Андрей Станиславович это чувствовал. Когда Школьникова, усевшись на первой парте, начинала ему строить глазки, вид у него делался какой—то затравленный. Но Моя Длина не унывала. И при каждом удобном случае старалась выставить себя перед любимым учителем в выгодном свете. Даже уроки по истории неизменно учила, хотя вообще—то особым рвением к образованию не отличалась.
В класс энергичной походкой вошел Андрей Станиславович. Новый синий пиджак и впрямь сидел на нем сногсшибательно. Кроме того, он подстригся.
— Привет. Садитесь, — бросил на ходу учитель. Класс, не расслышав, продолжал стоя взирать на него.
— Оглохли, что ли? Садитесь! — устроился за столом Андрей Станиславович.
Ребята наконец опустились на парты. Моя Длина, как всегда на уроках истории, расположилась на первой парте. Сейчас она сидела боком, картинно выставив в проход пухлую ногу в модной туфле.
Школьникова! Сядь нормально! — зарделся Андрей Станиславович.
Андрей Станиславович, мне так удобней вас слушать, — кокетливо проговорила Моя Длина.
Как знаешь, — пожал плечами учитель. — Значит, так, — поправив очки, уткнулся он в свои записи. — Сегодня у нас Павел Первый.
Обожаю! — немедленно выкрикнула Моя Длина.
Кого? — уставился на нее учитель. — Павла?
Да как вам сказать, — стрельнула в него страстным взглядом девочка. — Отчасти, может, и Павла, а отчасти как вы рассказываете о нем.
Ты же еще не слышала, — возразил Андрей Станиславович. — Я только сегодня эту тему у вас начинаю.
Все равно хорошо, — ничуть не смешалась Моя Длина. — Я от ваших уроков, Андрей Станиславович, фанатею.
Ну и лексикон у тебя, Школьникова, — пробормотал классный руководитель восьмого «В». — Ладно. Начнем урок, — поглядел он на часы. — Времени мало.
Обычно класс слушал любимого учителя очень внимательно. Но в этот раз все были слишком поглощены его внешним видом. Поэтому большая часть ребят перекидывалась записками, в которых обсуждалось, ушла или не ушла окончательно математичка Светлана от первого мужа к Андрею и не будет ли скоро свадьбы. В перерывах между перепиской девочки оценивающе разглядывали детали новой одежды Андрея Станиславовича.
Вам еще не надоело? — наконец не выдержал любимый учитель.
Ну, вы же всегда в джинсах! — выпалил Женька.
Колоссально, Андрей Станиславович! — хором пропели девочки. — Так всегда теперь и ходите.
Не, — возразил Мишка Сидоров. — К такому прикиду тачка нужна. Или, в крайнем случае, на метро. А Андрей Станиславович на мотоцикле.
— Ладно. Кончайте, — махнул рукой Андрей Станиславович, — просто мы сегодня со Светланой Сергеевной приглашены…
На крутую тусовку? — осведомилась Моя Длина.
Мы историей заниматься сегодня будем? — строго воззрился на класс Андрей Станиславович.
Ребята затихли. Учитель продолжал что—то излагать про Павла Первого. Переписка между учениками тоже возобновилась. Большинство восьмого «В» все больше склонялось к выводу, что Светлана окончательно ушла к Андрею. Компания с Большой Спасской вела переписку другого характера. Они пытались выработать тактику поведения с Пашковым. Каждый из пятерых друзей понимал: если они допустят к расследованию Лешку и его младшего брата Сашка, то их и впрямь может постигнуть самая ужасная участь.
И вот наступила роковая для Павла Первого ночь, — тем временем перешел Андрей Станиславович к рассказу о цареубийстве.
Ну, Андрей Станиславович, прямо «Полтава» Пушкина! — тут же восторженно отреагировала Моя Длина, которая сегодня единственная была в состоянии слушать.
Школьникова! — простонал тот. — При чем тут «Полтава»?
Ну, там тоже про ночь очень сильно сказано, — состроила глазки учителю девочка.
Там про другую ночь. Про украинскую, — усмехнулся в пшеничные усы Андрей Станиславович. — Ну, да ладно, — счел он за лучшее уйти от дальнейших споров с Моей Длиной.
С каких это пор она Пушкина стала читать? — шепнула Катя на ухо Тане.
Сама удивляюсь. Раньше Моя Длина из поэзии только тексты песен Вики Венгерской знала, — вспомнила Таня про любимую поп—звезду Маши Школьниковой.
Вот как любовь человека возвышает, — вновь наклонилась Катя к Таниному уху. — Глядишь, скоро Моя Длина в консерваторию на концерты классической музыки станет ходить.
Прекратите шептаться! — прикрикнул на девочек Андрей Станиславович. — Что с вами сегодня такое?
