— А пока мы можем продолжать наши отношения?
— Да.
— Спасибо, Мариша.
В номер вошла Лена — она тащила в пакете тяжелый арбуз. Вадим спрыгнул с кровати, схватил у нее пакет, обнял. Вот зачем им, спрашивается, арбуз? Мимо не смогла пройти? Маринка хмыкнула, поднялась с кровати и вышла.
— Ничего не случилось? — обеспокоенно посмотрела ей вслед Лена. — У нас с тобой все в порядке?
— Даже лучше, чем ты думаешь, — заверил он. — Таможня дает «добро». Уверен, что скоро ты пройдешь сертификацию и будешь допущена к полетам.
— Если не сойду с ума к тому времени. Кстати, дорогой, я несколько раз пыталась тебя разбудить, но ты не реагировал. Ты способен проснуться без будильника? Знаешь, что время, потраченное на сон, в зачет жизни не принимается?
— Зато я выспался. — Он улыбался до ушей. Вчерашние неприятности отступали, позор спецназа уже не казался таким очевидным. Как-никак уничтожили целую банду (как, впрочем, и в Харзруме), взяли видного «ястреба», способного причинить массу неприятностей. — Что будем делать? Пляж, экскурсия на Серебряные ворота, обед в дорогом ресторане? Ты будешь приятно удивлена, но наш отпуск продолжается. Мы можем с ветерком куда-нибудь съездить — у меня есть машина.
Все испортил куратор группы «Ягуар» полковник Паньков, решивший позвонить именно в эту минуту.
— Вот сейчас и узнаем, продолжается ли наш отпуск, — грустно вымолвила Лена, махнула рукой и ушла в ванную.
— Здравия желаю, товарищ полковник, — уныло проговорил Вадим. — Ваш звонок — это всегда такое радостное событие…
— Не ерничай, а то накажу, — пригрозил куратор. — Надеюсь, ты уже посыпал голову пеплом? Ладно, пока живи. Будем считать, что первые два сезона сериала «Взять Нарбулу» мы уже просмотрели. С нетерпением ждем продолжения. И в следующий раз начнем вводить персональную ответственность. Прости, но от твоих головокружительных успехов так обостряется чувство юмора… Кстати, знаешь, что наш товарищ весьма разносторонняя личность? Имеется информация, что помимо своих прочих достижений в рядах Исламского государства он также сформировал и руководил подразделением по созданию боевых отравляющих веществ. Его люди под Мосулом начиняли ракеты горчичным газом, то бишь ипритом, а потом успешно испытали их в ракетной атаке на шиитский городок Али-Мурза. Погибли несколько десятков мирных жителей, а потом в больнице скончались еще полтысячи — преимущественно женщины и дети. Диагноз — тяжелые повреждения верхних дыхательных путей…
— Вы намеренно пытаетесь меня унизить? — перебил Вадим. — Я и так прекрасно знаю, какому животному позволил уйти. Увы, в Портабеле мы с ним уже не столкнемся — сбежал, больше не появится. И где его теперь ловить…
— Рад, что процесс посыпания головы пеплом продолжается, — удовлетворенно хмыкнул куратор. — Но есть и приятные моменты. Из четырех выживших охранников Нарбулы двое находятся в относительном сознании, а один способен говорить. Люди Хатынского с ним работают. Возможно, к вечеру мы получим информацию о возможных планах его хозяина. Люди Хатынского совершили налет на гриль-бар «Виктория». Арестованы несколько подозрительных личностей, в том числе двое местных, работающих на ваххабитское подполье. Сбежавшую домработницу поймали и допросили. Каневич Ольга Львовна — прошлогодняя «выпускница» районной психиатрической лечебницы № 1. Клиническая нимфоманка, едва не была задушена в порыве ревности собственным мужем, за что и отлежала в «психушке». Вроде вылечилась, устроилась на работу, удачно сочетала приобретенную пугливость со слабостью к мужскому полу. С обязанностями справлялась, охранники ее сильно не пугали. Твой Жилин вчера наехал жестко… в общем, снова расстроилась психика. Поставь своему бойцу на вид.
— Он не психиатр.
