— Он тебя знает? Как он оказался в вертолете?
— Это… Алан. Он… полицейский…
Да… черта с два.
— Ты его не первый раз видишь, да?
— Да…
— А где был первый?
— В Милане…
— Расскажи…
Даваясь слезами, Крис рассказала. Как она поехала в Милан. Как не нашла там того, чего ожидала найти. Как на нее напали цыгане. Как этот парень ее спас. Потом — как она видела то, что я определил как черную мессу. И про то, что этот парень забрал ее тогда. Конечно же, он наврал ей про то, что занимается похищенными. Чушь это все собачья, сами британцы — знатные похитители людей и мистики. Одно «Общество Золотой зари» чего стоит.
И эта история — мне не нравилась. Очень. Хоть я в нее и поверил — в ней были явные признаки Игры.
— Давай, проясним наши отношения, Крис — сказал я — Крис, это твое настоящее имя? Тебя действительно так зовут?
— Да… Можешь мне не верить, но да…
— Хорошо. Ты работаешь на английскую разведку?
Крис ничего не ответила, Она прекратила плакать, и сейчас просто сидела у вертолетного колеса, сжавшись в комок.
— Крис, если даже это и так, я не буду убивать тебя. Ты спасла моего сына, я тебе должен. Ты должна знать правила, если ты из разведки — долг должен быть отдан, долг важнее всего. Если ты из Песочного дома — я просто уйду, только и всего. Или помогу тебе выбраться из страны, если ты этого желаешь. Долг есть долг, и я предпочел бы…
В следующую секунду я получил пощечину, да такую, что искры из глаз. Признаюсь честно — пропустил…
— Черт тебя побери! Никакая я не шпионка! Я журналистка, понимаешь? Журналистка! Я делаю репортаж — расследование. Можешь думать обо мне что угодно, но я журналистка… и не более того! Да пошел ты!
— Она права…
Я резко повернулся. Парень, которого я подстрелил — смотрел на меня.
— Она права…
— Двадцать второй полк, крыло контрреволюционной войны, я прав? — спросил я
— Никак нет… — сказал раненый — Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон. Егермейстер Его Королевского Величества, к вашим услугам…
С графом Сноудоном я разговаривал недолго — все равно он понимал, что я ему не поверю, да и я в самом деле не собирался ему верить. Просто надо было прояснить кое-какие моменты, и я их прояснил.
Услуга за услугу — я достал из кармана всю наличность, которая у меня была, разделил ее пополам. А наличности у меня было много — старая привычка преступников, мафиози и разведчиков, носить при себе наличность. Свой телефон — я тоже бросил ему. Перед этим отошел и сделал два звонка — а больше он мне не нужен. Если будут искать по телефону, найдут… хм… не совсем меня.
Из любой, самой дрянной ситуации надо уметь извлекать выгоду.
— Заряжен, оплачено сто минут вперед. Роуминг тоже оплачен. Аптечка у тебя есть. Деньги тоже. Город вон в той стороне. Новую одежду украдешь или купишь, если надо. Денег хватит на паром до Гибралтара и еще останется. Не поминай лихом…
— Мы должны взять его с собой — сказала Крис
— Ты хочешь его тащить на себе? Лично я — не испытываю ни малейшего желания.
Я взял Крис за руку.
— Пошли. Расскажешь по пути, как ты умудрилась вляпаться во все в это…
Лондон, Англия Редакция газетного холдинга News Corp 05 мая 2014 года
Вчера в Лондон пришло настоящее лето…
Тихое и не слишком жаркое, типично британское лето, с зеленой листвой, экстремалами на Темзе, которые рисковали заниматься серфингом, ловко уворачиваясь от барж[29]. Правда, почти каждый на улице помнил, что это — второе лето после Национального поражения…
Лондон практически не бомбили. В него попали только две ракеты, обе — в Тауэр, отчего старые вороны Тауэра погибли или покинули это место. Основной удар русских пришелся на военные базы, а самый страшный — на места базирования ядерного оружия. В этой войне, известной как «девяносточасовая» война участвовали только сверхдержавы, и было применено только сверхчистое ядерное оружие, дающее при взрыве радиоактивные изотопы с периодом полураспада максимум несколько минут. Таким образом, Индостанский субконтинент пострадал куда больше, чем метрополия, а основные разрушения — пришлись на базы ВМФ, где базировались британские подводные ракетоносцы. Страшный удар пришелся по базе в Скапа-Флоу, хотя там мало что оставалось — Британия в этот момент вела войну со своим давним союзником и бывшей колонией — Североамериканскими соединенными штатами. Эта война закончилась худо — Британия сама из субъекта геополитики превратилась почти что в объект.
