— Не думаю, что хочу этого прямо сейчас.
— А я очень хочу узнать, кто вы, леди Крис. Кристина? Кри…
— Не надо. Просто Крис.
— Как пожелаете. — Роланд скрестил руки на груди. — Сегодня очень странный вечер. Я не выпил ничего, кроме пунша, я увидел вас сразу же, как вошел. И вы для меня полнейшая незнакомка, я готов поклясться, что вижу вас впервые. И точно так же я могу поклясться, что очарован и околдован вами. Вы, наверное, фея, живущая под зеленым холмом, которая явилась сюда, чтобы навсегда увлечь меня в свое волшебное королевство.
— Я не фея.
— Но если вы не колдунья, то почему же я готов упасть на одно колено и сделать вам предложение? Но я не могу предложить руку и сердце леди Крис…
— Как и я не приму предложения от сэра Роланда.
Он снова прикоснулся к маске:
— Мне назваться?
Тиана медлила. Если назовется он, то и ей придется открыться. А это может стать концом всего. То, что этот джентльмен готов сделать для очаровательной незнакомки леди Крис, он вряд ли согласиться сделать для мисс Кристианы Меррисон, осмеянной всем обществом дочери сэра Абрахама. Пока что это просто флирт, флирт на грани. Стоит же открыть лицо… Он просто рассмеется и отправит ее домой, к набожному папочке. Никто в здравом уме не согласится навлечь на себя гнев лорда Меррисона, только… только Эдвард на такое способен. Эдвард…
Тиана замерла, пораженная внезапной догадкой. Голос… Это же его голос! Пусть она редко его слышала, но это он. Тиана взглянула Роланду прямо в лицо, в неверном свете факела всматриваясь в губы и подбородок, не скрытые маской. Родинка, твердые очертания подбородка. В танце ее рука лежит на его плече так же, как и тогда, в доме графа де Грандидье. Голова закружилась, потому что Тиана забыла, что надо дышать.
— Что с вами? — Его рука прикоснулась к ее щеке. — Вы будто бы увидели привидение. Я что-то сделал не так?
— Я… — Тиана склонила голову, чувствуя, что задыхается. — Корсет безбожно тесный, а вечер такой душный.
Еще немного, и она упала бы со скамейки, если бы он не подхватил ее и не прижал к себе. Его губы оказались так близко, что Тиана мгновенно пришла в себя. И сделала то, чего никогда в жизни прежде не делала. И никогда больше не сделает. Она потянулась вперед и прижалась своими полураскрытыми губами к его. Он оставался неподвижен всего лишь мгновение, потом его руки притянули Тиану еще ближе, а нежные, но твердые губы прильнули к ее губам в страстном поцелуе.
Тиана и не представляла, что это бывает именно так. Поцелуй — это не просто сближение губ, как думалось ей раньше. Нет, это как ожог и лед, как нырнуть с головой — и утонуть навсегда. Это… в этот момент она потеряла всякую способность связно формулировать мысли, да и вообще о чем-либо думать.
Прошла целая вечность, прежде чем он прервал поцелуй, но объятий так и не разомкнул.
— Кто же вы, леди Крис?
— Теперь это уже абсолютно не имеет значения.
Тиана неожиданно встала, он не успел ее удержать, а потом бросилась из грота, поспешила бегом по аллее к павильонам.
— Леди Крис! — услышала она голос Эдварда за спиной, но не оглянулась.
Лишь у самого фонтана она посмотрела в его сторону. Он не преследовал ее, а неподвижно стоял у грота, глядя ей вслед.
— Тиана! — окликнула ее сестра от скамейки у фонтана.
Рядом с ней стоял тот самый Луи XIV.
— Нам пора, — быстро проговорила Тиана.
— Но… — Альма смотрела на сестру встревожено и непонимающе. — Почему? Сейчас пробьет полночь, время снимать маски.
— Нам пора, — повторила Тиана.
