— Ты это к чему?
— Я это к тому, что в таком бизнесе, как наш, уговор не просто дороже денег. Он — намного дороже денег. И никаких форс-мажоров здесь нет и быть не может. Еще раз говорю: если не привезем бабки и не заберем товар точно в назначенное время, прапор меня больше знать не знает. Без всяких разговоров. И что тогда делать станем? Картошкой торговать?
— Не слишком ли много твой прапор на себя берет? — скривился Седой.
— Нет, не слишком. И как раз потому, что не картошкой торгует.
— Ну-ну…
Гость выудил из пачки очередную сигарету. Самоубийца.
— С Джамалом у нас ведь тоже уговор, — заметил он после тягостного молчания. — Трое на трое. Один товар передает, двое страхуют. Приедем вдвоем — заподозрит неладное.
— Брось. Если бы вместо троих пятеро приехало — тут действительно что-то неладно. А двое…
— Да? — В глазах Седого на мгновение вспыхнули недобрые огоньки. — А о том, что нас с Тимохой они влегкую завалить могут, ты не подумал?
— Для непонятливых повторяю: Джамал — террорист серьезный. Какой ему смысл вас валить? Где он потом игрушки брать будет? Чтобы новый канал найти, времени много уйдет. Да и гарантий никаких, что это — не прокладка будет ментовская. Они тоже поставщиком дорожат.
Олег поднялся и положил пустую тарелку в раковину.
— Чаю хочешь? С чабрецом?
— Нет. Жарко. Да и… Пора мне, короче.
Седой решительным жестом затушил убийцу-сигарету — на сей раз в стоявшем на столе блюдце — поднялся и направился в коридор. Олег вышел следом.
У самой двери гость остановился и, обернувшись, смерил Паленова тяжелым взглядом.
— Ладно, Олежка, будь по-твоему. Но если что — сам знаешь…
— Ага, в прокуратуру жалобу напишешь, — криво улыбнулся Олег. — Бывай!
— И ты не кашляй…
На улице Седого окликнули. Он обернулся и почти автоматически встал в боевую стойку. Но это был всего лишь Ромка.
— Седой, дело есть.
— Ну?
— Я, это… Вместо Олега пойду.
— Куда?
— На стрелку. С Джамалом. Ты не бойся, я… не подведу, в общем. А долю брательника — мне. Деньги нужны позарез.
В первое мгновение Седой хотел отослать Ромку к брату, а то и еще подальше, но что-то его вдруг остановило. Наверное, сильное сходство братьев между собой. Ему вдруг пришло в голову, что в создавшейся ситуации участие Романа Паленова в предстоящей встрече с Джамалом будет очень даже кстати.
Ох, не нравился ему этот неожиданный отъезд за товаром! Гладко стелет Олежка, да только веры ему нет. Темнит он что-то со своим прапором. А вот ежели Ромка с ними пойдет… С одной стороны, их будет трое. Трое на трое — как и договаривались, так что Джамал не насторожится. А что человек новый, так он, собственно, и не новый. Олег вместо себя брата родного прислал. У этих чурок брат — святое, так что проглотит, не подавится. И поверит опять же, потому как Ромка на Олега здорово смахивает. С другой стороны, если Олежка ссучился или еще какой фортель замыслил, так Паленов-младший у них в руках окажется. Вроде гарантии. Родным братом он рисковать не станет.
— Ствол есть? — хмуро поинтересовался Седой.
— Нет.
— Ладно, пойдешь так. Но учти: доля твоя — половина Олежкиной. На первый раз.
— Хорошо, согласен. Только Олегу не говори, — Рома внутренне ликовал — наконец он участвует в реальном деле, он тоже конкретный пацан, не барыга мелкий, и еще докажет этой дурочке, которая его на мента променяла, чего он стоит. Сама прибежит, а он еще подумает — прощать или нет.
— Тогда заметано. Через пару дней позвоню.
Седой повернулся и направился к машине. Потом вдруг остановился и окликнул возвращавшегося домой Романа.
— Ты — вот что… Если хочешь со мной работать, так запомни: будешь подслушивать — ухо отрежу. Усек?
Паленов-младший послушно кивнул. Без ушей жить плохо.
* * *Начальник пятого отдела милиции подполковник Серебряков сидел в своем кабинете и просматривал сводки по городу за прошедшие сутки, когда в дверь бесцеремонно постучали.
— Войдите! — не отрываясь от бумаг, разрешил хозяин кабинета.
— Здравия желаю, Юрий Иванович! — раздался с порога бодрый голос.
— Опять ты, Елагин! — устало вздохнул Серебряков, снимая очки. — Я тебе устал повто…
И тут же осекся, вытаращив глаза:
— Вот это да!.. Это где ж тебя так?
— На экзамене, Юрий Иванович. В СОБРе.
— Ах, на экзамене… — В голосе начальника послышались трагические нотки. — Ну и как успехи? Сдал?
— Какой там… Видите, как уделали? К зеркалу страшно подойти. Со мной теперь все ханурики в районе здороваются.
— Вот! — Серебряков самодовольно улыбнулся. — А ты меня, старого, слушать не хотел. Говорил же: сдай сначала, а потом и насчет перевода заикайся.
— Так я и зашел извиниться, что вас не послушал. Впредь не повторится.
— Ну и хорошо, что понял. Тогда забыли. У тебя там, кажется, отгулы есть?
— Есть.
— Тогда отдохни с недельку Скажешь — я разрешил. В порядок себя приведи, как говорится, а то с такой рожей… ну, в смысле — в таком виде… на пост заступать некрасиво. А потом, к зиме ближе, если по службе все нормально будет, переведу в участковые. Я свое слово держу.
— Спасибо, Юрий Иванович, я знаю, — благодарно улыбнулся Сергей. — Буду стараться. У меня к вам еще просьба есть.
— Ну?
— Понимаете, я ведь на экзамен без подписанного рапорта пришел. Сам виноват, конечно, я не о том… В общем, соврать пришлось, что рапорт есть, только я его впопыхах дома забыл. Ну, ребята хорошие, поверили.
— А теперь-то какая разница? — пожал плечами шеф. — Они ж тебя все равно не берут, говоришь.
— Не берут. Но, понимаете, там ведь еще стрельбы проводились. А патроны они теперь списывают строго по количеству экзаменуемых. Это раньше, говорят, проще было: стреляй — не хочу. А сейчас у них проверка за проверкой, поэтому боятся. Под любой патрон бумагу стараются иметь.
— Правильно боятся. Я ж говорил, что их разгонят скоро. Вот и проверки засылают, чтоб было за что. Политика нынче такая.
— Похоже на то. Тогда и хорошо, что не прошел. Но все равно, я ведь слово дал, что рапорт принесу. Иначе у них неприятности будут. Из-за меня… — Елагин осторожно придвинул в сторону шефа листок бумаги. — Подпишите, Юрий Иванович! Пожалуйста. Не хочу их подводить. Сами ведь знаете: этим проверяющим только дай за что зацепиться — сожрут в момент. А ребята в СОБРе все же хорошие, добрые. Нам помогают иногда…
Серебряков недоверчиво покосился на подчиненного, но долго глядеть на его разноцветную физиономию без смеха не смог.
— Ладно уж, давай сюда свою петицию. Завизирую.
— Спасибо, Юрий Иванович! Только задним числом, чтобы у них списание боеприпасов по срокам сходилось… Да, вот здесь… Спасибо еще раз! Теперь порядок. Разрешите идти?
— Ступай. Рапорт на отгулы оставь в канцелярии, я потом подпишу.
— Есть оставить рапорт в канцелярии! — бодро ответил Елагин и, молодцевато повернувшись на месте, выскользнул из кабинета.
