Катер начинает резко снижаться. Я широко открываю рот, но пользы от этого маловато. В уши будто кто-то пробки накрепко вбил. Затем машина вдруг взмывает вверх, тошнота в горле усиливается, моя голова от такой болтанки чудом не отрывается от шеи. Наконец, чувствую, что пилот выровнял катер, и мы идем, придерживаясь одной скорости.
– Проскочили, – едва слышу голос Василия, словно кто-то вещает мне издалека. Открываю глаза.
– Что? – собственный голос кажется мне чужим.
– Можете спокойно стирать штаны! – хохочет пилот.
Оглядываюсь по сторонам и вижу под нами желто-зеленое поле, похожее на залатанное одеяло, маленькие кустики лесных посадок, небольшие деревушки, опустевшие, но не пострадавшие от бомбежек.
– Неужто ушли?
– А то.
– Ну, ты ас! – нервно хохочет Брюннер. – Я уже подумал, что конец нам.
Василий смеется, а я глубоко вдыхаю. Пейзаж внизу умиротворенный и просто очаровательный. Возникает ощущение, что нападение чужаков было всего лишь дурным сном.
– Так как ты в центре Москвы оказался? – спрашивает пилота Курт, надеясь, что тот прояснит нам свою историю.
– У них перевес в технике, а штурмовикам отбомбиться надо, – невозмутимо продолжает Василий ровно с того места, на котором остановился. – Было жарковато. Мы с моим звеном начали уводить упырей, оттягивать на себя. Такая буча завертелась, вы не поверите! У меня в глазах искры, «крабы» мельтешат, но автоматика исправно пашет, пушки ловят цели и бьют не переставая. Короче, работать можно. Вдруг бамц! Экран блажить начал. Я сразу неладное почувствовал, на ручное перешел. Мало ли чего.
– И что?
– Сложнее стало, но мы привыкшие. Двух «крабов» завалил, но остальные меня оттеснили и звено наше развалили. Каждый за себя, значит. Связь не работает, ни хрена не слышно. Хорошо, местность заранее выучил, технологиям этим разным я не очень доверяю. Упыри за мной гонятся, я от них удираю. Мотал, мотал, еле сбросил. А когда сбросил, огляделся и понял, что ни хрена не понимаю, где нахожусь. Тут-то мы не летали. Заблудился, короче. Связи нет, экран сикось-накось. В небе ни наших, ни чужих. Один я оказался, как голубь мира.
– Долго плутал? – спрашиваю я.
– Минут пять полетал, попал в городскую зону, сориентировался, где нахожусь. Вот тут-то за мной четверка «крабов» пристроилась и давай меня гонять. Вот в центр и загнали.
– Подожди, – останавливает его Брюннер. – А зенитки? Кордоны?
– Так они видели, что меня четыре упыря пасут и шансов у меня никаких. А может, в своих боялись попасть, не знаю.
– А обратно как ты нас вывез? – изумляюсь я.
– Пока они меня гоняли, я местность срисовывал. И зениточки эти, и кордоны. А дальше просто: вперед, на восток!
– Молодца, летеха! – хвалю его я.
Несмотря на его показушную беззаботность, мы видели, насколько продуманно и грамотно действовал пилот. Курт восхищенно цокает языком:
– Лихо ты с той четверкой расправился.
– Да, чего уж скромничать, – горделиво соглашается Василий, – хорошо вышло. Жаль, последний меня зацепил, пришлось садиться, где потише. Правда, чуть носом там не воткнулся. Автопилот-то не работает.
Экран вдруг загорается ярким светом, и пилот от неожиданности вздрагивает, но тут же радостно восклицает:
– О! Заработало.
Вася внимательно вглядывается в экран, пальцы его скользят по нему, производя мудреные манипуляции, потом он откидывается на спинку кресла и удивленно бурчит:
– Парни, не поверите, все в норме. И связь есть.
Не дожидаясь нашего ответа, он связывается с диспетчером, докладывает о нас с Брюннером, после чего дает координаты катера. А у меня тем временем начинает складываться в голове мозаика из странных событий предыдущих дней.
– Ну конечно! – громко говорю я вслух, расплываясь в довольной улыбке.
Брюннер удивленно смотрит на меня, Василий тоже оборачивается.
– Сходится! Все связано с прилетом белесых тварей, их командиров. И связь они нашу глушили в том секторе, где засел белесый. А здесь она есть, и приборы в полном порядке.
– А почему у нас раньше связь вышла из строя, а у Василия позже?
– Мы были ближе к центру. Вспомни, мы с тобой могли переговариваться, если только рядом находились. Чуть отошел в сторону, и сплошное бульканье.
– Понятно, – Курт скребет чумазый, заросший щетиной подбородок.
