Дверца шкафа распахивается. Съежившись, я мысленно прошу: только бы меня не нашли, только бы не нашли, – и в то же время смутно желаю, чтобы мамины крики наконец смолкли.
Ко мне тянется рука, и я озираюсь в поисках оружия.
– Хардин? – раздается в темноте тихий голос.
Вещи на вешалках расходятся, словно занавес, и она смотрит прямо на меня.
Тесса.
Она здесь. Откуда?
– Хардин, не бойся.
Она садится рядом, теплая и бесстрашная. За ухом у нее цветок, под короткими ногтями – грязь. Пахнет от Тессы цветочной лавкой.
Мамины крики стихают, и мое сердце успокаивается, больше не колотится, а мерно стучит. Тесса обнимает меня своей маленькой ручкой.
* * *Добираюсь до колледжа; в жилах бурлит кофеин. Зрение обострилось, дурацкий сон позабыт.
Откуда в моем сне взялась Тесса? Что ей там делать? Это даже не Тесса была, а ее юная версия: пухлые щечки, блестящие глаза, в которых читаются ранняя зрелость и женственность. Странный был сон, охренительно странный, и мне ничуть не понравился.
Зато я выспался. Реально сумел отдохнуть, хоть разок за всю мою сраную жизнь. Проснулся… свежим, что ли. Я спокойнее, чем обычно.
Захожу в аудиторию, где проходят лекции по литературе, и сажусь в переднем ряду, рядом с двумя свободными местами. Жду, пока занятия начнутся, смотрю прямо перед собой. Борюсь с желанием обернуться на дверь, глянуть – не идет ли Тесса.
Наконец я все же оборачиваюсь. Тесса входит – вместе с Лэндоном. Она улыбается, никого, кроме него, и не замечая; подружилась с этим пареньком. Вот ведь подстава.
Причем я не самой дружбе удивляюсь. Дружба Тессы именно с Лэндоном пугает сильней конкуренции Зеда.
13
Сегодня заканчиваем «Гордость и предубеждение», и профессор говорит:
– Надеюсь, книга всем понравилась. Раз уж вы ее дочитали, уместно построить занятие на использовании Остин приемов, позволяющих предугадать концовку. Позвольте задать вопрос: вы, как читатели, ожидали, что в конце концов Элизабет и Дарси сойдутся?
Рука Тессы моментально выстреливает вверх, и я откидываюсь на спинку стула. Тесса у нас всезнайка. Точно как Лэндон… ну прямо идеальная американская парочка.
– Да, мисс Янг? – произносит препод, и лицо Тессы озаряется. Она прямо кончает, когда ею довольны. Этим можно воспользоваться.
Я останавливаю внутренний монолог и жду ее речи по поводу старой доброй Джейн Остин.
– Когда я первый раз читала книгу, то сильно переживала, сойдутся ли Элизабет и Дарси.
Ну да, они должны были сойтись, прямо как не могут не сойтись Тесса с идеальненьким Лэндоном.
– Хоть я и прочла роман десять раз, все равно переживаю, когда их отношения только начинаются. Мистер Дарси жесток и позволяет себе нелицеприятные высказывания в адрес семьи Элизабет; неизвестно, сумеет ли она простить его – не говоря уже о том, чтобы полюбить. – Тесса сияет, сложив руки поверх книги. Ждет, что профессор погладит ее по головке, похвалит. А Лэндон пялится на Тессу так, словно она вот-вот озарится разноцветными огнями и из ушей у нее польется радуга.
Вот как сломаю им кайф!
Ну же, Хардин, не молчи.
Слова так и просятся на язык, а много-то и не надо. Сказать всего пару фраз. Мама всегда повторяла: «Дыши, Хардин». Она учила не волноваться, напоминая: «Многие боятся выступать на публике, Хардин. Стыдиться нечего».
Нет, я не боюсь выступать на публике. Я саму публику не люблю.
– Он ее заманивал, – громко произношу я, и мой голос эхом отдается от стен тихой аудитории.
– Мистер Скотт? Желаете что-нибудь добавить? – спрашивает препод, явно удивленный.