Чувства британцев после национального поражения нельзя было описать обычными словами. Гнев, горе, ненависть, досада — все слилось в ядовитом коктейле. Наверное, рухнула бы монархия, если бы не одно «но» — молодой монарх служил в армии, причем в горячей точке, и во время вторжения — принял на себя командование Британской территориальной армией, готовясь к практически безнадежному бою с подходящей к стране Великой Армадой. Русские тогда шли ва-банк, они сформировали огромную флотилию из судов, базирующихся на Балтике и у северных берегов, центром этой армады были четыре атомных ударных авианосца. Подобных армад никто не видел с времен семьдесят седьмого ударного соединения[30]. Никто не хотел прощать молодого монарха за унизительный мирный договор, после которого Армада повернула назад. Но Его Величество и не нуждался в прощении…
В этот тихий утренний день, очень рано утром, из одного из домов, построенных на месте доков и трущоб Вест-Энда — к припаркованным внизу машинам выскочила… ну, кажем так не совсем одетая девица. А за ней бежал парень… одетый немного получше, и выделяющийся длинной бородой, какую почему-то модно носить в среде интеллектуалов.
Девица решительно рванула дверцу своего Остин Метрополитен — но парень — схватился за нее раньше, чем она успела захлопнуть ее
— Какого черта, что тебе не так опять? — заорал он фальцетом.
— Что мне не так? Мне просто не нравится, что ты импотент, Питер!
— Импотент? Да? Это с чего ты взяла?!
— Да с того! Эту квартиру купили тебе родители. Твое арт-агентство купили тебе родители! Что ты сделал в своей жизни сам, а?
— Послушай, у меня ничего с ней не было! — закричал парень — это всего лишь моя кузина! Она просто приехала погостить, и точка! Не своди со мной счеты!
— Да пошел ты!
Девица рванула дверцу — и парень отскочил, взвыв от боли и схватившись за прищемленный палец. Возможно — сломанный палец.
Она усмехнулась и нажала на газ…
Утром — движения на улицах почти не было, пробки начнутся примерно через два часа, когда основная масса лондонцев хлынет на работу из пригородов. С этим пытались бороться — например, один не совсем здоровый человек, избравшийся мэром города придумал, чтобы в один день пускать в Лондон только машины с четными номерами, в другой — с нечетными, это привело лишь к тому, что люди стали покупать две машины вместо одной. Но у Крис — так звали эту девицу, столь решительно порвавшую с возлюбленным — была только одна машина. Правда, карточка «пресса» на стекле — давала кое-какие привилегии.
Крис подсчитала по времени. Получалось, что до утренних пробок — она должна успеть заскочить на квартиру, принять холодный душ — горячего можно не ждать, она не включила бойлер[31]. Холодный душ… бр-р-р… настоящая мерзость, но она готова на все, только бы смыть с себя ощущение того, что к ней прикасался этот подонок. Потом — надо выехать на работу, чтобы успеть до пробок. Позавтракать дома она не успеет… но можно будет перехватить что-то на скорую руку в центре.
Господи, какая же она дура…
С Питером — она познакомилась на волонтерской акции, которую устраивали ее друзья. Он показался ей милым, и каким-то… беззащитным, что ли. Его родители — отчаялись пристроить его в бизнес, которым они владели и просто купили ему шикарную квартиру и место аналитика в инвестиционном банке. Сейчас, из-за войны — инвестиционный бизнес в Лондоне переживал совсем не легкие времена, но Питер из-за этого переживал совсем немного, его счета оплачивал не он сам. Он был буддистом… точнее, думал, что он буддист, и он увлекался живописью импрессионистов. Крис он заинтересовал, потому что с ним было о чем поговорить. Она не хотела иметь дело с солдатней и всякими хулиганами с их вечеринками, драками, пивом до блевоты и адреналином. Она считала себя выше этого.
Потом — оказалось, что Питер не способен сам даже за электричество заплатить, вместо пива он увлекается травкой и готов трахнуть любую девицу, которая этого захочет. В том числе и собственную родственницу. Импотент… это было в переносном смысле. Не способный ни на что дельное…
Домик, в котором она снимала комнату по годовому арендному договору — был выстроен в одна тысяча восемьсот восемьдесят пятом году, но по-прежнему сиял белой краской старомодных ставней. Она бросила машину, буквально взлетела по лестнице на второй этаж, и…
Дверь не была заперта.