Альма позволила себя увести, лишь в экипаже она набросилась на сестру с расспросами, но Тиана не знала, что сказать. Что Роланд оказался Эдвардом Картрайтом? Что она призналась ему, что ей срочно нужен муж? Что он почти сделал ей предложение? Или что она его поцеловала? Сама? Зная, кто он, и зная, что брак с ним абсолютно невозможен?
Нет. Это так… так… прекрасно? Ужасно?
Теперь Тиана поняла, что уже не может обманывать себя. Она не просто слегка увлечена Эдвардом. Она влюблена в него так, что готова на все, лишь бы… лишь бы что? Лишь бы он целовал ее? Полюбил ее? Женился на ней?
Самое страшное и прекрасное, что она готова на все, лишь бы стать его.
Глава 14
Когда сестры вернулись домой, там было темно и тихо. Верная Лиз увидела экипаж из окна и вышла, чтобы встретить молодых хозяек. Клара тоже не спала, лишь прилегла на кровать, не раздеваясь. Когда Альма и Тиана вошли, она сразу же вскочила и бросилась к ним:
— Почему вы так рано? Как все прошло?
— Тиана почти силой увела меня с бала, — фыркнула Альма. — И ничего не объяснила, лишь мрачно глазела в окно всю дорогу. А я только познакомилась с перспективным джентльменом. Если бы в полночь я сняла маску, он бы узнал, кто я. И, может быть…
— Может быть, он бы сбежал от тебя, как от прокаженной. Ведь ты — дочь лорда Меррисона. — Тиана бросила полумаску на кровать. — Я не хотела, чтобы мы нарушили свое инкогнито.
— Но как же я теперь узнаю этого джентльмена? — Альма печально вздохнула. — Он мне показался таким милым. И он назвал свое имя: сэр Дельберт.
Тиана замерла. Альма познакомилась с другом Эдварда: Дельберт — редкое имя, так что, скорее всего, это он. Ирония судьбы. С джентльменом из компании лорда Картрайта у любой мисс Меррисон не может быть ничего общего. Хотя Альма может закрыть на это глаза. Она свободна. Почти.
— А ты? Ты назвала ему свое имя?
— Я назвалась леди Альмой.
Тиана облегченно выдохнула. Альма — распространенное имя. Как и Крис. Вряд ли кто-то сможет связать их с сестрами Меррисон.
— Я устала. — Тиана взяла свою полумаску. — Мы можем обсудить все завтра и составить дальнейший план. Сейчас я абсолютно без сил, да и до девяти часов утра осталось не так уж много.
— Да, я тоже на ногах не стою, — согласилась Альма. — Я танцевала совсем без отдыха.
Оказавшись в своей спальне, наедине с собой, со своими мыслями и воспоминаниями, Тиана не смогла заснуть, хотя и страшно устала. Она танцевала с Эдвардом Картрайтом, она целовала Эдварда Картрайта, и она открылась ему. Что означали его слова? Действительно ли он готов сделать предложение незнакомке, как говорил? Или это просто флирт? Тиана поежилась, представив, как отреагирует отец, узнав о том, что его дочь сбежала в Шотландию с лордом Щеглом. Это будет конец света.
— Нет, этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.
Голос Тианы прозвучал в темной спальне неожиданно громко.
Скорее ее ждет не побег с Эдвардом в Гретна-Грин, а скромная благопристойная свадьба с сэром Исааком Роудзом, постным дальним родственником, столь неожиданно явившимся в их дом и произведшим на отца столь благоприятное впечатление. Представив, как ее целует сэр Исаак, Тиана едва не разрыдалась.
