— Видишь?
— Что это значит, черт возьми?
Как я догадался? Да очень просто. Разведке никогда не выделяют достаточно денег. И просто глупо — тратить выделенные средства на настоящий камень в передатчике, замаскированном под кольцо с алмазом. Сойдет и фианит.
— Это фианит. Кубический цирконий. Известный во всем мире заменитель алмазов. Большинство дорогих ювелирных гарнитуров изготавливаются сразу в двух экземплярах, с настоящими алмазами, чтобы держать его в сейфе, и с фианитами — чтобы носить. Чтобы распознать фианит — самое простое это порезать стекло, либо окунуть его в воду. На фианите останутся мельчайшие капельки воды, в то время как алмаз — не удерживает воду, он слишком гладкий и твердый…
Достав нож, я подковырнул камень — он поддался неожиданно легко. Внутри было то, что я ожидал.
— Вот, посмотри. Передатчик глобальной системы позиционирования. Они отправили тебя на смерть и смотрели, где именно ты подорвешься.
Крис взяла кольцо…
— Но в этом есть и кое-что хорошее. Теперь я тебе верю. Если бы ты была агентом британской разведки — ты бы знала о таких вещах…
Крис широко размахнулась — и бросила кольцо в сторону…
— На счастье?
— Да пошел ты!
Развернувшись, она пошла по пляжу, по моим прикидкам — в сторону Мессины
— Кольцо, наверное, золотое было! — крикнул я.
Она показала мне вытянутый средний палец и продолжила дефилировать по грязному пляжу. Сорвалась…
Ладно, бес с ней.
Не знаю, чьи это стихи — но точно про меня. Я никогда не умел ни выбирать женщин, ни обращаться с ними. Поэтому я и один до сих пор…
Плюнув, я начал выбираться к дороге…
Встречающие — появились через десять минут после того, как я выбрался к условленному месту. На дороге — появилась пропыленная, явно повидавшая самые скверные сицилийские дороги семьдесят пятая Альфа. Я как раз брел по дороге, увидев машину, я встал.
Когда машина остановилась от меня в нескольких метрах — навстречу вылезли двое, оба сидели впереди. У одного в руках обрез помпового ружья, открыто. Этот — вылез с водительского места. Второй — такое ощущение, что зарабатывал на жизнь в каменоломнях. Черная, промокшая от пота рубашка едва не трескалась на каменных плечах.
— Бон джорно… — сказал я. Приветствие на сицилийском будет совсем другим — сабенерика — но произносить его не стоит. Никто не знает о том, что я немного знаю сицилийский диалект, в корне отличающийся от итальянского — и пусть так оно и будет. Если ты силен — показывай, что ты слаб, если ты знаешь — показывай, что не знаешь
— Бон джорно, синьор. Ищете кого-то?
— Друзей.
Стандартное представление мафии. Оба кивнули
— Садитесь, синьор…
Мы сели в машину. Пока все идет хорошо. Хотя если плохо — в любом случае, убивать меня пока не будут…
— Amico… — сказал я — у меня есть небольшая проблема. Я поссорился со своей женщиной, и она пошла вон туда. Как думаешь, где она может быть?
Здоровяк пожал плечами
— Наверняка ловит машину на трассе, синьор. Поедемте, проверим…
Крис мы нашли почти сразу, она безуспешно пыталась поймать машину. Конечно же — никто не останавливался, потому что она здесь чужая. Сразу видно — чужая. Чтобы это понимать обычному жителю цивилизованной страны — надо пожить здесь несколько лет, потому что в цивилизованных странах не принято бояться. Люди просто подвозят друг друга, не ожидая подвоха. А здесь — таких подвохов бывает столько, жизнь настолько непредсказуема и опасна, что люди предпочитают держаться подальше от всего необычного. Из принципа «мало ли что»…
Водитель остановил машину. Я опустил стекло. В машине, которая в середине восьмидесятых в Италии считалась роскошной — был отличный мотор, идеальное шасси и ручные стеклоподъемники сзади…
Какое-то время мы так и были — Крис шагала, держа поднятой руку с большим пальцем, а водитель поддерживал такую же скорость…
— Нашел друзей? — первой не выдержала она
— Нашел — отозвался я — садись, тебя никто здесь больше не подвезет. Никому не нужны неприятности на свою голову.
Крис ничего не ответила.
— Садись, говорю. Если ты не думаешь о себе, окажи услугу мне. Если ты продолжаешь строить из себя — это не красит ни тебя, ни меня в глазах местных. Ты становишься непослушной женщиной, а я — мужчиной, который не может держать женщину в руках. Нам обоим нужно здесь немного уважения, если мы хотим остаться в живых. Садись, ну…
Я открыл дверь машины со своей стороны. Было жарко…
— Чертовы шпионы.
