— Джип.
— «Чероки»?
— «Чероки».
— Черный?
— Черный, а что?
— А то, что тебе, козлу, кажется, повезло! Я вот вспомнил, за тобой со двора выехал черный джип «Чероки», и я еще подумал, вот бы мне такой номерок—205 вн. Лебедев, родился двадцатого мая, Виталий Никитич.
— Что? Что ты такое говоришь?
— Не понял? Его номерок как будто специально для меня придуман.
— И что?
— А то, что по этому номеру мы живо отыщем и машину, и хозяина! Чем за каким-то студентиком следить…
— Лебедуша! Друг! — просиял Филипп Аркадьевич. — Да тебе цены нет!
— Почему? Есть! Десять тысяч баксов и ни цента меньше, — с довольным видом усмехнулся Лебедуша. — Думаю, утречком мы уже наведаемся к тому сволочуге. Ты посиди, мне надо позвонить одному человечку!
Он вышел на кухню, а Филипп Аркадьевич задумался. «Все более чем странно. Лебедуша утверждает, что за ним ехал джип еще по городу… Но каким образом? Кто мог знать, что он повезет картину? Как ни крути, все опять-таки упирается в того парнишку из лифта. Только он мог знать, только он».
— Ты чего такой смурной? Не дрейфь, найдем мы твою картину!
— Лебедуша, я вот тут пораскинул мозгами…
— Ну и чего?
— Понимаешь, как ты ни крути, ни верти, а все в того парня упирается! Только он мог навести… только он. Или ты!
— Охренел, что ли?
— Да нет, я так, для примера…
— То-то же! Я в такие игрушки не играю. По мне, все эти картины провалиться могут, я в них не разбираюсь… Но давай-ка порассуждаем…
— Ну?
— Откуда тот парнишка-студентик мог про все это узнать? Откуда, я тебя спрашиваю? Только от девчонки! Только! И не в него все упирается, а в нее!
— По-твоему, эта соплячка могла такое организовать? Чушь! Она же совсем дуреха…
— А этот твой французик? Может, его рук дело?
— С ума сошел? Он только и способен лопотать по-французски… Он там со страху чуть не обделался, все таблетки пил…
— Тогда, значит, девчонка все устроила, ну, может, не одна, а с чьей-то помощью…
— Ну и что ты предлагаешь?
— Первым делом смотаться туда и поглядеть, не висит ли картина на старом месте. Но, конечно, надо нагрянуть без звонка…
— Допустим, картины там нет, дальше что?
— А ты, друг, посоветуйся с папой своим, вот у кого голова!
— Некогда, Лебедуша, тут нельзя время терять, и если уж ехать к девчонке, то прямо сейчас!
— Ишь, заторопился! Ты ж ее даже замочить не сможешь!
— Замочить? — ужаснулся Пешнев. — Зачем?
— А как ты картину-то добудешь теперь? Теперь уж только замочить придется.
— Но если картины там нет? Тогда как быть?
— Если картины нет, заловим парня на джипе и поговорим с ним как следует. Не волнуйся, я из него все вытрясу!
— И что?
— Как что? Отвезу за город, да и головой в пруд.
— Ты его не видел! Это такой здоровый бугай!
— Ничего, я тоже не маленький! — зловеще усмехнулся Лебедуша. — Ну что, друг, поехали для начала к твоему папе? Посоветуемся, а?
— Пожалуй… — неуверенно произнес Филипп Аркадьевич. Его до обморока пугали разговоры об убийстве, без которого, кажется, на сей раз не обойтись.
Однако посоветоваться с Аркадием Владимировичем им не удалось. Старик плохо себя чувствовал, кашлял, задыхался, пришлось сыну сделать ему укол и дождаться, пока он уснет. И лишь в начале двенадцатого им удалось выйти из квартиры.
— А не поздно сейчас туда ехать? — неуверенно проговорил Пешнев.
— Ничего не поздно, небось девка видак смотрит, пока родителей нет.
— Но что я ей скажу?
— Скажи, что… Ты, Филя, купи ей что-нибудь. Прояви заботу об одиноком ребенке.
— Что мне ей купить?
— Купи ей коробку конфет, фрукты, торт какой-нибудь пошикарнее…
— Лебедуша, это мысль! — оживился Филипп Аркадьевич. — В самом деле!
