У кладезя бездны. Часть 3 - Александр Маркьянов 15 стр.

Граф покачал головой

— Нет, не помню. И тебе советую забыть.

Молчание в комнате стало оглушительным — только из-под окон доносились крики какой-то пьяной компании

— Сэр? — спросил один из САСовцев

— Прошу запомнить всех, и запомнить раз и навсегда — твердо сказал королевский конюший — мы выполняем лично задание Его Величества. Это задание — важнее чего бы то ни было другого, в том числе и старых разборок из мести. Я прошу каждого из вас запомнить: вы выполняете то, что вам говорят. Не больше и не меньше. До тех пор, пока я не прикажу убрать этого человека — он должен оставаться в живых. Всем все понятно?

Никто не ответил

— Кто думает по-другому? Сейчас или никогда.

— Сэр, этот человек представляет опасность — сказал один из САСовцев

— Мы не знаем, так это или нет. Мы не знаем, для чего он здесь. Мы не знаем, как он со всем с этим связан. Пока не будет понимания, что он здесь делает — никаких разборок, ясно парни. Тебя, Тим, это касается особо. Поверь, я смогу найти способ наказать того, кто осмелился нарушить мой приказ…

И снова — молчание

— Я все сказал — подытожил граф — готовиться к завтрашнему дню.

Поскольку атмосфера в их убежище была невыносимой — граф вышел на улицу, чтобы немного проветриться. Заодно посмотреть, в каком состоянии мотоцикл…

Адриан Секеш сейчас сидел на сидении мощнейшего тысяча двести кубового стритфайтера БМВ, припаркованного на повороте с Пьяцца Пиа на площадь Иоанна двадцать третьего и дальше, на Виа делла Консиллиационе. Он привычно обогнал нужную машину, припарковался здесь десять минут назад и на него никто не обращал внимания. Под курткой у офицера — находился пистолет — пулемет с прямой обоймой на тридцать патронов и снятым прикладом — легендарный «МР-45»[25]. Это оружие изготавливалось до сих пор в Киле, на нем не было никаких знаков свидетельствующих о его происхождении, ни клейма завода изготовителя, ничего такого — официально, в Киле вообще не существовало оружейного производства. Это оружие использовалось для ликвидаций, оно было столь дешево, что его можно было бросить перед отходом. Для немца мысль о том, что можно бросить годную вещь, просто невыносима, что бы это ни было.

На этой площади — было столпотворение машин, туристических автобусов. Рядом мост Виктора Иммануила второго, Собор Святого Ангела и это последнее место, где можно припарковаться тем, кто желает посмотреть Ватикан. На Виа делла Консиллиационе, широченной улице ведущей к Собору Святого Петра — не протолкнуться от машин, принадлежащих ватиканцам, и там же — откупленные туристическими фирмами автобусные стоянки. Секеш вообще не понимал, как римляне передвигаются по своему городу. В его понимании — надо было все снести и построить заново — как немцы сделали с Берлином в тридцатые — сороковые.

Секеш взглянул на часы. Достал сотовый

— Где вы?

— Стоим на мосту — ответил старший группы сопровождения. В отличие от Секеша — он был в машине и потому не мог передвигаться так же свободно, как Секеш. Для этого — нужен был мотоцикл…

Британцы — неосознанно скопировали немцев в том, каким образом они прикрывали свою подопечную. Если граф Сноудон прозорливо выбрал мотоцикл и теперь мог прорезать дорожный траффик как раскаленный нож — масло, то бойцы САС взяли машину и теперь познавали всю прелесть римского утреннего трафика. Хуже того — машина их подопечной была меньше по размерам их Альфы.

Но хуже всего было то, что немцы ждали появления кого-то вроде них, и были готовы к этому — а вот британцы не были готовы ни к чему.

