— А ты в ответ принес им это, сын мой.
Из кармана рясы священник достал маяк. Тот самый, который был у каждого германского спецназовца, и которым можно было пометить место для нанесения авиаудара.
Маяк был не активирован. Но мало кто знал, что на самом деле он активирован всегда, просто у него есть два режима — спящий и действие. В спящем режиме он посылает один сигнал на спутник в сутки, чтобы обозначить свое местонахождение и подтвердить свою исправность. В активированном режиме он сигналит непрерывно. Возможно, сигнал уже ушел и в штабе — смогли его принять и догадались, что к чему.
— Что это, падре?
— Что-то подсказывает мне, что это маяк для определения целей, сын мой. Я тоже служил в армии… давно, но кое-что я помню. Итак, еще раз — кто ты? Зачем ты сюда пришел. Какое государство тебя послало?
Оберлейтенант ничего не ответил
— Господь наш призывает с милостью относиться к поверженным врагами нашим… — сказал Святой отец — вот только местные с трудом признают библейский канон, их воззрения на жизнь более примитивны. Например, самым большим лакомством здесь считаются человеческие пальцы, поджаренные на сковороде. Причем лучшими считаются пальцы белого человека, сам не знаю, почему. Пока у дьякона есть запас, он не вспомнит о тебе. Но как только запас кончится…
— А как насчет пальцев тех детей, которых вы закопали в джунглях, а, святой отец? — заорал он, не выдержав.
Священник улыбнулся
— Милосердие иногда принимает очень странные формы, сын мой. Разве можно было оставлять их мучиться от того, что они не понимают, умирать подобно зверям в клетке…
В ангаре появились несколько негров, без оружия, они начали открывать ворота ангара настежь.
— Сейчас приземлится самолет, на котором эти клетки доставят в Европу — пояснил священник — просто удивительно, сколько готовы платить за братьев наших меньших некоторые богачи. Но вам так быстро не попасть в Европу, сын мой, не надейтесь. Когда увезут клетки, мы продолжим.
После этого — священник сказал что-то на каком-то странном языке, видимо, одном из местных диалектов дьякону. Дьякон ответил на том же языке, потом посмотрел на сидящего в клетке белого и плотоядно облизнулся. Потом — они оба вышли из ангара, оставив только рабочих, которых прислали, чтобы погрузить клетки.
Произошедшее далее — оберлейтенант видел своими глазами…
Приземлившийся транспортный Юнкерс подрулил хвостом к ангару, чтобы опустить грузовую рампу и грузить клетки. Рампа не опускалась, а потом что-то произошло. Раздался дикий крик — и из бокового люка спиной вперед из самолета вылетел человек, безжизненно распластавшийся на африканской земле. Прежде чем носильщики — негры успели отреагировать — следом на землю выскочил человек в черной маске, тропической униформе и с легким штурмовым пулеметом в руках. Пошла вниз аппарель… а этот человек, ни говоря ни слова, не пытаясь отдавать каких — либо команд просто открыл огонь по оцепеневшим неграм — грузчикам. На таком расстоянии — пулемет легко собрал свою кровавую жатву, человек стрелял как в кино, непрерывной очередью, поводя стволом. Негры повалились как снопы под косой косца, а оберлейтенант заорал «я свой», потому что укрыться от пуль он не мог и никаким другим способом дать о себе знать тоже. Это мог быть и не немец… форма точно не немецкая и не бурская… но это европеец и оберлейтенант счел, что может рассчитывать на помощь или хотя бы на человеческое отношение. В конце концов — если он им враг, пусть они расстреляют его, дав возможность умереть как человеку…
Не дожидаясь, пока аппарель опуститься до конца — из самолета буквально выскочили два легких вооруженных автомобиля типа багги, на каждом из них было по два стрелка и одному автоматическому гранатомету — страшное оружие против африканских племен. Резко сдав назад, они вылетели на поле, там развернулись и разъехались по своим делам. От самолета — бежали, исчезая во свете дня солдаты, гремела канонада. Плотные, длинные очереди — так стреляют на подавление. При явном численном превосходстве противника. Потом — к какофонии боя добавились глухие, частные хлопки гранат автоматических гранатометов…
Аппарель пришла в открытое положение окончательно, открыв хорошо знакомое освещенное чрево Юнкерса. На африканскую землю спустился высокий средних лет офицер в полной форме (парадной!) парашютно-десантных войск Рейхсвера.
Прогулочным шагом — он шел мимо клеток с обезьянами, пока не подошел к клетке оберлейтенанта. На его лице не было решительно никаких эмоций — как в жутковатом фильме про будущее, где не желающие воевать люди перепоручили войну роботам, в том числе боевым андроидам…
— Имя? Звание? Воинская часть?
