– Два с небольшим, – подтвердил Сергей Пафнутьевич.
– Тогда не вижу проблем. Но неплохо бы вам все-таки взять с собой квалифицированную медицинскую сестру. А еще лучше – опытного врача.
Господин Дикулов криво усмехнулся.
– А еще лучше – взять напрокат летающий госпиталь МЧС, – сказал он.
– МЧС свои госпитали напрокат не сдает, – серьезно возразил профессор. – А жаль. Впрочем, это я только ради перестраховки вам советую. На самом деле вам вполне по силам такая поездка. Но медсестру все же пригласите.
– Понятно, – сказал Сергей Пафнутьевич. – Спасибо, доктор.
Впрочем, что бы ни сказал профессор, господин Дикулов знал: десятого декабря он все равно отправится в путь.
Но до десятого предстояло завершить еще кое-какие дела. А именно – Сергей Пафнутьевич решил переехать. Он больше не хотел жить в этой огромной, на весь этаж большого старого дома, квартире, наполненной слишком неприятными, слишком тяжелыми воспоминаниями. И сразу же после возвращения из реабилитационного центра занялся этим вопросом. Квартира была найдена и куплена быстро, так что теперь оставалось лишь позвонить в фирму, занимавшуюся перевозками домашних вещей. Вот только для половины мебели места в новой квартире не было, потому что Сергей Пафнутьевич, в связи с изменениями в составе семьи, приобрел жилье ровно в два раза меньше предыдущего. То есть нужно было еще и решить, что он забирает с собой, а что необходимо вывезти на свалку. Однако на все это много времени не потребовалось.
А вот над покупкой запущенных, обветшавших конюшен рядом с Ораниенбаумом следовало серьезно подумать, и подумать быстро, потому что как только прошел слух о том, что на конюшни нашелся покупатель, сразу появился и конкурент. Был ли этот конкурент реальным или фиктивным, придуманным владельцем конюшен ради повышения цены, предстояло в ближайшие два-три дня разобраться все тому же сыскному агентству. А уж потом можно было и поторговаться. Сергей Пафнутьевич навел справки о лошадях, стоявших в тех конюшнях, о персонале, посоветовался со специалистами – и пришел к выводу, что вложение денег в это дело может оказаться вполне выгодным. Территория большая, строения хотя в основном и ветхие, но далеко не все требуют немедленного ремонта либо полной перестройки, а тамошние люди, как сказали ему знатоки, вообще были на вес золота и даже дороже, поскольку остались в тех конюшнях только энтузиасты, без памяти любившие конное дело. В общем, господин Дикулов серьезно увлекся идеей стать коннозаводчиком.
Утром четвертого декабря Марина вышла из автобуса в Завойском. Шофер помог ей вытащить из багажника здоровенную сумку на колесах и спросил:
– А вы сюда зачем? Учительница, что ли, в школу приехали? Вроде не время.
– Нет, – покачала головой Марина, до полусмерти измученная долгой поездкой. – Я просто так.
– Просто так? – удивился шофер. – Вот такого я еще не слыхал! А где остановитесь?
– Не знаю пока, – пожала плечами путешественница. – Но здесь, наверное, есть какая-то гостиница?
Шофер расхохотался так, что с его головы слетела каракулевая ушанка. Он поймал ее на лету, вернул на место и сказал:
– Гостиницы – это нам без надобности. А если хочешь тут пожить сколько-нибудь, так пойди на почту, вон там, видишь? – Он показал на белый аккуратный домик, стоявший метрах в пятистах от автобусной остановки. – И там поспрашивай, кто комнату сдает. Иди-иди! А мне пора, у меня расписание.
Пассажиры уже сидели на своих местах, и шофер, неторопливо забравшись в кабину, осторожно тронул автобус с места.
Марина осталась на небольшой площади, явно представлявшей собой административный центр поселка. Справа от нее красовался двухэтажный кирпичный дом с чисто отмытыми окнами, с вывеской возле двери: «Правление акционерного общества “Зрелый колос”». За ним, чуть отступив от площади в глубину и выставив перед собой палисадник, высилась двухэтажная же школа. За ней Марина увидела магазин, а дальше вдоль широкой дороги, по которой уехал привезший Марину автобус, выстроились нарядные домики с яркими черепичными крышами – красными и зелеными. Налево, сразу за почтой, дорога поворачивала, не давая возможности рассмотреть вторую часть поселка.
Марина пошла к почте, волоча за собой сумку и ругая себя последними словами. Ну что за идиотская идея бросилась ей в голову? Ну что за бред собачий! К бабушке захотелось, видите ли! Красная Шапочка хренова! Пирожков и Серого Волка не хватает!