– А то. – Подаюсь вперед. Лицо Тессы – застывшая маска. Она старательно скрывает недоумение. – Он заманивал Элизабет, потому что женщины хотят того, чем обладать не могут. Мистер Дарси вел себя грубо и тем привлек к себе Элизабет. С самого начала было ясно, что они сойдутся.
Сказав это, я принимаюсь теребить заусенец на пальце.
– Неправда, что женщины стремятся обладать тем, чем обладать не могут, – взрывается Тесса. Я как можно спокойнее поднимаю на нее взгляд. – Мистер Дарси вел себя так потому, что из гордости не мог признать своей симпатии к Элизабет. Стоило ему перестать вести себя по-свински, как она догадалась о его любви.
И, словно ставя точку, Тесса гневно хватает дрожащей ручонкой по парте.
Озираюсь по сторонам: все на нас пялятся, а сестренка моего приятеля Дэна так и вовсе улыбается.
Взгляды сокурсников прикованы ко мне. Нужно что-то сказать, нужно ответить.
– Не знаю, с какими парнями ты общаешься, но если бы Дарси любил Элизабет, то не вел бы себя как свинья. – Совсем как твой нынешний парень и твой будущий парень, Лэндон. Они с тобой паиньки. – Дарси лишь потому просил руки Элизабет в конце, что она постоянно на него бросалась.
Элизабет что, правда кидалась на Дарси? Нет, совсем наоборот.
А Тесса – она бросается на меня? Снова нет, совсем наоборот.
Но я не дам ей переспорить меня.
– Она не кидалась на него! Он манипулировал ею, заставил думать, будто он – хороший. Сыграл на ее слабости!
– Он ею манипулировал? Повтори… – Я запинаюсь. В голове каша. – Я имел в виду, что Элизабет наскучила однообразная жизнь, и она в поисках развлечений решила поприставать к Дарси!
Я сам от себя в шоке. Я кричал на нее, да еще схватился за краешек парты!
– Если бы Дарси не был таким шлюхом, мог бы сам прекратить все это, после первого же раза, и не заявлялся бы к ней в комнату!
В аудитории раздаются смешки, охи-ахи, а значит, к нашему спору приобщились все. Надо было в коридоре повесить табличку, что сегодня здесь живые дебаты.
Шлюх, значит?
Может, я и переспал с половиной кампуса, совершив больше ошибок, чем Тесса, и успев позабыть о половине из них, зато я не ханжа и не предвзятый сноб. Представьте, что я назову Тессу женским аналогом того, кем она обозвала меня.
– Ну хорошо, оживленная вышла дискуссия, – говорит профессор. Он явно обеспокоен, что из-за человеческих эмоций план занятия пошел коту под хвост. – Полагаю, на сегодня тему можно считать закрытой…
Схватив сумку и прижав ее к груди, Тесса пулей несется к выходу. Лэндон явно не умеет вести себя в стрессовых ситуациях и сидит на месте. Должно быть, он рос в тепличных условиях и мамочка каждое утро пекла ему перед школой маффины с присыпкой из чистой любви.
Я же питался черствым сухим завтраком, а перед тем, как залить его молоком, нюхал коробку – не прокисло ли. То, что происходит между мною и Тессой, заранее не спланируешь.
Бросаюсь вон из аудитории. Тесса затеяла ссору, а теперь убегает. Она привыкла так поступать, чтобы последнее слово оставалось за ней.
– На сей раз не убежишь, Тереза!
Все на меня оборачиваются. Ловлю Тессу за руку у самого выхода. Она вырывается.
– Что ты меня постоянно лапаешь? Еще раз схватишь – врежу! – громко и яростно предупреждает она.
Снова тянусь схватить ее за руку.
– Чего тебе, Хардин? Хочешь позлорадствовать? Снова достал меня и доволен? Устала я от этой игры…
Тесса говорит и говорит. Не стану передавать всех ее слов – у меня просто не получится, честно. От ярости и злости она утратила рассудок. С Лэндоном она вся такая милая, улыбается, а со мной – фурия, мечет громы и молнии. Сейчас ее глаза сверкают – не то от гнева, не то от досады. Значит, я все еще могу вызвать в ней бурю эмоций.
