- Пока у меня ешть шилы, буду нешти шлужбу его величештва.
- Итак, господа, я хотел бы, чтобы вы продумали вопрос о пределе обороны атакованных фортов и в письменной форме доставили генералу Стесселю ваши соображения.
- Прошу предштавить и этот приказ в пишьменной форме, - потребовал Надеин.
- Сегодня же получите.
- Тогда и подумаем, што нам с ним делать, а равно и ш теми генералами, которые отдают такие прикажания! - весь трясся от негодования Надеин.
- Вредно так волноваться в ваши почтенные годы, - с издевкой проговорил Фок, поднимаясь со стула.
Через минуту он уже трусил мелкой рысцой, направляясь в тыл.
Степанов бегло ознакомил Звонарева с положением на форту и попросил его вечеров прийти с докладом в штаб.
- Вообще я считаю ваше постоянное пребывание на фортах ненужным. Вы инструктор, а не офицер гарнизона, поэтому вы должны ночевать при штабе.
Пока желаю счастливого пути, - пожал ему руку капитан.
Воспользовавшись некоторым затишьем, Звонарев и Сойманов напрямик пошли к форту. Военная дорога здесь шла узкой лощиной почти до самого форта, который возвышался на крутой каменистой сопке.
Комендант форта штабс-капитан Булганов, подвижной, веселый человек лет тридцати, приветливо встретил гостей и провел их в конец казармы, где за занавеской он расположился с двумя младшими офицерами и ветеринарным врачом Авроровым. Доктор заведовал на форту перевязочным пунктом.
- Правда, воздух у нас не лучше, чем в остальной казарме, и далеко не спокойно, зато нижние чины всегда у меня на глазах, а мы - у них. Это обеспечивает непосредственную и постоянную связь с ними, что очень важно в военное время, - пояснил он Сойманову и Звонареву. - Прошу закусить чем бог послал, - не то конинкой, не то ослятинкой. Отдельной кухни от солдат у нас нет, питаемся из общего котла.
- И жестоко страдаем желудками, - докончил Авроров.
- Вода, правда, у нас привозится из города в бочках и часто бывает несвежая, от этого болеем и мы и солдаты, но улучшить водоснабжение все же не удается, - продолжал капитан.
Узнав о цели визита своих гостей, он предложил вместе пойти осмотреть форт.
- Пока он еще не окончательно разбит одиннадцатидюймовыми бомбами. Вчера, сволочи, десять снарядов влепили, засыпали наполовину левый ров, отбили угол капонира, разрушили горжевой бруствер. Мы всю ночь провозились потом с починкой.
Следуя за Булгановым вдоль казармы, Звонарев обратил внимание на то, что при проходе офицеров солдаты продолжали спокойно сидеть и заниматься своими делами. Некоторые из них подходили к командиру с различными вопросами.
Капитан держался с ними просто, шутил, хлопал по плечу и шел дальше.
Заметили это и прибывшие с Звонаревым солдаты.
- Комендант-то здесь не очень форсистый, вроде нашего поручика, не то что на втором форту, - говорили они.
Из казармы, по короткой потерне, они вышли во внутренний дворик форта и оказались перед четырехорудийной батареей шестидюймовых пушек, примыкавшей к правому брустверу. Одно из орудий было подбито и лежало на боку.
Артиллеристов не было видно.
- С час тому назад попали, - указал Булганов на лежавшую на земле пушку.
- И все потому, что она стоит открыто, - вставил Сойманов. - На Скалистом кряже, где мы, моряки, строим новые батареи, все орудия устанавливаются на обратных скатах.
- Наконец-то за ум взялось ваше начальство, - отозвался Звонарев.
Из бокового блиндажа батареи появился молодой поручик Соломонов, которого Звонарев раньше встречал на цзинджоуских позициях. Раненный в ногу на батарее литеры Б во время августовских боев, он и сейчас еще ходил с палочкой.
- Привет артурскому Архимеду, - поздоровался он с прапорщиком. - Ваше появление у нас сразу же подняло мой слабеющий дух. Не желаете ли заглянуть ко мне в келью?
- Мы, Александр Александрович, сейчас заняты и зайдем к вам на обратном пути, - ответил за Звонарева капитан. - Лихой артиллерист, но любит заложить за галстук, - заметил он, когда они отошли от батареи.
Внутренний дворик вдоль и поперек был загроможден траверсами из мешков для предохранения от пуль и осколков.
- Нас обстреливают с трех сторон. Брустверы недостаточно высоки, поэтому и приходится так загромождать внутренность форта, - пояснил Булганов.
Офицеры подошли к входу в бетонную потерну, ведущую в капонир, расположенный в переднем рву. Потерна проходила через передний бруствер и спускалась под дном рва. У входа в нее стояли противоштурмовые пушки и пулеметы, приготовленные к быстрому выдвижению на валы форта при атаке.
