Морван вытащил два стула из кучи в углу и поставил рядом с парапетом. Кабонго остался стоять: он привык доминировать, и точка. Взял очередную бутылку – триста тридцать граммов, «Примус», местное производство. Уверенным жестом сунул горлышко в ячейку металлического намордника гиены и сдернул зубчатую крышечку.
– Пей, – приказал он Морвану.
Грегуар взял пиво, не сводя глаз с Цыпы. В голове мелькнул забытый факт: у самок гиены клитор такой же большой, как пенис самца. На такое не встанет и у самого лихого эротомана в стае.
– В середине августа было куплено девять тысяч акций «Колтано», – провозгласил Кабонго тоном телеведущего. – В начале сентября – двенадцать тысяч. В минувший понедельник – семнадцать тысяч. Всего около сорока тысяч акций перешли в новые руки. И мы не знаем ни в чьи именно, ни почему.
Морван отпил теплой жидкости. Его удивила точность цифр. Его сын, чьей профессией это было, так и не сумел добыть ни крохи информации.
– Ты можешь мне объяснить? – спросил негр голосом Айзека Хейза.
– Нет.
– Ты в этом замешан?
– Нет.
– Ты, случайно, не пытаешься нас наколоть?
– Клянусь, что нет.
– Потому что со всем этим ты получаешь блокирующее меньшинство и можешь делать погоду в нашей прекрасной провинции.
– Говорю же, я тут ни при чем!
– А твои люксембургские друзья?
– Я проверю, но уверен, они даже не в курсе. Какой нам смысл что-то менять? Вы у себя хозяева, и несколько пакетов акций расклад не изменят.
Генерал медленно кивнул, соглашаясь:
– Если это не ты, докажи.
– Я найду тех, кто купил.
Морван попытался отпить еще глоток, но категорически не смог. У него даже вырвалась отрыжка, которую он попытался замаскировать под приступ кашля.
– Что, пиво плохое?
– Отличное.
– Считаешь, что у тебя слишком белая задница, чтобы сидеть за нашим столом?
– После всего, что я сделал для Конго?
Кабонго не ответил. В действительности конголезское правительство очень дорожило «Колтано» – пусть даже компания платила меньшие налоги, чем другие. Благодаря географическому положению ей не грозили грабители и прочие милиции с Востока. Это было одно из редких поступлений от колтана, которое добиралось до государственной казны.
Другой парадокс заключался в том, что Морван, белый, лучше знал эти беспокойные районы (Северная Катанга не была безмятежным эльдорадо), чем большинство высокопоставленных чинов в Киншасе. Другими словами, он был нужен.
В результате Кабонго ответил, сильно кривя душой:
– Вот в чем твоя проблема, патрон: ты уверен, что Конго тебе обязано. А все совсем наоборот! Это добрый старый Заир покрывал все твои вымогательства, когда…
– Знаю, знаю… Вернемся к «Колтано». Ты вроде хорошо информирован. Может, знаешь, через кого действуют покупатели?
– Один трейдер по имени Серано.
– Как ты узнал?
– А ты что себе думаешь? Что мы целыми днями только трахаемся и бананы жрем?
Именно так Морван и думал, но напустил на себя оскорбленный вид.
– Найди этих говнюков, Морван.
– Я возьмусь за дело только при одном условии.
Гиена оскалила зубы. Кабонго ругнулся.
– Сегодня же освободи моего сына.
– Это его работа, и он облажался, так-то вот.
– У него проблемы… личного порядка.
– Знаю я его проблемы и твои тоже. Найди приобретателей, Морван, и заставь их продать.
– А кто купит?
– А мы и купим: сейчас самое время сменить расстановку сил внутри «Колтано».
С этой историей они его по миру пустят. Или спланированное наступление подтвердится, и его выставят вон. Или генералы выкупят эти акции, и тогда у них будет блокирующее меньшинство, а подарков от них ждать не приходится.
– Вы должны отпустить Лоика. Он единственный, кто может помочь мне в расследовании. Он…
Гиена подобралась поближе и крутилась вокруг его ног.
– Ты нравишься Цыпочке! – гоготнул Кабонго.
Полицейский отпихнул ее ногой:
– Это потому, что от меня несет смертью. Освободи моего сына.
– Не спеши, у нас еще одна проблема.
– Какая?
– История с покупкой акций – это как раз то самое дерево, за которым леса не видать.
– Не понимаю.
– Вот настоящий вопрос: с чего бы все сегодня так захотели «Колтано»?
Он не был удивлен замечанием: черные тоже умели сложить два плюс два.
– Представления не имею.
– А может, те люди знают что-то, чего не знаю я. Может, есть причины так заинтересоваться нашей доброй старой компанией.
– Вообще не понимаю, о чем ты говоришь.
