– Мне нет смысла. Пока мэром Постников, заводик мне не светит. Уберете его, тогда и поговорим.
– Попробуем.
Мака вдруг расхохоталась:
– Конечно, попробуете. Подписи ваши под его трупом уже стоят.
Курдюк обиженно засопел:
– Славка мог бы это сделать.
– Этот слюнтяй?
– Да. Он хорошо плавает, а Постный плавать не умеет. Мы договорились во время пикника устроить лодочную прогулку. Славка сядет с мэром, раскачает лодку, а дальше сама понимаешь…
– У вас мозгов, как у куриц. Вам бы яйца нести…
– Почему?
– Со взяточником, даже если Славка выйдет из тюряги, Постников не только в лодку, срать рядом не сядет. Он посадит с собой Олега.
– Ты думаешь подговорить афганца?!
– Тупой ты дядя. По-твоему, такой человек, как Коленев, может утопить друга детства?
– А что ты предлагаешь?
– Я подумаю.
– Ладно, думай. Только другого удобного случая может долго не представиться.
– Не надо меня лечить, не маленькая. Теперь тащи документы.
– А как со Славой?
– Сделаю. Но учти, половина его доли завода – моя.
– Он согласится. В тюрьме все становятся сговорчивыми. – Обрадовался Курдюк и быстро вышел на улицу. Через две минуты он вернулся с голубой канцелярской папкой:
– Все тут, даже подпись мэра имеется.
Мака хмыкнула, но раскрывать папку не стала.
– Теперь сматывайся. – Попросил Курдюк: – Сейчас придет хозяин лодочной станции, я должен с ним обсудить детали праздника.
Мака хлопнула полковника папкой по заднице и направилась к двери. На пороге обернулась:
– Пальчик понравился?
– Я мороженое мясо не очень люблю. Скотинку-то вы давно забили. Но это уже так, к слову…
– Оказывается, Ванька, ты не совсем идиот. – Похвалила милиционера Мака, и, громко хлопнув дверью, вышла.
Руфина Абрамовна представила Олегу Лену Ситенкову и, сославшись на дела, исчезла. Конечно, ради такого случая она могла бы дела отложить, но мудрая женщина решила оставить их вдвоем. Разговор молодым родителям предстоял деликатный, и она решила не стеснять их своим присутствием.
– Выйдем на воздух? – Предложил Голенев: – Хочу еще раз полюбоваться на наш двор после ремонта.
Лена не возражала. Они спустились по лестнице, и Олег повел Ситенкову через кухню.
– Тут же есть нормальное парадное? – Удивилась Лена. Она уже несколько дней не только работала учительницей, но и жила в детском доме.
– Простите, Лена, но я хочу, чтобы вы вышли во двор через мою волшебную дверь. – И Голенев рассказал молодой женщине, когда он, будучи ребенком, играл во дворе, всегда посматривал на эту дверь. И не только потому, что посудомойка Глуша выносила через эту дверь ломоть хлеба с солью или печеньице: – Я всегда думал, что именно из этой двери ко мне выйдет моя мама. Может быть, наша Ирочка думала так же, и тоже посматривала на эту дверь.
– Если вам так хочется, пожалуйста. – Улыбнулась Лена и вышла во двор через заветную дверь Голенева.
Олег вышел за ней:
– Какая мама Руфа молодец! Представляете, она восстановила двор моего детства. Даже волейбольную площадку. Только березы нет.
– Какой березы? – Спросила Лена.
– Видите карусель? Она как раз на пне той березы.
– Красивый у вас детский дом. Я слышала, вы помогли его отремонтировать?
– Больше Тихон помог. Это же и его дом. Давайте присядем. – Голенев, кивнул на маленький детский стол возле клумбы..
– Разве можно на столе сидеть?! – Возмутилась Лена: – Дети из окон увидят.
– Ну и что?
– Как что? Представьте себя школьником, а ваш учитель сидит на столе. Что вы подумаете?
– Подумаю, что моя учительница нормальный парень. – Рассмеялся Голенев.