– Чужаки и вести себя стали по-другому. Видел, как они залегли у катера?
– Ну.
– Потому что их главные прилетели, обстановку оценили и приказали иначе действовать, не растрачивать силы впустую. Раньше-то твари, как собаки бросались, а теперь за камнями ховаются. Видимо, мы им неплохо отпор даем, беречь своих солдат начали.
– Да и так понятно, что они главные, – скептически ворчит Брюннер. – Вон как их встречали, словно на параде.
– Дело не в том, что главные, а в том, насколько главные. Четырехглазые у них как марионетки, разве не понятно? Отрежь у марионетки ниточки, и все. Она лишь кукла.
– Хорошо, – возражает Курт, – но, когда они на Землю напали, ими же кто-то руководил?
– Представь себе охоту, – терпеливо объясняю ему.
– Так.
– Есть охотник, его собака и дичь. Птичка, лисичка, неважно. Охотник спускает собаку, но псина знает, что он где-то рядом, и уверенно чешет вперед. Собака находит и треплет зубами дичь. Охотник подходит, гладит собаку и дает ей сухарь или чего там дают собакам. А дичь вдруг оживает, и как врежет охотнику промеж рогов. Понимаешь?
– То есть мы дичь? – недовольно хлопает глазам Брюннер.
– Именно! Но дело даже не в этом. Если ухлопать охотника, который вооружен и кинжалом, и ружьем, то собака перестанет быть опасной. Потеряв хозяина, устанет гоняться за дичью и удерет домой. Чужаки, когда на Землю напали, не ожидали такого сопротивления и таких огромных потерь. А теперь белесые засуетились…
– Эй, охотнички, – поворачивается к нам Василий. – Мы дома.
Часть вторая
Глава 1
«Хамелеон» стремительно несется по небу. Раннее утро, снаружи бушует непогода, хлещет проливной дождь, все вокруг затянуто черными, похожими на огромные грязные тряпки тучами. Изломанные молнии огненными стрелами прорезают пространство. Но для нас такая непогода в помощь. Проще и безопаснее подлететь к месту высадки. Конечно, хотелось бы подобраться ближе к цели, но это слишком рискованно. Придется несколько километров протопать пешком. Мы пребываем в состоянии нервного напряжения, ибо задача на этот раз поставлена весьма необычная. Мы – это разведывательная группа из двадцати человек плюс два пилота «Хамелеона».
Десантно-разведывательный катер, сокращенно ДРК-6, неспроста назвали именем ящерицы, умеющей менять цвет. Он изготовлен из специального сплава, который легко маскирует катер под окружающую среду и к тому же не виден на радарах чужаков. Я когда узнал про эту машину, был просто поражен. Да, наша форма могла изменять вид камуфляжа, но чтобы такое можно было вытворить с огромным катером, просто непостижимо! Таких уникальных машин на нашей базе всего пять штук, и их берегут как зеницу ока.
И теперь мы на «Хамелеоне» летим туда, где разверзся настоящий ад, туда, откуда еще неделю назад еле выбрались. Что нас там ждет, не знает никто.
Прошла всего неделя с тех пор, как мы с Брюн-нером вернулись на базу, но мне она показалась целой вечностью. Мы тогда добрались до дома без проблем, Василий знал свое дело. Едва связь с базой заработала, мы, не теряя времени, еще в полете передали всю добытую нами информацию.
Встречал нас лично Советник Дэйв Броуди, что было высокой честью. Мужчина мощного телосложения, с иголочки одетый в военную форму, Броуди заметно нервничал. Он, казалось, никак не мог дождаться нашего появления. Мы отдали честь.
– Выкладывайте все, что видели, – сказал он, лишь только мы спустились по трапу.
– Но мы переслали всю информацию… – начал было я, но Броуди нервно отмахнулся.
– Расскажите своими словами. Это важно.
– Что с Дроновым и нашей группой? – вместо ответа спросил я.
Броуди вскинул бровь, удивляясь столь явному несоблюдению субординации, но, сознавая, что мы вырвались прямо из лап дьявола и переживаем за своих товарищей, решил не заострять на этом внимания:
– Сигнала от них до сих пор нет, но мы не теряем надежду.
По выражению лица Советника становилось понятно, что он не менее нашего обеспокоен судьбой Дронова и других членов группы. Чуть в стороне от Броуди в толпе встречающих офицерских чинов я заприметил профессора Левина. От меня не ускользнуло, что профессор как раз не очень печется о судьбе Дронова, ему не терпится скорее получить от нас информацию о новом пришельце. Мы для него расходный материал, дети, которых он наплодил, но за каждого «ребенка» сердце его болеть не может. Он доставит еще тысячу, если понадобится.