Перед высоким крыльцом почты Марина остановилась, не зная, что ей делать дальше. Втаскивать сумку наверх, вот по этим кошмарным крутым ступенькам? Надорваться же можно! Оставить ее здесь? Сопрут аборигены, пожалуй. Марина огляделась по сторонам. Народу вокруг было не так чтобы много, однако все же и пустынной площадь назвать было нельзя. Вон к магазину идут две женщины в толстых пуховых куртках, в вязаных шапочках. Из магазина навстречу им вышла еще одна тетка, все три местные жительницы остановились на улице и заговорили о чем-то, оглядываясь на Марину. Ага, подумала она, сразу чужачку увидели. Еще бы, тут, наверное, все друг друга знают… Из здания правления вышел мужчина, сел в старые «Жигули»… Ну да, еще и школа тут же, прикинула Марина, если сейчас будет перемена – местные хулиганы выбегут, наверное, на улицу…
Дверь почты мягко хлопнула, на крыльцо вышла старушка в поношенной лисьей шубейке, с огромной хозяйственной кошелкой в руке. Увидев Марину, старушка бодро сбежала вниз по ступеням и сообщила:
– Хороший денек сегодня! Морозец, всю слякоть прибило!
– Да, конечно, – согласилась Марина, решив, что бабка слегка чокнутая. Иначе с чего бы она стала с незнакомыми вот так заговаривать?
– Ты журналистка, что ли? – спросила старушка, пытливо всматриваясь в Марину.
– Нет, не журналистка. Я просто так приехала.
– Просто так? – удивилась старушка. – Это я что-то не понимаю. Как это – просто так? А чего ты тут делать-то собираешься?
– Ну, сначала хотела у кого-нибудь комнату снять, – осторожно ответила Марина. – Вообще-то я думала, у вас тут гостиница есть, но водитель автобуса сказал, что нету.
– Правильно сказал, – одобрила шофера старушка. – Гостиницы нам ни к чему. А ежели какие люди по делам приезжают – так вон там, в правлении, для них специальные комнаты отведены. Только тебя туда не пустят, раз ты не командированная.
– Куда же мне деваться?
– А хочешь, так ко мне пойдем, – предложила старушка. – У меня дом просторный, место для тебя найдется. Ты к нам надолго ли?
– Не знаю, – окончательно растерялась Марина. Как-то не так она представляла себе приезд в поселок… а как представляла?
А вообще никак, сообразила она. Ее как будто подхватило порывом ветра и понесло неведомо куда, и она совсем не думала о том, что ждет ее впереди.
– Не знаешь? – удивилась старушка. – Вот ведь молодежь пошла! Куда едет – не знает, надолго ли – тоже понятия не имеет!
– На самом-то деле я хотела бабушку навестить, – призналась наконец Марина. – Да только не знаю, как к ней добраться.
– А где бабушка живет-то?
– В деревне.
– Экая ты! – рассердилась старушка. – В деревне! В какой деревне, девица? Деревень много!
А Марине вдруг стало смешно. Что за разговор у них получался? Просто анекдот, а не разговор!
– Деревня Калинкино, – сказала она. – Это далеко отсюда, в лесах.
– Знаю я, где Калинкино, – отмахнулась старушка. Но тут же вскинула голову и внимательно всмотрелась в Марину. – Да ты не Натальи ли Ивановны внучка?
– Да, а что?
– А то! – вскинулась старушка. – Что же это вы, родня питерская, бросили ее одну в лесу?
– Я… я не знаю, – растерялась Марина. – Я думала, отец о ней как-то заботится, он же ей сын.
– Да уж, сынок куда какой заботливый! Только и может, что продуктов летом прислать, да и то с гулькин нос. Нет бы Наталью сюда к нам перевезти! Уж как будто у него денег нет, чтобы родной матери дом купить!
– А вы… вы ее подруга? Извините, я до сих пор не представилась. Я Марина.
– А то я не знаю, как тебя зовут! – огрызнулась развоевавшаяся старушка. – Ладно, что тут стоять-то? Идем ко мне, тут недалеко. Нина я. Нина Павловна. А что до подруг, так когда-то в молодости дружили, да. А уж теперь и не знаю, как оно будет.
Она повернулась и бодро зашагала налево по улице. Марина, таща за собой подпрыгивающую на кочках сумку, поспешила за энергичной дамой.
Нина Павловна на ходу продолжала ворчать достаточно громко, чтобы Марина могла расслышать ее слова:
– И не стыдно им, богатая семья, а старуха в лесу бедствует… Заелись в больших-то городах, родных не помнят, корней своих стыдятся, охламоны!
– Я не стыжусь, – возразила Марина.
– Так взяла бы да купила сама бабушке дом! – повысила голос Нина Павловна. – Поди не нищая, а? Как раз рядом со мной хороший такой домик продается, и огород ухоженный, и три яблоньки, и крыжовника шесть кустов, а уж малины да смородины – несчитано!