– Правда же, я вызываю в тебе самое худшее? – Нащупываю прожженную дырку на кромке футболки. – И не играю я с тобой в игры.
Вокруг собирается толпа, и я провожу пальцами по волосам. Почему с Тессой все всегда так масштабно?
Тесса потирает виски.
– Тогда чем же ты занят? От твоих перепадов настроения у меня голова болит.
Нежно беру ее за руки – она не противится – и завожу в узкий переулок между корпусами. Сердитым взглядом даю понять окружающим, чтобы не пялились. Нечего подслушивать, а то Тесса опять врубит режим «идеальной девочки».
Какая она спокойная, смирная, пусть даже наши тела так близки! Встречаемся взглядами, и Тесса судорожно сглатывает. Губы у нее дрожат. Я вроде нашел брешь в ее броне.
– Тесса, я… сам не знаю, что делаю. Ты ведь первой меня поцеловала, не забывай. – Не важно, что я с тех пор не могу забыть вкус ее губ. Она первая поцеловала меня, и это всегда будет аргумент в мою пользу.
– Ну да… пьяная, не забыл? – Она стыдливо опускает взгляд. – А вчера ты сам начал меня целовать.
Тесса ни за что не признается, что хочет меня, всегда найдет отговорку. Меня ее отрицание раздражает все больше и больше. Я же чувствовал, как она расцветает, когда целовал ее.
Сама она, может, и ненавидит меня, но телу-то не прикажешь.
– Конечно… ведь ты меня не остановила. – В ее взгляде появляется любопытство. – Это, наверное, утомляет?
– Что – утомляет? – гордо вскинув подбородок, спрашивает она.
– Делать вид, будто не хочешь меня. – Шагаю ей навстречу, и Тесса пятится, упираясь спиной в стену.
– Конечно… ведь ты меня не остановила. – В ее взгляде появляется любопытство. – Это, наверное, утомляет?
– Что – утомляет? – гордо вскинув подбородок, спрашивает она.
– Делать вид, будто не хочешь меня. – Шагаю ей навстречу, и Тесса пятится, упираясь спиной в стену.
Она так спокойна, будто тело наконец осознало, чего желает.
Однако разум снова берет верх.
– Ч-что? – лопочет она. – Я не хочу тебя. У меня парень есть.
Тесса из кожи вон лезет, лишь бы говорить ровным голосом.
Я слегка улыбаюсь.
– Парень, с которым тебе скучно. Признайся, Тесс, не мне, а себе самой: тебе с твоим парнем скучно. – Говорю как можно медленнее, произнося каждое слово по отдельности и одновременно наклоняясь к Тессе.
Ее взгляд прикован к моим губам – как же иначе? Мысленно Тесс прикидывает шансы. Легонько касается губ – вспоминает, наверное, наши поцелуи. Она тут, со мной, никуда не денется. Желание и любопытство, влечение ко мне не дадут ей сбежать.
– Ты с ним хоть раз ощущала то же, что ощущаешь со мной? – Мне и правда интересно.
– Ч-чего? Ну конечно же, да, – робко пытается заверить меня Тесса.
Не верю, неправда. О книжках она и то искренней рассуждает, чем об умениях милого бойфренда ублажить ее.
– Нет… Он к тебе не прикасался ни разу… по-настоящему.
Ее рот приоткрыт, и я практически слышу, как из горла доносится бешеный стук сердца. Неужели она не понимает, как ее прерывистое дыхание и полные губы меня заводят? Видно ли по глазам, как сильно я хочу намотать ее волосы на кулак, развернуть ее к себе и поцеловать?
Вот ее тело точно знает об этом. Знает.
– Не твое дело.
Наверное, если носить максу так долго, как носит она, то эту маску уже не снимешь. Либо же Тесса просто чувствует себя невидимкой.
– Ты даже не представляешь, как хорошо я могу тебе сделать. – Подступаю ближе. Ну, дай мне тебя убедить, дай показать… Еще чуть-чуть, и начну молить ее.
