— Пикнешь — и я его убью, — предупредил наркоман, затыкая ей рот своей левой ладонью. Они притаились за дверью.
— Марья Яковлевна, я принес…
Коля, доверчивый и наивный, шагнул в прихожую и тут же получил бутылкой по голове. Носилки шлепнулись на пол, а он на носилки.
Наркоман запер дверь, затащил бесчувственного Колю в туалет, запихнув предварительно поглубже ноги доктора Ступина, туалет тоже запер на щеколду, а еще засунул в ручку ножку от одинокой табуретки. Марья Яковлевна с ужасом ожидала, что же будет дальше. Он позвонит по «03» или в милицию и потребует наркотики в обмен на жизнь заложников?..
И тут зазвонил телефон. Это было более чем неожиданно, это было словно в кино. Время будто остановилось. Телефон дребезжал, как старый будильник в кастрюле. Наркоман испуганно заметался по комнате, начал орать на Марью Яковлевну:
— Сейчас придушу тебя, сука, сейчас придушу! — Как будто это она была виновата в том, что звонки не прекращались.
Но вместо того чтобы придушить, он ее связал. Принесенными ею же стерильными бинтами он спеленал ей руки, сунул в рот клок ваты и тоже примотал, чтобы она не смогла вытолкнуть его языком. На этом перевязочные материалы закончились, он сбегал на кухню, приволок обгорелое с краев полотенце и примотал ее связанные руки к батарее.
А телефон, умолкнув на минуту, зазвонил с новой силой. Наркоман несколько раз обежал вокруг него, рыча, как раненый зверь, и ломая руки. Пот крупными каплями скатывался с его лба. Тем не менее он не вырвал с корнем шнур из розетки и не разбил аппарат. Он вдруг остановился, протяжно выдохнул, взял трубку и ответил почти спокойно:
— Слушаю. — Почти минуту он слушал, все больше и больше овладевая собой, и, когда заговорил, на том конце провода так и не поняли, даже не заподозрили, что говорят с ненормальным. — Да. Да, вызывали. Уже уехали. Да. Оказали помощь. Да, и госпитализировать. Я не знаю. Нет, номер больницы я не спросил. Не за что. А что-то случилось?.. Да. До свидания.
Но этот недолгий разговор стоил ему последних оставшихся сил. Он прислонился к стене и, отключившись, сполз на пол.
5Бригада Ступина не появилась на вечерней пятиминутке у главврача. В принципе ничего экстраординарного в этом не было бы — ну задержались на вызове, передадут смену чуть позже. Не было бы, если бы они, как положено, доложили диспетчеру, где они, чем заняты и когда планируют закончить. А рация в машине Ступина упорно молчала.
Бригада Великанова, которая должна была сменить бригаду Ступина, расположилась в комнате отдыха. Татьяна уткнулась в детектив, Прохорыч, как всегда, терзал карманный тетрис. Сергей пытался читать об антибактериальной терапии синусита, но не читалось. Он закрыл книжку и пошел в диспетчерскую.
— От Ступина ничего не слышно?
— Ничего по-прежнему, — ответила диспетчер Леночка. — Может, рация сломалась? Вот пытаюсь дозвониться по последнему вызову.
Ей ответили, она спросила: была ли бригада, уехала ли? Положила трубку и растерянно пожала плечами:
— Говорит, оказали первую помощь и увезли на госпитализацию.
— Кто говорит?
— Ну внук. Тот, который вызов делал час назад.
— Хорошо, тогда обзвони приемные покои. Кто нас сегодня принимает?
— Вторая и тринадцатая… — Леночка взялась звонить, но ни в горбольницу № 2, ни в № 3 бригада Ступина больную не доставляла. — Неужели они в аварию попали?!
— Ленка! — возмутился Сергей. — Когда случается авария, первым делом люди звонят в «скорую». Тебе звонили, сообщали об аварии?
— Не-ет… Но тогда где же они пропали?!
