– Из-за ржавчины на гвоздях?
– Именно. Он приходил делать уколы после каждого жертвоприношения. Что, кстати, было идиотизмом: столбняком заражаются от земли, а не от железа.
– Ты арестовал его?
– За что? Злоупотребление противостолбнячной вакциной? Фарабо полностью соответствовал профилю, который я вычислил, но его все любили. Начальство ценило, рабочие уважали.
– И что ты сделал?
– Взял пушку и отправился его убивать. Он сбежал в джунгли, и я его поймал.
– Но не убил.
– Нет.
– Почему?
– До сих пор себя спрашиваю.
Въезд в терминал 2Е был уже виден. Конец первой аудиенции. Эрван подъехал к зоне вылетов и показал свой значок, чтобы подвезти отца к самым дверям.
– Думаешь, ты его знаешь?
– Кого?
– Теперешнего убийцу.
– Он меня знает. Или разузнал обо мне. То, что он выбрал Анн, – это доказывает.
– А Висса Савири?
– Вот его я объяснить не могу. Разве что ради того, чтобы вскрылась моя связь с Ди Греко, но это мне кажется притянутым за уши.
– О нем ты мне так ничего и не рассказал. В то время он участвовал в расследовании?
– Нет. Владельцы французских предприятий искали крепкого парня, чтобы навести на рудниках порядок. Я предложил Ди Греко, которого знал по Габону. И он приехал поработать в Лонтано на два года.
– И все?
Морван заколебался:
– Эта история с убийцей его… заворожила. Думаю, для него она стала наваждением. Но не бери в голову.
– Когда ты вернулся во Францию, он с тобой заговаривал о тех временах?
– Никогда. Не самые лучшие воспоминания.
Старик врал, но у Эрвана не оставалось времени, чтобы докопаться до правды.
– Должна быть связь между «Кэрвереком» и Институтом Шарко.
– Забудь ты о психушке. Фарабо умер три года назад. – Он посмотрел на часы. – Мне пора идти. Опоздаю на посадку.
– За все годы ты его ни разу не навестил?
– Ни разу.
– Он провел сорок лет в Бретани?
– Нет, сначала его содержали в Киншасе, потом в Бельгии. Только в двухтысячных годах Франция предложила поместить зверя у себя. У клиники появилась новая программа, уж не знаю какая. Бельгийцы были счастливы от него избавиться.
Старик достал свою сумку с заднего сиденья и ухватился за ручку дверцы.
– Погоди! У меня еще есть вопросы.
– А у меня больше нет времени, – возразил Морван, опять бросая взгляд на часы.
– У жертв обрит череп, почему?
– Для сходства с деревянными фетишами, настоящими минконди.
– А зеркала перед глазами?
– Они символизируют дар ясновидения. Такой нконди может видеть будущее.
– Постарайся вспомнить побольше об этих ритуалах. Нет ли там чего-нибудь, что может выдать сегодняшнего убийцу? С современными способами анализа?
Морван на несколько секунд задумался. От него несло «Orange vert» Hermes, но, что бы он ни делал, что бы ни говорил, прежде всего от него исходило ощущение глухой угрозы, скрытой мощи.
– Чтобы привести фетиш в действие, нганга плюет на него, поливает пальмовым вином… Фарабо пошел дальше: он капал жертве на голову и плечи собственной кровью.
– Это означает, что…
– На женщинах была его кровь, да. Но в то время мне от этого было не легче.
– А куда он капал?
– На череп, на плечи…
– Думаешь, наш убийца поступает так же?
– Если он хочет в точности следовать ритуалу, то да.
– И значит, он оставляет на теле свою ДНК?
– Если он такой же псих, как его кумир, у него нет выбора. Он должен защищаться от духов.
– Я думал, он хочет отомстить тебе.
– Одно не мешает другому.
– Кто в курсе этой детали?
– Никто. Фарабо признался мне в этом много лет спустя, во время судебного разбирательства. – Морван разразился мрачным смехом и ткнул его в плечо. – Тут тебе есть над чем голову поломать…
– Когда ты вернешься?
– Если все пройдет хорошо, завтра утром.
– А если все пройдет плохо?
– Тогда прочтешь в газетах.
Эрван не поддержал шутки – надеясь, что это шутка.
Отец открыл дверцу, но остановился:
– Чуть не забыл.
Он протянул ему конверт, вроде почтового.
– Это что?
– Список клиентов Гаэль.
– Не начинай снова!
– Именно чтобы не началось снова, ты с ними и встретишься. Отбей у них охоту к твоей сестре. У меня и без того проблем хватает.
73
В помещении все дышало крайней нервозностью.