Броуди выдержал короткую паузу, затем вернулся к интересующей его информации:
Броуди выдержал короткую паузу, затем вернулся к интересующей его информации:
– Итак, к делу.
Мы с Брюннером подробно рассказали ему и Левину обо всем, с нами приключившемся, стараясь не упустить ни единой детали. Советник с профессором слушали нас внимательно, периодически переглядываясь. Видимо, рассказ наш местами подтверждал некие факты, которые они уже знали.
– Это весьма занимательно, – неизвестно чему обрадовался профессор.
– Успокойся, Олег, – осадил его Броуди. – Данные еще не проверены.
– Не важно! – воскликнул профессор. – Мы имеем дело с новой формой инопланетной жизни, и если этот молодой человек прав в своих суждениях, то мы переходим на новую стадию. К тому же контейнер…
Я ничего не понимал. Брюннер тоже стоял, удивленно разглядывая спорящих начальников. Те вдруг спохватились, осознав, что мы являемся невольными свидетелями их словесной баталии, и замолчали.
– Отдыхайте, – сказал нам Броуди. – Если будет какая-то информация по Дронову, я лично вас оповещу. Идите.
Мы отдали честь и удалились…
– Эй, приятель! Как тебя звать? – отрывает меня от воспоминаний пилот «Хамелеона».
Отвечаю ему, не открывая глаз. Не до него мне сейчас, хочу, чтобы отстал:
– Алексей.
Но парень не унимается, продолжает доставать вопросами. Ему все интересно. Его напарник ведет катер, а бедолагу, пока не его вахта, одолевает скука:
– Ты снайпер, что ли?
Я открываю один глаз и меряю летуна взглядом. Видно, что русский, из наших, «новоприбывших». Мне его интерес понятен – двадцать здоровых мужиков летят за линию фронта. Что им там надо? Какие цели преследуют? Зачем им столько ящиков с оборудованием?
Киваю, подтверждая его догадки насчет снайпера, и снова закрываю глаз, надеясь, что он, наконец, отстанет. Паренек оказывается понятливым и перестает мне докучать. Снова погружаюсь в воспоминания, благо время пока еще есть.
Дронов дошел-таки до катера, и они, взлетев, смогли передать на базу, что живы. Насколько трудным был их путь, судить не берусь. Думаю, выдался потяжелее нашего. Они трое суток скитались по развалинам, но парням чертовски повезло. Дронов, естественно, ничего не рассказывал. Всю информацию мы выудили из Вонючки, который любил находиться в центре внимания и побахвалиться. Зная Сашку, мы делили его россказни на три.
Если отбросить пространные разглагольствования, хвастовство и искажение фактов в свою пользу, а также жалкие попытки показать себя единственным, благодаря кому выбралась группа, то получалось следующее.
Как только группа укрылась, по ним начал палить чужак из окна. Он попал Кузе в плечо, рана была легкой, но обильно кровоточила. Кузя ладонью прижал рану, стараясь остановить кровь, но больше поделать ничего не мог. Ребята лежали, вжавшись в землю, чужак не давал им пошевелиться. О том, чтобы достать аптечку, не могло быть и речи.
Я тогда пошел против приказа Дронова, но спас жизни ребят. Того времени, что я им дал, сняв чужака, хватило, чтобы добраться до относительно безопасного места. Чужаки, начавшие огнем выжигать местность, лупили в пустоту. Ребята успели уйти.
После этого связь прервалась совсем. Им пришлось двигаться, используя знание местности, и тут Вонючка с Вальдером оказались на своем месте. Они шли прямо на вражеские посты, но иного выбора у них не было. Ребята долго плутали по развалинам, прячась при первом подозрительном шорохе. Изнуренный скитаниями Максим еле держался на ногах и стал для группы настоящей обузой. Ему вкатили лошадиную дозу витаминов, но это помогло ненадолго, слишком много душевных и физических испытаний выпало на долю обычного гражданского паренька.
Когда группа добралась до постов чужаков, увиденное заставило их приуныть. Пробраться пешком через заслоны незамеченными казалось практически невозможным. Оставалось только прорываться. Конкретного плана у них не было, и они затаились, изучая местность в надежде найти хоть какую-нибудь брешь в обороне чужаков. Проблема состояла в том, что чем больше они вглядывались, тем меньше надеялись на успех. Брешей не было.
И тогда у Дронова возникла одна мысль. Идея его казалась безумной, но при должном ее выполнении вполне реализуемой. Вокруг валялось много брошенных гражданскими транспортных средств, и кое-какие из них, судя по виду, были на ходу. Однако, чтобы управлять ими на максимальной скорости, нужны умение и доскональное знание современной гражданской техники. Таких знаний у парней не было, зато среди них находился человек из будущего, Максим.