Крис никогда и никому не давала ключей и не приводила к себе мужчин, она считала, что мужчина, не заработавший себе на собственное жилище как бы и не мужчина. Ключи были в единственном экземпляре, у нее и у миссис Девонн, вдовы бригадира Девонна, владелицы этого дома…
— Миссис Девонн? — неуверенно позвала она.
Ответа нет.
У Крис не было никогда никакого оружия — но она была британкой, а британки считают это нормальным. Она осторожно толкнула дверь.
— Кто здесь?!
Ответа не было.
Она включила свет, прошлась по квартире. Все вещи лежали на месте, даже ее гордость — ноутбук от Apple с титановым корпусом, то, что должны были в первую очередь забрать взломщики — осталось на месте.
Заперев дверь — она быстро прошла в ванную. Черт бы все побрал!
News Corp — гигантская медийная корпорация с большими активами по обе стороны океана — принадлежала австралийскому медиа-магнату Руперту Мердоку. Типичный self-made man, начинавший в Австралии с небольших газетенок, а потом — скупивший «желтые» издания по обе стороны океана — из подателя сплетен и слухов, он превратился в респектабельного бизнесмена с большим весом в экономике и политике. Теперь — корпорации Мердока принадлежали такие издания как The Times и New York Post, а так же агентство деловой информации Dow Jones, со своим индексом, определяющим температуру североамериканской экономики. Были у Мердока активы и в Италии и в Священной Римской Империи, владел он некоторыми сетями в Интернете. Из России — его выдворили в тысяча девятьсот восемьдесят первом, навсегда запретив какой-либо бизнес в России и тогда же — русская разведка занялась Мердоком как манипулятором, распространяющим черный пиар и представляющим угрозу российским международным делам. Расследование уперлось в тупик, но происхождение денег, на которые Мердок начинал бизнес установить так и не удалось. А в одиннадцатом году, незадолго до второй мировой, грянул скандал, когда выяснилось, что подконтрольные Мердоку издания используют незаконные методы получения информации, прослушивают десятки политических деятелей и сотни, если не тысячи простых граждан. В России это привело бы к судебному разбирательству и скорее всего конфискации, в Британии — всего лишь к отставке руководства компании и досудебному урегулированию претензий с выявленными пострадавшими. Никого не насторожил тот факт, что из политиков — под прослушку попали только члены определенных партий…
Именно в этой «фабрике новостей» работала Крис последнее время.
Рабочее место Крис располагалось в большом зале, который был разгражден на клетушки полупрозрачными стенами. Место для подключения ноутбука к питанию и сети, справочники, в том числе желтые страницы Лондона, еще какая-то дрянь, неудобный стул. Об удобстве журналистов здесь не заботились, скорее — наоборот. Считалось, что волка ноги кормят и чем неудобнее рабочее место — тем больше журналисты будут проводить времени в «полях».
Невыспавшаяся, заведенная и злая, она плюхнулась на свой стул. Запустила ноутбук, даже забыв подключить его к питанию.
Сидевшая рядом с ней рыжая, разбитного вида девица, специалист по «светской хронике», точнее по слухам и грязи — сочувственно улыбнулась
— Нелегкая ночка?
— Скорее нелегкое утро.
Вчера Крис перебрала… просто потому, что ей надо было набраться смелости перед разговором с Питером. Он не был ей нужен, но она не знала, как ему это сказать. Питер… в общем, он был из тех, про которых говорят: «его единственное достоинство в том, что он не пьет».
Как потом оказалось — скандал прошел очень даже и вполне логично закончился расставанием.
— Эй!
На стол шлепнулся пакет
— Привет, девочки!
— Привет, Дэмиан! — томно сказала рыжая Шейла.
Дэмиан, в обязанности которого входило, в том числе сортировать и разносить почту, был открытым педерастом. Поэтому — некоторые дамы в редакции упорно старались соблазнить его.
Крис посмотрела на пакет, в который была упакована ее почт. Странно… что-то всего очень много.
Очень странно.
Она достала маникюрную пилку для ногтей и вскрыла пакет. Пакеты с почтой всегда так и раздавались — в запечатанном виде. Это потому, что у журналистов были свои информаторы, и перехватить чужого информатора или просто его выдать, чтобы насолить — бывало и такое. Обстановка в журналистском коллективе была отнюдь не дружной, скорее это напоминало собачьи бега, где каждый стремится добежать первым, огрызаясь и кусая друг друга.
На стол вывалились кассета в давно устаревшем формате Video-8 предназначенном для аналоговых видеокамер, имевших хождение в восьмидесятых — девяностых годах, затем еще одна, затем — какие-то бумаги в прозрачном, заклеенном пакете.