— Адрес мне давай — последнего вызова. И если они объявятся, позвони на мой мобильный.
Диспетчер записала ему на клочке бумаги адрес.
Сергей выехал за ворота станции «Скорой помощи» и прикинул, куда лучше вначале ехать: на адрес или по принимающим больницам. Решил вначале на адрес, а там расспросить, куда поехала «скорая» — лето, вечером во дворе наверняка полно людей, кто-нибудь да обратил внимание.
Каково же было его удивление, когда он обнаружил родную «Газель» у подъезда того самого дома номер шесть по Юбилейной улице, куда и была вызвана бригада Ступина. Машина стояла с погашенными фарами, водителя в кабине не было. Сергей поднял голову, посчитал окна — квартира тридцать шесть, по идее, во втором подъезде на четвертом этаже слева. Странно: окна темные…
На лавочке никого, Сергей обернулся, у кого бы спросить. Заметил на детской площадке парнишку лет тринадцати с собакой. Парнишка сказал, что гуляет только полчаса, и машина так и стояла, когда он вышел, никто в кабине не сидел. Сергей с мобильного перезвонил в диспетчерскую, сообщил, что обнаружил пустую машину. Взволнованная Леночка пообещала тут же доложить главврачу и предположила:
— А может, там по соседству еще один несчастный случай — и их туда позвали?..
— И они потащились все втроем с водителем — и женщину с травмой с собой понесли? Делай что я тебе сказал…
6Водитель Коля, очнувшись, долго не мог сообразить, где он и что с ним. Кругом была кромешная тьма. Он чувствовал, что лежит на чем-то холодном, ощупал рукой — вроде кафель. Ноги задраны выше головы, а голова болит!.. Он потрогал влажную шишку на затылке, лизнул пальцы — соленое, видно кровь. Попытался вспомнить, что же было-то? Восстанавливать пришлось издалека. Значит, они пообедали… потом ездили на аппендицит, потом на астму, потом проглоченная булавка… Ага, и бабка с бытовой травмой. Точно, Яковлевна ему махнула, чтобы нес носилки, а тут его кто-то по голове как жахнет!.. Или нет? Или его раньше ударили? Да нет, как же тогда Яковлевна рукой махала?!
Вдруг рядом что-то зашевелилось, и Коля почувствовал у себя на лице чьи-то пальцы.
— Что?! Кто?! — завопил он в испуге, попытался вскочить, но только ударился головой и ушиб локоть.
— Николай…
— Михаил Иванович? — выдохнул Коля с облегчением. — И вы тут? А я это… фиг знает что подумал… темень, а потом шевелится что-то!..
— С тобой все в порядке? Ты не ранен?
— Ну не знаю… голова только, а так ничего… — Он изловчился, достал из заднего кармана брюк зажигалку. Желтый огонек осветил их мрачное узилище. Ноги у Коли лежали на крышке унитаза, голова упиралась в дверь. Михаил Иванович забился в узкую щель между раковиной и ванной. — А Марья Яковлевна?
— Здесь ее точно нет, — ответил доктор, растирая ушибленную шею. — Меня позвали мыть руки, а потом ударили, и дальше я ни черта не помню. Очнулся вот, услышал, что рядом кто-то дышит… Слава богу, это ты. Или, наоборот, не слава богу. Сам выбирай, в общем.
Коля вздохнул:
— А меня бутылкой, наверное. Кстати, а кто это нас так, бабка, что ли, шестидесяти семи лет?
— Меня — какой-то молодой человек. Возможно, родственник…
Коля осторожно поднялся. Немного мутило, но ничего, терпеть можно, а стошнит — унитаз рядом. Приложил ухо к двери, в квартире стояла абсолютная тишина. Подергал за ручку — заперто с той стороны.