— Вот любишь ты спорить. Отдельное спасибо тебе передает Федеральная служба безопасности. Ты поймал матерую контру. Речь, как понимаешь, о господине Янковском. Утром федералы накрыли базу подпольщиков под Бахчисараем. Обнаружен схрон с оружием, получены списки потенциальных «партизан», которых намеревались собрать в горах. Янковский планировал несколько диверсий: в северной бухте Севастополя, где дислоцируется наш флот, на Керченском корабельно-ремонтном заводе, в винных погребах Массандры, а также собирался взорвать наши казармы в Джанкое. Самое смешное, что этот кекс реально рассчитывал возвращать Крым военным путем. Думал, что стоит только начать — и перепуганные русские военные тут же покатятся, как когда-то врангелевцы, в порты Севастополя и Ялты, дружно поднимется против оккупантов население Крыма, Запад тут же окажет военную и финансовую помощь, Америка и Англия пришлют своих «тюленей» и «котиков»… В общем, клиническая картина налицо. И меджлис его науськивал, деньжат подбрасывал, купили нескольких чиновников, одного полковника из руководства ГИБДД… А стоило попасть в застенки, как сразу сломался, плачет, что все это несерьезно, в «Зарницу» играли, что его подставили…
— И в этом вся сущность воинствующего государства. Какие у него дела с Нарбулой?
— Три причины, Вадим, — усмехнулся куратор, — деньги, деньги и еще раз деньги. У Киева их, в принципе, нет. Весь цивилизованный мир их как бы поддерживает, но денег не дает. У исламистов с финансами напрягов нет. Тема, кстати, интересная и полностью из Янковского пока не извлеченная. Юлит, гаденыш, понимает, что Нарбула на свободе и может до него дотянуться. Пока известно, что исламисты согласились спонсировать несколько проектов подпольщиков, связанных с массовыми жертвами гражданского и военного… хм, населения. Взамен им нужен коридор для поставки в Европу диверсантов европейского происхождения. Сложно, нелогично, но согласись — кому в Европе придет в голову, что под видом украинских гастарбайтеров в европейские столицы направляются люди для организации крупных терактов.
— И Янковский на это пошел?
— Нелюбовь к России перевешивает любовь к Европе. У него причудливые нравственные ориентиры. С ним продолжают работать, и, похоже, самого главного он еще не сказал. Если доказать контакт этих «освободителей» с исламистами из Мосула — будет грандиозный скандал.
— И где нам теперь искать Нарбулу?
— Да нигде, — огрызнулся куратор. — Отдыхайте пока. Ваши лица точно не «засвечены»?
— Точно. У «Виктории» могли заметить только Амбарцумяна и Балабанюка.
— Пусть поменьше шатаются на публике. И базу свою не афишируйте.
— Подумайте, Эдуард Романович, что нам еще желательно знать про Нарбулу?
— Да думал уже, — вздохнул полковник. — Недалеко от Харзрума в горном ауле Аджибек у него проживает больная мать. Женщине 80 лет, проблемы со зрением и слухом. Говорят, что это единственная женщина, к которой Нарбула относится с почтением. В аул ему соваться глупо, если не хочет попасть в засаду. Возможно, в Харзруме через Мурзаева он собирался передать ей деньги или лекарства — но это дело темное. Еще у него имеется родной брат Саиб. Был коммерсантом, переехал работать в Турцию, есть основания полагать, что участвует в бизнесе по перегонке сирийской нефти через турецкую границу, то есть фактически работает на ИГ. Фигура мутная. Я отправлю тебе его фото.
Из ванной, покачивая бедрами, вышла Лена. Из одежды на ней была только тонкая золотая цепочка, рассмотреть которую можно было лишь под лупой. Лена делала вид, что его не замечает. Сладко потянулась, открыла шкаф, задумчиво уставилась на стопку белья.
— Хорошо, я понял вас, Эдуард Романович. — Вадим торопливо скинул ноги с кровати. — У вас еще есть вопросы… или ответы?