Опытный профессионал, Секещ моментально заметил британцев. Их трудно было не заметить — по направленности интереса и еще по некоторым другим признакам. Секеш был одним из лучших стрелков европейского континента и одним из лучших стрелков Империи, до ГСГ-9 он прошел ад уличной войны здесь, в Риме и в Милане в составе так называемого «антикоммунистического фронта», сборной команды профессионалов из девятого погранотряда, горных егерей, парашютистов, боевых пловцов, полицейских из отдела по борьбе с особо опасными криминальными проявлениями. Уличная война — когда у тебя нет бронежилета, нет ничего кроме пистолета и твоего боевого товарища, которого ты прикрываешь, либо который прикрывает тебя. Они уходили на задания парами, как истребители в небо, они жили на улицах, проводя день за днем в океане злобы и ненависти, они готовы были убить или умереть в любую секунду, в любую минуту. Их жизнь и смерть разделяло одно — либо они первыми заметят бородатых[26] — в окне, в машине, в подворотне — либо те успеют первыми. Каждый день, на этих горбатых, мощеных камнем улицах разыгрывались маленькие, никому из сильных мира сего не интересные трагедии. Набирающая ход машина, автоматный ствол, град пуль. Три или пять трупов за две секунды — нормально. С тех пор — Секеш научился жить как бы вовне себя, он мог разговаривать с человеком и одновременно смотреть на проезжающее такси, ожидая, как из окна высунется автоматный ствол, он мог выстрелить точно в цель с закрытыми глазами, хотя считалось что это невозможно, он мог сказать, сколько человек стояло в очереди у булочной, хотя они миновали эту булочную час назад. Именно поэтому — он отметил черную Альфа-Ромео, следующую за такси как опасность — в его времена полугоночная Альфасуд была одной из лучших машин континента. А когда он увидел, что в машине четверо — его подозрения превратились в уверенность.

В Италии, несмотря на палящее солнце и жару, запрещена тонировка стекол — полицейские должны видеть, что и кто находится в салоне машины, слишком часто напарывались, крови хлебнули. Поэтому — Секеш видел тех, кто в машине, видел, как расположены их головы, сколько их — и даже смог достоверно предположить, кто это такие?

Чтобы не привлекать внимания — у Секеша был мотоциклетный шлем со встроенной телефонной гарнитурой. Он опустил руку в карман и прощелкал номер наощупь. Только самый подозрительный человек мог бы сказать, что этот мотоциклист куда-то звонит.

— Алло.

— Это Второй — Секеш назвал свой боевой номер, первым был сам Ирлмайер — движение, четыре человека. Предполагаю, что гости с островов.

В нескольких десятках километрах от этого места, на бывшей бойне, где до сих пор пахло кровью — Ирлмайер не смог сдержать улыбки. Обычно такие решения принимались осторожно, взвешенно, после долгого обсуждения — разведка не для того, чтобы стрелять на улицах. Но при таких обстоятельствах… Вот сейчас то мы и посмотрим, что ты сможет ответить своим хозяевам на это, предатель проклятый.

— На ноль их! — коротко сказал Ирлмайер

— Я понял.

Секеш — никогда не переспрашивал, когда отдавались такие приказы…

Кристина Уоррен

— Что ты здесь делаешь?!

Они произнесли это одновременно — и на секунду смутились. Кристина пришла в себя первой — ей не надо было следить за улицей.

— Ты шпионишь за мной?!

— Уходи отсюда. Сейчас же…

— Черта с два!

Поглощенный наблюдением за встречей своей подопечной, британской журналистки Кристины Уоррен и человека, которого он опознал как Воронцова — граф Сноудон проворонил настоящую катастрофу. И бойцы САС — сплоховали, все они смотрели во все глаза на человека, который убил как минимум троих из полка. В голове они прокручивали мысли о том, как ловчее его прикончить — и не заметили, как смерть змеей подобралась к ним самим.

В самом начале Виа делла Консиллиационе мотоциклист, оседлавший стритфайтер БМВ — получив приказ, опустил вниз забрало шлема — и лучи солнца заплясали на нем. Достав пистолет — пулемет, он положил его на бак, переключил скорость и начал разгоняться…

В этот самый момент — русский взял журналистку за руку — а она раздраженно вырвала ее. Граф Сноудон — поставил мотоцикл на подножку, чтобы быть готовым прийти на помощь…

В этот момент он осознал, что слышит нарастающий вой мощного мотора. Прежде чем он успел понять, что происходит — черная тень пронеслась по узкой, свободной полосе мимо него, он даже почувствовал дуновение ветра. Он увидел мотоциклиста в кожаной куртке, на спине которой был вышит североамериканский белоголовый орлан. Этот человек правил мотоциклом как опытный наездник лошадью — бедрами и коленями, не держась за руль — а в руках у него был направленный вправо пистолет-пулемет с длинным магазином.

Длинная автоматная очередь ударила гулким, раскатистым треском — и в небо взметнулись голуби…

Киллера я тоже не заметил. Лишь в последний момент, повернув голову, я увидел мотоциклиста — и понял, что происходит.

— Ложись!

Сбив с ног журналистку, я сам упал на асфальт. Загремела длинная автоматная очередь, прервавшаяся двумя пистолетными выстрелами.

— Что…

— Лежи!