Наверное, в атмосфере снова какая—нибудь магнитная буря! — выкрикнул с последней парты Пашков. — Эти бури знаете, как на людей действуют.
— Я вот сейчас на тебя так подействую! — пригрозил Андрей Станиславович.
Он обвел глазами класс. Вроде бы все успокоились. Учитель уже намеревался продолжить рассказ о последних часах жизни сумасбродного российского императора, когда вдруг заметил, как Темыч, низко склонившись над партой, что—то сосредоточенно пишет.
— Над чем, Мартынов, работаем? — с подчеркнутой вежливостью полюбопытствовал классный руководитель восьмого «В».
Темыч не отвечал. Он был слишком для этого занят. У него только что возник в голове проект, как избавиться от посягательств Пашкова на участие в расследовании. Теперь Темыч, пытаясь ничего не забыть, излагал свой план в записке, которую намеревался послать Олегу. И вопрос учителя попросту не услышал.
Над чем работаем, Темка? — подойдя к мальчику, положил ему на плечо руку учитель.
Отстань, не мешай, — сварливо пробормотал Тема, думая, что это Женька.
Хорошо. Подожду, пока ты освободишься, — усмехнулся Андрей Станиславович.
Класс грохнул. Тема очнулся, ошалело взирая на учителя.
Ты, наконец, можешь мне уделить время? — спросил Андрей Станиславович.
А что? — маленький щуплый Тема так еще ничего и не понял.
Остальные уже валялись на партах от смеха.
— Чего они ржут? — возмутился Темыч.
— Сам удивляюсь, — опустив низко голову, сдавленным голосом отвечал Андрей Станиславович.
Он выдержал паузу. Затем, подняв голову, вновь спросил:
Не расскажешь мне, что ты так усиленно писал?
Конспект, — ляпнул первое, что пришло в голову, Тема.
Конспект? — удивился, учитель.
Да, — подтвердил Тема. — Чтобы лучше усвоить ваши уроки.
Ну—ка, — быстро схватил с Теминой парты листок Андрей Станиславович. — Так, — уткнулся он в текст. — «Всеми силами разубеждать Пашко…»
Учитель осекся и какое—то время читал про себя. Затем, вернув Теме листок, спросил:
Интересно, ты хоть приблизительно помнишь, о чем я сегодня рассказывал?
Конечно, помню, — неуверенно отозвался Темыч.
Ну и о чем же? — продолжал приставать с нескромными расспросами учитель.
Тема отвечать не торопился. «Ну, Пашков, ты у меня получишь, — размышлял он. — Из—за тебя всю историю прослушал».
Про Павла, — раздался над ухом спасительный шепот Женьки.
Вы нам про Павла сегодня рассказывали, — громко повторил Тема.
Предположим, ты прав, — с довольным видом произнес Андрей Станиславович. «Молодцы у меня ребята, — размышлял учитель. — Черт знает чем занимаются на уроках, но все равно материал наматывают на ус».
От Темыча не укрылось, что Андрей им доволен. Он решил закрепить успех. Ему смутно запомнилось что—то про роковую ночь, Пушкина и Украину. Изо всех сил стремясь обрадовать любимого учителя, мальчик сказал:
Особенно мне понравилось про роковую ночь Пушкина.
Пушкина? — поднял почему—то очки на лоб Андрей Станиславович.
Да, — на ходу теряя уверенность, пробормотал Тема. — На Украине.
В классе стало твориться что—то неимоверное.
А о ком, ты говоришь, я рассказывал? — решил выяснить степень сегодняшней Теминой некомпетентности Андрей Станиславович.
О Павле, — схватился за это имя Тема, как утопающий за бревно.
О каком Павле? — последовал новый вопрос учителя.
Темыч глубоко задумался. Каких же он знает Павлов? Собственный дядя Паша не в счет. Он ничего пока исторического не сделал, чтобы о нем рассказывать на уроках. Класс стонал от хохота. Это окончательно сбивало Темыча с толка. «Вот идиоты, — подумал он. — Не дают человеку сосредоточиться. Павел… Павел…» Вдруг его осенило: Апостол Павел! Это действительно личность! О нем по любому предмету можно рассказывать.
— Об апостоле Павле, — громко изрек Тема.
— Я вам что, закон божий преподаю или историю? — крикнул Андрей Станиславович. — Ты еще мне скажи, что апостола Павла в Инженерном замке убили!
— Ну, я не знаю, — смешался Темыч. Тут раздался звонок на перемену.
Двоек ставить не буду, — развел руками учитель. — Но если ты, Темка, мне к следующему уроку не ответишь про Павла Первого…
Отвечу, — пообещал Темыч.
Все свободны, — снова заговорил учитель. — А Тему, Олега, Женьку, Таню и Катю прошу задержаться.