— Дверь выбивать бесполезно, — вздохнул он. — Тут не разбежаться, да и открывается она внутрь. У меня, правда, ножик есть перочинный, а дерево старое, можно попробовать вокруг шпингалета поковырять…
Михаил Иванович ничего не ответил. Коля снова щелкнул зажигалкой:
— Тут еще где-то стояк должен быть водопроводный и канализационный, можно постучать соседям. Вы азбуку Морзе знаете, Михал Иваныч?
— Нет, — отозвался доктор. — И соседи, думаю, ее тоже не знают.
— А зачем он нас все-таки запер?
— Это хороший вопрос.
— Во! Знаю, придумал! Давайте слив в раковине заткнем, воду откроем, зальем соседей снизу. А мы с вами в ванну залезем — и даже ноги не промокнут. Соседи прибегут, начнут в дверь ломиться, тут мы заорем. А если он не откроет, они милицию вызовут и слесаря из ЖЭКа, чтобы дверь ломал, тогда нас все равно освободят.
Воодушевленный своей гениальной идеей, Коля содрал с себя рубашку и взялся затыкать ею отверстие в раковине.
— А если из-за этого пострадает или даже погибнет Марья Яковлевна? — охладил его пыл доктор Ступин.
— Ну а что же делать? — растерялся Коля. — Надо же как-то выбираться? Не сидеть же здесь вечно? Мы с голоду умрем. Меня жена дома ждет. С ужином…
7Сергей взбежал по лестнице. По дороге лихорадочно соображал, что же, собственно, могло произойти?!
Дверь в квартиру № 36 была не просто закрыта — заперта. Если бы водитель только-только поднялся… Ну можно же предположить, что произошла какая-то ошибка, родственник старушки что-то напутал или по глупости неудачно пошутил и Ступин с коллегами еще там? Можно даже забыть про неосвещенные окна — светомаскировка, глухие шторы, например?.. Так вот, если бы водитель только вошел и сейчас должны выносить носилки с больной, то зачем бы стали запирать дверь? В хрущевках такие прихожие, что двоим не разминуться… Сергей уже занес палец над кнопкой звонка, но потом внезапно передумал, решил вначале поговорить с соседями.
— Кто там? — раздался из-за двери квартиры напротив подозрительный женский голос, а в дверном глазке мигнул на долю секунды свет.
— Откройте, пожалуйста, — попросил Сергей.
— А вы кто?
— Я врач «скорой помощи». Вашей соседке вызвали «скорую»…
— Какой это соседке?
— Может, вы все-таки откроете?
— А почему вы не в белом халате?
— Потому что я сейчас не на дежурстве. Вернее, на дежурстве, но не в той бригаде, которая приехала на вызов…
— Что вы мне голову морочите!
— Я не морочу вам голову. Два часа назад из квартиры напротив вызвали «скорую». Бытовая травма, женщина шестидесяти семи лет… — Сергей начинал терять терпение. А по ту сторону двери его, похоже, уже потеряли. Тетка оторвалась от глазка и фыркнула, удаляясь:
— Нет у нас тут никакой женщины шестидесяти семи лет! А если не уйдете, сейчас же вызову милицию!
— Вызывайте, — сказал Сергей. — Обязательно вызывайте.
Он поднялся этажом выше и позвонил в квартиру, расположенную над тридцать шестой. Открыли. Мужик, типичный работяга, с простоватым лицом и большими руками, майка и спортивные штаны припорошены какой-то мелкой стружкой.
— Добрый вечер, я врач «скорой помощи»… — начал Сергей.
Мужик недовольно хмыкнул:
— Что, не дается?
— Кто? — не понял Сергей.
— Так вы милицию вызывайте. Только я вам не помощник, сразу говорю, я туда не пойду, пырнет еще…
— Кто пырнет?!
— Как — кто? Наркоман из тридцать шестой. Вы же к нему приехали? К нему. А что тогда дурачка из себя строите?