Чертова сутана! Совершенно неподходящее для таких дел одеяние…

Глок был уже в руках. Поднявшись, я не увидел киллера — но увидел стоящий мотоцикл, и человека на нем, с пистолетом в руках, он держал маленький пистолет обоими руками. Я прицелился в него — и тут увидел позади него, на тротуаре Виа делла Консиллиационе еще одного человека. Он целился — то ли в меня, то ли в этого козла на мотоцикле из укороченной десантной винтовки ФАЛ. А эта винтовка — если зарядить ее бронебойными патронами — пробивает насквозь автомобиль. Такую (точнее нидерландский лицензионный карабин с фонарем под стволом) использовали САСовцы в Ирландии для уличных боев в католических кварталах. Намного более опасная цель, чем стрелок с пистолетом.

Сместив прицел совсем немного, я дважды выстрелил — и человек с ФАЛом упал.

Я и стрелок на мотоцикле выстрелили друг в друга одновременно — и оба промахнулись. Моя пуля — миновала меня чудом и разбила стекло за спиной.

Прогремела еще одна очередь — человек свалился с мотоцикла и я решил, что отсвечивать тут не стоит и мне. А надо сматывать удочки…

Адриан Секеш не сомневался в том, что задача выполнена. Тридцать одна пуля со стальным сердечником — и ни одной из них не вышло за пределы цели, представляющей собой автомобиль с четырьмя козлами внутри, британскими спецназовцами. Оставалось только сваливать… он был уверен в себе самом и в своем мотоцикле… выпустив из рук пистолет-пулемет, он схватился обеими руками за руль. Проблема небольшая — слева Сан Спирито, справа — Сент-Анджело… он конечно совсем не святой — но сбежать сможет, как делал это не раз и не два. Он нажал на газ — и тут в спину как кувалдой ударило и-раз, и-два! Руки моментально ослабли, сделав неверное движение — и он полетел с мотоцикла на раскаленный асфальт Виа делла Консиллиационе…

Нечего было и думать, чтобы уходить отсюда пешком — и даже бегом не уйдешь. Здесь — людное место, полно полиции. А итальянская полиция умеет бороться с терроризмом, за ней — тридцатилетний опыт…

Протарахтела еще одна очередь. Лопнула под градом пуль одна витрина, другая. Посыпалось стекло, люди закричали. Кто-то лежал на тротуаре, уже подстреленный или пережидая стрельбу. Кто-то бежал, куда глаза глядят…

И тут — я увидел среди припаркованных у тротуара машин то, что мне и было нужно…

Крис лежала рядом, пытаясь встать. Я схватил ее за руку, потащил к машине.

— Что происходит? — крикнула она по-английски…

Машина. Машина, которую я приметил. Альфа-Ромео Спайдер, выпускалась серийно с шестьдесят шестого по девяносто третий год. Поставленная на конвейер в пику безумно популярному в САСШ шестому Триумфу, она продержалась до появления его десятой серии, став классикой наряду с Порше-911. Именно такая машина, ало-красного цвета стояла в череде автобусов, подобно танцовщице фламенко в магазинной очереди, яркая, вызывающая и привлекательная. И чертовски плохо защищенная от угона по сравнению с другими машинами, какие я видел. Если сейчас стандартом является встроенная противоугонка на несколько ступеней блокировки, то эту машину можно было завести, лишь оборвав провода под рулем. Ни с какой другой машиной — я бы не мог совладать с тем, что у меня есть.

За спиной — грохотала перестрелка, но стреляли не конкретно в нас — а где-то друг с другом, скорее — итальянские полицейские с кем-то еще. Кем — меня не интересовало, пока пули летели не в меня. Мельком глянув, я заметил лежащий на дороге мотоцикл, тоже черный — но никого рядом с ним не было, ни живого, ни мертвого.

Машина была низкой — поэтому я буквально перебросил Крис на пассажирское сидение. Оборвал провода под колонкой, подсоединил один — машина отозвалась длинным, непрерывным гудком. Второй… ничего не произошло… третий… есть!

Есть…

Пятиступенчатая ручная коробка и четырехцилиндровый мотор — но больше ничего и не нужно, ехать — недалеко. Пригнувшись к рулю, я врубил передачу — и машина пошла вперед…

Граф увидел, что человек, который убил его товарищей, упал с мотоцикла, он точно знал, что попал в него, по крайней мере, один раз. Лихорадочно сбивая мотоцикл с подножки, он мельком огляделся — и его как холодной водой окатило. Метрах в двадцати, на том месте, где стояла журналистка — он увидел человека в монашеском одеянии с пистолетом в руках. Воронцов! Пистолет «монах» держал двумя руками, руки у него не дрожали, и глупо было думать, что он промахнется. Явно профессионал. Мелькнула мысль — вот и все.