У нее было всего три дня на то, чтобы попытаться что-то исправить, а теперь у нее нет ни малейшего шанса. После сегодняшнего маскарада, после встречи с лордом Картрайтом, Тиана поняла, что, кроме него, ей никто не нужен. И если Эдвард не станет ее мужем, то ей все равно, с кем связать свою судьбу. Она хочет видеть рядом с собою его, только его. Так что же делать? И есть ли вообще смысл что-то делать? Завтра сестры подступят к ней с вопросами, но Тиана совсем не хотела рассказывать им, что сэр Роланд оказался Эдвардом Картрайтом. Это… Это слишком личное. Теперь она понимала Клару, которая молчала о своей любви к Бартоломью Финчу. Но ведь придется что-то рассказать, к тому же Альме понравился сэр Дельберт. Как сильно все запуталось! Отъезд отца должен был все упростить, на деле же ситуация осложнилась.
Внезапно Тиане пришла в голову мысль, что совершенно невозможно, чтобы Альма выезжала одна, значит, ей, Тиане, придется сопровождать сестру. И если та возобновит общение с сэром Дельбертом… Но как они узнают друг друга? Господи, как же все запутано. Допустим, они друг друга узнают, узнала же она Эдварда даже в маске. Тогда Тиане придется общаться с лордом Картрайтом без всякой защиты полумаски. И, вполне вероятно, это станет концом всего: И тогда останется только сэр Исаак
Глупо мечтать о чем-то еще. Глупо мечтать об Эдварде. Как бы красиво Тиана ни была одета, сколь бы очаровательна она ни была, она все равно останется Кристианой Меррисон, дочерью сэра Абрахама, которая долгое время подглядывала за лордом Картрайтом и его друзьями, сидя на диванчике в самом дальнем углу бального зала.
Тиана не заметила, как уснула, но и во сне она не нашла покоя. Ей снился Эдвард, его поцелуй, его объятья. Незнакомое и тревожное томление на грани сна и реальности сводило Тиану с ума.
На следующее после маскарада утро Тиана впервые за долгое время проснулась достаточно поздно — в восемь; никто не будил ее, Мэри должна была прийти в половине девятого, и хотя Клемент наверняка потом доложит сэру Абрахаму о послаблении режима, это будет после. Отец простит, если станет думать, что дочери не выезжали, только прогуливались в Гайд-парке. Сейчас можно было бы еще поспать, но сон сбежал, возвратились тревожные мысли.
Появление горничной принесло избавление, хотя Тиана совсем не выспалась.
Тиана немного волновалась за тетю Джоанну, но, как выяснилось, зря: та спустилась к завтраку весьма бодрой.
— Даже лауданум ее не берет, — пробормотала Альма, когда тетя не могла ее слышать.
— Берет. Иначе вчера бы ничего не получилось, — еле слышно откликнулась Клара.
— Днем мы отправимся на прогулку! — заявила тетя Джоанна, не дожидаясь вопросов сестер. — И будем гулять, пока нам не надоест.
— А если нам никогда не надоест? — рискнула поинтересоваться Тиана.
— Думаю, вам захочется есть, так что мы вернемся домой.
— Можно ли нам надеть наши деревенские платья? — спросила Альма. — На улице страшная жара. Должно быть, к вечеру будет гроза.
У каждой из сестер в гардеробе имелась пара летних платьев, которые обычно носили в Глостершире; они тоже не блистали красотой, однако были все-таки полегче, чем обычные суконные наряды.
— Хорошо, — согласилась тетя, — однако оставайтесь в рамках приличий. Ваш отец с меня взыщет, если я допущу что-то неприемлемое.
— Хорошо, тетушка! — хором воскликнули сестры.
Так что в середине дня в наемной коляске женщины отправились в Гайд-парк. Тиана наслаждалась прогулкой: во-первых, на ней было надето легкое хлопковое платье бледно-зеленого цвета, неяркого, но и не такого отвратительного, как коричневое сукно амазонки; во-вторых, тетя сдержала свое слово: Клемент на прогулку не поехал, хотя и был весьма недоволен данным обстоятельством. Но возразить ничего не мог — в отсутствие брата тетя Джоанна оставалась полновластной хозяйкой дома.