Крис полезла в машину
— Я не шпион — поправил я — я офицер разведки.
— Да? И в чем разница?
— Шпион — тот, кто предает свою страну. Разведчик — один из тех, кто ее защищает…
— Спасибо за разъяснения…
Машина уже набирала ход…
21 июня 2014 года Близ Корлеоне, Сицилия
Путь в Корлеоне, мекку мафии не так прост, весьма неудобен и безусловно опасен. Остатки цивилизации заканчиваются в Палермо, как только ты выезжаешь из этого города — ты вверяешь свою судьбу самому Господу. А так же — верному, испытанному стволу и дружеским узам, которые здесь определяют всю жизнь человека…
Дорога на Порт-Катания, второй по величине и влиянию город Сицилии после Палермо называется Е90, она проходит по всему побережью Сицилии, включает в себя часть объездной дороги Палермо и является одной из красивейших дорог в мире, во многом схожа с теми, какие мы проложили мы в Крыму и на Кавказе.
Но почти сразу же — наша Альфа свернула и покатила по дороге, которая больше пригодна была для мулов и коров. С каждым метром — мы все глубже погружались в жизнь этого неприветливого края, и когда стала не видна уже Е90 — отступать было поздно…
Дорога шла в гору — узкую, она чем-то напоминала лезвие топора. Как потом я узнал — эта гора называлась Скорчиавачче, что дословно переводится как путь к коровам. Коров, правда, здесь было немного, все больше козы…
Не сказать, где больше было опасности — впереди, или у нас за спиной…
А места здесь были красивыми…
Это чем-то напоминало Крым… или некоторые районы Персии, в которых мне довелось побывать. Горы… но горы не столь высокие, чтобы быть бесплодными, то тут то там — на склонах террасные сады. Причудливый ландшафт местности изрезан впадинами, ущельями, отвесные склоны чередуются с долинами, где оливки растут так густо, что непонятно, как их собирают. На склонах же — видны стоянки пастухов и стада скота… скотоводство на Сицилии больше развито, чем земледелие. Но и то и другое уступает рыбацкому промыслу…
И за нами следили. Видимо, я слишком резко повернул голову в сторону мелькнувшего на склоне солнечного зайчика… или это испуганная Крис видела беду во всем.
— Это они? — резко спросила она
— Скорее всего, горный кварц — успокоил ее я.
Но сам — не успокоился. На чьей стороне будет мафия? Достаточно ли будет здесь — слова прибывшего из Нью-Йорка дона и старого пиетета перед Российской Империей и перед русским дворянством? Я не был в этом уверен — но другого выхода не было…
Двигаясь со скоростью не более двадцати миль в час — мы въехали в селение, нечто среднее между большим селом и небольшим городком: потому что в центре дома были больше, чем в один этаж и была настоящая городская площадь. В городе все замерло — машины на улицах, лежащие в тени собаки и куры. Сиеста…
Наша машина медленно выполззла на городскую площадь, чуть покачиваясь на неровностях — площадь была замощена камнем, наверное, лет двести тому назад. В центре площади — был фонтан с какой-то скульптурой — но с отбитой головой и давно утратившей свой первоначальный бело-мраморный цвет под натиском зеленых водорослей. Вода в фонтане — не брызгала вверх веселой, серебристой струей — а медленно сочилась, словно застывая на зеленом бархате прозрачными ледяными каплями…
Джакомо Федо, барон ди Адрано, друг друзей был одним из тех аристократов на Сицилии, которые сохранили и даже приумножили свои наделы: практически никому не удалось это сделать, а в роскошных палаццо — всякие нувориши открывали дорогие отели для новобрачных. Барон был одним из немногих, кто изначально нашел общий язык в мафией — в то время, как мафия создавалась как организация крестьян, направленная, в том числе и против аристократии. Когда Муссолини чистил остров от мафии методами, которые не сделали бы чести и самой мафии — отец барона ди Адрано засел в своем доме, отстреливаясь от карабинеров, вместе с ним были его люди, несколько винтовок и станковый пулемет. Маленький Джакомо в тот день получил ранение — уродливый шрам был заметен и сейчас — и урок на всю жизнь. Старый Альваро Федо погиб — но отнять поместье у семьи Федо Муссолини не решился по многим причинам: маленький Джакомо вырос в поместье, стены которого были забрызганы кровью отца. Во время экономических реформ — одним из первых он научился сосать деньги из Рима новым способом. Если раньше — деньги просто пропадали: то барон ди Адрано сделал по-другому. Полученные деньги он вкладывал в наркотики, продавал их, исходное количество денег пускал на то, для чего они и были предназначены, а прибыль — в среднем четыреста процентов — вкладывал в недвижимость и строительство. Так он стал не просто богатым — а чрезвычайно богатым человеком. Тем не менее — в быту он оставался крайне неприхотливым человеком, и по двору его палаццо — деловито расхаживали куры…
Альфа вкатилась во дворик и остановилась. Мы вылезли из машины, здоровяк в черной рубашке махнул рукой и направился в дом.
