— Боевой шурс! — гулко расхохотался владелец родового поместья. — А где ж его огнедышащая пасть?
Люди конфузливо мялись и шмыгали носами, запыхавшиеся в драке, пристыженные.
— Она прилетела на боевом шурсе, — неуверенно произнес один из них.
— Мы все летаем на шурсах, — заметил Каф. 'Экая невидаль, действительно', - фыркнула про себя гостья, вспомнив сумасшедший полет. Движением руки феодал отпустил драчунов восвояси.
— Тебе повезло. Среди них не оказалось ни одного воина. Ты — Сима, — утвердительно сказал проводник. Симе понравилось, что он не забыл ее имени.
— Я прилетела к Арине, — резковато ответила она. У нее не было причин ему доверять. Она бесцеремонно, в упор разглядывала хозяина замка (научилась у андроидов), но смутить его не удалось. 'Собственно, он не так уж и некрасив, — оценила она его внешне. — Сразу видно — мужчина. Интересно, что у него на уме'. Каф, в свою очередь, со сдержанным любопытством рассматривал незваную гостью.
— Я провожу тебя к ней.
— А не бросишь на половине дороги? — напомнила ему Сима один грешок.
Каф усмехнулся и повел ее вверх по лестнице. Серафима шла следом за ним, чуть поодаль, исключая возможное нападение. Она изучала его обнаженную спину, мускулистую, покрытую шрамами. Если этот воин нападет, спасения не будет. Каф постучал в дверь, приоткрыл ее и жестом пригласил гостью. Сима, кося настороженным глазом, заглянула в комнату, остро ощущая близость опасного человека. Но, увидев подругу, она тут же о нем забыла. Арина сидела у камина, рядом с ней примостилась девочка-подросток.
— Аришка! — вскрикнула Серафима и бросилась к подруге.
— Сима! — вскочила на ноги та.
Они радостно обнялись, Арина заплакала. Девочка, растерянно потоптавшись на месте, улизнула из комнаты. Девушки уселись на пол у камина, ежесекундно трогая друг друга, дабы удостовериться, что подруга — не привидение.
— Сима, а где остальные?
— Кто?
— С кем ты прилетела?
— Я прилетела одна, — скромно ответила Сима. — Док на Зертилии, пятого мы улетаем на Землю. Я хочу побыть с тобой вдвоем, пока нам никто не мешает.
— Здесь нам никто не помешает, — убедительно ответила Арина.
— Каф?
— Он не будет мешать. Если я попрошу, он и на выстрел к нам не подойдет. А лучше мы попросим его рассказать что-нибудь о Зертилии — из истории или о племенах. Занятные вещи он рассказывает.
У них был миллион вопросов, но Сима чувствовала себя настолько уставшей, что у нее хватило сил только добраться до топчана. Она с наслаждением растянулась, потирая гудевшие руки. За окном, затянутым новой пленкой, светился серый рассвет. 'Серенькое утро — красненький денек, — вспомнила она пословицу. — Погреюсь под солнцем всласть'.
— Вот, полюбуйся. Моя последняя работа, — Арина с гордостью показала подруге неплохо выполненный портрет на холсте.
— С каких это пор ты культуристов рисовать начала? — рассмеялась Сима.
— Сама ты культурист! — расхохоталась Арина. — Это Парсат, возлюбленный дочери Кафа. Заставила меня его рисовать. По памяти, представляешь? Хорошо, что анатомию знаю не понаслышке.
— У Кафа есть дочь?
— Ты ее видела. Она сидела рядом со мной. Помешана на любви.
— Ты изменилась, Ариш. Похорошела. Я думала, ты тут как в тюрьме, — устало промолвила Сима.
— Ты тоже изменилась. Я тебя такой еще не видела.
— Такой усталой? Ариш, я изволила прибыть верхом на боевом шурсе. Чертова бестия все силы у меня отняла.
Арина в ответ только открыла рот. В девичью робко вошла та самая девочка, которую Арина назвала дочерью Кафа. Она несла вещмешок и гитару, которые путешественница оставила во дворе.
— Как тебя зовут? — спросила Сима.