Тиана думала иногда, что, если тетю и племянниц оставить на длительное время без присмотра, их образ жизни изменится очень быстро. Неужели отец прав и они настолько испорченные? Как понять, что верно, а что нет? Кому верить — отцу, который старше и многое повидал, или же собственному сердцу, поющему от ощущения долгожданной свободы? Пусть свобода эта на пару часов, все равно — будто глоток свежего ветра после удушающей дневной жары.
В Гайд-парке в середине дня было гораздо больше людей, чем утром, когда Тиана прогуливалась тут с сэром Исааком; красиво разодетые люди гуляли по аллеям, останавливались, беседовали. С прудов доносился веселый женский смех: джентльмены катали леди в лодках. Это было место для демонстрации летних нарядов, и на дорожках словно расцветали огромные экзотические цветы. Большинство мужчин и женщин, несмотря на жару, напудрили лица и надели парики; в этот момент Тиана порадовалась, что ей и сестрам запрещается это делать. Как, должно быть, жарко сейчас многим из тех, кто блестит принужденными улыбками и обмахивается веерами. Пусть сестры Меррисон выглядят простушками в своих невыразительных платьях, но хоть в обморок от жары не упадут.
Тетя Джоанна, закинув на плечо кружевной (и весьма уже обветшалый) зонтик, решительным шагом двинулась по людной аллее, периодически останавливаясь, когда ее приветствовали знакомые, или сама кого-то приветствуя. Сестры хранили молчание и лишь иногда приседали в реверансах, а сами так и стреляли глазами по сторонам. Тиана выискивала взглядом лорда Картрайта (должен же он быть здесь!), Альма, похоже, вчера всерьез увлекшаяся своим Луи XIV, тоже оглядывалась, пытаясь узнать его в проходивших мимо джентльменах. Бесполезно: маскарад окончен, маски сняты, и теперь не понять, с кем вчера танцевала… Тиане было легче: она-то точно знал с кем.
Интересно, узнал ли ее лорд Картрайт? Или хотя бы заподозрил? Она вчера вела себя вовсе не как благочестивая и скучная Кристиана Меррисон, а как леди Крис, свободная от любых условностей. Она сама, первая, поцеловала мужчину; при мысли об этом все внутри Тианы сладко замирало. Она бы все отдала, чтобы еще раз ощутить вкус его губ и испытать те восхитительные ощущения.
Судьба смилостивилась над Тианой, когда прогулка уже подходила к концу. Впрочем, рано было думать — смилостивилась или пошутила. Тетя и племянницы свернули на узкую аллею, и, выглянув из-за тетушкиного плеча, Тиана увидела, что навстречу им движется компания лорда Картрайта в полном составе: он сам, лорд Бисмайр, лорд Остлер и леди Дьюли.
На узкой дорожке никак нельзя было пройти мимо, не заметив друг друга; а потому шедший впереди Эдвард остановился, приподнял шляпу и поклонился дамам.
Он был одет, как и вчера, в синее, только на сей раз — в ярко-синий сюртук с вышивкой мелким речным жемчугом; ослепительно сверкала бриллиантовая булавка на пышном галстуке, белоснежные манжеты струились, словно морская пена. Его рыжие волосы сияли чистым золотом в лучах солнца. Компания вообще представляла собою удивительно живописную группу: лорд Бисмайр щеголял в сюртуке изумрудно-зеленом; лорд Остлер хоть и оделся в серое, но в жемчужно-серое, что подчеркиваю его аристократическую бледность; а леди Дьюли, вдова, которая уже сняла траур и может снова позволить себе носить яркие платья, щеголяла в сиреневом, расшитом мелкими золотистыми цветочками, так что казалась с ног до головы обсыпанной золотой пылью.
— Приветствую вас, леди Меррисон, — произнес Эдвард. — Какая приятная встреча!
— Добрый день, лорд Картрайт, — вынужденно поздоровалась тетя Джоанна.
