– Глупости! – перестав плакать, перебила девица. – Ираклий сегодня ни с кем из посетителей не общался. Заскочил буквально на минуту и почти сразу уехал. Примерно за час до происшествия!
– Да неужели?! – сделал недоверчивое лицо я.
– Точно, точно! – горячо заверила Инга. – Я как раз посмотрела на часы. Без пятнадцати или без десяти семь было…
– Значит, он заподозрил неладное, – задумчиво протянул я. – Или получил от Ерофейкина предупреждение об опасности.
– А ведь верно! – вскинулась проститутка. – Ему пришла на мобильник эсэмэска. Он прочитал, изменился в лице и тотчас же направился к выходу.
– Теперь все явно, – загробным тоном изрек я. – Их собирались убить обоих. Но твой друг сумел чудом избежать смерти. Погиб пока один Ерофейкин. Однако… преступника задержать не удалось, и он, полагаю, отправился в погоню за Ираклием. Или даже не в погоню. У убийцы наверняка есть точный адрес твоего друга. Он просто спрячется там, дождется появления жертвы и…
– Нет!!! – порывисто вскричала Инга. – Не надо!!! Помешайте ему!!!
– Но как? – развел руками я. – Мы же не знаем, где живет Ираклий.
– Я скажу, – твердо пообещала Инга. – И объясню, как удобнее туда проехать. Вы только поспешите. Предотвратите убийство! Иначе я без работы останусь!!!
* * *Служебная «Волга», рыча мотором, с трудом пробиралась по заснеженному городу. За рулем сидел Казанцев. Рядом с ним румяный Леша Шульгин флегматично жевал мятную подушечку. А я, устроившись на заднем сиденье, курил сигарету за сигаретой и напряженно размышлял. Откровения простодушной «жрицы любви» позволили совершенно по-новому взглянуть на ситуацию. Оказывается, ОНИ ЗНАЛИ ОБО ВСЕМ ЕЩЕ ДО ДУРАЦКИХ РЕЧЕЙ СКВОРЦОВОЙ! Видимо, у курчавого контролера имелся при себе хороший детектор, и он, проходя мимо Ерофейкина, обнаружил на нем нашу аппаратуру, замаскированную под одеждой. То есть подсадная утка спалилась с самого начала! Далее Кудряш отправил сутенеру эсэмэску, велев сматываться от греха подальше, а сам остался в зале, дождался подходящего момента и ликвидировал Ерофейкина. Ничего не скажешь, дерзкий тип! Ведь он не мог не понимать – если «писака» с начинкой, то вокруг полным-полно эфэсбэшников. И болтовня глупышки Скворцовой послужила тому дополнительным подтверждением. Не проще ли было слинять по-тихому? На него бы никто внимания не обратил! А избавиться потом от Ерофейкина не составило бы труда – пуля снайпера, автомобильная катастрофа, «случайный» кирпич на голову, пьяная «бытовуха», отравление угарным газом… Да мало ли способов?! Перечислять замучаешься! И тем не менее он предпочел пришить Виктора Владимировича фактически у нас под носом. Что это? Нахальный вызов? Плевок в физиономию? Пофигизм бесшабашного новичка или, наоборот, холодный расчет высококлассного профессионала?!. Стоп, стоп, стоп!!! Последний стопроцентно бы знал, что эфэсбэшники «пишут» на пленку происходящее в баре. В том числе и его личико! Привычка у нас такая, профессиональная. А он хоть и враг, но из той же породы. Или все-таки дилетант, которому случайно повезло? Гм! Похоже на то… Вместе с тем «ушел» он чрезвычайно грамотно, как настоящий профи!.. Тьфу ты черт! Совсем запутался!!! Опасаясь окончательно свихнуть мозги, я усилием воли заставил себя не думать о проклятом Кудряше, затушил в пепельнице окурок и прижался виском к холодному боковому стеклу.
– Выезжаем на Кольцевую, товарищ майор, – не поворачивая головы, сообщил Казанцев. – До дома сутенера Ираклия – километров пять, шесть. Какие будут указания?