— Мне… оставаться здесь?
— Да. Тебя не тронут. Здесь считается позором тронуть женщину. Инфамита…
— Хорошо. Только… возвращайся, ладно.
Внутрь палаццо вели мраморные ступеньки, частично покрошившиеся, с набившейся в трещины землей, кое-где даже проросла трава. Изъяны колонн и стен скрывал обильно вьющийся, радостно — зеленый плющ, дающий прохладу немилосердно-жаркими днями. В целом казалось, что этот огромный дом превратился в памятник самому себе, населенный привидениями и курами. Ту же парадную лестницу можно было быстро отремонтировать — но я знал, что никто не намеревается это делать. Дома здесь — стареют вместе с людьми…
Джакомо Федо, барон ди Адрано встретил нас в библиотеке — мрачной, высокой комнате, уставленной грубо сколоченными из местного, каменно-твердого дерева полками. Тома книг, разного цвета переплетов, но одинаково старые — стояли на полках, подобно батальонам солдат на поле боя.
— Синьор барон… — сказал я и коротко поклонился
— Рад вас видеть в моем доме, синьор князь… — у барона был сильный, скрипучий голос — нечасто в наши края залетают такие… птицы. Тем более — за которых поручились…такие уважаемые люди из Танжера.
Я ничего не ответил
— Это мой младший, Лука… — представил здоровяка барон — совсем от рук отбился. Надеюсь… смотря на вас этот sceccu[33] кое-что поймет для себя…
— Синьор барон, надеюсь, мое присутствие не будет вам обузой…
— Не будет, не будет… — барон махнул рукой — скорее наоборот. Лука… скажи, чтобы вещи синьора отнесли в комнаты наверху. Через два часа ужин, форма одежды… хе-хе… какая угодно. У нас здесь… деревенская идиллия, синьор князь. Ваша очаровательная спутница тоже может не стесняться…
Если бы моя…
28 июня 2014 года Близ Корлеоне, Сицилия
Последующие дни — растянулись в какой-то бесхитростной череде, сладостной неге, которую я никогда не знал, и, наверное — знать не хотел. Как то так получилось, что я выбрал жизнь на высокой скорости — здесь же все шло неторопливо. День тянулся за днем подобно капле меда, сползающей с ложки обратно в банку.
Передав старшим — а в семье барона было семеро детей, из них пятеро — мальчики — отлаженный механизм дел: коррупции при подрядах, наркоторговли, убийств — Джакомо Федо, барон ди Адрано удалился в сельскую глушь, в свое имение, оставаясь, однако авторитетным доном, главарем мафии. Вложив некоторое количество денег в этот парк и в сухие, иссушенные солнцем склоны родной земли — барон создал достаточно преуспевающее сельскохозяйственное предприятие. В основном — на Сицилии выращивают оливки, барон же принялся разводить виноградники и выращивать виноград на вино. На Сицилии — никогда не было больших виноградников, народ здесь был слишком нищ, чтобы культивировать виноград на вино, и слишком занят усобицами и разборками. Просто удивительно — но на Сицилии, месте, где Европа касается Африки, идеальном для выращивания винограда — не было даже своих марок «вин, контролируемых по происхождению»[34]. Барон решил восполнить этот пробел — типичные для сицилийского крестьянского хозяйства оливки у него росли только на задворках усадьбы, на месте, где раньше был парк. Сам парк был роскошный — пирамидальные тополя и звенящие ливанские кедры. Он не был регулярным, британским — но в этом то и было его очарование. Итальянцы были полной противоположностью британцам — если британцы отличались маниакальной страстью упорядочивать мир вокруг себя — то итальянцы оставались заинтересованными наблюдателями, позволяя времени течь в его неспешной бесконечности…
Ждать было особенно нечего — и мне ничего не оставалось, как включиться в размеренную жизнь поместья: учитывая произошедшее, мне стоило всегда находиться на виду у людей. Больше всего проблем доставляли виноградники — они требовали постоянного внимания, а у сицилийцев не было традиции культивирования винограда. Барон выписал откуда-то винодела — но тот очевидно не оправдывал его ожиданий, потому что барон даже замахивался на него палкой. Многие из тех, кто работал на винограде — брали с собой обрез, во время работы он лежал рядом с флягой. Это была Сицилия…
Я никогда не был хорошим виноделом, признаю — у меня, равно как и у отца, как и у деда — времени на это не было. Однако, нашему роду до сих пор принадлежали отличные виноградники в Крыму, и в детстве я участвовал в кое-каких работах на них, вместе с крестьянами. Я вспоминал, как шла работа на виноградниках, и рассказывал об этом барону — а барон от таких разговоров получал истинное удовольствие.