– Парень?! Почему парень?
– Мы маму Руфу в детстве, естественно между собой, называли «свой парень». Это была высшая похвала взрослому человеку.
– Возможно, я когда-нибудь и заслужу такой комплемент от своих ребят, но не сейчас. Вы знаете, откуда я пришла?
– Да, Лена. Мама Руфа мне все про вас рассказала.
– Значит, вы меня поймете. Тетка явилась к ним из сумасшедшего дома и уселась на стол…
Олег не хотел продолжать этот разговор. Он заметил волейбольный мяч, забытый детьми, подбежал к нему, поднял и лихо запустил в кольцо. Положив мячик на место, вернулся к Лене:
– Ваш муж летчик?
– Да, он кончил летное училище. Наш техникум и их училище делили под общежития одно здание. А зал у нас был общий. В этом зале я с Пашей и познакомилась. Мы с ним целый вечер протанцевали, и у нас началась любовь.
– На чем он летал?
Лена смутилась:
– Ваши называли эти вертолеты «черными тюльпанами».
– Невеселая работа… Где он погиб?
– Его сбили под Кандагаром.
– Понятно… Там духи на нас «Стингеры» обкатывали…
– Мне бы не хотелось сегодня опять все это вспоминать. Давайте обсудим наше положение…
– Чего обсуждать? Поехали к Ирочке, заберете свою дочь. Вы же этого хотите?
– Я очень хочу. Но не знаю, как поступить. Если я привезу Иришу в детский дом, это может ее сильно огорчить. А поцеловать и уехать… Не пойму, что и делать.
– Никогда не надо ничего усложнять. Поедем, а там видно будет. Что если Ирочке с родной мамой все равно куда, только бы вместе…
Лена внимательно, долгим взглядом посмотрела в лицо Голенева:
– Вы бодритесь, а глаза у вас грустные. Чувствую, что вы к девочке уже привязались. Да и она к вам, наверное. Дети сильных и добрых мужчин любят. А вы сильный…
Голенев вынул из кармана расческу и провел по волосам:
– Знаете, я терял друзей по-настоящему. А Ирочка не уходит из жизни. Она идет к родной матери. Это же для ребенка счастье.
– Спасибо вам, – Лена поднесла к глазам платочек.
Чтобы не затягивать неловкость, Олег взял ее за руку и вывел на улицу.
Павел и Вера ждали Олега, никак не комментируя происходящего. Вера сидела за столом, подперев кулаком щеку, и смотрела на девочку. Она успела ее приодеть в новое платьице и заплести косу. Ирочка пока ничего не знала. Она устроилась на ковре и самозабвенно рисовала в альбоме обстановку своей новой комнаты. Олег обещал ей купить точно такую мебель, какую она нарисует. Ира очень старалась. Она даже высунула от усердия кончик языка. Павел принес из подвала картошки и присел рядом с женой.
– Наглядеться напоследок решила на внучку…
– Паш, вроде радоваться надо, а я готова реветь как дура. – Ответила Вера, продолжая наблюдать за ребенком. Мальчишек они с Павлом отправили в кино. Ира просилась с ними, но когда узнала, что придет Голенев, с удовольствием осталась дома.
– Олега жалко, переживает. Он Ирочку выделял. Да и нам без нее теперь как-то пустовато. Пацаны баламуты, а она девочка домашняя. – Павел говорил шепотом, чтобы ребенок не слышал. Предстоящая разлука с Ирой его тоже не радовала.
– Хоть бы оказалась матерью дельной. – Вздохнула Вера.
– А чего ты волнуешься? Она же учительница. Воспитывать детей ее профессия.
– Ты же слышал, она шесть лет в дурдоме просидела. А вдруг не долечилась?
Ответить Павел не успел. В прихожей раздался звонок, и он пошел открывать. Ирочка с криком «папа Олежка пришел!» бросилась за ним.
Олег пропустил вперед Лену:
– Знакомьтесь. – Улыбнулся он тестю с тещей, помогая Лене раздеться. Ирочка с трудом дождалась, пока Голенев повесит плащ на вешалку, и бросилась ему на шею:
– Папочка, я тебя вчера ждала.