— Сиаль.
— Это моя подруга Сима, — сказала Арина.
— Что это? — спросила Сиаль, протягивая гитару. Сима села, привычно обняла любимый изгиб, проверила настройку, склонив темно-русую голову. Вид у нее был загадочный, и девушки, глядя на нее, тихонько засмеялись.
— Я поняла, Сима. Ты влюблена! — радостно сказала Арина. — А знаешь, что мне рассказывала Сиаль, когда ты вошла? Оказывается, неженатый мужчина вправе украсть приглянувшуюся незамужнюю женщину. Она становится ему невестой, но не женой. Нравится это родным невесты, не нравится — роли не играет. Пленнице дается на размышление двадцать два дня. Это достаточный срок, чтобы познакомиться друг с другом немного ближе и обоим принять решение. Невеста размышляет, стать ли ей спутницей жизни похитителя, или не стоит. Похититель тоже присматривается к невесте, у него тоже есть право подумать. Если обоюдного согласия не достигнуто, несостоявшийся жених обязан вернуть женщину домой. Понимаешь, это такой обычай. А я о нем узнала только сегодня.
— А я ссорилась из-за этого с папой, — сказала Сиаль. — Я сомневалась, что у вас, пришельцев, такие же обычаи. А он считает, что раз вы здесь, значит, обязаны жить по нашим законам.
— Любопытно, — удивилась Сима.
— Даже Сережка узнал об этом обычае раньше меня.
Сиаль продолжила:
— А когда наступают двадцатые сутки, к похитителю может прилететь огромный боевой шурс и забрать невесту. Наши люди ждали его всю ночь.
— Они его дождались, — со смехом ответила Сима. — Чуть голову мне палками не снесли.
Сиаль захохотала, а Арина снова отвесила челюсть от удивления.
— Кея сидит в своей комнате и ревет, — смеялась девочка. — Она же тебя чуть из арбалета не застрелила.
— Послушай, Сима… — промолвила 'пленница'.
— Значит, ты здесь уже двадцатые сутки, — прервала ее Сима. — Да, так и есть. Как быстро летит время! Значит, тебе осталось два дня, а потом ты должна дать ответ Кафу?
— Да, через три дня Сережка нас заберет, — по-русски, чтобы не поняла Сиаль, ответила Арина.
— А меня заберет Док, — вздохнула Серафима. — Он на мне женится, я дала согласие.
— Ну, наконец-то!
Серафима помолчала, глядя на угасающий огонь в камине. Грудь привычно сдавила тоска. Перед глазами стояло лицо Сата с запорошенными снегом ресницами, тело помнило его нетерпеливые руки. Арина помрачнела.
— Я думала, ты влюблена в Анджело Сайенса. Ну-ка, милая, рассказывай, что произошло.
— Я люблю Сата, Ариш, в том-то и беда. Я поняла это слишком поздно. Нет, я поняла это раньше, только никак не могла смириться… Я не пойму, какие у вас с Кафом отношения, — сменила тему Сима. — Нам столько всего надо друг другу рассказать, а у меня глаза слипаются, вот досада. Не успеем, не наговоримся. Так я лучше спою.
Сима пристроила гитару удобнее и тронула струны.
'Я дышу, а значит, я люблю!
Я люблю, а значит — я живу!'
— О чем она поет? — шепотом спросила завороженная Сиаль у Арины.
— О любви, о чем же еще, — усмехнулась та.
Сима отложила гитару, склонила голову на топчан и тотчас провалилась в сон.
Она проснулась ближе к вечеру, полная энергии. Мышцы болели, но к этому ей было не привыкать. Она с удовольствием сделала десятиминутную разминку и отправилась на поиски подруги. Арина в компании с дочерью Кафа 'чинила' обитателей замка, пострадавших ночью в доблестном бою. При виде 'оборотня' 'бойцы' стушевались. Воины безжалостно сыпали шутками и гоготали. Сима удержалась от замечаний, щадя самолюбие бывших неприятелей. Один из них тронул ее за руку перебинтованными пальцами.
— Научи меня так драться, — шепотом попросил он.