— Клейнце, Адольф… — сказал сидящий в клетке голый человек — обер-лейтенант имперского флота. Lehrkommando 700, точка базирования порт Любек.
Десантник скривился
— Достаточно. Раш, освободите его. Одежду извольте найти сами, оберлейтенант имперского флота.
— У меня тут… могут быть мои люди. Пленные.
— Этим займутся… — десантник продолжил обход ангара.
Налет германских парашютистов на аэродром был просто разрушительным.
Вышка управления горела до сих пор и рядом с ней горели грузовые машины, оберлейтенант видел это, потому что сидел на аппарели Юнкерса. Ударная группа парашютистов германских ВВС заканчивала зачистку объекта.
Оберлейтенант знал, подсознательно чувствовал, что его людей уже нет в живых — но боялся поверить в это, в то, что он из-за глупости, из-за глупого желания освободить белых заложников — угробил всю свою группу. Ненависть — не давала ему свалиться без сознания от ранений на этом проклятом африканском солнце.
Облепив скоростные машины со всех сторон, к самолету подъехали десантники. С собой у них было два мешка. Оберлейтенант сумел подняться с трапа, на котором сидел, чтобы взглянуть на мешки. В одном было тело дьякона Макумбы, в другом — священника.
— Где мои люди? — спросил оберлейтенант у одного из десантников — здесь должны быть белые, мои люди. Военные моряки.
— Понятия не имею, папаша… — ответил молодой парашютист — никаких белых кроме тебя и этого ханурика мы не видели…
— Еще и нас спрашивает, где его группа, козел земноводный… — довольно громко сказали за спиной.
Оберлейтенант повернулся, чтобы врезать, как следует нахалу — но его руку без труда перехватили.
— Э, э! Прекратить!
Командовавший парашютистами (явно элитный взвод, отряд внедрения) офицер посмотрел на тела в мешках, удовлетворенно кивнул.
— Дело сделано. Уходим.
— У меня тут могут быть мои люди — сказал оберлейтенант — пленные.
— Пленные? — переспросил парашютист, что было форменным издевательством и насмешкой — если бы они тут были, мои люди нашли бы их. Скорее всего, они остались в помеченном лагере. Забудьте, утром на лагерь сбросили вакуумную бомбу. Не самый худший погребальный костер, сударь…
Парашютист раздраженно махнул рукой
— Что встали?! Быстро, быстро!
Через две недели — на побережье нашли Валя и Суареса. В одиночку, без поддержки — они прошли всю неконтролируемую территорию, и вышли к побережью. С собой они принесли тело Ностица и рассказали о произошедшем в лагере бое. Они готовились к повторному штурму лагеря — когда упавшее на землю солнце выжгло весь лагерь дотла и осталось только отходить. Это позволило морским спецназовцам быть если и не победителями — то, по крайней мере, не посмешищем.
Никаких мер по поводу детей — принято не было. По крайней мере — никто из военных ничего не узнал про них.
19 июня 2014 года Предместья Рима Ирлмайер Продолжение
Мрачный как туча, доктор Ирлмайер прочитал информацию об операции, имевшей место год назад на юге африканского континента. По словам германского офицера, которому удалось уцелеть в плену — опасного преступника, отлученного дьякона Африкана Макумбу сопровождал белый священник, который, несомненно, был в курсе происходящего. Видимо, для него отлучение дьякона Макумбы от церкви не имело никакого значения.
Германский офицер назвал имя и фамилию этого священника.
Ирлмайер выгнал с места оператора и сам сел за компьютер. Он ожидал найти установочные данные на этого Спраата — но ничего не было. Вообще ничего. Вместо этого был только один документ — короткое и как нельзя более ясное распоряжение….
Начальнику отдела С Шестого управления РСХА[21] рейхскриминальдиректору, доктору Адольфу Лигницу
Следствие по делу 6С/25444894-013 прекратить немедленно. Никаких пометок по делу не делать. Никаких действий не предпринимать.
Генеральный директор РСХА
Генерал-полковник сил полиции
ЭЛИХДля того, чтобы начальник Главного управления Имперской безопасности отдавал приказ начальнику всего лишь отдела, через голову начальника шестого управления, которым тогда был доктор Карл Кельбинг — он должен быть лично очень заинтересован в этом деле.
Для того, чтобы начальник Главного управления Имперской безопасности отдавал приказ начальнику всего лишь отдела, через голову начальника шестого управления, которым тогда был доктор Карл Кельбинг — он должен быть лично очень заинтересован в этом деле.