Отвечу, — пообещал Темыч.
Все свободны, — снова заговорил учитель. — А Тему, Олега, Женьку, Таню и Катю прошу задержаться.
Катя состроила Теме зверскую рожу.
Так, — окинул пятерых друзей строгим взглядом учитель, когда остальные вышли из класса. — Совсем распустились, да?
Вы уж нас извините, — с покаянным видом проговорил Олег. — Просто проблема была очень
Могли бы другой урок для своих проблем выбрать, — сказал Андрей Станиславович, всегда очень ревностно относившийся к собственному предмету. — То есть, — спохватился он, — я хотел сказать, посторонние проблемы надо обсуждать после уроков.
Мы больше не будем, — тихо и жалобно проговорила Таня.
Ну хорошо, — продолжал учитель. — Теперь о главном. Мне Василенко вчера звонил. Я вас умоляю: не лезьте вы в это дело. Очень опасно.
Но вы же поможете, — невозмутимо возразил Женька. — И раньше так было.
Раньше! Позже! — в отчаянии закричал учитель. — Вы что, все нервы решили из меня вытянуть?
Нет, — покачал головой Олег. — Мы только хотели передать для майора Василенко, что Катька у одного из бандитов татуировку заметила.
Татуировку? — похоже, классный руководитель восьмого «В» забыл о собственных наставлениях. — Нарисовать можешь? — И глаза у него азартно блеснули из—под очков.
Катя, быстро вырвав листок из тетради, нарисовала змею, обвивающуюся вокруг горящей свечи.
Татуировка цветная, — пояснила она. — Пламя у свечи желтое. Змея — зеленая.
Ну вы даете! — с восхищением прошептал учитель, разглядывая рисунок.
Стараемся. — Ребята тут же почувствовали, что Андрей уже не будет столь категоричен, как прежде.
А что там с Пашковым? — вспомнил о Темином «конспекте» классный.
Друзья рассказали, как Пашков случайно узнал об ограблении галереи и теперь набивается к ним в помощники.
— Этого никак нельзя допустить! — воскликнул учитель. — Вы — еще куда ни шло, но если Лешка к вам присоединится, то я вообще ночей спать не буду. Договоримся так, — вновь посуровел Андрей Станиславович. — Вы сами ни во что не лезете. А если что случайно узнаете, то сразу ко мне или к Василенко.
А за нами еще… — начал Женька. Олег тут же с силою наступил ему на ногу. Женька ойкнул, но замолчал.
Ты о чем? — посмотрел на него учитель.
Да вечно права качает, — скороговоркой ответила Катя. — Хочется ему самому расследование довести до конца.
Андрей воспринял Женькину трактовку с некоторым сомнением, но дальнейших расспросов решил пока не предпринимать.
— Ладно. В общем, договорились. Никакой опасной самодеятельности.
И он вышел из класса.
Будешь еще трепаться, убьем, — обратился Олег к Женьке. — С детского сада тебе твердим: сперва думай, потом говори. Сведениями о слежке пока делиться рано, — добавил Олег. — Они еще не проверены.
Ладно, не злись, — примиряюще улыбнулся Женька.
Друзья вышли из класса. Прямо напротив двери Пашков беседовал с каким—то здоровым парнем в джинсах и черной майке, на которой крупными белыми буквами было написано: «Левис».
Ребята поспешно прошли мимо. Лешка у них сегодня уже в печенках сидел. Едва они вышли на лестницу, как Катя жестом остановила их.
Ты что? — уставились на нее друзья.
У этого парня… — зашептала Катя. — Татуировка… Та самая…
Глава V БИТВА ГИГАНТОВ
Ты уверена? — уставились на Катю друзья.
Абсолютно, — без тени сомнения ответила она. — У меня память почти фотографическая. Точно такая же татуировка. На том же месте, что у и бандита.
Тише ты, — шикнул на девочку Тема. — Услышат ведь.
Не думаю, что у этого парня слух как у марсианина, — усмехнулся Олег. — Мы же на два этажа ниже.
Они и впрямь спустились уже на второй этаж.
А по виду этот парень на того бандита похож? — спросил Олег.
Нет, — ответила девочка. — Тот крупнее. Но татуировка — точно такая же.
Тогда надо узнать у Пашкова, кто это такой, — тихо проговорила Таня. — Вдруг он как—нибудь с тем бандитом связан?
Действительно! — разом вырвалось у остальных.
Попробуем, — сказал Олег. — Только Лешка не должен догадаться, что мы интересовались. Иначе уж точно потом от них с Сашком не отвяжемся.
По школе рассыпались трели звонка. Друзья побежали в кабинет литературы. Пашков уже стоял возле двери.
Ты чего тут скучаешь? — подкатились к нему ребята.