Олег прижал девочку к себе:
– Я же вчера был.
– А вечером? Я тебя и вечером ждала. Я нарисовала мебель, пойдем, покажу.
– Потом, Ирочка. Сначала поздоровайся. Ты же еще не заешь, кто со мной пришел? – Голенев поставил девочку на пол и подтолкнул к Лене.
Та стояла в прихожей и широко раскрытыми глазами наблюдала за своей дочерью. Материнское сердце не ошиблась. Ее дочь обожала своего приемного отца. Лене это было и приятно, и горько. Ира мельком взглянула на незнакомую женщину и сказала ей: «здрасьте, тетя».
– Здравствуй, Ирочка. – Прошептала Лена и вдруг расплакалась. Вера сама едва сдерживала слезы, она подбежала к Ирочке, взяла ее за руку:
– Это не тетя, внученька. Это твоя родная мама.
– Может, в комнату пройдем? – Предложил Павел: – Неудобно как-то в прихожей.
– Мама… – Растерянно проговорила Ира.
– Да, Ирочка. Это Елена Ивановна Ситенкова, твоя кровная мать. Она тебя долго искала, и вот нашла. – Подтвердил Олег.
– Можно мне умыться? – Тихо попросила Лена.
– Конечно, можно. – Вера увела гостью в ванную.
– Это тетя моя мама? – Продолжала недоумевать Ира.
Голенев взял ребенка за руку и усадил за стол.
– Ирочка, твоя мама очень много пережила горя. Она любила твоего папу, который погиб в Афганистане. От горя она заболела. И болела очень долго. Поэтому ты попала в детский дом. Совсем недавно твоя мама поправилась и тебя нашла. Ты теперь будешь жить с ней.
– А ты тоже будешь жить с нами? – Спросила Ира у Олега.
– А ты тоже будешь жить с нами? – Спросила Ира у Олега.
– Нет, Ирочка. Я с вами жить не смогу.
– Почему? Ты же мой папа. Если нашлась моя мама, мы все должны жить вместе.
– Ирочка, ты же у меня не одна. У Лени, у Мити, у Темы с Сашей мамы не нашлись. Нашлась только твоя мама.
– Я хочу жить с тобой!
Олег погладил Иру по головке:
– Давай сегодня не будем ничего решать. Когда твоя мама выйдет из ванной, ты обними ее. Ей сейчас очень трудно. Она ждет, как ты ее примешь. Она очень хорошая. Я был бы счастлив, если у меня была такая же мама.
– Неужели ты совсем не помнишь свою маму? – Удивилась Вера: – Тебе было почти три года…
– Я помню, что у мамы на плече родимое пятнышко. Я его всегда хотела стереть. А оно не стиралось.
– Тогда беги в ванную и попроси маму показать тебе это пятнышко.
– Я боюсь.
– Пошли. – Вера взяла девочку за руку и решительно повела из комнаты.
– Давай, зятек по пятьдесят грамм. – Предложил Павел, когда мужчины остались вдвоем.
– Думаешь, поможет? – Улыбнулся Голенев.
– Помочь не поможет, а полегчать должно. Уж больно все чувствительно происходит… Сил нету.
– Согласен, но попозже.
Оба помолчали, поглядывая на дверь.
Наконец, Вера вернулась.
– Ну как? – Вскочил со стула супруг.
– Кажется, признала. – Тихо доложила Вера.
– Тогда накрывай на стол.
Мать и дочь явились в слезах. Но Лена сквозь слезы улыбалась.
– Сейчас будем обедать. Ты, Ситенкова, теперь нам родня. Так что давай вместе стол накрывать. – Приказала Вера. Лена кивнула и пошла за хозяйкой на кухню. Через пятнадцать минут все сидели за столом. Ира потребовала, чтобы Олег и Лена сели рядом, а она устроилась между ними.