– Ну, например, новые месторождения.
Морван встал. Цыпа заворчала.
– Ты на что намекаешь? – возмутился он. – Что я скрываю от тебя информацию?
– Знаешь, как у нас говорят? «У всего один конец, кроме банана, у которого их два».
– Хватит разговаривать, как в мультиках!
– Если ты решил поставить нас раком, дерьмо польется рекой, Морван.
Пришел момент сменить тон:
– Отстань от моего сына, и я принесу тебе покупателей на блюдечке! А если нет, клянусь, я уложу твоих парней, и этого козла Мабиалу в первую очередь!
– Успокойся. Освобожу я Лоика, да, ведь мы с тобой как братья.
– Вот и ладно.
– А еще потому, что ты отстегнешь мне бабла.
– Какого бабла?
– Я хочу комиссионные от эксплуатации новых месторождений.
– Да нет никаких новых месторождений!
Цыпа опять хихикнула: она была голосом своего хозяина, в самом прямом смысле.
– Не вынуждай меня копаться в твоих делишках, Морван. Не вынуждай меня выяснять, что ты там затеваешь с тутси, мау-мау или прочими… Сделаем все по-умному. Потихоньку и за спиной этого сраного ублюдка…
Ходила куча слухов о Жозефе Кабиле, согласно которым он не был сыном Лорана-Дезире. Утверждали даже, что по происхождению он тутси. Больше всего удивляло Морвана вовсе не вероломство Кабонго, а потрясающий принцип, царящий в Африке: коррупция была единственным, на что всегда можно положиться.
Он сдался и протянул руку:
– Буду держать тебя в курсе.
– Твоего сына освободят сегодня вечером, – заверил Кабонго, отвечая на рукопожатие.
Конец обедни. Дело сделано.
– Погоди, – бросил генерал, поворачиваясь.
В своем подобии китайского костюма, он подошел к полуразвалившемуся холодильнику. Открыл его и вернулся с тарелкой коса-коса, больших креветок с черным панцирем, и плошкой соуса пили-пили.
Закуски поданы. Морван бросил взгляд на часы: восемнадцать пятнадцать. Если хоть немного повезет, он может быстренько покончить с пикником и успеть на рейс.
Кабонго хрустнул креветкой и захохотал. Его сиреневые десны предстали во всей красе.
– Мабиала… Черный Кхмер… Еще один черный мудак!
Старый полицейский сделал вид, что тоже смеется, беря козявку с картонной тарелки. Гиена почуяла запах пищи и закрутилась вокруг собственной оси, пытаясь угадать, от кого можно ждать подачки.
– Дай ты ей креветку, – велел Кабонго. – В Африке всегда нужно делиииться! А то дело, ну, новые залежи, оно для тебя большое слишком, да. Как говорят у нас: «Кто глотает целый кокос, очень верит в свой анус!»
81
– У Рибуаза есть новости. – Голос Тонфа, очень возбужденный. – Частицы ногтей и пряди волос в центре надчревной области. Не очень знаю, что это, но…
– Приступили к анализу ДНК?
– Уже делают.
– Когда будут результаты?
– Левантен сказал, где-то через час. А потом еще надо будет проверить их по банку данных и…
18:30. Эрван только что приземлился. Самолет опоздал. Он пытался связаться со своей командой, но никто не отвечал. Еще одна ошибка: в первые, решающие часы расследования он впустую потратил целый день, просто чтобы посетить сумасшедший дом и забрать бумажные фигурки, – их мог бы в двадцать четыре часа доставить любой жандарм.
Он вышел из аэровокзала, держа телефон возле уха. Сумка висела у него на ремне, и лямка мешала дышать. Болело все: и недавние раны, и застарелая травма спины, и скрипящие зубы. Он попробовал привести в порядок мысли, как разглаживают скомканные листки тыльной стороны ладони.
– Другие результаты есть?
– Левантен проверяет гвозди. Говорит, что у каждого металла своя подпись и эта подпись уточняется ржавчиной.
– И что?
– У них есть что-то вроде каталога… Гвозди, использованные убийцей, состоят из сплава, в котором наличествуют многие элементы, специфические для Конго.
Эрван растолкал путешественников в очереди на такси и сунул свою карточку под нос первого шофера:
– Набережная Орфевр, тридцать шесть.
Адрес не требовал комментариев.
– Они оттуда? – спросил он, забираясь в машину.
– Вроде да. Но объяснения Левантена такие сбивчивые и…
Тонфа был мускулами команды, сильным звеном в случае потасовки. К сожалению, в самом Угро потасовок не бывает. Зато мозгами ворочать приходится двадцать четыре часа из двадцати четырех…
– Ничего поточнее нет?
– Ничего поточнее нет?