— Подождите, — попросил Сергей. — Два часа назад был вызов к пожилой женщине с бытовой травмой. Приехала бригада и исчезла. Диспетчеру по телефону сказали, что бригада женщину забрала для госпитализации. Тем не менее машина пустая стоит под подъездом, в квартире свет не горит…
— А-а! — вскинул руки мужик. — Так прописана, правда, пенсионерка — баба Аня. Только она в деревне живет, а обретается там наркоман этот проклятый. То ли снимает он у нее, то ли родственник ей какой-то…
— Значит, наркоман?
— Самый настоящий. Никакого житья от него нет. Как начнет варить свое зелье, весь дом провоняет. Уже и в милицию жаловались, и забирали его, и на принудительное лечение оформляли… Только вздохнем спокойно, а он через неделю опять возвращается — и за старое. А ваши оттуда не выходили. Я еще подумал, траванулся он, промывают или реанимируют. Грешно, конечно, но лучше б уж не отходили его…
— Вы уверены, что не выходили? — переспросил Сергей.
— Так я бы увидел, — мужик поманил его в глубь квартиры, провел на балкон, — я тут как раз раму шкурил.
— Как же это? — машинально спросил Сергей словоохотливого мужика и тут же пожалел. — Темно же, вечер давно.
— Нормально. Гладкость дерева — она все равно больше на ощупь важна. А когда светло — некогда: пока с работы доедешь, пока поужинать, в выходные — на огород надо, вот и ремонтируюсь по ночам. Ваши приехали, я как раз только начал, у жены еще спросил: к кому бы это «скорая»? А через какое-то время слышу — кричит фельдшерица из окна под нами. «Коля», — кричит. Тут и шофер, значит, с носилками пошел.
— Давно?
— Час, не меньше. Видно, он их там всех и порешил. В милицию звонить надо…
Сергей перегнулся через перила, попытался заглянуть на нижний балкон, но открыта балконная дверь или закрыта — так и не увидел.
— У вас веревка надежная есть? — спросил у мужика.
— Трос автомобильный. А что это вы надумали? Пятый этаж все-таки…
— Я думаю, что если приедет милиция и начнет ломать дверь, то ваш наркоман точно всех порешит, — объяснил Сергей.
— Он не мой, — возразил обиженно мужик. — А вы убьетесь — кто отвечать будет?
— Не убьюсь. Несите трос.
— Ладно, вы сами этого хотели. Только у меня жена свидетель, что я вас отговаривал. И в милицию я тоже потом позвоню.
Трос привязали к батарее, обмотали для верности еще вокруг перил, Сергей обвязал себя за талию и начал спускаться. Собственно, трос нужен был только в качестве страховки. Он перелез через перила, стал ногами на железные рогульки, подставки для возможных ящиков с цветами (но никаких цветов и ящиков не было), потом перехватился за рогульки руками и повис. Его роста как раз хватило, чтобы достать носками ботинок до перил нижнего балкона. Дальше можно было просто спрыгнуть, но, чтобы не издавать лишнего шума, Сергей, придерживаясь за трос, спустился очень аккуратно.
Он освободился от троса, прижался лицом к стеклу, но не разглядел ничего, кроме бесформенного светлого пятна под подоконником. Дверь, слава богу, не была заперта на щеколду и с чуть слышным скрипом открылась. Сделав всего один шаг, Сергей присел, осторожно ощупал то, что казалось с балкона просто светлым пятном. Вздохнул с облегчением.
Марья Яковлевна. Жива. Руки привязаны к батарее. Сергей размотал узел, вглядываясь при этом в темноту комнаты. Впереди, судя по очертаниям, темнел стол, а чуть в стороне — нечто отдаленно напоминающее скрючившегося на полу человека. Водитель? Врач? Наркоман?.. Марья Яковлевна ткнула в сторону тени связанными еще руками и вскрикнула. Может, она и не хотела, но получилось очень громко. Тень резко распрямилась и метнулась вон из комнаты. Сергей бросился следом, споткнулся о телефон, тот противно дзинькнул. А наркоман был уже на кухне, рвал на себя окно, лез на подоконник.