Генерал-лейтенант сил полиции, доктор Ирлмайер нажал кнопку «распечатать» — и из принтера вылез горячий, плотный лист бумаги с распечатанным распоряжением. Он свернул его вчетверо, положил в карман.
Интересно, интересно…
Уже сам — он набрал еще одну фамилию, запрашивая данные на Хорхе Карбера да Ривера, архиепископа Мехико и Примаса Мексики, еще одного лауреата Нобелевской премии Мира. С мрачным выражением лица прочитал имеющиеся на него данные. Контакты с лидерами бандформирований, в том числе с Мануэлем Альварадо. Укрывательство террористов и преступников. Организованная контрабанда оружия. Причастность к служителям культа Санта Муэрте[22].
Хорош нобелевский лауреат!
Повинуясь инстинкту, генерал Ирлмайер набрал новую команду. На экране появился список просмотров — кто и откуда заказывал этот файл за последние пять лет.
Так…
Ну и что заставило вас просматривать этот файл девятнадцать раз, доктор Элих? Причем лично, не прибегая к помощи адъютанта, аналитической группы, подчиненной лично вам. А?
— Продолжайте работать… — генерал-лейтенант сил полиции Ирлмайер встал от компьютера
— Так точно, есть…
Ирлмайер пошел в свою комнату. Пахло кровью.
Кровью и еще чем-то.
Предательством?
Ирлмайера нельзя было недооценивать. Работая в Африке, он не заразился той самой болезнью, которой заражаются многие из тех, кто работает в странах третьего мира. Просто бардак там так велик, а нормальных людей так мало — что начинаешь воспринимать любого белого, образованного, цивилизованного человека как своего. Просто доктор Ирлмайер слишком не любил людей, чтобы воспринимать кого-то как своего. И считал чернокожих менее опасными — они слишком тупы, чтобы разыгрывать хитроумные комбинации.
Элих…
Генеральный директор РСХА, генерал-полковник сил полиции, бывший начальник шестого отдела РСХА. Внешняя разведка. Интересно, где он начинал.
Ирлмайер напряг память. Он слишком долго пробыл в Африке и не мог помнить всех тех интриг, которые разворачивались на Принц Альбрехтштрассе. Но он прекрасно помнил последнюю встречу с Элихом на берегу маленького пруда в Тиргартен Парке. Помнил — и не намеревался ничего прощать.
Никогда и ничего не прощать. Вот то, что необходимо для того, чтобы выжить. Никогда и ничего не прощать.
Элих… Если судить по возрасту, он мог начать движение по карьерной лестнице в период с семьдесят пятого по восемьдесят пятый годы. Карьерное продвижение очень тонкое, тут все зависит от первого шага, от того, чтобы тебя заметили. Для этого нужно очень тонко угадать с направлением на работу, особенно если ты в шестом управлении. В странах главного противника — все места уже заняты и старожилы — нехорошо отнесутся к появлению амбициозного новичка. Но вот если ты угадаешь, что где-то в мире полыхнет война, конфликт, затрагивающий интересы Империи, причем сейчас там самое тихое место…
Вот тогда — ты можешь поставить судьбу на кон и выиграть. А что если…
Ирлмайер достал небольшой телефон — рацию. Гражданский образец, такие делали в Священной Римской Империи. Очень удобно — если собеседники недалеко друг от друга, тем более в сельской местности или небольшом городке — не надо платить за сотовую связь.
— Господин Секеш, поднимитесь ко мне, если не трудно. Прием — вежливо сказал Ирлмайер.
— Сейчас буду, отбой — раздался голос Секеша.
Секеш появился через несколько минут. На нем была грубая, крестьянская одежда, защитные очки и кобура с пистолетом от Петера Шталя — зачерненный Кольт-1911, похожий на тактические варианты Спригнфилд-1911, но сделанный методом фрезерования из лучшей германской стали и стоящий тысяча двести рейхсмарок. Ровно в три раза больше оригинала.
— Работаете с личным составом? — спросил Ирлмайер
— Как впечатления?
— Постыдный пример снижения требований к поступающим на государственную службу, герр генерал-лейтенант
— Без чинов — отреагировал Ирлмайер
— Извините.
— Они готовы к выполнению опасного задания?
— Смотря, насколько опасного. Я поработал с ними некоторое время. Но для закрепления навыков нужно не менее четыре месяцев программы Учебного центра. Большинство из них не умеет правильно нажать на курок.
— Я могу вам доверять, Секеш? — вдруг спросил Ирлмайер.
Секеш немного помолчал. Ответил как истинный аристократ
— Я постараюсь оправдать ваше доверие.
— Хорошо. Вопрос вот в чем, Секеш. У меня сложилось четкое представление о том, что в Берлине нас кто-то сдает. Как считаете, что делать с предателями?