– Я не стыжусь, – возразила Марина.
– Так взяла бы да купила сама бабушке дом! – повысила голос Нина Павловна. – Поди не нищая, а? Как раз рядом со мной хороший такой домик продается, и огород ухоженный, и три яблоньки, и крыжовника шесть кустов, а уж малины да смородины – несчитано!
– А сколько он стоит? – осторожно спросила Марина.
Нина Павловна тут же остановилась и повернулась лицом к Марине.
– Пятьдесят тысяч просят, – тоном заговорщицы сообщила она. – Да только я точно знаю: за тридцать пять отдадут!
– Тридцать пять тысяч долларов? – уточнила Марина с сомнением в тоне. Как-то уж очень дешево, если сравнивать с питерской пригородной недвижимостью. – И что, действительно приличный коттеджик?
– Каких долларов? – вытаращила глаза Нина Павловна. – Ты в своем уме, девка? Рублей! Купи, не пожалеешь! Все равно же тебе потом достанется!
– Посмотреть надо, – осторожно сказала Марина.
Тридцать пять тысяч рублей? Чуть больше тысячи долларов? Такую сумму она, конечно же, могла подарить бабушке вообще без раздумий. Это даже и не сумма, честно говоря, а так… жук начихал. Ну и цены здесь на жилье! Фантастика! Но может быть, это какая-нибудь собачья конура, в которой и жить-то невозможно?..
Они пошли дальше, и Марина уже собиралась спросить, сколько еще им топать. Ведь старушка сказала «недалеко», а они шагали уже добрых пятнадцать минут… что же такое это самое «недалеко» по местным понятиям? Но тут Нина Павловна вдруг сказала:
– А мне вот что чудно. Совсем недавно тут парень приезжал из вашего Питера и зачем-то про твою матушку расспрашивал.
– Про маму? – насторожилась Марина. – Зачем? Кто он такой?
– Врал, что родня, – охотно сообщила Нина Павловна. – Да кто ж ему поверит? И вообще, с чего бы ему здесь шарить? Аннушка была городская сирота, а сюда она только к Наталье в гости наезжала, да и то не часто. Так чего же разнюхивать тут, на поселке? Надо – так отправлялся бы к Наталье, у нее спрашивал.
– Мама здесь бывала? – недоверчиво спросила Марина.
– Конечно, говорю же – с Натальей они сдружились. Даже когда уж тебя под сердцем носила, и то один раз была.
Вот так новость, подумала Марина, мама бывала в этом поселке, дружила с бабушкой… Ну, тогда бабушка наверняка знает, кто настоящий отец Марины.
– Пришли! – торжественно сообщила Нина Павловна, поворачивая к аккуратному заборчику, совсем недавно выкрашенному светлой синей краской. – Вот он, мой-то дом. А вон тот, – она махнула рукой, показывая вправо, – продается. Мы с тобой его завтра же и посмотрим, я договорюсь. Хозяйка-то уже уехала, племяннику дело доверила, а он на соседней улице живет. Уговорим, отдаст, как я говорила, за тридцать пять.
Марина усмехнулась. Ай да старушка… Уже сама все за всех решила.
Но Марина действительно ничего не имела против того, чтобы купить соседний домик. Он ей понравился с первого взгляда.
Наверное, потому, что он был желтым, как цыпленок, с зеленой крышей и белыми ставенками. Игрушка!
– Газ у нас пока что привозной, в баллонах, – рассказывала Нина Павловна, выкладывая на раскаленную сковороду приличный кусок сливочного масла. – Но уж скоро обещают трубы подвести, как только у правления денежки появятся, пока вроде не хватает. Так что мы тут не дикари какие-нибудь, поставим газовые котлы, будем с паровым отоплением, как в городе. А пока у меня колоночка дровяная, да ничего, все равно помыться с дороги можно. Скоро уж и нагреется, искупаешься.
– А куда вода уходит? – с искренним интересом спросила Марина.
– В яму, – серьезно ответила Нина Павловна, ловко выливая на сковороду одно яйцо за другим. – В конце огорода яма, туда и течет. И уборная у меня в доме, тоже туда все сливается.
– Но ведь яма должна быстро наполниться до краев? – удивилась Марина.
Старушка рассмеялась:
– Нет, девочка, все в землю уходит. У нас тут земля сухая, все впитывает. А что останется – то потом машина вычистит, это всего-то раз в три-четыре года делать надо.
– Машина? – задумчиво повторила Марина. – А-а, специальная… Да, понимаю.