— Куда это ты заторопился? — насторожился куратор. — Ой, ладно, иди, не хочу вникать в твою богатую личную жизнь…
И снова отпуск продолжался как ни в чем не бывало. Остался неприятный осадок, но быстро выветрился. «Не стоит жалеть об ошибках, — философски рассудил Вадим, — мы их еще не раз повторим». Снова было море, пляж напротив дельфинария — самое популярное место отдыха, в связи с живописностью побережья и наличием именно здесь большинства торговых точек. После обеда они отправились на пляж втроем. Все шезлонги были заняты, пляж был забит отдыхающими.
— Когда же наконец придумают спрей от людей? — бурчала Маринка, продираясь через лежащих, сидящих, стоящих отдыхающих. — Брызнул — и все в порядке…
— Носи с собой скунса, — смеялась Лена. — Брызнет — и приватность обеспечена.
— Зато в море не утонешь, — добавил Вадим. — Только начнешь тонуть, как обязательно в кого-нибудь вцепишься.
Несколько упитанных женщин сворачивали пляжные коврики — они уже насытились солнечными ваннами. Маринка, издав восторженный клич, бросилась к освободившемуся месту, упала на камни, разбросав руки, чтобы другие шустрые не заняли. Быстро развернули тряпки и коврики, улеглись, испустив облегченные вздохи. Поневоле становилось смешно. По уверению украинской пропаганды, поток туристов в Крым снизился в разы — никто не хочет отдыхать на оккупированной территории. Но если в сентябре здесь такая давка, то что в августе? Море ласково плескалось в полутора метрах, поблескивала галька в прозрачной воде. Шипела пена, обтекая валун, взгромоздившийся в метре от берега. Они лежали, распластавшись, подставив лица солнцу.
Но скоро Вадим, не выдержав жары, резко сел на шезлонге, и Маринка, глядя на него из-под солнечных очков, хихикнула:
— Слушай, пап, а ты чего тут вообще лежишь? Это не твое. Сходи, развейся. Парашют, «банан», с вышки попрыгай. Мы никуда не уйдем, будем ждать.
— Правда, Вадим, — улыбнулась Лена. — Прогуляйся, развлекись. А мы посмотрим на твои успехи.
Почему бы действительно не заняться активным отдыхом? Его так не хватало в последние дни. Он поднялся, зажав в руке несколько купюр, сунул ноги в шлепки и независимой походкой зашагал по берегу. Эмоций вышло больше, чем планировал. Сначала отстоял очередь, чтобы прокатиться на надувном «банане», первым свалился с него под хохот женской компании: «Мужчина, вы такой неловкий, можно взять над вами шефство? Вам, ей-богу, понравится!» Потом умудрился запутаться в стропах парашюта, который волокла за собой моторная лодка, поэтому полет получился смазанным. Можно подумать, он никогда не прыгал с настоящим парашютом! «Поднимитесь на гору, — посоветовал мужик, продающий билеты. — Вас прокатят на параплане. Ощущения — незабываемые». Нет уж, такого подвига он себе уже позволить не мог. Вышку для прыжков в воду Вадим тоже проигнорировал — не его сегодня день. Потянуло к женщинам. К своим женщинам! Он зашагал по пляжу, отыскивая взглядом купол дельфинария. Вышел к тому самому месту… и недоверчиво уставился на пустой участок галечного пляжа, где лежали его женщины. Их не было. Похолодела спина, дурацкие мысли полезли в голову. Да глупость, что могло случиться, когда кругом столько людей?
— Пап, не тормози! — услышал он вдруг звонкий голос Маринки. — Чего ты там завис? Мы тебя ждем!
Он бы с удовольствием выпорол обеих! Они стояли, уже одетые, с пляжными сумками на плечах, у лестницы на набережную и махали ему. Он с облегчением вздохнул и побежал к ним, маневрируя между разнеженными телами. Неприятная мысль поразила: а почему он так испугался? Почему так старательно обходит эту тему: не подвергает ли он своих женщин опасности тем, что они находятся рядом с ним? Он был уверен, что Нарбула не знает, кто за ним охотится, а вдруг он не прав и все гораздо хуже? У Нарбулы есть доступ к любым источникам информации. Он может разнюхать про группу спецназа, томящуюся на Кавалерийской улице, про женщин некоего майора Репнина, сидящих в гостинице без охраны, — а в гостинице он, между прочим, зарегистрирован на свое имя… Нет, зря он накручивает. Нарбула сбежал, он деловой прагматичный человек и не будет рисковать жизнью ради мести. Вадим снова чувствовал вкус свободной жизни. Ужинали в простеньком заведении — вдруг выяснилось, что они не миллионеры и пора прекращать сорить деньгами. Уже темнело, на набережной загорались фонари. Лена с Маринкой сосредоточенно изучали меню, морщили лбы.
