— Можно я возьму эту картину себе?
— Ну, не знаю, — ответила Кэт, уже начавшая сомневаться, стоило ли так глубоко просвещать девочку.
— Почему бы и нет? Все равно она больше никому не нужна.
Кэт на минуту задумалась.
— Что ж, если как следует спрячете — думаю, можно, — согласилась она. — Но никто никогда не должен ее видеть.
Схватив старый расцвеченный холст, Элизабет завернула в него портрет и спешно спустилась следом за Кэт к себе в спальню, где спрятала картину за кроватью.
— Никто ее здесь не найдет, — объявила она.
— Верно, — кивнула Кэт. — Эту кровать не двигали уже много лет. Наверное, ее прямо тут и собрали.
Каждую ночь Элизабет выбиралась из постели и смотрела на портрет матери. Вскоре она прочно запечатлела в сердце ее черты.
— Не знаешь, что стало с тем медальоном, который у мамы на портрете? — спросила она однажды Кэт.
— Нет, — ответила та. — Все ее вещи пропали. После того как ее обвинили в измене, их отдали королю. Не знаю, что он с ними сделал.
Элизабет опечалилась. Ей отчаянно хотелось иметь хотя бы одну вещь, принадлежавшую матери, — просто как память, до которой можно дотронуться.
Уроки закончились. Элизабет схватила соломенную шляпу и выбежала на августовское солнце.
Перед ней простирался большой зеленый парк Хертфорда, залитый золотистым светом. Кэт смотрела в окно классной комнаты на фигурку в бежевом летнем платьице, удивляясь, как быстро растет ее подопечная.
— Почти семь лет, — пробормотала она. — Оглянуться не успеешь, как будет двадцать!
Она начала собирать книги со стола, и тут вошел запыхавшийся сэр Джон Шелтон:
— Внизу ждет королевский курьер, сейчас у него принимают коня. Нам следует спуститься.
Кэт поспешно поставила перья в горшочек, разгладила платье и последовала за гувернером. Элизабет, которая сидела в тени любимого дуба и грызла яблоко, увидела бегущую к ней гувернантку, отчаянно махавшую рукой.
— Идемте, миледи! Важные новости из дворца!
Элизабет вскочила, едва не подавившись яблоком, и побежала к дому.
— Что случилось? — крикнула она.
— Много чего! — ответила Кэт, обнимая девочку за плечи и поспешно ведя ее в зал, где стоял сэр Джон, протягивавший курьеру кружку эля.
Сэр Джон поклонился. Девочка смотрела на него не дыша.
— Миледи Элизабет, мы получили важные известия. Первое: брак короля с принцессой Анной Клевской расторгнут после того, как выяснилось, что она помолвлена с другим и не имеет права выходить замуж.
— О бедняжка! — горестно воскликнула Элизабет, но сэр Джон покачал головой.
— Уверяю вас, жалеть не о чем, — возразил он. — Его величество весьма щедро одарил принцессу, дав ей приличное содержание, а также дворец Ричмонд, замок Хивер и поместье Блетчингли. С этого времени она считается самой любимой сестрой короля.
— Надо полагать, она весьма довольна подарком, — вставила Кэт, — так что причин огорчаться нет.
— Я слышал, — заметил курьер, — что короля отнюдь не обрадовало, с какой охотой она приняла его предложение.
— Хватит! — резко оборвал его сэр Джон. — Можете идти. На кухне вас накормят. Остальные новости я передам леди Элизабет сам.
Курьер приподнял шляпу и вышел.
Элизабет уже успела облегченно вздохнуть, но при словах сэра Джона насторожилась.
— Что за остальные новости? — спросила она.
Сэр Джон кивнул Кэт.
— Ваш отец-король взял себе другую жену, — сказала она. — У вас новая мачеха.
— Еще одну жену? — переспросила Элизабет, быстро подсчитывая в уме. — Получается, это уже пятая!
— Вряд ли ваш отец с этим бы согласился, — упрекнул ее сэр Джон. — Новая королева Екатерина — его вторая законная жена после королевы Джейн. Вам следует это запомнить.
— Разве вы не рады, что у вас новая — настоящая мачеха? — вмешалась Кэт, заметив смущенный взгляд Элизабет.
— А кто она? — спросила девочка.
— Екатерина Говард, — сказала Кэт. — Племянница герцога Норфолка, то есть ваша родственница, поскольку ее отец — брат вашей бабушки со стороны матери. Говорят, она чрезвычайно красива и, конечно же, очень молода.
— Когда я смогу с ней увидеться? — поинтересовалась Элизабет. — Мы поедем во дворец?