– Слушай, Олег, я может, не имею права свою мысль высказать, но ты не обижайся… – Павел налил всем в рюмки и поднял свою: – Я как бы на правах старшего. Не возражаешь, зятек?
– Говорите, Павел, вы здесь хозяин. – Улыбнулся Олег.
– Вот смотрю, я на вас. Так ладно вы рядышком сидите. Что, если это судьба?
Лена густо покраснела и отвернулась. Олег потянулся за расческой:
– Не знаю, Павел, что вы имеете в виду, но я с удовольствием принял бы участие в судьбе Ирочки и ее мамы. И пока Елена Ивановна одна, я готов, на правах друга, делать для них всю мужскую работу. Мы с мужем Лены воевали по соседству. Он погиб, я выжил. А афганцы друг друга не бросают.
– Спасибо, Олег. – С чувством поблагодарила Ситенкова: – Я вижу, что девочка к вам очень привязана. Приходите к нам. А помогать мне не обязательно. У меня все-таки зарплата, нам с дочкой хватит.
– Может, мы, наконец, выпьем? – Напомнил Павел.
– И закусывать не забывайте. – Улыбнулась Вера.
Ира терпеливо дождалась, когда взрослые выпьют и закусят, и дернула Лену за рукав:
– Мама, я хочу жить в своей комнате. Я уже мебель нарисовала. Папа обещал купить мне такую.
Взрослые за столом переглянулись. Лена попыталась что-то объяснить дочери, но Голенев жестом ее остановил:
– У меня к вам, Лена, деловое предложение. Вы же по профессии воспитатель. Что, если я вам предложу работу.
– Я уже работаю. – Напомнила Лена.
– Знаю. Одно другому не помеха. Днем у мамы Руфы, а вечерами у меня. Вы долго болели. Вам нужно приодеться и не отказывать себе и дочери в хорошем питании. Если бы вы поселились вместе с Ирочкой в моем доме и присматривали за мальчишками, я бы вам платил приличную зарплату.
– Вы предлагаете жить с вами? – Насторожилась Лена.
– Не беспокойтесь, я вам не помешаю. У меня большой дом. На втором этаже есть Ирина комната, вы вполне могли бы в ней жить вдвоем.
– Но мне мэр города обещал вернуть мою квартиру.
– Тихон слово сдержит. – Заверил Олег: – Своя квартира вам не помешает. Я же вам предоставляю свой дом как место работы.
Лена задумалась:
– Большой дом требует много времени, а я учительница.
– Все остальное пусть вас не тревожит. Я уже договорился насчет уборки и готовки. Ваша обязанность присмотреть за ребятами. Особенно в мое отсутствие. Мне придется иногда уезжать.
– Не знаю, мне как-то неловко. – Смутилась Лена.
– Леночка, ничего стыдного тут нет. – Поддержала Вера зятя: – Сами судите: один мужик и четверо ребятишек. Я, ясное дело, помогу, но у нас кооператив. Паша один не справится.
– Хорошо, я подумаю. – Ответила Лена.
Ира захлопала в ладошки:
– Мама, нечего думать. Знаешь, какие мальчики хорошие. Ты их не бойся. Они меня слушаются.
– Я и не боюсь. – Улыбнулась Лена: – Но я слышала, дом Олега Николаевича еще не закончен.
– Ваша комната готова. Выбирайте вместе с дочкой мебель и начинайте жить.
Ира подпрыгнула на стуле:
– А можно сегодня?
Олег дернул девочку за косичку:
– Можно, только спать придется на раскладушках.
В прихожей раздался звонок.
– Мальчики из кино пришли. – Крикнула Ира и побежала открывать дверь. Они ввалились, подпихивая друг друга.
– Зря, Ирка, не пошла. Фильм такой прикольный. – Сообщил Саша.
– Да, там про космические войны! Наши их разгромили. А потом, этого, инопланетянина забрали на землю. – Восторженно добавил Леня.
– Мы тебе сейчас все кино расскажем. – Пообещал Тема. И только самый маленький Митя ничего не говорил, но улыбался во весь рот. Ребята скидывали куртки, снимали обувь, продолжая возбужденно делиться впечатлениями от фильма.