Она понимала, что даже в отсутствие Клемента с этим человеком лучше не заговаривать. Ведь лорд Картрайт сильно разозлил сэра Абрахама на балу у Грандидье, и если кто-то скажет лорду Меррисону что его сестра и дочери снова общались с этим повесой, несдобровать всем.
— Приветствую, мисс Меррисон, мисс Альмароза, мисс Кристиана, — Эдвард с серьезной учтивостью поклонился всем трем сестричкам.
Сестрички вразнобой ответили.
Повисла пауза. Лорд Бисмайр ухмылялся, лорд Остлер сохранял невозмутимый вид, а леди Дьюли смотрела откровенно неприязненно. Именно она и решила проблему, обронив:
— Что же мы стоим, Эдвард? Нам пора идти.
— Прошу нас извинить. — Лорд Щегол снова приподнял шляпу. — Мы торопимся.
— Конечно, конечно, — пробормотала тетя Джоанна, уступая дорогу.
Тиана замерла, когда лорд Картрайт прошел мимо нее, но он лишь кивнул и отвернулся. Можно вздохнуть спокойней: он вряд ли узнал в ней леди Крис. И в то же мгновение Тиане стало обидно: значит, как Кристиана Меррисон она его совершенно не интересует. Она опасалась, что Альма узнает в лорде Бисмайре своего вчерашнего кавалера, но сестра, как назло, смотрела в другую сторону и не обратила должного внимания на спутников лорда Картрайта.
Может, оно и к лучшему.
— Младшенькая все так же смотрит на тебя загадочным взглядом, — заметила Моника, когда Меррисоны удалились на достаточное расстояние и уже не могли слышать разговор.
— Это мне только на руку, — хмыкнул Эдвард.
Лорд Бисмайр взглянул на него с подозрением.
— Не узнаю тебя, друг мой. Мне казалось, ты должен использовать все возможности, чтобы покорить девчонку или ее родственников. Или ты решил проиграть мне спор? Что ж, тогда пускай Озорницу сегодня приведут в мою конюшню.
— Не торопись, Дельберт, — засмеялся Эдвард. — Если ты не знаешь о том, что я делаю, это не значит, что я ничего не делаю.
— Так расскажи нам, — Моника взяла лорда Картрайта под руку; ее легкое прикосновение почему-то вызвало у него ничем не объяснимое неудовольствие. — Мы все изнываем от любопытства.
— Терпение, друзья мои, терпение. — Эдвард вновь приподнял шляпу, приветствуя какого-то знакомого вдалеке. — Я все открою в свое время.
— Мне кажется, ты замыслил что-то абсолютно неприличное, — буркнул Дельберт.
— Правила приличия существуют, чтобы их нарушать. Правила неприличия существуют, чтобы их применять и с их помощью достигать желаемого. Ты сам дал мне разрешение пользоваться гадкими приемами. Я ими пользуюсь.
— Надеюсь, ты не зайдешь слишком далеко, — подал голос Кевин, — потому что некоторые твои методы может не одобрить как общество, так и церковь.
— С каких это пор ты стал таким богобоязненным? — фыркнула Моника, всегда и во всем поддерживавшая Эдварда.
— С тех пор, как понял, где грань шутки, леди.
— Ах, Кевин, ты безнадежно старомоден. Времена костров прошли.
— А времена виселиц — нет. Если Эдвард сумеет нагрешить так, что церковники найдут повод для процесса, я уверяю тебя, процесс будет.
— Что ты каркаешь, как черный ворон? — рассердился Дельберт. — Это же просто шутка. Расторгнуть помолвку (если, конечно, моему другу удастся этого добиться, в чем я лично сомневаюсь), — дело одного дня и не карается законом. Любой может передумать.
— Девицу все равно выдадут замуж за какого-нибудь старика с постной физиономией. — Моника скроила забавную рожицу. — Хотя мне ее не жаль. И всех их не жаль. Нельзя женщинам быть настолько покорными.
— Но ты ведь не знаешь, как они живут и почему так ведут себя, — возразил Эдвард. — Возможно, у них нет другого выхода.