Они заехали в супермаркет, открытый круглые сутки, и Пешнев накупил там фруктов, пирожных и большое ведерко мороженого.
— Вот, с такими дарами можно и ночью заявиться! — одобрительно заржал Лебедуша. — Значит, так, если картина там, оставь сладости и быстро сматывайся. Дальше я сам ею займусь. А если нет, посиди, попей чайку и выспроси у нее как-нибудь похитрее, кому она об этом говорила. Да заодно узнай, не протрепался ли кому-нибудь этот ее дружок…
— Хорошо, — кивнул Пешнев.
«Хонду» он поставил на параллельной улице. Лебедуша должен был ждать его в машине. А сам Филипп Аркадьевич с двумя фирменными пакетами супермаркета быстрым шагом направился к дому, где жили Истомины.
Наташа и Степанида еще не спали. Они были слишком взволнованы всем происходящим и к тому же решили приготовить еду для Наташиной мамы. Поставили варить курицу. Степанида внимательно следила, чтобы не убежала пена с бульона, а Наташа чистила морковку.
— А луковицу чистить не нужно, — предупредила Степанида.
— Почему?
— Чтобы бульон был золотистый, — со знанием дела заявила Степанида.
— Откуда ты знаешь?
— От Матильды, а она от Аськиной тети Липы. Матильда такие супы варит — пальчики оближешь.
— Тебе с ней хорошо, Степа?
— Очень даже. Только теперь я ее мало вижу…
В этот момент в дверь позвонили. Девочки испуганно переглянулись.
— Кто это? — прошептала Степанида.
— Не знаю!
— Может, не открывать?
— Нет, нельзя. Давай спросим, кто это.
Она выскочила в прихожую. Степанида за ней.
— Кто там? — спросила Наташа.
— Наточка, это я, Филипп Аркадьевич. Открой, детка, на минуту, я тут тебе кое-что привез… Извини, что так поздно…
Наташа открыла дверь. Из-за ее спины выглядывала Степанида. Пусть видит, что Натка не одна.
— Здравствуй, Наточка. О, у тебя тут подружка? Замечательно! А я вот привез тебе… сладости, подумал, что тебе одной грустно. Вот тут фрукты, а тут пирожные… А вот мороженое…
— Спасибо, но зачем… — растерянно спросила Наташа, — не надо, у меня все есть…
Он сунул пакеты Наташе в руки и сделал шаг к двери гостиной. Бросил взгляд на стену, где раньше висел Сислей, и тяжело вздохнул.
— Знаешь, вопреки всему я как будто надеялся, что картина висит, где висела, — смущенно произнес Филипп Аркадьевич. — Вот умом понимаю, что ее нет и пока быть не может, а…
— Да, у меня тоже так… Каждый раз, как прихожу сюда, надеюсь… — призналась Наташа. — Филипп Аркадьевич, от вашего майора никаких известий пока.
— Ну, милая, прошло еще так мало времени. Но ты не теряй надежды! А я буду держать тебя в курсе дела. Ну что ж, спокойной ночи, девочки!
И он быстро вышел. Заперев за ним дверь, Наташа сказала:
— Ты поняла, зачем он приходил?
— Что ж я, совсем дура? Приходил поглядеть, не висит ли картинка на своем месте. Ох и кисло ему, видать, вон сколько сластей накупил! — засмеялась Степанида. — Ой, мамочки, бульон!
Она бросилась в кухню, где на бульоне уже появилась противная серая пена. Аккуратно сняв ее шумовкой, Степанида посолила суп, бросила туда морковку, лук, зелень и уменьшила огонь.
— Натка, тащи сюда гостинцы, поглядим, чего там есть. Не пропадать же добру!
Глава XIII КРАЖА СО ВЗЛОМОМ
Филипп Аркадьевич вернулся к своей машине.
— Быстро ты управился. Картины, значит, нет на месте?
— Нет. И Наташа там не одна.
— А с кем?
— С подружкой. По-моему, она там ночует.
— А как они себя вели?
— Удивились. И только. Еще она спросила, почему нет никаких вестей от майора Витковского…
— Послушай, Филя, я вот что подумал… Надо завтра утром позвонить девкам от имени этого самого майора, поговорить с ними, ну так, чтобы доверие внушить, они могут расколоться! Запросто!
— А что? Неплохая мысль… Только кто говорить-то будет? Меня она сразу по голосу узнает.
— Да я поговорю, большое дело!
— Сумеешь?