Начальник отдела посмотрел ему вслед, недоуменно склонив голову, а затем, усмехнувшись, вернулся к сводкам, в которых ничего, кроме криминала, не было. А так хотелось светлого и доброго…
Марина забивала в компьютер данные о составе очередной туристической группы, прибывшей час назад. Работа не требовала сколь-нибудь серьезных интеллектуальных усилий, а потому вполне могла быть поручена человеку с высшим образованием. А вот сосредоточенности требовала. Перепутаешь дебет с кредитом — и прощай, премия.
Только сосредоточиться у Марины как раз и не получалось. Благодаря стараниям Сашки, шестилетнего сына Натальи, которого той не с кем было дома оставить.
— Тетя Марина, ну когда?! — ныл малыш.
— Сашенька, ну подожди еще. Мне же надо закончить.
— Ты сама говорила, что через десять минут дашь поиграть. Уже десять минут прошло…
— Саша, я последний раз сказала, не мешай тете Марине! — оторвалась от своих бумаг Наталья. — Еще раз тебя услышу — запру в кладовке с мышами.
— А я хочу! — закапризничал мальчишка. — Она сама обещала…
— Так, всё!
Раздраженная мамаша подошла к отпрыску и, схватив его за руку, отвела в небольшую комнатку, приспособленную для отдыха дежурной смены.
— Раз не слушаешься — сиди здесь. И только попробуй мне выйти! Ремень приготовлен.
Мальчишка обиженно надулся, но послушно остался сидеть на диване, ковыряя пальцем дырку в кожаной обивке.
— Скорее б детсад с дачи вернулся, — вздохнула Самсонова, возвращаясь за стойку. — Кто бы знал, как я устала…
— Так надо было и Сашку туда отправить, — посоветовала Марина, не отрываясь от компьютера.
— Да какая ему дача — смеешься? Аллергия на аллергии. Весь в папашу своего беспутного. У них вся порода гнилая. Наградил же Господь.
— Так надо было и Сашку туда отправить, — посоветовала Марина, не отрываясь от компьютера.
— Да какая ему дача — смеешься? Аллергия на аллергии. Весь в папашу своего беспутного. У них вся порода гнилая. Наградил же Господь.
— Зачем же за него выходила?
— Ой, подруга, ты такие вопросы задаешь… А сама с Ромкой зачем закрутила, можешь ответить?.. Вот то-то. Кстати, как твой мент — отшил его?
— Вроде да.
— Видишь! Я плохого не посоветую. Теперь отшиваешь мента, и ты снова — свободная женщина.
— А, может, я уже не хочу быть свободной женщиной…
Наталья удивленно обернулась к подруге:
— Ну-ка, Наумова, выкладывай. Ты не втрескалась, часом?
Марина не ответила, но легкий румянец выдал эмоции.
— Та-а-а-к… Да перестань по клавишам барабанить! Не убежит никуда твой отчет. Ты что — с ума съехала? Зачем он тебе нужен? Оклад да пайковые! И две извилины в башке: одна — от фуражки, а вторая — по ошибке… У него хоть жилье есть?
— Квартира двухкомнатная, от родителей осталась. А жилье здесь при чем?
— Поймешь, когда останешься вон… — Самсонова кивнула в сторону комнатки, где сидел сынишка, — …с прощальным приветом.
— Ты жалеешь, что Сашку родила?
— Я тебя жалею! И хочу, чтоб ты моих ошибок не повторяла, — раздраженно пояснила Наталья. — Хватит в смене одной дуры… Слушай, а может, тебе того… неудобно? Я имею в виду — Сережу своего отшить? Так давай я. Без проблем. Объясню…
— Никого отшивать не надо. И позволь мне самой решать, кого…
— Привет! — раздался знакомый голос.
К стойке, не сводя взгляда с растерявшейся Марины, подвалил Ромка.