– А у меня мама нашлась. – Сказала Ира.
Мальчишки тут же замолчали, улыбки на их лицах исчезли.
– Как мама нашлась?
Ира пояснила:
– Приехала и нашлась.
Саша посмотрел на девочку исподлобья:
– Только твоя мама? А моя?
– Твоя не нашлась.
Четверо мальчишек окружили Иру и молча смотрели на нее. Они не могли и не хотели понимать, почему нашлась только одна мама. Ира повернулась и гордо пошла в комнату. Ребята постояли и медленно пошли за ней.
Олег поднялся им навстречу:
– Чего скисли, разбойники?
Мальчишки остановились и молча смотрели на Лену.
– Так, слушать мою команду. Сейчас вы улыбнетесь, по очереди подойдете к Елене Ивановне, поздороваетесь, назовете свое имя, и скажите, что вы рады за Ирочку. – Голенев по лицам мальчиков все сразу понял. Не случайно он вывел Лену из детского дома через свою волшебную дверь, из которой его мама так никогда и не вышла. Каждый из них тоже ждал свою маму, а пришла чужая.
Но Голенев усыновил этих мальчиков. Ему предстояло выпустить их в мир настоящими мужчинами. А это означало, что они должны научиться не только сочувствовать чужому горю, но и радоваться чужому счастью. Что иногда бывает гораздо труднее.
Мака была убеждена, что сегодня Олег появится. Он ей не звонил, о встрече они не договаривались, но девушка обладала редкостной интуицией, и своей интуиции доверяла. Она не стала валяться пол дня в постели. Утром посетила парикмахерскую, а днем вызвала Светлану с уборщицей из кафе «Какманду». Женщины отмыли полы и окна, пропылесосили ковры и натерли до блеска мебель. Коттедж убиенного бандита сиял чистотой.
В десять вечера Мака сама накрыла маленький столик в каминной. Она никогда не готовила дома и утолять голод предпочитала в кафе. Но сегодня, выставив на стол бутылку белого вина, холодную осетрину и несколько сортов сыра, соорудила нечто вроде ужина. Завершался натюрморт вазой с фруктами.
Трофим приволок дрова, растопил камин и откупорил бутылку. Он уже привык, что Мака дома одежд не признает и, застав хозяйку в томном вечернем платье, сообразил, что она ждет любовника. В дни, когда в коттедже появлялся Голенев, Мака голой не ходила. Догадку подтверждала и сервировка стола, накрытого на две персоны. Телохранитель сделал вывод, что сможет провести ночь у себя дома. И оказался прав.
– На сегодня ты свободен. – Сообщила ему хозяйка и с бокалом в руках уселась возле огня.
– Когда мне прийти? – Спросил Трофим.
– Позвоню. – Ответила Мака и отвернулась. Со своими работниками она никогда не здоровалась и не прощалась. Трофим вышел.
Камин разгорелся. В его чреве оранжевые язычки пламени нежно губили березовое полено. Их танец помогал Маке обдумывать просьбу Курдюка. Полковник просил вызволить Стеколкина из тюрьмы. И хоть девушка к Вячеславу Анатольевичу ничего, кроме брезгливости, не испытывала, она решила его освободить. Чиновник ей был нужен на свободе. Но Мака хорошо понимала, что просто так Голенев за взяточника заступаться не станет. Она уже достаточно изучила своего кавалера. Афганец хоть и занимался бизнесом, но принципы сохранял фронтовые. Нужно было придумать нечто неожиданное. И сейчас, глядя на огонь, хитроумная дева размышляла, чем бы его зацепить. Размышление прервал шум. К воротам кооператива подъехала машина. Мака поняла, что это «Универсал» Голенева. Пробитый глушитель «Волжанки» она узнала сразу. Не допив вино, встала, взяла с каминной доски канделябр, поставила на столик, зажгла свечи и вернулась в кресло. Когда Олег вошел, девушка поднялась ему навстречу, нежно обняла и поцеловала в губы: