони.
И она, и я знали, что за новости я имею в виду. Через двадцать минут я очутилась в своем кабинете и с прискорбием поняла: сосредоточиться на работе я попросту не в состоянии.
– Когда это кончится? – пожаловалась я вслух неизвестно кому.
Если сосредоточиться на работе не получается, вскоре решила я, нужно попытаться удовлетворить свое любопытство. И я пошла к Пашке, который, как обычно, с праздным видом болтал с кем-то по телефону.
– Перезвоню, – буркнул он и уставился на меня, сначала с веселым озорством, а потом с недоумением. – Мы разорились? – после минутной паузы спросил он.