— Чего трубку не берешь? Звоню тебе, звоню…
— Рома, да сколько можно повторять… Кончено все. Что на мне — свет клином сошелся? — Марина на всякий случай придвинулась поближе к Наталье.
— Сошелся, значит. Ты — моя, понятно?
— Я, вообще-то, не вещь. Что вы все за меня решаете? — выдала Марина под впечатлением разговора с напарницей.
— Ну, ты ж со мной была…
— Была, да уплыла. Послушай, когда ты, наконец, повзрослеешь?
— Повзрослеешь? Так я, по-твоему, пацан зеленый?
Паленов зло усмехнулся, быстро сунул руку в карман, достал оттуда рифленую гранату и, продолжая удерживать в руке, поставил ее на стойку.
— А вот это видела?
— Господи… — прошептала Наталья, пятясь к стене и крестясь со скоростью — пять крестов в секунду.
— Ну так как… — В голосе Романа зазвенели нотки похоронного марша. — Чья ты?!
Марина, стараясь сохранять спокойствие, посмотрела ему прямо в очи суперменистые.
— Давай не будем в войну играть. Это все равно ничего не изменит.
— А это не игрушки… Смотри! — Паленов выдернул чеку. — Видишь? Сейчас отпущу руку, и…
— И что? Меня убьешь и себя заодно? А что ты этим докажешь? И — кому?
Роман не ответил. Несколько секунд молчал, потом, не выдержав взгляда девушки, как-то сник и, продолжая крепко сжимать в руке гранату, быстро вышел из гостиницы. Зачем он выкинул этот финт, он и сам толком не понимал. Чувства затмили разум. Но ему необходимо было как-то выплеснуть наболевшее, сделать что-то, поступок совершить. Вот и совершил… Курам на смех.
— Господи, да он полный отморозок! — испуганно прошептала Наталья, вновь обретая дар речи. — Не дай бог, и вправду взорвет кого.
Марина отрицательно мотнула головой.
— Никого он не взорвет. Калибр не тот.
И, откинувшись на спинку стула, прикрыла глаза, ощущая мелкую дрожь в коленках и противную слабость.
* * *В здании, которое занимал теперь СОБР, в достопамятные времена размещалась областная контора, ведавшая ремонтом сельскохозяйственной техники. После того как в начале девяностых контора тихо скончалась вместе с областным сельским хозяйством, безнадзорное здание быстро обветшало. Было оно относительно небольшим, находилось в промышленном районе на городской окраине, и желающих получить его в собственность на тот момент не нашлось.
Но как раз вышел президентский указ об усилении борьбы с преступностью, и отцы города срочно передали развалюху на нужды местных структур МВД, отправив наверх победные реляции. Необходимые же для ремонта материалы и рабочую силу выделили вскладчину юрьевские бизнесмены. Поначалу, правда, они отнеслись к этой идее без особого энтузиазма. Но после того, как новосозданный специальный отряд быстрого реагирования провел несколько образцово-показательных рейдов по наиболее посещаемым торговым точкам и увеселительным заведениям города, щедрость спонсоров резко возросла. В результате ремонт здания был завершен в рекордно короткие сроки, а незнакомая доселе рычащая аббревиатура СОБР-Р-Р… мгновенно обрела широкую популярность в предпринимательских кругах. И не только в предпринимательских.
Вещевая кладовая отряда занимала две небольшие смежные комнаты на первом этаже вышеописанного здания. В дальней установили стеллажи, а в передней поставили рабочий стол, отгородив его от входа деревянным барьером. Руководила всем этим хозяйством Ирина Голикова, невысокая худощавая шатенка лет тридцати пяти, служившая в чине капитана милиции. Впрочем, никто из коллег не смог бы припомнить, когда последний раз видел Ирину в милицейской форме. Или в юбке. На работе она предпочитала стиль унисекс — нейтральные джинсы, а также — в зависимости от времени года — свитера или футболки, в крайнем случае блузки.