— Почему бы нет… Только вот что, друг ситный, если картину добудем, пошлем к чертовой бабке твоего Бабая и увезем ее за кордон. А там… Я согласен на тридцать процентов!
— Ты что, сдурел? Я же должен Бабаю…
— Ну и что? Слиняешь, и дело с концом. А там найдем покупателя, который даст куда больше.
— А как ты ее повезешь, Лебедуша? Это дохлый номер! Да и как я могу слинять? А папа?
— Папу возьмем с собой! Папа нам пригодится, он нам и покупателя сыщет…
— Надо подумать, — кивнул Пешнев, твердо зная, что не видать Лебедуше тридцати процентов как своих ушей. Если они вернут Сислея, получит он свои десять тысяч, и хватит с него за глаза.
— Ладно, это уже детали, правда, Филя? А пока надо действовать. Значит, так, завтра с утречка я позвоню девке, представлюсь майором Витковским. Если это ничего не даст, займемся парнем на джипе! Думаю, это верняк. Как тебе мой план?
— Попробуем, — скептически отозвался Пешнев. Ему очень не нравилось, что Лебедуша так разошелся, но ничего, он еще придумает, как его окоротить, а сейчас главное — найти картину. И вообще…
— Послушай, поедем ко мне ночевать, — неожиданно предложил Филипп Аркадьевич.
— Зачем это?
— Чтобы утром время зря не тратить.
— Боишься, что я один все проверну? — усмехнулся Лебедуша.
— Еще чего! Ты мне до сих пор не давал повода в тебе сомневаться.
— Вот это правильно, я хоть и жадный, но не предатель, нет, не предатель. Лады, поехали к тебе.
Степанида и Наташа наелись пирожных, мороженое спрятали в морозилку, а фрукты решили отнести Наташиной маме. Курица сварилась, бульон вышел отменный, они были очень довольны. Правда, перед тем как лечь спать, Наташа вдруг сказала:
— Степ, а может, надо было кому-нибудь позвонить?
— Кому?
— Ну, Косте или Валерке, сказать, что приходил Филя?
— Может, и надо было, но теперь уж поздно. И потом, какое это имеет значение? Мы же поняли, зачем он явился.
— Наверное, ты права…
И они легли спать.
Утром Наташа была в ванной, когда зазвонил телефон. Степанида сняла трубку.
— Слушаю!
— Доброе утро, это говорит майор Витковский, здравствуйте.
— Здравствуйте, — ответила ошарашенная Степанида.
— Это Наташа?
— Нет, это не Наташа.
— А я могу поговорить с Наташей Истоминой?
— Да, сейчас я ее позову…
Степанида кинулась в ванную.
— Натка, Натка!
— Ты чего?
— Звонит майор Витковский!
— Что?
— Он сказал, что звонит майор Витковский!
— Но этого не может быть!
— Вот и я так думаю. Это какая-то ловушка! Смотри не попадись. Я возьму вторую трубку, ладно?
— Конечно!
Наташа подбежала к телефону.
— Я слушаю.
— Вы Наташа Истомина?
— Я.
— А я майор Витковский. Доброе утро. Я звоню так рано, боюсь, вы в школу уйдете. Вы вообще в курсе, кто я такой?
— Да, — собралась с духом Наташа, — вы ищете нашего Сислея.
— Точно!
— И как, есть успехи? Вы найдете его? — очень натурально всхлипнула Наташа.
— Ищем, Наташа, ищем. И уже есть подвижки! Я хотел бы кое-что у вас уточнить.
— Да, пожалуйста, — снова всхлипнула она.
— Тот парнишка, что прибежал сразу после ограбления, его зовут Валерий?
— Да, Валерка Угаров. А что?
— Да нет, это просто для уточнения, Угаров, вы сказали?
— Да, Угаров.
— А какой у него телефон?
— Телефон? У него нет телефона.
— Нет телефона?
— Да, они недавно переехали, и у них еще нет телефона. И мобильного у него нет.
— Понятно. А адрес? Адрес у него есть?
— Есть, конечно, только я его не знаю.
— Как это? Он же ваш друг?
— Ну и что? Я еще не была у него на новой квартире.
— Он с вами в школе учится?
— Да.
— Ну что ж, спасибо.
— Больше вопросов у вас нет? — поинтересовалась Наташа.