Но ее мысли сразу повернули в другую сторону. Она подумала о том, что вот этот поселок находится довольно далеко от крупных городов, однако здесь люди сумели создать для себя вполне приличные условия жизни. Зато под самым Питером есть деревни, где людям лень выкопать яму для стока воды и прочего, чтобы иметь в доме ванну и теплый туалет. А бегать в холодный сортир в конце огорода – это пожалуйста. Видела Марина эти сортиры, видела. Как-то раз их компания застряла на полпути домой из Выборга – машина сломалась. Вот тогда-то и познакомились они с бытом аборигенов…
Бабуля в глухом лесу жила куда чище и аккуратнее, чем те первобытные племена Ленинградской области. Хотя у нее даже воды в доме не было. Воду нужно было доставать из колодца во дворе. Зимой это занятие никакого удовольствия Марине не доставляло. Впрочем, воду бабушка, как правило, носила сама. Марина ведь была еще слишком маленькой… но все же и она иной раз должна была принести ведерко-другое.
– У меня и банька есть, – хвасталась тем временем Нина Павловна. – В огороде стоит. Хочешь, истоплю? Куда лучше, чем ванна.
– Нет, спасибо, – поспешила отказаться Марина. – Может быть, завтра. Только я и сама умею баню топить.
– Да ну, чего ты можешь уметь, городская! – засмеялась Нина Павловна.
– Я ведь у бабушки росла, – напомнила ей Марина. – У нее баня есть.
– И то правда, – согласилась старушка. – Только ведь забыла, поди, как это делается?
– Не забыла, – тихо ответила Марина.
Она действительно помнила все. Помнила детские годы так, словно они были только вчера. Городская жизнь не стерла эти воспоминания, скорее, наоборот, обострила их, и в Марине иной раз пробуждалась болезненная тоска по лесу, по избушке без электрического света, по бабуле…
В лесу было тепло. В Питере Марина замерзала.
– Хорошо у вас тут, – вырвалось у Марины.
– Конечно, хорошо, – кивнула Нина Павловна, ставя сковороду на деревянный кружок в центре стола. – Давай-ка покушаем, потом искупаешься, да и спать. А завтра с утра уж и делами займемся.
– Ладно.
Они принялись за еду, а словоохотливая Нина Павловна все продолжала говорить:
– У нас в поселке люди нормально живут. Нам повезло, мы заезжим делягам свои земли не продали, как другие, не удалось нас обмануть. Да и народ у нас не так чтобы сильно пьющий, работают все-таки, не баклуши бьют. Зимой, конечно, скучновато. Только и дел, что телевизор смотреть. Ну, если ты Наталью сюда перевезешь, так мне и вовсе рай будет.
– А где ваши родные? – осторожно спросила Марина.
– Кто где! – беспечно махнула рукой Нина Павловна. – Дочь в Калининграде, за моряком замужем, и старший внук тоже плавает. Сын в Москве, строитель. Летом приезжают, не забывают. Дом вот перестроили, старый-то уже весь разваливался, и денег присылают. Хотя зачем мне деньги-то? Я пенсию получаю, да огород у меня вон какой!
– Неужели вы до сих пор работаете в огороде? – не поверила Марина. – Это ведь тяжело. Вам лет-то… ну, много уже, да?
– Семьдесят пять. Это разве много? – засмеялась Нина Павловна. – Ты-ка вон посмотри, как у нас Кирилловна вкалывает, а она на десять лет меня старше! Она в конце нашей улицы живет. Одних помидор по сто кустов сажает каждый год!
– Зачем? – изумилась Марина.
Сто кустов помидоров она даже и представить себе не могла. Куда такая прорва?
– А для внуков горлодер делает, – пояснила Нина Павловна. – У нее еще и чеснока пять грядок. Помидорки с чесноком через мясорубку пропусти – вот тебе и горлодер. Внуки у нее сильно это дело уважают. Мужики крепкие, трактористы. После работы тяпнут по стопочке, горлодером закусят – и обедать.
Марина расхохоталась. Супер! Просто клево! Водочка под горлодер! Чеснок и помидоры… Да, в питерских ресторанах таких блюд не подают. Разве что в корейских, да и то вряд ли. Там Марина видела в меню только морковь с чесноком. Но конечно, никогда не заказывала. Еще не хватало чесноком благоухать!
А здесь людям наплевать на условности. Они живут так, как считают нужным. К тому же чеснок ведь очень полезен.
Ночью выпал снег, накрыл землю и дома плотным белым одеялом, и Марина проснулась от тишины. Именно от тишины. Тишина была настолько глубокой, всеобъемлющей… просто оглушающей. Да, именно так: оглушающей. Марина долго лежала неподвижно, пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук, один-единственный…
И наконец услышала. Это были шаги под окном. Потом негромко хлопнула дверь, и до Марины донесся голос Нины Павловны:
– Спишь еще, девица?
– Проснулась, – откликнулась Марина, лениво поднимаясь с постели. Как мягко, как уютно… весь день провалялась бы!