Одри скрючилась на стуле с блокнотом в руке, одетая, по обыкновению, так, как если бы ее представления о женской привлекательности сводились к намерению пожертвовать свое тело науке. Тонфа выглядел как кетчист, забывший свою капу. Сардинка косил под спортсмена в черном тренировочном костюме с эмблемой английского футбольного клуба. Что до Крипо, он, как всегда, вносил богемную нотку: ярко-алый бархатный пиджак, серый шелковый жилет, волосы, завязанные лентой в хвост, который придавал ему вид бандита с большой дороги.
В их ряды проник посторонний: молодой тип в белой рубашке и плохо сшитом черном костюме, с матерчатым портфелем на ремне. Он был похож на молодых служащих, которыми поутру кишит Манхэттен.
Представились: новичок, лицо которого было Эрвану отдаленно знакомо, оказался Жаком Сержантом. Эрван предложил ему присесть в углу. Подразумевалось: «И помалкивай».
– У меня кое-что новое с набережной, – начала Одри.
– На берегу?
– На Сене: речники получили показания одного водника, который видел «Зодиак», причаленный к набережной Гранз-Огюстен около четырех ночи.
Слово «Зодиак» напомнило о «Кэрвереке». В голове промелькнула абсурдная мысль: убийца приплыл из Бретани на собственном судне.
– Точное время известно?
– Нет. Парень просто заметил, что оно причалено носом к Берси.
– Номера?
– Нет. Его баржа шла в противоположную сторону.
– Какая модель?
– Одна из самых крупных на рынке. Их еще используют морские коммандос. Они их называют ETRACO.
– Знаю.
– Я уже выяснила: их около сотни в обращении.
– Возьми ребят из других групп, и прочешите список.
– Я так и думала…
Эрван повернулся к Тонфе:
– Что на вскрытии?
– Рибуаз все еще не закончил. Продолжают потрошить тело.
Значит, полицейский покинул свой пост, чтобы присутствовать на летучке, – совершенно незаконно.
– Что имеем на данный момент?
Великан достал свой блокнот:
– Семьдесят четыре гвоздя, двадцать два осколка: зеркала, бутылки, оконное стекло… и еще металлические фрагменты разной формы и происхождения.
– Мне говорили о волокнах, что это?
– Предположительно конский волос или рафия. Криминалисты уточнят.
– Что говорит Рибуаз: сколько времени требуется для нанесения подобных повреждений?
– Может, и немного, если у него есть пневмопистолет для гвоздей.
Использование такого инструмента не соответствовало духу священного жертвоприношения. Вместе с тем Эрван прикинул хронологию фактов: Анн похитили около восемнадцати часов, тело подкинули в четыре часа утра. Убийце оставалось около десяти часов, чтобы доставить жертву в надежное место, подвергнуть ее пыткам, изувечить, а потом отвезти практически туда, откуда он ее забрал.
– Ты отправил пробы криминалистам?
– Ну да, уже вторую порцию.
– Кто руководитель группы?
– Сирил Левантен.
Лучший из научников: хорошая новость.
– По ногтям и волосам по-прежнему ничего?
– К середине дня будем знать больше: Рибуаз вкалывает как заведенный.
Эрван повернулся к Сардинке:
– Анн Симони, что в соцсетях?
– Пока все стандартно. Но в ее компьютере одна папка под замком. Я уже попросил помочь двух ботанов из наших.
Он снова подумал о «Кэрвереке». Два расследования наступали друг другу на пятки: второе неотступно следовало за первым.
– Это все?
– Мы же разговаривали в три ночи.
– Посмотри, что у нее насчет политических пристрастий.
– Типа чего?
– Антиглобализм. Анархизм. Типа этой хрени.
– Я думал, она завязала.
– И все же поройся. И насчет секса тоже.
– Пока ее жесткий диск вполне кошерный, кроме той папки, к которой нет доступа. Ты думаешь о чем-то особенном?
– Садомазо.
В комнате раздались звуки механического пианино. Музыка из старого гангстерского фильма «Борсалино», с Аленом Делоном и Жан-Полем Бельмондо. Сардинка принялся ощупывать карманы, ища мобильник, потом выскочил за дверь, воркуя в трубку.
– Крипо, что дала расшифровка мобильника?
Лютнисту, казалось, было не по себе.
– Она несколько раз звонила одному и тому же человеку в последний день…
– Какой номер?
– Он защищен. Мы всю ночь…
– Какой номер?
– Номер твоего отца. Его личный мобильник.
– Не секрет, что они были знакомы.
– Но не объясняет, почему она звонила ему шесть раз за несколько часов.
– Я спрошу у него сам.
Он сообразил, что забыл спросить Старика об Анн Симони, пока они ехали в машине.
– Что на видео?