— Пока нет, — ответил сэр Джон. — Но есть еще одна новость. Принцесса Анна проявила к вам интерес, спросив короля, можно ли вам нанести ей визит, и он согласился. Она поехала осматривать свои новые владения и сейчас остановилась в замке Хивер, в графстве Кент. Завтра вы поедете туда на несколько дней. Кэт отправится с вами.
— Как любезно со стороны принцессы! — радостно воскликнула Элизабет.
Замок Хивер, может, и не дворец, но смена обстановки тоже не помешала бы. Там могут быть танцы и празднества…
Сэр Джон широко улыбнулся Элизабет.
— Идите собирайтесь, — пригласил он.
Элизабет выбежала за дверь, уже составляя мысленно гардероб для поездки в Хивер. Она ни разу там не была, даже никогда не слышала о таком месте, но не сомневалась, что в замке принцессы Анны окажется не многим хуже, чем при дворе.
Не зная, что девочка еще не успела уйти далеко, сэр Джон повернулся к Кэт:
— Разумно ли ее туда отпускать?
— Она ничего не знает о Хивере, сэр Джон, — услышала Элизабет ответ Кэт. — Почему бы ей туда не поехать? Когда-то ей все равно придется узнать о матери.
Сэр Джон лишь что-то проворчал и ничего не ответил, но Элизабет испытала странный трепет при мысли, что она едет в дом, каким-то образом связанный с ее матерью. Становилось все интереснее.
Маленькая кавалькада поднялась на вершину холма, и впереди средь цветущей зеленой долины открылся старинный замок. Элизабет пришпорила свою лошадку — девочке не терпелось насладиться радостями гостевания, ибо она знала, что станет почетной гостьей, оказавшей хозяйке честь своим присутствием.
— Как мне теперь называть принцессу Анну, раз она больше не королева? — спросила она Кэт.
— Полагаю, «ваше высочество», — ответила та.
Похоже, у короля появилось новое развлечение — придумывать титулы для бывших королев. Первая, Екатерина, стала вдовствующей принцессой, а мать Элизабет лишили королевского титула и отправили на плаху просто как леди Анну Болейн.
В сопровождении троих ехавших позади солдат и трех фрейлин Элизабет с гувернанткой пересекли подъемный мост и направились во внутренний двор замка. Там в открытых дверях стояла принцесса Клевская, а за ней выстроилась вся ее прислуга. При виде Элизабет она низко присела в реверансе. Элизабет заметила, что принцесса одета в зеленое платье английского фасона, а когда девочка спешилась и подошла к бывшей мачехе, оказалось, что от той исходит лишь слабый аромат роз и гвоздики. Похоже, она поняла намек!
— Добро пожаловать, леди Элизабет! — улыбнулась Анна. — Весьма любезно со стороны его величества, что он позволил вам приехать.
Она говорила с запинкой, но было видно, что она посвятила немало времени изучению английского. Элизабет царственно наклонила голову и последовала за принцессой в замок. На столах в зале стояли блюда с холодными закусками, дрожжевыми пирогами и пирожными с кремом, а также разнообразные засахаренные фрукты, при виде которых у девочки потекли слюнки.
— У нас есть и яства из герцогства Клевского! — гордо объявила Анна, когда они уселись за высокий стол, предоставив почетное место Элизабет.
По кивку Анны вперед вышли двое слуг. Один налил вина, а второй принес блюдо, на котором лежала высокая горка зеленовато-белой массы.
— Что это? — полюбопытствовала Элизабет.
— Зауэркраут, — ответила Анна. — Квашеная капуста с вином и можжевельником.
Она снова кивнула, и слуга положил солидных размеров порцию на тарелку Элизабет. Девочка попробовала.
— Очень вкусно! — заявила она.
Принцесса широко улыбнулась. Наблюдавшая за ними Кэт порадовалась столь многообещающему началу визита.
Они вошли в длинную галерею, где Элизабет увидела портрет.
— Это моя мама! — вырвалось у нее.
Девочка прикрыла рот рукой, сообразив, что она только что сказала. Она давно уже поняла, что имя ее матери ни в коем случае нельзя упоминать на публике. Но портрет перед ней был очень похож на тот, который она прятала у себя в спальне, только здесь королева Анна держала в руке розу, лоб ее пересекала золотая лента и она выглядела моложе и красивее.
— Я совсем забыла! — испуганно воскликнула принцесса. — Я собиралась заменить портрет на другой, но была слишком занята…
Кэт пришла ей на помощь:
— Ничего страшного, ваше высочество. Леди Элизабет видела свою мать на картинах. Полагаю, девочке следует о ней знать.
— О да, — сочувственно проговорила принцесса. — Бедное дитя. И несчастная женщина. — Она содрогнулась. — Поэтому я и хочу сделать хоть что-то для леди Элизабет. Я не могу стать ей матерью, но могу быть подругой.