– Иду первым, вы оба прикрываете. Детали – по обстановке, – проворчал я. – Ты давай, Макс, не отвлекайся от дороги. Не дай Бог застрянем, как те гаврики, – я выразительно покосился на длинную вереницу занесенных снегом машин.
– Не застрянем! – уверенно усмехнулся Шульгин. – Вот увидите, доберемся без проблем!
– Мне бы твой детский оптимизм, – кисло заметил я. Однако лейтенант оказался прав. Узкий проселок, ведущий к жилищу Ираклия, пролегал в середине густого соснового бора. Бо́льшую часть снежного ветра деревья приняли на себя, и потому дорога осталась относительно чистой. Вдоль нее располагались вырубленные в лесу ровные площадки, на которых стояли разнокалиберные особнячки.
– Раз, два, три, четыре, пять, – вслух считал я. – Ага! Приехали!
Дом Ираклия был шестым с левой стороны и представлял собой кирпичное двухэтажное здание с мансардой. Во дворе стояли «Нива» и «Вольво». В окнах первого этажа горел свет. К крыльцу тянулись две цепочки следов. Одна, почти занесенная снегом, вторая – совсем свежая.
– Максим, со мной! – достав «ПСС», шепнул я. – Леша, во двор. Прикроешь!
Использовать отмычки не пришлось. Едва я дотронулся до ручки, незапертая дверь отворилась с легким скрипом. Пройдя на цыпочках завешенную звериными шкурами прихожую, мы очутились в просторной прямоугольной комнате. На окнах висели толстые бархатные шторы, на стенах хрустальные бра в форме цветов лотоса. Уютно потрескивал огонь в огромном камине, а все остальное носило следы долгой остервенелой схватки. Значительная часть мебели была переломана, стулья опрокинуты, телевизор разбит, стол перевернут, паркет забрызган кровью. В дальнем правом углу привалилось спиной к стене обнаженное по пояс, густо заросшее волосами мужское тело с кавказскими чертами разбитого лица.
«Не иначе сутенер Ираклий, – мелькнуло у меня в мозгу. – Выходит, не соврал я Инге. А жаль! Полковник будет ну о-о-очень недоволен!!!»
Голова покойного безвольно свесилась на плечо, в широко раскрытых, застывших глазах отражался электрический свет, а в мохнатой груди, под левым соском, торчала рукоять десантного ножа. Судя по некоторым признакам, смерть наступила недавно, минут за десять до нашего появления. Стало быть, вторая цепочка следов и вторая машина принадлежат убийце, а сам он до сих пор где-то поблизости. Возможно, в доме!
– Постараемся взять живым, – шепнул я на ухо Казанцеву. – Если он безоружен – огонь не открывать, ни при каких обстоятельствах! Если вооружен – стрелять по конечностям. Понятно?
Максим утвердительно кивнул, и тут внезапно в комнате погас свет, а от двери к нам молча метнулось нечто широкое. Я ощутил жесткий удар ногой в живот и услышал надсадный хрип старлея. Превозмогая дикую боль, спазмом скрутившую внутренности, я отбил нацеленный в лицо кулак, вцепился агрессору в плечи и двинул ему коленом в пах. Яростно взревев, он легко отбросил мои руки и коротко врезал мне локтем в челюсть. Перед глазами рассыпался разноцветный фейерверк, колени предательски подогнулись, голова помутилась. Но отключаться я не пожелал. Захватил борцовским «замком» шею незнакомца, посредством скручивания повалил его на пол и из последних сил пнул носком ботинка. Удар пришелся во что-то мягкое. Послышался глухой, сдавленный рык. (Видать, неплохо ему досталось!) Тем не менее он продолжал сопротивляться. Обеими ногами оплел мои голени и резко повернулся на бок. Потеряв равновесие, я с размаху треснулся черепом о торчащую вверх ножку стола и на секунду потерял сознание, а когда очнулся – увидел темную, плотную фигуру, распластавшуюся в каратистском прыжке. Вышибив ногами оконную раму вместе со стеклами, фигура вылетела во двор, и сразу вслед за тем оттуда донеслись по очереди: сочный шлепок, громкое бульканье, звук падения тяжелого тела и раздраженный возглас Шульгина:
– У, блин! Вот ведь невезуха!!!