— Пока нет, но это не значит, что не возникнут в самое ближайшее время. Возможно, я заеду к вам, Наташа, скорее всего даже завтра. До свидания, и верьте в успех нашего общего дела.
И он повесил трубку.
— Натка, ты зачем сказала, что Валерка в нашей школе учится?
— Сама не знаю, вырвалось.
— Но вообще ты с ним просто отпадно говорила. Умница! И слезу вовремя пустила, и вообще… Здорово. И фамилию отлично придумала — Угаров. Натка, это кто был? Не Филя?
— Нет, не Филя.
— А зачем он звонил? Как ты думаешь?
— Наверное, решил, что уж майору Витковскому мы обязательно правду скажем! Мол, дорогой товарищ майор, не извольте беспокоиться, картина нашлась, не тратьте ваше драгоценное время зря! — развеселилась вдруг Наташа. — Нет, все-таки они придурки!
— А Валеркой зачем интересовался?
— Но что-то же он должен был спросить! Видно, умнее ничего не придумал.
— Значит, теперь они уверены, что картины у нас нет?
— Думаю, да.
— И выходит, теперь они вплотную займутся Костей.
Но на сей раз девчонки ошиблись. К подъезду дома на Фрунзенской набережной подкатил старенький «жигуленок». За рулем сидел Лебедуша, а рядом с ним Филипп Аркадьевич.
— Вот он, этот джип! — воскликнул Филипп Аркадьевич.
— Да, не зря я обратил внимание на номер, — усмехнулся Лебедуша. — Ну, теперь он от нас не уйдет, голубчик.
Не успел он это сказать, как из подъезда вышел Олег вместе с очень немолодой женщиной.
— Это он! — воскликнул Филипп Аркадьевич. — На ловца и зверь бежит.
Олег вместе с бабушкой подошел к джипу, помог ей сесть и сам сел за руль.
— Черт, что еще за старуха с ним? — проворчал Лебедуша.
— А я почем знаю?
— Короче, решай, поедем за ними или…
— Или что?
— Или пошарим в квартире?
— А если там кто-то есть?
— Филя, я же не с луны свалился. В отличие от тебя. Если там кто-то есть, я извинюсь и скажу, что ошибся подъездом.
— Тогда лучше… пошарить. В конце концов, нам нужна картина, не этот бугай! Только какой еще там замок…
— Нет таких замков, которые я бы не открыл, — усмехнулся Лебедуша. — Во всяком случае, попробовать стоит, а парень теперь все равно от нас не уйдет.
Между тем Олег развернулся и выехал на набережную. Как только его джип исчез из виду, Лебедуша сказал:
— Посиди тут. Я поднимусь и погляжу, что к чему. Если через пятнадцать минут меня не будет, поднимайся.
— Зачем? — ужаснулся Пешнев.
— Думаешь, я один пойду на это? Как бы не так! И вдвоем мы быстрее найдем то, что нужно. И еще, имей в виду — это будет не кража картины, а ограбление квартиры. Придется прихватить еще много чего, для отвода глаз.
Пешнев похолодел. Но, кажется, другого выхода просто нет. Если он откажется, не видать ему больше Сислея. Он допустил столько ошибок, что Лебедуша легко возьмет над ним верх. «Боже, зачем я в это ввязался?» И он, как только Лебедуша скрылся в подъезде, уже начал мечтать о том, что тот просто не сумеет справиться с замками. Парень, судя по всему, достаточно крутой и уж дверь наверняка укрепил как следует. Филипп Аркадьевич как зачарованный следил за движением стрелок на циферблате. Только бы у Лебедуши ничего не вышло, твердил он про себя, только бы ничего не вышло. Минуло пять минут, десять, двенадцать, а Лебедуша все не показывался. Неужто придется идти наверх? У него от страха немели ноги и руки, но с каждым оборотом секундной стрелки все яснее становилось — этого ему не избежать. Но он все еще медлил. Однако дольше медлить уже нельзя. И, собравшись с духом, он вышел из машины. Ох черт, опять кодовый замок… Но дверь открыта! И Пешнев шагнул в подъезд. Поднялся на лифте. На площадке всего две квартиры. Дверь одной из них, та, что слева, слегка приоткрыта… Значит, Лебедуша справился и с этими замками…