— М-да, бюджетненько, — вынесла вердикт Маринка, надувая губки и откидываясь на спинку стула. — Боюсь, нас поджидают непростые времена. Поем-ка я постного супчика. Это не сильно напряжет твой банковский счет, папуля?
— Не всегда же омарами и лангустами питаться, — улыбнулась Лена. — Твой папа прав, мы должны быть скромнее в своих запросах.
— Но вина мы с тобой выпьем, — пообещал Вадим.
— А я, пожалуй, выпью пива, — сказала Маринка. — Купишь ребенку пива, папуля?
— Вырастешь — куплю, — нахмурился Вадим. — И хватит бунтовать.
— О боже! — взмолилась она с таким отчаянием, что посетители заведения стали оглядываться. — Ну, когда же я вырасту?
— На твоем месте я бы не спешила вырастать, — вкрадчиво проговорила Лена. — Взрослая жизнь — это такая подстава.
— Слушай тетю Лену, — поддержал ее Вадим, — она знает, что говорит.
Он расщедрился и купил ребенку безалкогольный коктейль. Женщины завели ленивый разговор на тему взросления, а он, пока не принесли заказ, вышел на террасу пообщаться с Рудницким.
— Приветствую осиротевшую команду! Как вы там, моя золотая рота?
— Это не золото, а позолота, — проворчал Максим. — Она ржавеет и облазит. Мы воспользовались твоим советом, командир: часть группы наслаждается жизнью — насколько это возможно, другая сидит на блат-хате, набирается мужества.
— Зачем?
— На всякий случай. Пару часов назад решили разыграть все смертные грехи — раздали карты и разыграли. Теперь руководствуемся тем, чем обладаем.
— Я даже знаю, что досталось Амбарцумяну, — усмехнулся Вадим.
— Амбарцумяну на этот раз досталась зависть. А мне гнев. Остальные прожигают жизнь, обещали вернуться, если не засосут дьявольские соблазны.
— Только без драк по кабакам, — предупредил Вадим, — не хочу вас больше вытаскивать.
— Так точно, товарищ майор. Новостей нет?
— Нет.
— Это хорошо или плохо?
— Еще не знаю. Ладно, Максим, оставайтесь на связи. Хотя, подозреваю, пользы теперь от вас — как от немецкого президента.
— В Германии есть президент? — удивился Рудницкий.
— Есть.
— А зачем?
— Вот именно. Ладно, капитан, до новых встреч. Не забудьте закрыть калитку. И на ночь выставить пост… если вам не сложно, конечно.
Невероятно, но за ночь ничего не произошло! Начальство не звонило, посторонние в номер не вламывались. На «базе» за ночь обошлись без потерь. Он проспал всю ночь в объятиях любимой женщины, утром вскочил ни свет ни заря, сделал кружок вокруг квартала. Вернулся, принял душ, разбудил Лену нежными поглаживаниями. Во всем происходящем — в том, что ничего не происходило, — явно присутствовал подвох! Но если призадуматься, что могло произойти?
— Всем подъем, и выходи строиться! — объявил он. — Едем отдыхать в Тихую бухту — надоела городская суета! Потом обедаем в нормальном ресторане и покупаем экскурсию на Серебряные ворота!
— Пап, тебе больше командовать некем? — заныла Маринка. — Иди вон тетей Леной командуй — ей это очень нравится.
Она как-то стыдливо прятала в задний карман телефон, давая повод для очередных подозрений — не собирается ли вновь на горизонте возникнуть изгнанный хулиган?