Сергей сбил его с ног, повалил на пол, насел сверху. Сопротивлялся наркоман отчаянно. Рычал, выворачивался, брызгал слюной, колотил Сергея по спине коленями. Вспыхнул свет — Марья Яковлевна, срывая зубами бинты с запястий, примчалась на помощь:
— Связать его нужно!
— Я справлюсь, — отмахнулся Сергей.
И действительно справился — наркоман был и слабее физически, и полностью деморализован нежданным вторжением. Но что это такое?! В небритом перекошенном лице наркомана мелькнуло что-то до боли знакомое.
— Лешка? — Сергей не верил своим глазам.
— Может, слезешь с меня?
— Маркелов, это действительно ты?
Марья Яковлевна вышла, в коридоре послышалась возня, влетел разъяренный водитель Коля.
— Где этот урод?! — Сзади его с трудом держал доктор Ступин.
— Коллеги, — попросил Сергей, — пожалуйста, оставьте нас на несколько минут, позвоните в диспетчерскую, там волнуются.
— Может, психиатрическую машину вызвать?.. — предложил Ступин.
Наконец их оставили в покое. Сергей медленно отпустил руки Маркелова, поднялся, помог ему сесть:
— Ты как здесь?
— А ты?
— Я врач. На «скорой». Вот должны были сменить эту бригаду… — Странно было видеть Лешку таким. Он остался в памяти затюканным, унылым, беспомощным, а тут — просто зверь. Был бы он таким в школе… Жизнь — странная штука.
Маркелов вдруг почему-то оживился:
— Слушай, Великанов, если ты врач, у тебя же есть, наверное, что-нибудь? Очень нужно, понимаешь?
— Понимаю. Но наркотиков у меня нет. А если бы и были, не дал бы.
— Ну хоть денег дай… по старой дружбе. Тут за углом можно дозу взять…
— Лечиться тебе надо.
— Да пошел ты!.. — Он привалился спиной к стене и закрыл глаза. — Все такие умные, блин… поздно уже советы давать, раньше надо было…
Через несколько минут в квартиру вломились целых два наряда милиции, и хотя Маркелов уже не сопротивлялся, его скрутили и увезли в отделение. Но этих нескольких минут Лешке хватило, чтобы изложить вкратце невеселые события последних пятнадцати лет.
После того злополучного взрыва в школе родители отправили его с глаз долой к бабушке, сюда — в Химки. Даже они тогда не поверили, что он ни в чем не виноват. Маркелов пошел работать на завод учеником слесаря, в вечерней школе получил аттестат за восемь классов. Потом ПТУ, учился на лаборанта. С химией было все тип-топ, закончил с отличием, мог бы и в институт в принципе… Только еще в ПТУ начал для себя и друзей варганить всякие порошочки-таблеточки. Слабенькие, можно сказать и не наркотики даже, не круче травки. Но не заметил, как сам на это дело подсел. Чуть в тюрягу не упекли за изготовление — доказать не смогли, отправили на принудительное лечение, а там, в лечебнице, попробовал героин… Раз-другой. И пошло-поехало…
Вот такая вышла невеселая история. Маркелов был осужден на пять лет содержания в колонии общего режима по трем статьям: незаконное лишение свободы, причинение вреда здоровью и хулиганство. А что с ним происходило на зоне, можно только представить…
8Из-за того, что случилось с доктором Циммерманом, все на подстанции «Скорой помощи» несколько дней ходили как пришибленные. Писали коллективное письмо в Государственную думу, чтобы приняли закон, разрешающий работникам «скорой помощи» ношение хотя бы газового оружия, главврач не вылезал из прокуратуры, водители не выезжали на вызов без пары монтировок под сиденьем, даже Леночка-диспетчер обзавелась газовым баллончиком, а впрочем, если честно, стоило намекнуть — и ей подарили целых три. А Савелий Маркович Циммерман между тем лежал в реанимации, и никто не мог дать гарантии, что он выживет.