– Алексе-ей, – слабым голосом позвал я.
– Да, товарищ майор!
– Проверь пробки. Похоже, он их вывернул.
– Есть!
По прошествии нескольких секунд свет зажегся вновь, и я увидел Максима Казанцева. Старший лейтенант лежал на спине с зажмуренными глазами, посиневшим лицом и судорожно хватал ртом воздух, как вытащенная из воды рыба. «Сильный прямой удар пальцами в гортань. Вызывает шок и удушье», – с ходу определил я, превозмогая слабость, поднялся с пола и начал делать Максиму искусственное дыхание. В комнате, с горестным видом, появился лейтенант Шульгин.
– Наповал, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес я.
Леша удрученно кивнул.
– А почему булькало?
– В шею попал, – еле слышно пояснил лейтенант. – Я не хотел, товарищ майор! Но слишком уж быстро все произошло!
– Ладно, сделанного не воротишь, – болезненно поморщился я. – Давай смени меня, продолжи откачивать Макса, а я свяжусь с шефом.
– Слушаюсь!
– И перестань тянуться «во фрунт». Ты не в училище. – «Есть!.. Слушаюсь!.. Так точно!..» Лучше ляпсусов не допускай, – сварливо добавил я, потерев ладонью ноющий живот, вышел из комнаты, миновал прихожую, начал спускаться с обледенелого крыльца, споткнулся и упал лицом в небольшой сугробчик. Однако высказать свои эмоции не успел. По ту сторону декоративного заборчика грянул мощный взрыв. В снег, рядом с моим ухом, шипя, воткнулся раскаленный кусок металла. Я осторожно поднял голову. Служебная «Волга» превратилась в объятую пламенем груду железа. Вместе с ней погибло все наше снаряжение – рация, спутниковый телефон, аптечка и, главное, видеокамера, на которую Шульгин снимал происходящее в стриптиз-баре.
– Ни фига себе номера! – потерянно пробормотал я. – Везет нам сегодня обалденно. Прямо как утопленникам!!!
4
– По мнению полковника Бурлакова, взрывное устройство с таймером вам подложили около бара. Либо чертов Кудряш, либо его сообщник. Скорее всего, они рассчитывали, что вы, подобно большинству вчерашних водителей, застрянете в автомобильной пробке и взорветесь посреди нее. Тогда эффект от взрыва получился бы более чем впечатляющим! Но вы, слава Богу, нигде не застряли, шустро примчались к дому Ираклия и остались живы. Это пока единственное светлое пятно в нашей истории. А остальное… Гм!!! – Рябов одарил меня испепеляющим взглядом, с минуту помолчал, играя желваками, и продолжил угрюмым тоном: – Остальные ваши «достижения» можно смело выразить одним словом – дерьмо!!! Ерофейкин мертв, связник мертв, пленка с рожей Кудряша уничтожена. Убийцу, посланного к сутенеру, вы тоже ухлопали. Отпечатки на спице смазанные, нечеткие. Идентификации не подлежат. Короче – полный облом! Вражеская разведка небось животики надорвала, потешаясь над тупостью и непрофессионализмом российской тайной полиции, – раздраженно дернув щекой, полковник потянулся за сигаретами.
– Не похоже на разведку! – воспользовался паузой я. – Тут нечто иное!
– С чего ты взял? – глянул исподлобья шеф.
– Чересчур демонстративно действуют – раз, слишком большой шум подняли – два, – начал загибать пальцы я. – И, наконец, третье: сегодня ночью на досуге (все равно не спалось) я пошарил в Интернете. Посмотрел писанину, а также публичные выступления Ерофейкина за последний год…
– Ну, ну, продолжай! – заинтересовался начальник отдела.