Снова упершись в стену, Тесса затравленно озирается, ищет, куда отступить. Дышит бурно. Наконец мои чары действуют.
– Да ладно, признаваться не обязательно. Я и так вижу.
Тесса ахает – казалось бы, такой невинный звук, но мне все ясно. Она хочет большего; разум и тело изнемогают.
– Пульс участился, да? Во рту пересохло, и у тебя это чувство… внизу. Я прав, Тереза?
Воображаю, как она голая лежит передо мной, как я провожу пальцами по ее влажной киске.
Сделав резкий вдох, Тесса спешит отвернуться.
– Ошибаешься.
Нет, она знает: я прав.
– Я не ошибаюсь, никогда. Только не в таких делах.
Тесса вздыхает. Я на верном пути.
– Зачем ты твердишь, будто я кидаюсь на тебя, если сам зажимаешь меня в угол?
– Затем, что первый ход сделала ты. – Смеюсь. – Я удивился не меньше твоего.
– Я была пьяна, ночь выдалась долгая… Я запуталась, а ты был добр… по-своему добр.
По-своему добр? Я исключительно добр, ведь на то есть причина – пари.
Тесса садится на краешек тротуара. Оглядываюсь – не смотрит ли кто. Все спокойно – прохожие внимания не обращают.
– Я с тобой вовсе не подл, – говорю. Считает ли Тесса иначе?
– А вообще ты из кожи вон лезешь, только бы насолить мне. И не мне одной – всем. Просто со мной ты особенно груб.
Особенно груб? Да я ласков с ней, как с котенком!
– Это не так. Я с тобой не грубей, чем с остальным человечеством.
Тесса внезапно вскакивает на ноги.
– Зачем я трачу на тебя время?
Она вот-вот уйдет, а я не хочу ее отпускать. Не хочу?
Нет, не хочу. Я плохо умею извиняться, особенно если не вижу, за что, но сейчас лучше сказать по-человечески «извини». Я быстро выяснил, что Тесса падка на извинения.
– Эй, ну прости. Присядь, – прошу я вкрадчивым тоном, который нравится девчонкам. Тесса так и стоит, а я сажусь рядом с тем местом, где сидела она.
– Присядь. – Хлопаю по бетонке.
Попыхтев немного, она все же садится. Скрещивает ноги и вздыхает.
– Может, договоримся держаться друг от друга подальше? Останемся друзьями? У меня правда нет желания воевать с тобой.
Что-то я не заметил, чтобы мы часто цапались. Болтаем вот и впрямь чаще, чем ожидалось. Я с Кеном и то чаще ссорюсь, а разговариваю – куда реже.
Жаль насовсем расстаться с ней. Мне будет не хватать ее колкостей, ее гневных взглядов.
– Я не хочу от тебя отдаляться, – признаю.
Бесит, что с ней приходится вести себя как можно приличней: стоит оступиться, и она уйдет. Хотелось бы верить, что сегодня мы немного сблизились и Тесса больше не станет убегать от меня так поспешно. Надо признаваться ей в чувствах, открываться больше, чем я привык кому-либо открываться, но взамен – ничего. Я как будто женился, только мне по вечерам ни секса, ни ужина.
– В смысле… вряд ли у нас получится больше не видеться, раз уж твоя соседка – одна из моих лучших друзей. Значит, надо нам подружиться.
Мне предстоит победить в споре, а добыча-то не из легких.
– Выходит, друзья? – спрашивает Тесса нарочито деловым тоном.
Предложить ей поделить выигрыш пополам? Отличное выйдет начало для цветущей дружбы.
Друзья? Тогда уж друзья с опцией «потрахаться».
– Друзья. – Протягиваю ей руку.
Изображаю очаровательную улыбку, однако Тесса мотает головой. Чует подставу, хотя и не так тонко, чтобы вообще держаться от меня подальше.
– Только не друзья с привилегиями, – уверенно заявляет она и тут же выдает себя, покраснев. Я и не замечал, как соблазнительна невинность.
– С чего это ты о привилегиях вспомнила? – спрашиваю, потеребив сережку в брови.