— Еще чего, — фыркнула Сима. В отличие от Арины, она не испытывала к ним ни малейшей жалости. И не собиралась обучать их приемам каратэ-до сётокан и дзю-до. Пусть инопланетяне додумываются до них сами.
— Сиаль, где здесь камбуз? — севшим спросонья голосом спросила Сима. — У меня в желудке вакуум. Инстинкт гонит меня в западную часть замка.
— У тебя потрясающий инстинкт, особенно когда ему помогает обоняние, — разоблачила ее подруга. — Пошли на камбуз, я познакомлю тебя с Тубой.
Девушки втроем пришли на кухню, сразу вызвавшую уважение Симы размерами, чистотой и разумным порядком.
— Красавицы, — пропела худая широкоплечая старуха с выпирающими мослами. Она бодро помешивала варево в пышущем жаром стальном котле. Жар поварихе был нипочем. — Так вот кто отделал этого хама Тартола! Поделом ему, он такой вороватый, руки бы ему поотбивала. Расскажи-ка, как тебе удалось перевернуть этого выйпета вверх ногами?
Туба, не оборачиваясь, съездила по уху нерадивого поваренка. Потом вручила помощникам закопченные котелки, чтобы те не скучали, и усадила девушек за стол. Угощение состояло из жареных черепашьих яиц, зерновых лепешек и компота.
— Мать Сиаль умерла при родах, — кудахтала Туба. — Хозяин разогнал нянек и занялся воспитанием дочери сам, ужасая женщин, жительниц нашего замка. Вырастил настоящего детеныша орха, себе под стать. Виданное ли дело — девица пятнадцати лет от роду носится верхом на самом норовистом шурсе, гикает и визжит, как воин рода тираннозавров, а клинком и арбалетом владеет не хуже любого воина? Я думала, что Сиаль одна такая, пока не увидела, как Сима одна сражается против восьмерых. Девочек надо воспитывать не так. Они должны превратиться в настоящих леди, какой была покойная Тиснея-Керч. Или как Арина. Ей и в голову не придет вскарабкаться на самую крутую скалу и прыгнуть с нее в море.
— Мать Сиаль умерла при родах, — кудахтала Туба. — Хозяин разогнал нянек и занялся воспитанием дочери сам, ужасая женщин, жительниц нашего замка. Вырастил настоящего детеныша орха, себе под стать. Виданное ли дело — девица пятнадцати лет от роду носится верхом на самом норовистом шурсе, гикает и визжит, как воин рода тираннозавров, а клинком и арбалетом владеет не хуже любого воина? Я думала, что Сиаль одна такая, пока не увидела, как Сима одна сражается против восьмерых. Девочек надо воспитывать не так. Они должны превратиться в настоящих леди, какой была покойная Тиснея-Керч. Или как Арина. Ей и в голову не придет вскарабкаться на самую крутую скалу и прыгнуть с нее в море.
Сиаль скорбно потупилась.
— Со скалы в море? Хорошая мысль, — одобрительно промычала Сима с набитым ртом. — А ты, Ариш? Прыгнешь?
— Не-е…
— Ты на вид такая хрупкая и беззащитная, — сказала Туба Симе. — А драться — это мужское занятие.
— Что бы я, интересно, делала сегодняшней ночью, если бы драться не умела?
— Ты бы и на шурсе сюда не прилетела, — заметила Арина.
— Какой интерес мужчине защищать свою женщину, если она сама может врезать ему хорошенько? — назидательно спросила Туба.
— Мужчина не должен давать женщине для этого повода, — ответила Сима, лузгая косточки из компота. — Вкусно!
Она, не спрашивая разрешения, привычно заглянула в котел.
— Так. Суп из чьих-то глаз. А запах ничего… Туба, дай мне рецепт супа. Когда я выйду замуж, я буду иногда варить его мужу.
Она представила себе, какое лицо будет у Анджело Сайенса, и злорадно ухмыльнулась.