Скучаю! — протестующе замахал руками Лешка. — Тут такое… Бык с Гвоздем… Дуэль, можно сказать! После уроков! Во дворах!
Что—о? — уставились на него друзья.
Что слышали! — захлебывался от эмоций Лешка. — Одиннадцатый «А» и одиннадцатый «Б». Гвоздь выступил не по делу. Ну, Бык, конечно, в амбицию: «Я тебя, Гвоздь, замочу!»
Супер! — выдохнула подошедшая Моя Длина.
Главное, я у них секундант, — игриво подмигнул ей Лешка.
Ребенок! — ухмыльнулась Моя Длина, однако за внешней пренебрежительностью чувствовалось глубокое уважение.
Какой я ребенок, после увидишь, — ответил Лешка, ощутив к себе интерес. — Видали, парень стоял? Один из главных на Чистых прудах. Он за Гвоздя и со мной договаривался насчет боя.
С тобой? — причалил к подоконнику Марат Ахметов.
Вот не врублюсь, на кой фиг ты им сдался? — завистливо произнес Боря Савушкин.
У Пашкова башка талейрановская, — проявил неожиданную осведомленность в глубокой истории дипломатии Лешка. — Умею нейтралитет держать. И все у меня в друзьях. И металлисты. И панки. И остальные… Обстановка в районе сложная. Если группировки уважаешь, тебя никто не тронет. А так, будешь через день с разбитой мордой приходить.
Так чего Бык—то с Гвоздем? — спросила о главном Моя Длина.
Бой будет, — солидно ответил Пашков. — Со стороны Быка соберутся все наши. А Гвоздь приведет своих с Чистых прудов. Тоже бойцы что надо.
Стенка на стенку? — воскликнул с большим воодушевлением восьмой «В».
Не, — покачал головой Пашков. — Дуэль один на один. Остальные для поддержки.
Ясно, — с серьезным видом откликнулся класс.
Вам на урок особое приглашение нужно? — обратился в это время к ребятам пожилой, толстый и лысый учитель литературы Роман Иванович.
Ладно, — спохватился Пашков. — Остальное на следующей перемене обсудим.
Ребята побежали в класс.
— Все школьники как школьники, — бубнил обиженным басом Роман Иванович, пока ученики рассаживались по местам. — А как войдешь в восьмой «В», хоть святых выноси. Пять минут в классе сижу — никого. Десять — опять все пусто…
— Позвали бы раньше, мы бы уже тут были! — нахально выкрикнула Моя Длина.
В отличие от уроков Андрея Станиславовича, на литературе она всегда устраивалась на одной из последних парт и, облачившись в наушники, что-нибудь слушала. Как раз недавно случился казус. Пребывая в восторге от нового диска группы «Манго—манго», Школьникова дернулась. Провод наушников вылетел из гнезда. Звук пошел во встроенные колонки плейера, и по классу отчетливо разнеслось:
Сапер зарыл в землю мину, Но она никогда не взорвется — Шпион открутил контргайку!
Роман Иванович тогда сначала побледнел. Затем, наоборот, очень сильно раскраснелся и до конца урока толкал гневную тираду по поводу «массовой культуры, которая развращает весь мир вообще, а восьмой «В» две тысячи первой школы, в частности».
Теперь история с плейером уже практически забылась. За исключением, пожалуй, того, что Роман Иванович не упускал с тех пор ни единого случая, когда можно было поучить уму—разуму Мою Длину.
Встать, Школьникова! — едва услыхав ее реплику, грянул он.
Да, Роман Иванович! — с невинным видом поднялась Моя Длина. — Разве я что—нибудь не так сделала?
Ты мне глазками тут не моргай! — взревел учитель литературы. — Я твой голос из тысячи отличу!
В детстве я играть на скрипке учился и слух у меня абсолютный! Сядь и подумай, каким должен быть настоящий ученик!
— Во всяком случае, не таким, как некоторые бывшие скрипачи, — опускаясь на стул, тихо пробормотала Моя Длина.
Те, кто сидел поблизости от нее, услышали и засмеялись.
— Не вижу никакого повода для смеха, — не понял в чем дело Роман Иванович. — Пример Школьниковой, на мой взгляд, негативен.
По классу пронесся тяжелый вздох. Роман Иванович славился у многих поколений две тысячи первой школы своим занудством. Изрядному количеству своих питомцев он привил стойкую неприязнь к классической литературе. В этом однажды неосторожно признался восьмому «В» даже Андрей Станиславович. Правда, немедленно спохватившись, он добавил, что это шутка. Но ребята ему не поверили.
— Начнем урок, — строго оглядел класс Роман Иванович. — Сегодня у нас оригинальная тема.
Класс насторожился. Обычно Роман шпарил все почти слово в слово по учебникам.