– Левантен начал и другие анализы. На гвоздях есть частицы, которые он может идентифицировать. Благодаря им он сможет сказать, пользовались ли нашими гвоздями, чтобы построить дом, сколотить ящик для станков или для фруктов… Он даже биологов привлек.
– Биологов?
– Микроорганизмы смогут нам сказать, путешествовали они по воздуху или морем. Соль, например, или планктон, в случае, если это было грузовое судно…
Гвозди действительно помогут выяснить массу вещей. В очередной раз совет отца – придерживаться конкретных деталей – оказался правильным. Такси двигалось быстро. А вот в противоположную сторону выстроилась обычная пробка из уезжающих на выходные.
– Когда получим результаты?
– Ночью.
– Ты где?
– В конторе.
Значит, Тонфа опять прогуливал свою повинность на вскрытии.
– Я еду.
Эрван нажал «отбой» и перезвонил Одри:
– Это я. Что обыск?
– Ничего особенного. Обычная квартира молодой девушки. Наполовину серьезной, наполовину мятежной. Вот только мы нашли странные наряды.
– Что ты хочешь сказать?
– Ну, не знаю: оранжевые халаты, медицинские маски, шланги и ремни… Похоже на костюмы из фильма ужасов.
Эрван припрятал эту деталь в уголке сознания.
– А «Зодиаки»?
– Продолжают проверять ETRACO в Иль-де-Франс: их там немало. Я взяла с собой Сержанта. Он обзванивает управления портами и владельцев. Пока ничего.
– А речная? Какие у них соображения по поводу убийцы?
– Профессионал. Он пришвартовался, перетащил тело – в весе пера: в ней было всего сорок пять кило – и отбыл, как и приплыл. Почти военный маневр.
– Кроме моряка, есть другие свидетели?
– Полно, но все мимо кассы. Спасибо прессе. Все что-то видели. Каждый убил Анн Симони. Я посадила специальную телефонистку, чтобы все это фильтровать.
– Я скоро буду на месте. Уточним все при встрече.
– Много времени не потребуется.
У Орлеанских ворот движение вдруг застопорилось. Эрван хотел было приказать шоферу включить сирену, но вспомнил, что он в такси.
Оставался Сардинка. Тут уж точно можно сказать: Эрван вытягивал свою сеть.
– Прослушивание разговоров кое-что дало: Анн Симони сохранила связи с довольно подозрительными кругами.
– Какого типа?
– Сейчас составляем список: трущобники, наркоманы, дилеры, бывшие заключенные.
– Адреса установили?
– Нет еще, большинство из них сквоттеры, ребята без легального места жительства.
– Поищи в этом направлении. Нюхом чую, там что-то есть.
– Не нанюхайся лишнего.
Эрван послал его, отдавая дань полицейской культуре общения.
– А мой отец?
– Судя по тому, что мы нарыли, никакой постоянной связи. Обедали время от времени, и баста. Но мы по-прежнему не знаем, почему девчонка звонила ему во вторник шесть раз. Ты его не спросил?
Эрван подумал о Старике, который сейчас, наверно, плавал по грязи в Конго.
– Он в отъезде. Завтра обязательно спрошу.
Проспект Мэн был забит. Может, остановиться в нескольких кварталах у Центрального комиссариата? Реквизировать машину – и вперед с сиреной? Нет, объясняться еще дольше.
– Одну секунду… – Он обратился к водителю. – Может, обгоните, наконец?
– А как, хотелось бы знать? Мне права дороги.
Эрван просунул свою карточку между двумя подголовниками:
– Если хочешь их сохранить, жми на педаль и не спи. Уж постарайся.
Ворча, мужик выехал на осевую, развернулся и рванул в обратную сторону – как ни странно, теперь в этом направлении машины шли свободно.
Эрван связался с Фавини:
– Ты в отделе?
– Собирался отправиться в дикие степи.
– Дождись меня. Я буду через пять минут.
– Держи карман! – ухмыльнулся шофер.
Эрван повесил трубку. Сейчас они ехали по улице Вожирар, но по-прежнему медленно.
– Езжайте на красный.
– Но…
– Я не буду повторять, черт!
Водитель пересек улицу Ренн под гудки со всех сторон. Эрван набрал номер Крипо – в таком темпе его ребятам и докладывать будет нечего, когда он доедет.
– Тут у меня кое-что интересное, хоть вроде и сбоку припеку, – заметил эльзасец.
– Что?
– Помнишь, я тебе о скульпторе говорил, Лартиге, лидере группы любителей «беспредела»?
– Смутно.
– Я проверял по нету и напал на его скульптуры. Советую зайти посмотреть.
– По чему?
– Я тебе ссылку прислал по Интернету, ты…
– Я сейчас в машине, расскажи сам.
– Это гигантские версии фетишей, о которых ты говорил.
– Минконди?