– Точный анализ дать не могу, – пожал плечами я. – Не мой, к сожалению, профиль. Но общее впечатление таково: деятельность продажного писаки была направлена на постоянное очернение целого ряда заметных в обществе фигур – писателей, политологов, художников, монахов, священников, военачальников, крупных промышленников (просьба не путать с олигархами!), депутатов Государственной думы, высокопоставленных чинов силовых структур (например, генерала Маркова), некоторых сотрудников аппарата президента… Люди это абсолютно разные, зачастую не связанные друг с другом, но всех их объединяют три вещи: православная вера, русский патриотизм и твердая державническая позиция. (Без всяких там фиглей-миглей, как у господина Стожкова.) А подбрасываемая Ерофейкиным в СМИ информация имела достаточно простую цель – вызвать сумбур и сумятицу в умах читателей. Проще говоря, к сбору разведданных и к смежным отраслям происки Ерофейкина никак не относятся.
Зато если сопоставить его лай с гавканьем других подобных типов, то вырисовывается вполне определенная картина. Точно такая, какая была на Украине за несколько месяцев до пресловутой «оранжевой революции». Ее, как известно, организовали и профинансировали мировые масонские структуры, а не какие-то конкретные разведки, типа УРУ, МОССАДА и т. д. Нет, они, разумеется, участвовали, но так, на подхвате, – я замолчал, вытер носовым платком выступивший на лбу пот и, не спросив разрешения, налил себе воды из графина.
– Ин-те-ресно, – задумчиво пробормотал Владимир Анатольевич. – Весьма даже занятно. Гм! Признаться честно, и мне подобные мысли приходили в голову. Только непонятно, зачем при вербовке Ерофейкина они представились «разведчиками»?
– А тут как раз нет ничего удивительного, – усмехнулся я. – Если вчитаться внимательно в биографию Виктора Владимировича, то становится предельно ясно – он типичный вырожденец, жалкое ничтожество во всех отношениях, обремененное дьявольской гордыней и свирепым комплексом неполноценности. Такого рода существам крайне лесто считать себя «секретными агентами», «рыцарями плаща и кинжала». Подобная ипостась как бы вытаскивает их из естественной среды обитания (то бишь навоза) и поднимает в собственных глазах на недосягаемую, сияющую высоту. Вот масонский эмиссар и решил потрафить гипертрофированному самолюбию этого недоноска!
– А для чего Ерофейкина убили? – поинтересовался Рябов. – Устранение сутенера Ираклия надежно блокировало наш выход на эмиссара. Где здравый смысл? Где логика?
– Смысл есть! – не согласился я. – Из Ерофейкина они сделают посмертно «героя освободительного движения, невинно убиенного злодеями-эфэсбэшниками». Ход старый, неоднократно проверенный. Мало ли мерзавцев на пьедестал возвели?! А новому режиму, который они собираются установить, обязательно потребуются свои «мученики», за «демократию» головы сложившие!!!
Откинувшись на спинку кресла, полковник глубоко задумался. А я подошел к окну и посмотрел на оживленную улицу перед зданием Конторы. Метель стихла еще в середине ночи, в бледно-голубом небе светило солнце. Машины уверенно двигались в обоих направлениях. Коммунальные службы, надо отдать им должное, потрудились неплохо. Проезжую часть полностью очистили. (По крайней мере, в центре Н-ска.) Лишь на пешеходных дорожках то там, то здесь, скребли лопатами дворники и присланные к ним на помощь студенты.