Обслуживались они матросами с "Пересвета", которые помещались в небольшом каземате рядом. Миновав слабо освещенную потерну, офицеры попали в капонир.
В отличие от второго форта, он был приспособлен для ружейно-пулеметной обороны и поэтому имел только узкие стрелковые бойницы. Они пропускали настолько мало света, что внутри капонира царил полумрак. Присмотревшись, Звонарев увидел нескольких матросов и стрелков. Некоторые стояли, приложив ухо к задней стенке капонира.
- Слышно что-нибудь? - справился Булганов.
- Так точно. Постучит, постучит и перестанет, - ответил один из них.
- Какой здесь грунт? - поинтересовался прапорщик, прижав ухо к стене.
- Сплошь скала, и притом такая твердая, что лом - и тот часто не берет, не говоря уже о кирках и лопатах.
- До японцев, по-моему, не меньше двадцати пяти - тридцати саженей, если судить по силе доносящихся ЗВУКОВ.
- Они свою траншею ведут как раз на таком расстоянии.
- Раз так, то трудно определенно сказать, роют ли они траншею или ведут минную галерею, - решил Звонарев. - Все же следует незамедлительно приступить к противоминным работам. Крепления стен и крыши у вас, конечно, не потребуется. Я сейчас могу наметить и места для минных галерей, предложил он.
Капитан вытащил план форта, на котором были нанесены линии японских траншей. При взгляде на карту стало очевидным их стремление возможно скорее продвинуться именно к капониру. В ближайшем будущем должна была начаться подземная борьба в непосредственной близости к форту.
- Не следовало допускать занятия японцами передних окопов, - заметил Звонарев, - теперь они оттуда легко могут опередить нас в продвижении под землей. Минная же галерея в непосредственной близости от капонира потеряет свой смысл.
- Это почему?
- Ведя подземные работы, мы стремимся подойти под противника и взорвать его. Вблизи же от стен капонира такой взрыв будет опасен прежде всего для нас, так как может разрушить капонир, - пояснил Звонарев.
- Быть может, уже и поздно начинать работы?
- О нет, время еще не упущено, но мешкать, конечно, не следует.
- Сейчас же пришлю сюда стрелков для работ. Саперов у меня нет.
- Со мной пришли два артиллериста, которые уже знакомы с ведением минных галерей. Они и будут руководить стрелками.
- Я могу прислать матросов. Среди них имеются шахтеры, - предложил Сойманов.
- Вот и отлично. Общее руководство возьмет на себя прапорщик Звонарев, в помощь вам я прикомандирую своего "фендрика", а сам перееду из казарм в помещение при входе в потерну. Оттуда мне будет близко до любого места форта.
- Но зато не очень удобно и весьма беспокойно, - заметил прапорщик.
- На войне с этим считаться не приходится. Очень признателен вам, господа, за все указания, - пожал руки гостям Булганов. - Заходил сюда вчера саперный поручик Мокриевич, - мямлил, мямлил, так ни с чем и ушел.
Подозвав солдат и матросов с "Баяна", Звонарев подробно разъяснил им, как приступить к работам, что надо делать и чего следует опасаться. Булганов тоже слушал и старательно делал заметки.
- Если вас и не окажется на форту, я сам все растолкую солдатам, улыбнулся он. - Пока на фронте тихо, давайте-ка полюбуемся на панораму, открывающуюся с нашего богом спасаемого форта.
- Надо думать, что помимо господа бога и гарнизон принимает в этом некоторое участие, - вставил Сойманов.
Все направились к выходу из капонира, сталкиваясь в полутемных узких переходах. Едва успели они выйти на дворик, как раздалось хорошо знакомое шипенье одиннадцатидюймовых бомб.
- Наша! - крикнул Булганов и, схватив за руки Звонарева и Сойманова, бросился обратно в потерну.
Едва они скрылись в ней, как на дворе взвились два огромных столба дыма, сопровождаемые страшным грохотом. Тысячи осколков и камней с визгом разлетелись во все стороны. Сойманов упал на землю, а капитан налетел на пулемет и сильно расшиб колено. Матросы и артиллеристы, не успевшие еще выбраться из потерны, побежали назад в капонир. Когда наконец офицеры пришли в себя и вновь выглянули наружу, они увидели, что левый боковой бруствер снесен почти наполовину, а сложенные из мешков траверсы разметаны по всему внутреннему дворику форта.
Свист новых снарядов заставил всех вернуться в потерну и переждать здесь обстрел. Снаряды с ревом взрывались, уничтожая все вокруг и до основания сотрясая весь форт.
Свист новых снарядов заставил всех вернуться в потерну и переждать здесь обстрел. Снаряды с ревом взрывались, уничтожая все вокруг и до основания сотрясая весь форт.
- Пронеси, господи, и помилуй, - набожно крестились солдаты при каждом новом взрыве.
- Это, пожалуй, будет почище морского боя. Там дистанция до цели все время меняется, и поэтому попасть гораздо труднее, а тут и батарея и цель неподвижны, - можно все снаряды класть чуть ли не в одну точку, - заметил Сойманов.
- По-видимому, к третьему форту пристрелялись сразу несколько батарей и теперь решили его смести с лица земли, - проговорил Звонарев.
Он с опаской поглядывал вверх на свод потерны, откуда сыпалась бетонная пыль.
- Ты боишься, что потерна завалится? - спросил его Сойманов. - Я думаю, она рассчитана с большим запасом прочности.
- На обстрел шестидюймовыми снарядами, а не одиннадцатидюймовыми, пояснил прапорщик. - Эти могут свободно пронизать любое перекрытие на форту.
- Я этого и не подозревал. Значит, мы фактически совершенно беззащитны! испуганно вскочил Булганов. - О чем же вы, инженеры, думали, когда строили форты? За это всех вас надо отправить в Сибирь на каторгу или просто расстрелять!
- От этого форты прочнее не станут, - философски заметил Сойманов.
- Надо немедленно же принять меры к усилению бетонных перекрытий!..
Яркий сноп огня у входа в потерну заставил всех броситься на землю.
Раздался страшный грохот, посыпались целые глыбы бетона. Булганов пронзительно вскрикнул и сразу умолк. Несколько небольших бетонных осколков ударили Звонарева по голове, но папаха предохранила его от ранения. Рядом с ним Сойманов отряхивался, вставая на ноги. В группе матросов и солдат кто-то громко стонал.
- Капитан-то наш убит или только обмер от страха? - чуть иронически справился лейтенант, наклоняясь к Булганову. - Кажись, жив, только малость животом приболел, - потянул он воздух носом.
- У меня началась тифозная дизентерия, - охая, поднимался комендант форта.
Звонарев обернулся к солдатам. В темноте можно было разобрать лежавшую на земле фигуру. Чиркнув спичкой, прапорщик нагнулся к раненому и в ужасе отпрянул. Большой осколок снаряда врезался в лицо матросу, превратив его в кашу.
- Аминь! - сказал Сойманов, снимая фуражку.
- Аминь! - как эхо отозвались солдаты и матросы.
Капитан приказал послать за носилками, и тут только все увидели, что вход в потерну был завален обломками бетона с землей.
- Попали в ловушку, черт возьми! - проговорил Сойманов.
Звонарев подошел к засыпанному месту. Проход был завален до самого верха.
Ни лопат, ни кирок под руками не оказалось. Надо было вручную разгребать землю и разбирать камни.
- Аида, ребята, разбирать завал, - обернулся Звонарев к солдатам и, показывая пример, начал вытаскивать камни.
С десяток рук сразу же потянулось за ним. Работа двигалась медленно.
Несколько новых взрывов поблизости увеличили обрушение свода. Прошло добрых полтора часа, пока наконец показался дневной свет. Капитан успел вылезти наружу, когда со стороны тыловой казармы показался десяток-другой стрелков с кирками и лопатами, предводительствуемых доктором Авроровым.
- Где же офицеры? Почему они не сразу пришли к нам на помощь? - накинулся на врача Булганов.
- В горжу тоже были попадания снарядов. Ранены подпоручики Жилин и Турсхий. Убито десять солдат, а ранено свыше тридцати. Я едва успел перевязать, - сообщал Авроров.
- Это возмутительное безобразие! Вы начали оказывать помощь солдатам и забыли о коменданте! Что делал артиллерийский поручик Соломонов?
- Пьян, пришлось ему дать нашатырного спирта, чтобы он хоть немного пришел в себя.
- Под суд! Расстреляю! - бешено орал капитан, наседая на врача.
- Наша! - вдруг крикнул Сойманов и кинулся бежать к казарме.
Забыв обо всем, капитан бросился за ним. Звонарев прислушался, но знакомого свиста снаряда не было слышно, и он не торопясь пошел по дворику.
- Лейтенанту с перепугу все время мерещатся выстрелы из мортир, усмехнулся один из артиллеристов.
- И выходит, что ты совсем дурак, - вступился за своего офицера матрос с "Баяна". - Лейтенант нарочно крикнули, чтобы капитан поскорее убрался отсюда.
Веселое и хитрое выражение лица Сойманова, поджидавшего Звонарева у казармы, подтвердило правоту этих слов.
- Здорово я разыграл этого капитаншу! Мигом смылся и прямо в уборную! хохотал Сойманов.
- Вы, что ли, господин доктор, будете руководить работами по восстановлению потерны? - спросил у Авророва прапорщик.