— О да, — сочувственно проговорила принцесса. — Бедное дитя. И несчастная женщина. — Она содрогнулась. — Поэтому я и хочу сделать хоть что-то для леди Элизабет. Я не могу стать ей матерью, но могу быть подругой.
— Ценю вашу доброту, ваше высочество, — сказала Кэт.
Женщины понимающе переглянулись.
Элизабет не сводила взгляда с картины, почти не слыша их и жалея, что не может взять портрет себе.
— Она такая красивая, — прошептала она.
— Как живая, — подтвердила Кэт.
— Я рада, что здесь оказался ее портрет, — проговорила Анна. — При дворе никто о ней ни слова не произносил.
— Слишком боялись короля, — тихо молвила Кэт.
Принцесса тактично взяла Элизабет за руку:
— Идемте, я покажу вам еще кое-что.
Она повела девочку по галерее в спальню. Там стояла величественная дубовая кровать с вплетенными в замысловатый узор гербами Англии.
— Говорят, это была кровать вашей матери.
Сердце Элизабет подпрыгнуло в груди.
— Почему она здесь?
— Здесь был дом вашей матери, — объяснила Кэт. — Она провела в нем детство, и сюда приезжал ваш отец, пытаясь завоевать ее сердце. Но ему пришлось ждать немало лет, прежде чем она согласилась.
— Но ведь он был королем! — потрясенно вымолвила Элизабет.
— Да, был, но, прося вашу мать сделаться его избранницей, он ставил ее превыше всего — можно сказать, поклонялся ей, словно небесному образу. Она полностью завладела его сердцем, и его счастье было в ее руках. Вот такая была у них любовь.
— В герцогстве Клевском по-другому, — язвительно заметила принцесса. — Там юным леди приходится сочетаться браком с теми, кого выбирают отцы.
— Здесь тоже такой обычай, — сказала Кэт. — Но король уже был женат. Он не мог просить ее стать его женой и потому призвал быть возлюбленной.
— Возлюбленной? — переспросила Элизабет, проводя пальцами по резной спинке, на которую когда-то опиралась голова ее матери.
— Той, которая владеет его сердцем, — ответила Кэт, сказав лишь половину правды.
— И она отказалась? Смелая женщина! — заявила Анна.
Элизабет тоже восхитилась. Ее мать и впрямь была выдающейся женщиной. Сколько же в ней было силы и отваги!
— Мой отец все это время очень ее любил? — спросила она.
Кэт помолчала, размышляя над ответом.
— Да, любил. Он не мог думать ни о ком другом. Он объявил себя главой английской церкви, чтобы жениться на вашей матери, и в конце концов добился своего.
После чего, естественно, все пошло не так, как хотелось, и Кэт решила отвлечь Элизабет от дальнейших расспросов.
— Давайте найдем вам спальню, — предложила она.
— Ах да. Сюда, пожалуйста. — Анна мгновенно поняла намек.
— А нельзя мне спать здесь? — спросила Элизабет, которой хотелось быть поближе к матери, вернее, к тому, что от нее осталось.
— Насколько я понимаю, это комната принцессы Анны, — нерешительно заметила Кэт.
— Совершенно верно, — любезно ответила принцесса. — Леди Элизабет может здесь спать. Я распоряжусь на сей счет.
Она улыбнулась девочке, и та благодарно посмотрела на нее.
— А теперь я покажу вам чудесный сад! — объявила Анна.
Где бы ни оказывалась Элизабет в Хивере, все напоминало ей о матери — в каждой комнате, на каждой садовой дорожке, в каждой тенистой беседке. Большую часть имущества семьи Болейн забрали королевские чиновники, но кое-что сохранилось, в том числе кровать и портрет, — кому, думала Кэт, нужны были эти напоминания о падшей королеве? И все-таки даже без вещей Анны легко было представить, что она оставалась здесь, в Хивере.
— Ты бывала тут, когда… она жила здесь? — спросила Элизабет у Кэт в первый же день, когда они шли по цветущему саду.
— Один раз, — припомнила Кэт. — Здесь тогда было очень красиво. Помню, как я присутствовала на большом торжестве в честь вашего деда сэра Томаса Болейна, которому король пожаловал титул лорда Рочфорда. Были танцы и маскарад, и ваша мать оказалась в центре всеобщего внимания. Молодые люди открыто соперничали за ее благосклонность.
Как же это чудесно, восхищенно подумала Элизабет, когда ты такая популярная и мужчины тебя обожают!
— Она была красивая? Расскажи, как она выглядела.