Что же касается Крис — после всего произошедшего на «сапожке», она немного успокоилась и отмякла. Женщины здесь как сестры и сицилийские кумушки приняли ее в свое общество, забрав на кухню, чтобы научить готовить настоящие блюда сицилийской кухни. Погружение в опасные воды, то, о чем она всегда мечтала — оказалось для нее слишком, и я ее понимал. Не всем дано жить под давлением…
Новый вертолет Сикорского — тот самый, который я видел на борту авианосного корабля Адмирал Колчак и впрямь был хорош. Я стоял на балконе поздним вечером и специально вслушивался… но при всем моем опыте не смог определить, где и в каком направлении он прошел. Но слышать — слышал. Такой гул, негромкий, что-то похожее на глухой гул пчел в улье. Такой вертолет и впрямь — может проникать в самые опасные места, прикрытые сверхсовременными системами ПВО. Очень надеюсь, что нам не придется это испытать… одной войны более чем хватило.
Через полчаса — вдалеке, примерно в миле от основного здания дворца вспыхнул яркий, белый огонь, вспыхнул и погас. Специальная система подачи сигналов, встроенная в часы. Это было вынужденной мерой — у меня не было прибора ночного видения, пришлось так. Оставалось надеяться, что здесь у всех — крепкий здоровый сон… праведника.
Надо идти…
В поместье не было собак, а сторожа с ружьями — в основном спали, поэтому — для меня никакой проблемы выскользнуть за ограду — не представляло. Я не знал, кого послали для связи со мной, где приземлился вертолет — но направления для меня было достаточно. В этом направлении — дорога поднималась вверх — и я шел вперед, посреди кустов оливы, высаженные не упорядоченными рядами, а как Бог пошлет. В руке у меня была палка, я шел неторопливо и шевелил палкой по земле и ветви перед собой. Дело в том, что в кустарниках обожают ночевать змеи, если она услышит или почувствует палку — то поспешит уползти, потому что змея избегает нападать на то, что не может съесть. Но если на змею наступить — она ужалит, и ничего хорошего в этом не будет…
Снова сверкнул огонь, подтверждая, что я иду правильно. Они были где-то на самом краю плантации и горного склона, ограды с этой стороны не было — и оставалось надеяться, что никто в доме — не мучается от бессонницы, стоя у распахнутого на ночь окна…
— Господин адмирал…
Я остановился.
— Моритури те салютант…[35] — отозвался я — пиратам удачи.
— Идите за мной. Мы уже нашли убежище…
Убежищем оказалась небольшая пещера на горном склоне, совсем рядом. Здесь — едва заметно пахло застарелым козьим дерьмом и гораздо сильнее — неведомыми сицилийскими цветами, запах которых был тяжелым и дурманящим…
Фонарь не включали. Посланцев Империи было восемь человек, в пещере они едва — едва уместились…
— Мы знакомы? — спросил я, хотя знал ответ
— Так точно, сэр… — ответил один из спецназовцев на английском языке — перед самой второй мировой. Вывоз агента из САСШ.
У меня в часах тоже был фонарик, я включил его. Как и следовало ожидать…
— О, Боже…
— Что-то не так?
Конечно, отправляя этих людей сюда, наши планировщики не смогли ничего придумать, кроме как вырядить их в форму итальянских морских пехотинцев. С одной стороны — логично, ведь Сицилия часть Италии, верно? С другой стороны — их разорвут на куски, покажись они в селении. Да и одежду сицилийского крестьянина — где добудешь…
— Все не так. Ваша задача — днем вообще никаких действий. Не пытайтесь наблюдать или прикрывать меня, сделаете хуже сами себе. Имейте в виду — здесь полно детей, они часто здесь играют — стоит одному заметить вас, и делу конец. На вас просто устроят загонную охоту, здесь до сих пор помнят, что Муссолини использовал Королевскую морскую пехоту, чтобы расправляться с донами мафии, засевшими в глубинке. Здесь вообще никогда ничего не забывают. Я постараюсь выбраться в город и приобрести, по крайней мере, пару комплектов одежды крестьян… это лучшее, что можно придумать. Кто из вас говорит по-итальянски?