– Как будто сам не понимаешь. Стеф мне рассказала.
– Что, про нас с ней?
Стеф – девчонка ничего, с ней прикольно общаться. У нее свои тараканы, как и у всех, но она их напоказ не выставляет, как я или Молли. Интересно, что эта рыжая рассказала Тессе? Про наши эскапады, наверное, и красок не пожалела. Стеф всегда требовала больше, чем я мог дать.
– Про вас с ней и про тебя с другими девушками, – с трудом произносит Тесса.
– Ну, нам со Стеф… было весело. – Я улыбаюсь, и она отворачивается. – И да, у меня есть девчонки, которых я трахаю, но тебе-то что за печаль, подруга?
Представляю Тессу на месте любой из них, как она лежит подо мной, приоткрыв от наслаждения рот. Вот она закрывает глаза, у нее перехватывает дыхание, когда она кончает – я работаю пальцами и ртом одновременно. Уверен, еще никто не ласкал Тессе клитор языком, вводя пальцы в…
– Да никакой печали, – говорит Тесса, выводя меня из задумчивости. – Просто не надейся, что однажды я стану одной из тех, других.
Огонь моих фантазий лишь ярче вспыхивает.
– Ой-ой-ой! Ревнуешь, Тереза?
– Еще чего! Мне жаль этих девушек. – Она качает головой, и я смеюсь. Со мной она забыла бы о жалости. Получала бы наслаждение, безграничное наслаждение, о каком и мечтать не смела.
– Зря жалеешь. – По-прежнему воображаю ее голой. Хочу видеть, что она скрывает под мешковатой одеждой. – Поверь, им всем это нравилось.
– Ладно, ладно, я все поняла. Давай сменим тему… – Прикрыв глаза, Тесса запрокидывает голову. – Ну что, будешь вести себя учтивее?
– Конечно. А ты перестанешь быть такой зажатой стервой? – дразню я ее.
– Это не я стерва, а ты – нахал.
Мы оба смеемся. Смех Тессы легкий, текучий; он меня обволакивает. Голова приятно кружится.
Голова кружится? Да ты что, Хардин!
Надо собраться и перевести наш паровозик дружбы на верные рельсы.
Подаюсь ближе к новой подруге.
– Ты только глянь на нас двоих, друзей.
Тесса, отпрянув, встает. Я возвращаюсь к фантазиям и представляю, как стягиваю с нее юбку.
– Тесс, у тебя ужасная юбка. Раз уж мы теперь друзья, не носи ее больше.
Смущенная, Тесса сверкает глазами, и я спешу улыбнуться. Я ведь не оскорбить хотел, а подразнить. Нет, правда, если хочет носить непривлекательную одежду, флаг ей в руки. У меня самого всего несколько пар черных джинсов и замызганные футболки.
Телефон у Тессы в сумочке начинает вибрировать.
– Мне пора на занятия, – говорит она.
Смотрю на кусок древнего пластика у нее в руках. «Нокиа»?
– Будильник? Для начала занятий? – спрашиваю. Похоже, у нее последняя в мире «раскладушка». По-моему, Тесса намеренно создает себе образ отставшей от времени.
– Я много когда будильник ставлю, – пожимает она плечами. – Такая вот я.
Она как будто стыдится своих привычек. Оправдывается. С чего бы? Наверное, это чье-то влияние. Наверняка мамашина работа. Да, я тоже заставляю Тессу стрематься своего поведения, но эта женщина – зануда из зануд. Небось и в туалет заставляла ходить по будильнику.
– Ладно, тогда я поставлю себе напоминалку, чтобы мы завтра с тобой повеселились после занятий, – говорю я.
Хочу провести с ней время. Мне это нужно.
Тесса смущенно сводит брови к переносице.
– Вряд ли наши представления о веселье совпадают.
Это уж точно. Я себе веселье представляю не так, как она. В понимании Тессы, приятное времяпрепровождение – это когда мальчик с девочкой делают вместе уроки, лежа на заваленной заметками и тяжеленными учебниками кровати. Такое вот академическое средство борьбы с возбуждением.