Но человек промахнулся — и раз, и два — хотя пули прошли совсем рядом. Помня принцип «сначала спасай свою задницу, потом дырявь чужую» — граф моментально повалил мотоцикл на бок, чтобы укрыться за ним, как кавалерист за лошадью. С одной стороны у него будет лежащий на боку мотоцикл, с другой — ряд машин. Не так уж и плохо…

Прогремела автоматная очередь, пули ударили по асфальту и по мотоциклу, запахло бензином. Граф увидел человека за машинами на противоположной стороне улицы, в руках у него был МР5К, знаменитый «немецкий обрез» способный в пару секунд превратить человека в дырявую красную перфоленту. Граф выстрелил четырежды, потом еще раз — попал или нет, непонятно, но заставил этого козла убраться. И тут же как обожгло — с патронами у него теперь совсем плохо…

Начали стрелять со стороны площади, видимо, полицейские, граф Сноудон воспользовался ситуацией, чтобы сменить позицию и убраться с улицы, простреливаемой насквозь. Когда он перевалился через ряд припаркованных справа машин — он увидел стрелявшего и промахнувшегося в него человека, он тащил за собой журналистку куда-то, к туристическим автобусам. Граф прицелился… но тут автоматная очередь прошла совсем рядом, он обернулся и выстрелил в ответ. Увидел упавшего у туристического автобуса человека, автомат в его руках и бурые брызги на боку автобуса… и патронов больше не было… все. Сам не понимая, что делает, граф побежал по улице, в сторону Собора Святого Петра.

В отличие от всех участников перестрелки немец одел бронежилет. Так себе бронежилет, всего лишь куртку со слоем кевлара и титановыми пластинами напротив жизненно важных органов, замаскированную под рокерскую — но она его спасла. Если бы не куртка — он был бы убит или смертельно ранен. Обе пули попали в спину, одна — точно в позвоночник…

Бронежилет, даже самый хороший — задерживает пулю, но никогда не устраняет ее действие, энергия просто распределяется на большую площадь. Попадание двух девятимиллиметровых пуль — было как два удара кувалдой, от боли потемнело в глазах, и Секеш полетел на асфальт, больно ударившись. Мелькнула дурацкая мысль — уж кем-кем, но потерпевшим то я еще не был.

Тем не менее — Секеш был жив, в сознании и по-прежнему смертельно опасен.

Он и не думал сдаваться, его просто никто не учил сдаваться, ни в училище в Бад-Тельце, где он постигал науку выживания в уличных боях, ни в горном училище в Южной Баварии ни в девятом отдельном отряде погранвойск — его нигде не учили сдаваться. Он пошевелил рукой… и рука поддалась ему, а это значило, что он жив и должен продолжать бой. Секеш заполз пространство между двумя припаркованными машинами, потом — пополз дальше.

На тротуаре — какой-то мужчина, лежащий у витрины, обратился к нему.

— С вами все в порядке, синьор?

Вместо ответа — Секеш полез под куртку и вытащил пистолет сорок пятого калибра. Мужчина закричал и попытался ползти — но Секешу был нужен не он…

Руки — были как чужими…

Он сел, затем усилием воли повернулся и встал на колени, хотя позвоночник болел так как будто его тяпнули в спину пангой, африканским аналогом мачете. Положив обе руки на крышу припаркованной машины, той самой, которую он расстрелял, он прицелился в своего противника, того, который и подстрелил его. Как раз в тот момент — он менял позицию, выбираясь с простреливаемой улицы…

И тут Секеш понял, что он не попадет. С такими руками — нет, не попадет, просто не совладает с мощным пистолетом. Может, попадет, а может — и нет…

А он — никогда не промахивался…

На площади выли сирены.

Секеш сунул пистолет за ремень, прикрыв его курткой. Достал из кармана гранату, выдернул чеку и сунул в салон расстрелянной им машины. Затем — пошатываясь, побежал в сторону Сан-Спирито. Там есть остановка общественного транспорта, ближайшая к собору Святого Петра и там вполне можно затеряться…

О людях из группы прикрытия он не подумал. Все кончено.

О том, чтобы чисто уйти — нечего было и думать. Центр Рима, на площади Иоанна Двадцать третьего уже полицейские, на набережной — тоже. В одиночку, в монашеском одеянии я еще мог бы уйти. Но не с Крис.