Выяснив у Максима скорость передвижения автомобиля двадцать второго века и его примерные характеристики, они пришли к выводу, что при хорошем раскладе им удастся проскочить посты, а большего и не надо. Машина не имела колес и держалась на расстоянии метра-двух над поверхностью в зависимости от рельефа дороги, но могла подняться и выше. Чтобы люди не лихачили и соблюдали правила движения, был установлен блокиратор. Убрав его, можно было поднять автомобиль и на четыре метра и вдвое увеличить скорость передвижения. Этого было более чем достаточно. Дальше дорога парням была известна, и там они могли забраться в такие городские джунгли, где затеряться от чужаков проще простого. На руку парням играло и то, что чужаки меньше всего ожидали нападения или прорыва с тыла, а уж тем более с использованием техники. Это был шанс. Главное – проскочить посты.
– Ты представляешь? – восхищенно вспоминал Вонючка. – Максим за штурвалом, мы в кабине. Двигатель бесшумный, и когда твари нас засекли, мы уже метров двести промчались. Чужаки очухались, а мы над ними как раз птичкой пролетаем и гранатами сверху забрасываем. Шум, гам, взрывы. У меня аж дух захватило! Чужаки палят немилосердно, вот-вот подобьют, а нам хоть бы хны! Перелетели, и привет. В километре от постов воткнулись в какую-то кучу мусора, у меня чуть башка не отвалилась.
За ними устроили погоню, даже «краб» прилетел и долго барражировал, но парням удалось забраться в щели, и чужаки их потеряли. Еще сутки группа плутала, пытаясь дотащиться до места эвакуации. Несколько раз им приходилось вступать в перестрелки. Кузе двигаться дальше было тяжелее прежнего, ему укол сделали поздно и рана плохо затягивалась. Связи по-прежнему не было, и ребята не знали, ждет их катер или нет. Ведь группу могли считать погибшей, а попусту держать катер на вражеской территории, когда каждая боевая единица на счету, расточительно. Потом оказалось, что Советник лично приказал пилотам ждать до последнего, понимая, насколько ценна команда Дронова.
Благодаря Броуди пилот их ждал, но и чужаки не дремали. На подходе к катеру группа напоролась на засаду.
– Мы не ожидали их, – рассказывал Вонючка. – Они сидели и терпеливо караулили нас, рассудив, что рано или поздно кто-то к катеру придет. Эти твари все хорошо просчитали, они катер не тронули, оставив как приманку. Чужаки заняли такую позицию, что при столкновении мы не могли получить поддержки с катера. Нас спасла хорошая реакция Вальдера, этого немецкого сукина сына. Он прокричал «ложись!», и едва мы грохнулись наземь, как нас окатило огнем. Заварушка была еще та! Нас оттеснили, но уроды не знали, с кем дело имеют. Мы больше половины их перестреляли, когда меня зацепило. Но и тогда я им давал жару!
Из рассказа Вонючки мы с Брюннером поняли, что парням с великим трудом удалось пробиться к катеру. Однако даже находясь возле него, на борт подняться они не могли, слишком плотным был огонь.
– Тогда Максим вызвался отвлечь тварей на себя, – продолжал Вонючка. – Дрын отказал ему, но парень стоял на своем, ссылался на тебя, что-то бубнил об отмщении, о своей миссии.
Я спросил Вонючку, что именно говорил Максим, и тот ответил коротко:
– Что ему выпал шанс отомстить за любимую девушку.
– И вы его отпустили?
– Ничего не оставалось делать, – с грустью пожал плечами Вонючка. – Это была единственная возможность улететь. Парня начинили взрывчаткой и прикрыли огнем, пока он подбирался к чужакам с тыла. Ему удалось сховаться за их спинами. Парень не мог сам себя подорвать, попросил это сделать дистанционно, ты представляешь? Хороша просьба! Спасибо Дронову, он взял на себя нелегкую миссию.
Весельчак и балагур Вонючка в этом месте запнулся, затем продолжил говорить, но уже без былой бравады. Максиму удалось подобраться к чужакам с тыла, а потом он кинулся в самую их гущу. Дронов нажал на кнопку, и позицию тварей поглотил огонь. Перебило не всех, конечно, поскольку чужаки были рассредоточены по периметру, но пока остальные прочухались, наша группа ускользнула во чрево катера, и машина взмыла в небо.
Максим пожертвовал своей жизнью ради спасения группы, но умер не напрасно. Парень забрал с собой десяток чужаков и помог взлететь катеру с группой ценных бойцов. Он погиб, дав нам возможность и дальше сражаться с инопланетными чудовищами.