- Стрелки и без меня это сделают. Я иду к раненым. Среди них есть тяжелые. Трудно одному здесь работать, так как никто не решается поселиться вместе со мной. Уйти же зазорно, - сам сюда напросился.
- Хотите, пришлю к вам сестрицу? - неожиданно для самого себя предложил Звонарев, вспомнив о Варе.
- Дайте мне лучше двух толковых санитаров. За это я вам скажу большое спасибо, а от сестричек-благодарю, отказываюсь! - замахал руками Авроров.
Звонарев почувствовал облегчение. Теперь он был гарантирован, что Варя сюда не попадет. Сегодняшний обстрел показал ему, как опасно пребывание на этом выдвинутом вперед форту.
Воспользовавшись наступившим затишьем, он поднялся на барбет и выглянул за бруствер. По берегу реки Лунхе вилось разрушенное местами полотно железной дороги. Насыпь ее служила прикрытием для японских ходов сообщения.
Левее, на соседней горушке, чернели валы укрепления. Между ним и фортом лежала глубокая лощина, преграждаемая расположенной несколько сзади, за Китайской стенной, Курганной батареей. Справа торчали развалины капонира.
Еще дальше можно было разглядеть и форт номер два. Последний был гораздо лучше применен к местности, чем третий форт.
"Молодчина Кондратенко, - подумал Звонарев, - талантливо использовал рельеф для целей обороны".
Прямо в тылу возвышался, доминируя над всеми фортами и укреплениями района, скалистый утес - обычный наблюдательный пункт Кондратенко, почти беспрерывно обстреливаемый японцами.
В непосредственной близости от рвов, на самом гласисе форта, темнели два ряда японских окопов. Звонарев не замедлил привлечь внимание японцев, по нему сделали несколько выстрелов. Прапорщик сошел вниз и направился в казарму.
В горжевом рву, как муравьи в развороченном муравейнике, толпились солдаты, исправляя причиненные бомбардировкой разрушения. Булганов, весело покрикивая, бегал между ними. Он уже успел успокоиться, но ласковое, дружеское обращение с солдатами на этот раз показалось Звонареву неискренним.
- Шевелись, дружочки! Надуем японца, чтобы к утру все опять было в прежнем виде. Он разбивает, а мы восстанавливаем. Ему это скоро надоест, и он уйдет от Артура, - говорил Булганов.
Верили солдаты ему или нет, прапорщик понять не мог, но работали они дружно. Комендант попросил Звонарева и Сойманова остаться до прибытия на форт офицеров взамен выбывших из строя.
Было далеко за полночь, когда Звонарев вернулся в штаб. Кроме дежурных телефонистов, все спали. Наскоро поужинав холодной кониной и горячим чаем из термоса, Звонарев, не раздеваясь, улегся на свою раскладушку.
- Прошу вас, ваше превосходительство, сегодня же сдать все дела генералу Горбатовскому, - сердито приказал Стессель.
- Шлушаюшь, - дрожащим от волнения голосом ответил Надеин, стоявший около генерал-адъютантской лошади.
- Вам, Митрофан Александрович, надо хорошенько отдохнуть. Посмотрите, на что вы стали похожи - похудели, осунулись, мешки под глазами. Как вы не крепитесь и ни храбритесь, а годы берут свое, - уже гораздо мягче проговорил Стессель.
- Отдыхать будем, ваше превошходительштво, в могиле. Ежели я уже не пригоден жа штароштью для командования вшем фронтом, то ражрешите мне принять хотя бы роту в первой линии, ш ней я авошь еще шправлюшь, - просил Надеин, глядя слезящимися глазами на монументально восседавшего на коне Стесселя.
- Что вы, у меня этого и в мыслях не было, Митрофан Александрович!
Поживите в городе неделю-другую, отоспитесь, сходите в баньку, - старался успокоить старика генерал-адъютант.
- Как милошти, прошу у вашего превошходительштва оштатьша на фронте вмеште ш шолдатами на любой должиошти - хоть шанитаром или кашеваром.
- Какой же вы упрямец, Митрофан Александрович. Жена, узнав, что вы будете в Артуре, велела мне передать вам приглашение на обед на завтра.
- Премного благодарен матушке Вере Алекшеевне жа штоль милоштивое внимание ко мне. Прошу передать ей мою глубокую прижнательношть.
- Сейчас сюда прибудет генерал Горбатовскии, а вы отправитесь в мое распоряжение, - теряя терпение, повторил приказание Стессель. - Мои адъютанты все разосланы по фортам. Просьба откомандировать в мое распоряжение на сегодня одного из чинов вашего штаба.
- Шлушаюшь! - ответил Надеин. - Федор Вашильевич, кого бы мы отдали беж ущерба для дела? - обратился он к Степанову.