— После смерти Тиснеи-Керч Каф ни разу не приводил в замок невесту, — продолжала Туба. — Многие женщины хотели бы стать здесь хозяйкой, но ему все было некогда: производство, войны, пиры, охоты, походы в море невесть куда… Он то пишет, то изобретает что-нибудь для земледельцев или мастеров. Правду сказать, он сильно любил Тиснею-Керч. Иногда он уезжал искать себе невесту, но возвращался без нее. И вот он привез женщину со звезд, да еще такую красивую. Срок еще не вышел, но мы, обитатели замка, успели по достоинству тебя оценить, милая ты наша красавица. Имей в виду, тебе завидуют почти все незамужние женщины от моря Нотозавров до Непроглядных скал. Да и кое-кто из замужних. Злые языки говорят, будто некрасивый Каф околдовывает женщин…
'Доля правды в этом есть, несомненно, — подумала Сима. — Он ведь и правда притягивает. А ведь я тебе не завидую, бедная ты моя подруга'.
— …но женщина со звезд оказалась сильнее и сама околдовала его. Пусть даже и так, мы ждем твоего решения, и никто до сих пор не знает, что ты ему ответишь.
Глава 14 ВОЗВРАЩЕНИЕ
Ранним утром Сиаль ворвалась в комнату и запрыгала по безмятежно спящей Арине:
— Вставай скорее, мы едем на охоту за тимехами!
Арина понятия не имела, кто такой тимех, и с блаженным вздохом завернулась в простыню. Сиаль стянула ее на пол за щиколотки вместе с подушкой. Арина тут же заползла обратно. Ей все еще снились дом родной и пятнистая корова на лугу.
— На охоту! — прокричала ей в ухо Сиаль. — Мы пойдем втроем: Каф, ты и я.
Арина, не открывая глаз, похлопала рукой рядом с собой по топчану:
— А где Сима?
— В библиотеке. Они с папой всю ночь просидели там вдвоем. У папы, я думаю, мозоль на языке. Она заставила его учить ее грамоте.
— Она спутала день и ночь. Без нее я никуда не поеду, — и Арина снова начала проваливаться в объятия Морфея.
— Арина, на тебе таракан! — взвизгнула Сиаль.
Землянка с криком вылетела из постели и очутилась на ногах посреди комнаты.
— Ага, проснулась, — с удовлетворением сказала Сиаль, радуясь своей выдумке. — Одевайся. Каф ждет нас в библиотеке. Сима его никуда от себя не отпускает.
Арина почувствовала слабый укол ревности и проснулась окончательно. Она давно не опасалась ездить куда-либо с Кафом, к тому же с ними будет Сиаль. Но все же Симу не мешало бы вытянуть на охоту.
Серафима, увлеченно изучающая в библиотеке рукописи, ничего не стала слушать. Она замахала руками:
— Много женщин на охоте — плохая местная примета. Я остаюсь здесь. Что меня меньше всего волнует, так это охота. Особенно сейчас.
Она погладила рулоны, лежащие на столе вперемешку с переводами и дневниками Арины.
— Езжай, потом труд напишешь.
На охоту они не поехали, а отправились пешком. Каждый был вооружен арбалетом, подвешенным к ремню из рифленой брони динозавра. Девушки несли дротики с аккуратными насадками из металла, а Каф прихватил клинок в расписных ножнах. Арина прикрепила к ремню аптечку, с которой никогда не расставалась. Позади трусила горбатая кразда. Каф пружинисто шел впереди, за ним следовали девушки, стараясь производить меньше шума. Сиаль шепотом объяснила, что тимех — это небольшая ящерица, мясо самки очень вкусное, но самец совершенно несъедобен.
После полудня ленивая кразда напала на след тимехов и сразу преобразилась. Она вывела охотников к норам. Резвый бросок сквозь тайгу совсем не утомил зертилийцев. Арина часто подолгу бродила по окрестностям, поэтому не отставала. Походка Кафа стала более осторожной, он скользил по зарослям, словно тень, Арина временами теряла его из виду. Она обязательно нарисует его с тигриными полосами на спине… Движения Сиаль приобрели пластичность, она во всем подражала отцу. Кразда стлалась по земле где-то впереди Кафа, и только он один мог угадать, где она находится.