Она не знала, что это за бумаги.
Первым делом, она подумала, что Дэмиан ошибся и это предназначено не ей. Покидав все обратно в пакет, она бросилась за Дэмианом, который катил тележку между рядов.
— Дэмиан! Ты уверен, что это мне?
Маленький, чем-то похожий на Монти Пайтона человек повертел паркет.
— Ну вот же. Точно тебе, вот наклейка.
— Я этого не заказывала… черт.
— Подожди немного.
Дэмиан закончил разносить, и он пошли в его кабинет, который был завален упаковками от разных служб доставки. Дэмиан достал журнал, который он до сих пор предпочитал компьютеру.
— Ну, вот… доставлено курьером Парсел-инт, вчера, восемь часов вечера. Принял ночной сторож… конечно, странно что в такое время… сейчас.
Дэмиану потребовалось совсем немного времени, чтобы найти нужную упаковку.
— Ну, вот. Кристина Уоррен, репортер. Это ты?
Кристина глубоко вздохнула
— Как думаешь, в этом здании найдется переходник с Супер-8 на цифровой формат, а?
— Можно поискать…
— Теперь ты понял?!
Да уж, понял. Кто-то, не зная, как легализовать информацию, решил найти дуру, которая сунет голову в петлю. И нашел.
Интересно только одно — выбрали первую попавшуюся или все-таки следили? Наверняка не просто так — интересно только, по каким критериям отобрали.
— Куда мы идем?
— К дороге. Это совсем рядом. Нас кое-кто заберет.
— Кто именно? Кому ты звонил? — спросила Крис
— Друзьям. Нас заберут. Есть еще одно…
— Что?
Я пристально посмотрел на Крис. Не может быть, чтобы за ней не следили. Британские ублюдки — манипуляторы из разведки запустили ее в чужую страну, без всякой подготовки, даже без понимания того, что она делает — просто, чтобы голыми ногами она нащупывала мины. Чтобы посмотреть, где она подорвется, на чем. Не может быть, чтобы за ней не следили. Должно было быть какое-то дистанционное устройство слежки…
— Телефон?
— Что?
Оказывается, я сказал это вслух
— Дай сюда телефон — сказал я.
Крис достала телефон, протянула его мне. Я открыл заднюю крышку, достал СИМ-карту и аккумулятор. Размахнулся и с силой бросил: аккумулятор в одну сторону, СИМку в другую. Телефон в третью…
— Эй! — возмущенно сказала Крис — мой телефон!
— Когда все кончится, подарю тебе Vertu[32], настоящий.
В сотовом телефоне, безусловно, что-то было, по сути, сам сотовый телефон, даже не модифицированный — готовое подслушивающее устройство, которое мы носим с собой. Но полагаться на него как на основное — нельзя. Сотовый телефон может разрядиться, его можно потерять, забыть, его могут украсть. Нет, есть что-то еще…
— Тебе делали операции в последнее время?
— Что?! — выпучила глаза Крис
— Операции. Медицинские операции. По любому поводу? Ты падала? Что-то ломала? На тебя нападали?
— Господи, да нет же.
Отпадает. Что может быть еще. Серьги? Нет, серьги женщины меняют. Как любую другую бижутерию, как и одежду, как и обувь. Не меняют только…
Я схватил Крис за руку. Так и есть.
— Откуда это?
— Какая разница…
Я огляделся по сторонам. На берегу, где мы высадились — было отнюдь не чисто, это было не туристическое место… Прибой — выносил из Мессины на берег всякую дрянь. Я сделал несколько шагов и подобрал бутылку. Стеклянную бутылку.
— На, попробуй… — протянул я бутылку Крис
— Что?
— Твое кольцо. В нем бриллиант?
— Конечно! — возмущенно сказала Крис — тебе не кажется…
— Не кажется. Бриллиант режет стекло. Попробуй, порежь эту бутылку. Надо убедиться, что это и в самом деле бриллиант. Давай же…
Крис посмотрела на бутылку. Бутылка была грязной, вся в тине.
— Господи…
— Давай, помогу.
Крис отдала мне кольцо. Я с силой надавил камнем на бутылку, попробовал провести. Никакого результата… Еще раз… Ничего.
— Видишь?
— Что это значит, черт возьми?
Как я догадался? Да очень просто. Разведке никогда не выделяют достаточно денег. И просто глупо — тратить выделенные средства на настоящий камень в передатчике, замаскированном под кольцо с алмазом. Сойдет и фианит.