«В Грузии была „революция роз“, на Украине „оранжевая“, – подумал я. – Интересно, как заговорщики собираются обозвать российскую? Может, „голубая“?! Ха-ха. Гм! А почему бы и нет?! Из политических партий масонам больше всего импонирует Союз прозападных сил. А там пидор на пидоре сидит и лесбиянкой погоняет! Кстати, покойный Ерофейкин признался в одном из интервью, что на последних президентских выборах он голосовал за одну из знакомых фигур СПС Ирину Томаду́! А сия дамочка…»
– Я доложу генералу Маркову, – прервал мои размышления Рябов. – Будем принимать экстренные меры по многим направлениям. А ты вплотную займись шлюхой, участвовавшей в вербовке Ерофейкина, и постарайся через нее добраться до Кудряша. Этот тип представляет для нас исключительный интерес! Голову даю на отсечение – он входит в боевую организацию «революционеров», разгромить которую – задача первостепенной важности. И прошу тебя, майор, действуй не как обычно!!! Пускай перед смертью он успеет дать хоть какие-то показания!!! А теперь садись к столу. Попьем кофе на дорожку…
* * *При поисках шлюхи я использовал показания Ерофейкина на наркодопросе. К сожалению, действительно ценных сведений в них было немного. Возраст – лет двадцать с небольшим. Рост – на голову выше Виктора Владимировича (то есть примерно 1 м 70 см). Ярко-рыжие волосы, зеленые глаза. Зовут Юлей. Раньше работала в «Греческой смоковнице». Затем исчезла в неизвестном направлении. Вот, собственно, и все. Правда, имелось подробнейшее описание интимных женских мест, куда «классик» постоянно лазил руками, носом и ртом. Но для моей задачи оно не годилось. Не буду же я, в самом деле… В общем, понимаете!..
Перво-наперво я пообщался с главсутенером «Греческой смоковницы» (официально – метрдотелем) Вадимом Шипетиным. Сей господин встретил меня без особой радости и попытался изобразить полную потерю памяти.
– Юля? Рыжая? Не припоминаю! – честно таращил глаза он. – Может, была, может, нет… Мало ли тут баб шляется! А уж куда подевалась – хоть убейте, не знаю!!!
От Шипетина воняло крепкими духами и несвежими подштанниками. Припудренный нос воровато шмыгал. Волосатые пальцы суетливо теребили пиджачную пуговицу. А на лбу разве что не горела надпись: «Врет, как сивый мерин!».
– Хоть убейте, говоришь?! Так это запросто! – потерял терпение я, схватил сутенера за грудки, оторвал от пола, впечатал в стенку и грозно прорычал: – А ну, колись, дерьмо собачье!!! Или удавлю на фиг. А потом скажу: «В порядке самообороны». Из-за мрази, вроде тебя, начальство даже служебное расследование начинать не станет. Напротив – благодарность объявит! У нас, между прочим, секретная директива: «Под благовидным предлогом уничтожать пособников морального разложения общества».
Вероятно, Шипетин регулярно читал «демократическую» прессу, обвиняющую ФСБ черт-те в чем. Или просто потерял от страха голову… Так или иначе, он ничуть не усомнился в правдивости моего бредового заявления, покрылся пунцовыми пятнами, затрясся в ознобе и задушенно пропищал:
– Помилуйте, господин офицер! Я скажу! Все!!! Как на духу!!!
– Ну, падла, хоть раз соврешь, порву! – сквозь зубы процедил я, поставил метрдотеля обратно на пол и включил спрятанный в кармане диктофон.
Утерев сопли, он почему-то вытянулся по швам, хлипко вздохнул и, слегка заикаясь, начал подробный рассказ…
Картошкина Юлия, 1983 года рождения, дочка интеллигентных, но спившихся родителей, устроилась в «Греческую смоковницу» сразу по достижении совершеннолетия. В штатном расписании числилась официанткой, однако блюда и напитки разносила редко. Основной задачей рыжеволосой красотки было раскручивать пьяных посетителей на дорогие заказы, а затем удовлетворять их похоть. (Если деньги останутся.) Непосредственный патронаж над Картошкиной осуществлял ныне покойный Ираклий. Подробностей ее знакомства с Ерофейкиным Шипетин не знал, но однозначно подтвердил – с начала прошлого года их часто видели вместе. По слухам, именно Ерофейкин посадил девчонку на иглу, из-за чего Юлю и уволили три месяца назад…