– Ничего нового. Девушка испарилась на мосту Арколь. Попробуем найти свидетелей.
– Что на видео?
– Ничего нового. Девушка испарилась на мосту Арколь. Попробуем найти свидетелей.
– Это все?
– Это все.
Эрван хлопнул в ладоши – и чтобы избавиться от ощущения неловкости и из желания подбодрить свои войска, которые, несмотря на все их усердие, казалось, сбавили обороты.
– Одри, возьми на себя обыск у жертвы этим утром. Прихвати с собой Фавини: он там уже огляделся.
– Без проблем.
– Тонфа, возвращайся в институт на завершение вскрытия.
– А я?
Все головы повернулись на голос. Жак Сержант сидел с поднятой рукой. Как в школе. Не больше тридцати, жгучий брюнет, черты обычные, кроме выступающего носа с горбинкой – как у тукана, на лбу ранние залысины.
– Ты? – повторил Эрван. – Займись расшифровкой ее разговоров вместе с Крипо.
Молодой полицейский согласно кивнул: не особо увлекательно, но его приняли в команду, а это уже немало.
Эрван посмотрел на часы:
– Крипо, а сейчас отвези меня в аэропорт.
74
Пока эльзасец наспех наставлял Сержанта, Эрван зашел к себе в кабинет и собрал вещи. Нашел бутылку воды и опустошил ее одним духом. Горло было как перегретая духовка. Какое облегчение. И однако, он злился на себя за то, что поддался этой потребности, – он принципиально презирал людей, которые надувались водой до отказа. Видел в этом низкое удовлетворение еще более низкого инстинкта. Почти порок.
Куча вещей вызывала у Эрвана такого рода отвращение, совершенно абсурдное. В сущности, он часто действовал как религиозный фанатик, испытывая ненависть к собственной природе, все время на шаг от самобичевания. Проблема в том, что у него нет бога, к которому он мог бы обратиться.
Взгляд на часы: что там возится Крипо?
Воспользовавшись передышкой, он позвонил Левантену, координатору из криминалистического учета:
– Морван. Ты получил новые образцы?
– Я над ними работаю.
– А первые что-нибудь дали?
– Если бы ты сказал, что именно ищешь, мне было бы проще.
– Во-первых, происхождение и состав гвоздей, осколков и прочего. На данный момент это наша единственная связь с убийцей.
– Навскидку весь этот скобяной хлам можно подобрать на любой свалке.
– Ты работаешь не «навскидку» и приучил меня ждать от тебя большего. Сегодняшний убийца подражает другому, из семидесятых годов, который действовал в Заире.
– И что?
– Возможна связь с Африкой. Проанализируй состав металлов, стекла, ржавчины.
– При условии, что пришлете подмогу.
– У тебя будет все, что пожелаешь: когда ждать чего-то конкретного?
– У меня десятки образцов. Так что через два дня как минимум, и то в лучшем случае – если управление доплатит за срочность тем, кого…
Эрван больше не слушал. Все эти бумажные, бюджетные и временные проблемы только лишний раз выводили его из себя.
– Сделай по максимуму. Я хочу сегодня же знать, откуда эти чертовы гвозди.
– Ладно, шеф.
– Еще одно: Тонфа говорил тебе о слюне?
– Нет.
– Убийца, возможно, обсасывает гвозди до того, как воткнуть их в плоть.
– Если так, следы будет найти непросто. Еще раз повторяю, тело – сплошное месиво.
– Ты умеешь творить чудеса.
– Сперму тоже искать?
– Не сперму, а кровь. Среди прочих безумных ритуалов убийца мог полить жертву своей кровью, чтобы установить с ней… физическую связь.
– Это такое колдовство?
– Называй как хочешь, но постарайся найти образцы, группа которых не совпадает с группой Симони. Начни с области черепа.
– Да на одно изъятие образцов куча времени уйдет!
– Вызывай всю свою команду, бери из других лабораторий: мы горим.
– А если у убийцы и жертвы одна группа?
– Значит, мы в пролете. Ты получил образцы из Бретани?
Эрван запросил волосы и ногти, обнаруженные в брюшной полости Виссы.
– Частицы из Бреста совпадают с девицей с Гранз-Огюстен, тут сомнений нет. Не знаю, куда ты воткнешь этот цветочек, но букет получается еще тот.
Значит, новый Человек-гвоздь получил прядь и ногти Анн до убийства в «Кэрвереке». Когда? Как?
– Позвони, если будет что-то новое.
Вешая трубку, Эрван испытал прилив иррационального оптимизма: Левантен определит происхождение гвоздей или же выделит на теле Анн Симони следы крови, ДНК которой обнаружится в базе данных.
– Поехали?
Перед ним стоял Крипо, уже в пальто.