Валерка проснулся ни свет ни заря со странным чувством тревоги. Что бы это значило? Ведь все вроде бы нормально? Картину вернули, правда, спрятать ее пришлось у Олега. Митю в тот день они не застали, но Олег был твердо уверен, что у него картина будет в полной безопасности. Поразмыслив, Костя с ним согласился, а Валеркино мнение они проигнорировали, попросту начхали на него. Хотя Олег, в общем-то, прав. Если Костю они при определенных условиях еще могут вычислить, то уж Олега никогда. Костю, как выяснилось, они действительно вычислили, причем очень быстро, и теперь Валерка не был так уж уверен в безопасности Олега. Но, с другой стороны, Олег ведь нигде не светился… Он первый раз попался на глаза Пешневу, когда обогнал его и жестом показал, что у того колесо не в порядке… Номера к тому моменту уже были черными от грязи, и разглядеть их не представлялось возможным. И все-таки Валерка решил поминутно вспомнить все, что они делали вместе с Олегом. Предположить, что Пешнев сразу стал следить за Олегом, невозможно. У него просто не могло быть для этого оснований. Значит… И тут вдруг Валерку словно что-то ударило. Он вспомнил странный, немного удивленный и рассеянный взгляд, которым уставился на номер джипа тот громила, к которому заезжал Пешнев. Этот номер почему-то привлек его внимание. Следовательно… Следовательно, он мог его запомнить и, когда Пешнев рассказал ему о происшествии, связать этот номер с тем джипом на дороге… Черт побери, и почему только сейчас он это вспомнил, да еще так отчетливо… А тогда почти не обратил внимания… Валерка аж подпрыгнул. Надо срочно извлечь картину из квартиры Седовых! Он посмотрел на часы. Четверть седьмого. Нет, в такую рань никому звонить нельзя. И от волнения он уснул как убитый. Проснулся он от звонка будильника, вскочил, бросился к телефону. Но он был занят. Отец говорил с кем-то и явно по делу. Разговор продолжался минут пятнадцать. Валерка буквально извелся. Но перебивать отца ему и в голову не пришло. Наконец он, сжевав бутерброд, выскочил из-за стола, несмотря на протесты Светланы Матвеевны, схватил портфель и выбежал вон из квартиры, кубарем скатился по лестнице и помчался к ближайшему автомату. Но дома у Олега было занято, а по мобильному механический голос снова сообщал о недоступности абонента. Он позвонил Наташе, надеясь застать ее и Степаниду, но у них уже никто не ответил. Он снова набрал номер Олега. Но теперь и там никто не брал трубку. «Ну, Олег, вероятно, поехал в университет, а куда с утра пораньше девалась его бабушка Ирина Олеговна? Ой, а вдруг на них уже напали? — похолодел Валерка. И тут же принял решение. — Смотаюсь-ка я туда! В конце концов, Ирина Олеговна может просто не слышать телефон, особенно если она в ванной. А может выйти за газетой или в магазин. Я с ней должен поговорить, она такая, все поймет!» И Валерка припустился бежать к метро. Выйдя на «Фрунзенской», он понесся по Комсомольскому проспекту, потом пересек его и устремился вниз, к набережной. А вот и дом Олега. У подъезда джипа не было. А «Мерседес» Ирины Олеговны обычно стоит на платной стоянке неподалеку. Валерка вошел в подъезд и решил подняться пешком, по всем правилам конспирации. Он поднимался медленно, стараясь не шуметь, не топать. А вот и дверь квартиры Седовых. Но что это? Она едва заметно приоткрыта. У Валерки упало сердце. Он на цыпочках подошел к двери и прислушался. В квартире явно кто-то был. Но кто? Может, Ирина Олеговна выносила мусор и не закрыла дверь просто по небрежности? Хотя на нее это и не похоже. А если там воры, как они рискнули оставить открытой дверь? Правда, в квартире напротив сейчас никто не живет, там собираются делать ремонт. А жильцы с других этажей ездят вверх и вниз на лифте. Значит, это могут быть и воры? Что же делать? Ах, сколько раз Митя и Костя твердили ему, что в одиночку пускаться в такие авантюры не следует! Но что же он мог сделать? Кого взять с собой? А теперь уж приперся, так… Вызвать милицию? А если это все-таки Ирина Олеговна? Его же на смех поднимут! А если воры? Он неслышно толкнул дверь, ступил в прихожую и явственно услышал, как кто-то поспешно выдвигает и задвигает ящики в шкафу. Картина, он знал, лежит на антресолях в кухне.