– Точно. Огромные такие фигуры, утыканные гвоздями и осколками. Ужасающие творения, которые продаются на вес золота.
Эрван не верил в прямую связь, вроде «Скульптор перешел на человеческую плоть», но это подтверждало ту цепочку, которая у него интуитивно сложилась: «беспределы», сообщество садомазо, Человек-гвоздь, теперешние убийства…
– Распечатай мне фотографии, я еду в контору. А о самом Лартиге ты что нашел?
– Он объявился в восьмидесятых годах, отучившись в Париже и в Риме. Не стал примыкать ни к одному из тогдашних течений вроде «Свободного фигуративного искусства», «Трансавангарда» и прочего, и целиком посвятил себя жесткой, грубой скульптуре, основанной на африканском искусстве. Этакий одинокий волк.
– В картотеке числится?
– На него даже ни одного протокола не заведено. С двадцати пяти лет зарабатывает состояния. Мастерские в Париже, Риме, Нью-Йорке. Громкие выставки. Живет на широкую ногу, но богемно. Типа ездит на велосипеде, пока личный шофер наводит блеск на «ягуар».
– А на «беспределах» неприятностей с полицией никогда не было?
– Они вроде слишком далеко не заходили, а без доказательств противного, хлестать себя по заднице у нас не возбраняется. А у тебя, как Шарко?
– Остывший след. Я тебе расскажу.
Когда машина вырулила наконец на набережную Орфевр, Эрван посмотрел на часы: 19:10. Общее совещание, и все снова отправятся на ночную пахоту… кроме него.
У него в половине девятого встреча с Софией в «Миммо», маленьком итальянском ресторанчике на улице Бланш. Не можешь сделать богато, сделай просто.
82
Он поднимался по лестницам управления, когда к нему кинулась молодая женщина: секретарша Фитусси, начальника бригады уголовного розыска.
– Он хочет срочно вас видеть, – прошептала она. – Прямо сейчас!
– Я могу хоть вещи оставить в кабинете, а?
– Нет. Вещи подождут. Он в бешенстве.
Эрван как раз дошел до этажа, где располагался дивизионный. В полусвете лестничной площадки вид у девушки был панический.
– Ведите.
Кабинет хозяина, самый большой в бригаде, знавал легендарных полицейских, но на Эрвана это особого впечатления не производило: независимо от обстановки, Фитусси был и оставался мудаком. Толстяк, сделавший карьеру за счет политических связей и повсюду видевший заговоры.
– Где вас носило, мать вашу?
– Ездил в Бретань. Поиск фактов в интересах истины.
– Не время языком мести: зачем ездили?
– Убийца Анн Симони подражает преступнику, содержавшемуся в спецбольнице в Финистере. Я должен был проверить эту сторону дела.
– И что?
– И ничего. Он умер три года назад. Никаких контактов с другими пациентами. В последнее время из заведения никто не сбегал и они сами никого не выпускали.
Фитусси встал и засунул руки в карманы. Размер его брюха невольно наводил на размышления: какой организм способен деформироваться до такой степени?
– Меня вызывают в прокуратуру. Сам префект. Меня вызывает Вальс. А вы себе катаетесь в Бретань? Мне сказали, что есть связь с дедовщиной, это правда?
– По всей видимости. Висса Савири, курсант школы пилотов, был убит таким же образом. Но состояние тела, в которое попал снаряд, не дает оснований для уверенных выводов. Единственное, что мы знаем точно: убийца оставил в брюшной полости пилота ногти и волосы жертвы с набережной.
– Это отвратительно.
– Нет, религиозно.
– Что?
– Не обращайте внимания.
– Нечего передо мной хвост распускать, Морван! Эти штучки могут нас вывести на убийцу?
– Нет. Но судебный медик снова нашел их в теле Анн Симони. Они могут вывести нас на следующую жертву.
Фитусси подошел к окну. Самый красивый вид из здания управления: широким планом Сена, набережные, дома восемнадцатого века. К несчастью, сейчас это зрелище напоминало скорее о вчерашнем трупе.
– Что еще?
– Не так уж много. Наш клиент не оставляет никаких следов. Производятся анализы гвоздей и осколков. Предположительно, они из Африки. Ждем и других результатов: острия, возможно, скрепляли ящики с органическими веществами или…
Толстый комиссар резко повернулся к Эрвану. На нем по-прежнему были очки «Рэй-Бан» – на этот раз с диоптриями, – которые придавали ему вид мафиозного подрядчика с Лазурного Берега.
– Кажется, вы не понимаете, Морван: у нас нет времени возиться с мушиными какашками. Такая въедливость хороша только для телесериалов. А чего-нибудь поконкретнее у вас нет? Свидетельских показаний? Подозреваемых? Тут земля под ногами горит, мать вашу!