— На ней было синее шелковое платье и жемчужное ожерелье, а на плечи падали длинные темные волосы. Помню, в них сверкали мелкие самоцветы. И она много смеялась…
Кэт печально покачала головой, вспомнив, что впоследствии у Анны почти не осталось поводов для смеха.
— Когда я вырасту, буду как она! — заявила Элизабет. — Я стану красивой, начну носить шелковые платья и драгоценные камни в волосах!
Кэт улыбнулась, испытывая гордость за свою тщеславную подопечную с живым нравом и решительным личиком.
Элизабет нагнулась, собирая цветы. В затянутом золотистой дымкой небе ярко сияло вечернее солнце, дул легкий ветерок. Кэт немного постояла, наслаждаясь царившими вокруг красотой и покоем.
— Идемте, юная леди, — наконец позвала она. — Принцесса Анна скоро проснется, и нам нужно переодеться к ужину.
Элизабет лежала в материнской постели. Занавески были задернуты, свечи погашены, но девочка различала в полутьме очертания выстроенных вдоль стен стульев, молитвенной скамьи и платяного шкафа. На вешалке висело ее кремовое платье, почищенное к утру. Тишину нарушало далекое уханье совы.
Девочка не могла заснуть. Ее тревожили незнакомая комната, чужой дом и удивительные открытия минувшего дня. Как бы Элизабет ни зажмуривала глаза и ни читала мысленно молитвы, прошла целая вечность, прежде чем она наконец задремала, а после крепко заснула, — по крайней мере, так ей показалось.
Она не знала точно, что ее разбудило. Возможно, холод — она обнаружила, что вся дрожит. Потом поняла, что не одна. В изножье кровати маячил темный силуэт.
— Кэт? — прошептала она.
Незнакомая фигура ничего не ответила и не двинулась с места. Лицо скрывала тень, и всю ее окутывал полумрак, но внешне она походила на женщину, и девочке почудилось, будто та на нее смотрит. Ее охватила тревога.
— Кэт? — снова спросила она, испуганно выглядывая из-под одеяла.
Темная фигура никуда не исчезла, но казалась слишком стройной для Кэт. Элизабет уже подумала было, что это какая-то игра теней от мебели или самой кровати, когда фигура внезапно простерла к ней руки. В ее мучительном жесте угадывалась немая мольба и вместе с ней — что-то еще, совсем не страшное, но внушавшее странное умиротворение.
Элизабет ошеломленно потерла глаза, а когда открыла их вновь, силуэт исчез. Комната была пуста.
Сердце девочки отчаянно колотилось от страха. Неужели ей это просто приснилось? Или было на самом деле? Конечно было — она ведь проснулась от озноба и только потом заметила фигуру. Странно, но холода она больше не чувствовала. В комнате было тепло, как и полагалось в августе.
Элизабет лежала, пытаясь осознать случившееся.
— Мама? — прошептала она, пробуя на вкус незнакомое сладкое слово.
Напрашивался неопровержимый вывод, единственный, в который ей хотелось верить, — к ней явилась тень Анны Болейн. Но ответа не последовало.
Элизабет ни словом не упомянула о своем видении Кэт и принцессе. В холодном свете дня случившееся казалось ей сном или, возможно, игрой воображения. Даже если это действительно был призрак ее матери, в чем она теперь сомневалась, он наверняка явился затем, чтобы дать ей понять, насколько Анна любила ее при жизни и, вероятно, продолжала любить в загробном мире. Призрак больше не появлялся, и до конца пребывания Элизабет в Хивере ничего необычного не произошло, что лишь подтвердило ее выводы. Шли дни, девочка спала без сновидений, и вскоре настало утро, когда она присела перед принцессой Анной в прощальном реверансе.
— Приезжайте снова, — сказала ей принцесса. — Ваш визит доставил мне немалое удовольствие. Надеюсь, вы будете считать меня своей подругой.
— Буду! — горячо заявила Элизабет, протягивая руку.
Анна, однако, не взяла ее. Склонившись, она тепло обняла девочку и поцеловала.
— Возвращайтесь скорее! — сказала она.
Элизабет больше не виделась с Анной Клевской до нового, тысяча пятьсот сорок первого года, когда их обеих пригласили на праздники в Хэмптон-корт.
— Наконец-то я познакомлюсь с новой мачехой! — воскликнула Элизабет, возбужденно приплясывая по спальне. — Мне нужно новое платье! Можно мне новое платье, Кэт?
Послали за портным.
— Как же вы выросли, миледи Элизабет! — сказал тот, снимая мерку.
— Мне уже семь лет, — отозвалась Элизабет. — Мне что, не хватает роста?
— В самый раз, — ответил портной, сдерживая улыбку. — И вы очень красивы, если позволите заметить.