Он остановился и предостерегающе поднял руку. Девушки замерли. Сиаль указала рукой в заросли, где кормилось небольшое стадо тимехов. Эти ящерицы вырастали размером с кошку. Чешуйчатая кожа слабо отливала серой сталью, вдоль спины росли два ряда округлых зубцов. Сиаль шепнула, что зубцы остры и ядовиты. Каф и дочь выстрелили из арбалетов, безошибочно вычленив из стада самок. Два тимеха упали, остальные бросились врассыпную. Кразда перемахнула через папоротник и понеслась в погоню. Каф успел подстрелить еще одну ящерицу.
Чуть позже кразда отыскала в земле нору, затем еще две. Каф оставил подле нее обеих девушек, около второй норы неподалеку усадил кразду, а сам углубился в зеленую гущу. Арина узнала от Сиаль, что норы у тимехов обычно имеют три выхода. Каф гулко заухал в третий выход, подражая злейшему врагу тимеха. Из первой норы сначала выпал непрошеный квартирант, укушенный хозяевами, а за ним выскочили и сами хозяева. Сиаль пропустила самца, а самку ловко поймала за голову и перерезала ножом горло. Арина решила, что при такой прыти, которую способны развить ящерицы, ни поймать, ни даже отличить самца от самки невозможно. Из норы, которую стерегла кразда, выскочили три самца и беспрепятственно дали стрекача.
Каф забрал у Арины копье, повесил на ремень четыре добытых ящерицы и положил дротик себе на плечо. Охотники отправились дальше.
День клонился к вечеру. Охотники возвращались в замок, увешанные добычей. Впереди послышался громкий треск.
— Это орх, — определил Каф. Люди благоразумно свернули с пути монстра. Брачный период еще не закончился, и встреча с ним представляла большую опасность. Обойти орха стороной не удалось, огромный ящер почуял их и вышел навстречу. С высоты четырехметрового роста он увидел трех существ, посягнувших на его территорию. Длинный упругий хвост заходил туда-сюда, сметая растительность. Орх взревел, пригнул к земле массивную голову и направил на людей одиннадцать желтых бивней, уцелевших в драках. Девушки замерли. Каф резким движением толкнул их в заросли и перегородил ящеру дорогу. Он скинул с дротика добычу и метнул оружие орху в глаз. Девушки выбрались из зарослей, и дротик Сиали вонзился орху в пасть. Тайгу потряс жуткий рев. Глаз вытек. Орх щелкнул зубами, щепки от дротика посыпались на землю. Арина опомнилась и схватилась за арбалет. Вдвоем с Сиалью они выбили стрелами второй глаз чудовища. Орх с ревом сокрушил все, что росло в окружности радиусом пять метров, но до обидчиков не дотянулся. Каф прыгнул в заросли к охотницам, и они втроем кинулись наутек.
— Бросьте все! — крикнул он девушкам. Добыча и оружие полетели на землю, осталось лишь то, что висело на ремнях. Бежать стало легче.
Ослепший орх притерпелся к боли и принюхался. Запах людей висел в воздухе, как пелена, и он понесся в погоню по запаху, словно по утоптанной тропе. Животное быстро настигло беглецов. Охотники повернулись к нему и сняли с ремней арбалеты. Стрелы со свистом рассекали воздух и вонзались ящеру в пасть, остальные деформировались о броню и падали под ноги ящеру. Орх принялся изрыгать желтую зловонную пену. Он так и шарил вокруг себя бивнями, и уходить от него становилось все труднее. Поворачиваться к ящеру спиной было опасно. Каф вытащил клинок. Он знал, что в брачный период броня отваливается от брюха орха. К немалому ужасу обеих спутниц Каф пронырнул мимо бивней между страшных когтей дракона и пропорол ему брюхо. Орх запрокинул голову и заревел в темнеющее небо. Хлынула черная, дурно пахнущая кровь. Каф увернулся от потока крови, но от когтей увернуться не успел. Умирающий орх вломился в заросли, упал и пополз вперед, стремясь уйти от невыносимой боли. За ним протянулась склизкая дорога.