Все шло по плану, даже странно. Получасовая тряска в маршрутке, практически пустая береговая линия, изрезанная обрывами и чахлыми кустами. Здесь был обширный песчаный пляж, за которым никто не следил. И глубина у берега такая, что приходилось тащиться полчаса, чтобы скрыло поясницу. Отдыхающих было немного — они нежились на тряпках, кто-то привозил с собой раскладные шезлонги.
Потом, вернувшись в Портабель, у бойкого зазывалы на набережной приобрели экскурсию на Серебряные ворота. В три часа дня старая скрипящая «пиратская» шхуна отчалила от пристани и взяла курс на юго-запад вдоль береговой полосы. На верхней палубе было тесно от туристов. Экскурсовод — загорелый, рослый и слегка поддатый — в хриплый мегафон вел свою экскурсию: живописал историю славного города Портабель, о том, как зверствовала здесь в 20-м году контрразведка барона Врангеля, а после Врангеля — Чрезвычайная комиссия Леси Землячки и Бела Куна, а после них — мастеров заплечных дел Ежова, Ягоды и Берии. Как, несмотря на это, рос и хорошел поселок Портабель, построен знаменитый винный завод, несколько промышленных предприятий (включая пресловутый щебеночный карьер), а к нашему времени он превратился в обязательное место посещения туристами. Одна Крокодилова гора чего стоит! Сейчас зайдем за мыс, и покажется во всей красе величественный Карадаг — горная цепь, на которой формально обрывается Южный берег Крыма, но отнюдь не заканчиваются его красоты! Горы и впрямь смотрелись эффектно — гордо нависали над морем, величественные, черные. Шхуна выходила из бухты Портабеля, поворачивала за мыс, заваленный камнями. Посвистывал ветер, водную гладь теребили пенистые барашки. Далеко на западе между морем и горами гордо реял параплан. Сновали кораблики — мелкие моторные лодочки, крупные катера. На многих колыхались флажки Российской Федерации. Встречались и желто-синие украинские — в этом не было ничего парадоксального. «Мятежников» в Крыму не преследовали — если эти вызовы не сопровождались явными преступными деяниями. «Пиратская» шхуна оснащалась парусом, но шла на двигателе — так было проще. Лена прижималась к Вадиму плечом, наслаждалась морской свежестью. Ее волосы трепетали на ветру, щекотали нос. Маринка сидела сзади, украдкой что-то делала в телефоне — и эти деяния явно носили криминальный характер: когда Вадим косился на нее через плечо, она резко прекращала свои занятия и делала вид, что наслаждается пейзажами. А они были удивительными, менялись каждую минуту. Горы причудливо сползали в море, образуя у берега каменистые островки. У одного такого острова стояла лодочка с местными пацанами, которые, подсаживая друг дружку, карабкались на макушку, а потом с воплями бросались в воду. Слева в море возвышались Серебряные ворота — гигантская живописная скала со сквозным проходом. Но шхуна к ней пока не сворачивала, шла дальше. Количество прогулочных лодок резко пошло на убыль. Береговая линия здесь была живописно изрезана. Пляжей не было, и приблизиться к берегу можно было только с моря. Скалы вырастали из воды, устремлялись в небо, в отдельных местах пространство между ними и морем было завалено глыбами известняка, когда-то отвалившимися от скал. В этом месте береговая линия представляла какое-то каменное месиво, глыбы торчали из воды, отвесные стены складывались в какую-то причудливую вертикальную гармошку. Дальше проход по морю становился затруднительным — от берега, словно пирс, тянулась в воду вереница каменных островков. Рулевой начал выворачивать шхуну влево, подставляя островам правый борт. Натужно скрипела старая посудина, отходившая по этому маршруту не одно десятилетие, ходили ходуном крепления банок и элементов рангоута. Экскурсионное судно направилось в открытое море, но через пару кабельтовых вновь сменило курс, водрузив нос на укрывшийся за мысом Портабель. Приближались Серебряные ворота, сквозь которые сновали лодочки. Скала действительно производила впечатление. Природа постаралась с юмором, изобразив каменное подобие «триумфальной арки». Шхуна прошла под ней, едва не зацепив мачтой верхний свод. Возникло желание втянуть голову в плечи. Даже Маринка оторвалась от телефона, боязливо поежилась.