— Уничтожить.
— Правильно. Но как быть, если мы не знаем, кто именно предатель? И потом — зачем уничтожить, если можно повернуть их оружие против них самих.
Ирлмайер не сказал, кого он имеет в виду под обозначением «их». Да это и не важно. Это могли быть либо англичане, либо люди Ватикана. Могли быть даже русские. Но у Ирлмайера было оружие, позволяющее ему выяснить это и начать контригру. Он принял то же решение, что и русский разведчик Воронцов — бросить камень в пруд и посмотреть, кто громче заквакает. Только в отличие от Воронцова — Ирлмайер подставляя не себя самого — а других людей.
— Я полагаю необходимым запустить пакет дезинформации с тем, чтобы проверить его прохождение — начал Ирлмайер — и сделаю это сегодня. Ваша задача — отследить активность вокруг указанной мной фигуры, ясно?
— Так точно.
— Нужно четыре или пять человек. Самых лучших.
— Я пойду лично, господин генерал-лейтенант.
Ирлмайер внутренне улыбнулся. От этого простолюдина, в жилах которого текла кровь потомственного венгерского аристократа — он и не ожидал другого. Зато потом — никто не сможет уличить Ирлмайера в игре против своих.
— Вы не должны идти лично. Офицер не должен подставлять себя под пули.
— Офицер должен вести своих людей в атаку, а не гнать их, господин генерал-лейтенант. Это закон чести.
— Хорошо — сдался Ирлмайер — пусть будет так. Возьмите оружие и будьте осторожны.
— Так точно.
— Идите. И будьте готовы к завтрашнему дню. И да…
Секеш остановился
— Вы ведь начинали в Италии, не правда ли?
Венгр покачал головой
— Не совсем так. Но мои первые боевые задания действительно имели место в Италии, это было начало восьмидесятых.
— А кто тогда был от разведки в этой стране, не помните? Вам же давала задание разведка не могла не давать. И Италия не относилась к зоне ответственности Четвертого управления.
Секеш на мгновение прищурился, вспоминая. Как и у всех дворян и людей, воспитанных в дворянской среде — у него была великолепная память, обусловленная насущными необходимостями. Дворянин должен знать несколько языков, титулы и звания всех встречных и поперечных, помнить родственные связи, гербы… как тут не быть хорошей памяти.
— Резидентом был доктор Плетц. Но поручения нам давал доктор Элих, его заместитель.
Вот оно как! В Яблочко.
— Понятно. Плетц… что-то знакомое…
— Он погиб в восемьдесят втором. От рук коммунистических террористов. Кто-то взорвал здание резидентуры.
— Ужасно…
— Да, господин генерал-лейтенант. Тогда мало кто спасся.
Но Элих был одним из спасшихся. Не так ли?
— Да… Вероятно, доктор Плетц был хорошим человеком.
— Да, герр генерал-лейтенант. Хорошим офицером и хорошим человеком.
В длинном разговоре — запоминаются всегда первое и последнее предложения. Теперь, если кто-то будет расспрашивать Секеша о том, о чем они разговаривали с Ирлмайером — он скажет, что разговаривали о докторе Плетце, погибшем начальнике римской резидентуры. Про Элиха — было одно упоминание, и то от Секеша.
— Я же сказал, без чинов.
— Извините.
— Хорошо. Быть готовым завтра. В семь утра.
— Так точно. Есть.
Секеш развернулся и вышел.
Ирлмайер — а он как никто знал возможности своего управления — не сделал глупости, не стал искать, или запрашивать какую-либо информацию по взрыву в Риме. Ни через закрытую сеть, ни через обычный Интернет. Это может подсказать «им», что кто-то идет по их следу. Но выводы он сделал. Кого назначать на место погибшего начальника, если не его чудесно спасшегося заместителя, знающего обстановку в зоне ответственности. Как лучше всего зачистить все следы своей работы — а ведь при назначении на ответственные посты проверяют очень тщательно, и обычная контрразведка, и внутренняя контрразведка. Конечно, взорвать резидентуру — а ведь там могут быть и документы и люди — если ты работаешь в коллективе, тем более несколько лет, про тебя волей — неволей будут кое-что знать. Конечно же, взрыв должен был кто-то расследовать, причем, скорее всего не из шестого, а из четвертого управления, из гестапо. Взрывное устройство в строго охраняемую резидентуру, на территории дипмиссии пронести очень сложно, почти невозможно даже. Тем более если это такое мощное устройство, от которого разнесло все и вся. А для выявления и поимки террористов лучше подходит полицейский, а не чистокровный разведчик.