Взяв у Елагина бумаги, она окинула его оценивающим взглядом незамужней женщины, постоянно вынужденной находиться среди суперменов. Впрочем, он ее тоже оценил как вполне симпатичную, только слегка зажатую.
— Новенький?
— Ага.
— На место кого?
— Не знаю, — пожал Сергей плечами. — Сказали просто — вакансия.
— Ну да, — огорченно констатировала Голикова. — Теперь это просто вакансия… Обувь какого размера?
— Сорок четвертый. А костюм…
— Про костюм не спрашиваю. Пятьдесят два, четвертый рост. Брюки — пятидесятый.
— Точно, — подтвердил Елагин. — Привычка?
— Она, проклятая… Давай сразу на «ты», ладно? Меня Ирина зовут.
— Сергей.
Ирина исчезла в недрах кладовой и через некоторое время вернулась, неся кипу одежды, поверх которой стояли новехонькие черные берцы.
— Проверяй и расписывайся в ведомости. Вот ручка… Сразу предупреждаю: комбинезон специально даю на размер больше. Так удобнее, поймешь потом. Рубашка только одна — у тебя срок носки еще не вышел. Зимнего пока ничего нет. Обещают к ноябрю. Вроде всё. Или что-то забыла?.. Дай-ка! — Голикова отобрала у Сергея ведомость. — Ах да! Трусы… — Она вновь исчезла в кладовке.
— Вот!
Увидев труханы, Елагин не смог сдержать улыбки. Они были минимум шестидесятого размера и вполне могли вместить еще пару желающих.
— А у меня машины-то нет.
— Какой машины? — непонимающе склонила голову Ирина. И ни грамма кокетства, ни миллиграмма. Что обескураживало будущего бойца.
— Никакой нет. Не заработал еще на машину. Так что мне автомобильные чехлы без надобности.
— Вот вам всем смешно, а я уже устала в управлении ругаться. Нам обмундирование в последнюю очередь выделяют, что останется. Еще спасибо скажите, говорят, что хоть это есть… А чехлы, как ты говоришь, возьми. Вдруг машину купишь? А нет — так отдашь оружейнику. У него вечно ветоши не хватает.
— Спасибочки.
Елагин забрал трусы и начал складывать полученное имущество в предусмотрительно захваченный с собой рюкзак.
— Да, и украшения! — Голикова достала из ящика стола завернутую в листок бумаги стопочку шевронов. — Бумажку не выбрасывай. Там схема, что куда пришивать. А то у нас как-то один товарищ, тоже из новеньких, догадался нарукавные эмблемы на спину пришпандорить. Думаю, правда, что без наших остряков здесь не обошлось. Так и на смотр вышел. Ну Николаич и всыпал всем без разбора. Кросс бегали, пять километров, с полной выкладкой.
Следом на столе появилась картонная коробка из-под обуви, заполненная металлическими звездочками, эмблемами и кокардами.
— Бижутерию можно брать с запасом. Этого добра хватает.
— Мне много и не надо, — усмехнулся Елагин, запуская в коробку пятерню.
— Так это ж хорошо. Значит, у тебя все еще впереди.
— Будем надеяться.
Сергей взвалил рюкзак на плечо.
— Ну, спасибо, хозяйка! Дай Бог тебе здоровья.
— Удачи, — кивнула Ирина и неожиданно добавила: — А ты, парень, молодец! У нас редко кто с первого раза рукопашку сдает. А уж если самого Солому на колени поставил, так это вообще экстра-класс. Я такого и не припомню.
— Алкоголь помог, — обернулся Елагин, улыбнувшись. Все-таки слегка растопился ледок отчуждения. Приятно. — Один бы я ни за что не справился…
* * *Закрепив шеврон последними стежками, Марина откусила нитку и протянула комбинезон Сергею.