– Помчались, ты хочешь сказать.
Они скатились по лестницам управления. Эрван прижимал к себе портфель, набитый отчетами его команды, – большинство из них печатали быстрее, чем говорили, набивая протоколы на ноутбуке прямо в машине. Эта проза займет его на время полета до Бреста.
Возвращаться в Бретань ему хотелось не больше, чем отрезать себе руку.
75
Грегуар Морван выбрал прямой рейс. Всего восемь часов до Киншасы.
Устроившись в салоне первого класса в окружении чернокожих дипломатов и белых боссов, коп извертелся в кресле, молясь о сне, – он принял таблетку снотворного вдобавок ко всем своим транквилизаторам и теперь гадал, можно ли было их сочетать.
А главное – он беспокоился о своих. О старшем, на которого легло расследование не по силам. О младшем, оставшемся в руках взвинченных негров. О дочери, пустившейся в великий разрушительный поход против самой себя и семьи.
Он постарался успокоиться. Эрван лучший полицейский на его памяти – после него самого. Похитители Лоика и мизинцем не шевельнут без приказа Кабонго. Что до Гаэль, рано или поздно она уймется. А его задача – до тех пор защищать ее.
Чтобы отвлечься, он открыл ноутбук и перечитал мейл, который Лоик послал ему поздно ночью. Жан-Пьер Кло, геолог, разбился на вертолете два месяца назад. Читая между строк, он догадался о подозрениях сына. Не очень веря в заговор с целью поглощения «Колтано», Лоик склонялся скорее к вине кого-то из посвященных: сенсационное известие о новых месторождениях просочилось, и теперь один или несколько финансистов желали урвать кусок пирога. При таком сценарии осведомителями могли быть геологи. Но Морван в это не верил. Во-первых, он знал своих людей: настоящие профессионалы. Они выполнили задание и занялись чем-то другим. И потом, смерть Кло ничего не означала: работа в Африке сама по себе всегда связана с риском. Он созвонится с остальными и вытянет из них все. Морван проверил курс акций: поднялись еще на два пункта. Черт. Что он скажет Кабонго?
Мысли путались. Снотворное действовало. Он позаботился еще об одном: позвонил агентам из внутренней безопасности и велел им прибрать разгром, учиненный бамбулами у Лоика. Нельзя же впускать Милу и Лоренцо в квартиру с вышибленными дверями и окнами.
Старик закрыл компьютер и надел на глаза маску для сна. Если удастся отделаться от Кабонго за час или два, он сможет вернуться вечерним рейсом: тогда он будет в Париже завтра утром.
Человек-гвоздь мелькнул у него в голове. Он вспомнил, слово в слово, историю, которую преподнес Эрвану. Умелая смесь правды, лжи и недомолвок. Конечно, сын возобновит попытку. Но он должен держаться своей версии, не отступая ни на миллиметр, под страхом распахнуть двери ада.
В полусне к Морвану вернулось преследующее его наваждение: недавние события были плодом целенаправленной мести. Убийства на африканский манер, найденное на Сирлинге кольцо, выбор Анн Симони, атаки на «Колтано»… Кто за этим стоит?
Он проваливался в беспамятство, но еще цеплялся за видимость ясности.
И тогда они появились. Единственные женщины в его жизни.
Обнаженные, с обритыми черепами, они были закопаны или просто втиснуты в выемку в сухой земле. Они вопили, хотя их рты не издавали ни малейшего звука. Свастики на их лбах сочились черным гноем, который проникал в почву, удобряя ее.
Их тела, словно умащенные маслом, напоминали чувственные и в то же время отталкивающие перцы с фотографий Эдварда Уэстона. Кстати, у этих созданий не было ни рук, ни ног, но были крючки и корни.
Эти монстры не были его подругами, они были его матерями.
Им он обязан жизнью.
76
Дежавю. Три мушкетера ждали его, как и в первый раз, в кафетерии аэропорта. На них сегодня не было черных плащей, и они явно радовались, что снова его видят. Вместе выпили по кофе, прежде чем отправиться в психбольницу. Эрван многое должен был им рассказать, но сначала спросил о новостях, касающихся Ди Греко.
Самоубийство подтвердилось, но не было никаких новых данных о причастности адмирала к смерти Виссы. Никакого холодного оружия в его каюте не обнаружено. В компьютере никаких следов планов, связанных с экзекуцией. И никаких контактов с лейтенантом Горсом и Лисами. Ни малейшего доказательства, что адмирал и курсант виделись в пятницу ночью. Дело закрыто, связи с исчезновением копта не установлено. Расследование смерти Виссы продолжается, хотя на тормозах, следователя так и не назначили, а Мюриэль Дамас затребовала все материалы по делу – Верни не понимает зачем.