– Нет, ношу в кармане! – Барри разразился хохотом и хлопнул Аббаса по плечу. – Пошли вниз!
Один из матросов подошел к надстройке, которая начиналась сразу за рубкой, и открыл отчаянно заскрипевшую петлями дверь.
– Сигнализация! – сказал Барри. – Лучше, чем в банке!
Внутри оказалось довольно большое помещение. За переборкой мерно стучал мотор, тусклый свет с трудом проникал через грязные иллюминаторы.
– А вот и дудки! – Барри эффектным жестом откинул брезент, и все увидели несколько длинных металлических ящиков. – На целый оркестр хватит!
Это было похоже на театр – Барри, стоящий над ящиками, а у стены в ряд – Филатов, Аббас и Кеган.
– Я хочу посмотреть, – севшим голосом сказал Аббас, делая шаг вперед.
– Нет проблем, старина! – Барри открыл ящик, и все увидели, что он разделен на ячейки. В большой лежал продолговатый предмет с ручкой и утолщением на конце. В маленьких – маслянисто поблескивал боезапас.
Филатов не раз бывал на разных военных выставках и сразу узнал ПЗРК. Марку он, конечно, определить не мог, но, поскольку Барри говорил про настоящее американское качество, предположил, что это и есть знаменитый «Стингер».
Аббас нагнулся над ящиком и сунул руку в карман. И тут же незаметный таец, стоявший где-то сзади, оказался рядом с ним и, молниеносным движением выхватив нож, прижал его к горлу Аббаса. Тот инстинктивно дернулся в сторону, и Филатов увидел, как из-под блестящего лезвия поползла капля крови. Это было просто предупреждение, не более, но Аббас все понял и замер.
– Что там тебе понадобилось в кармане, док? – спросил Барри, не переставая улыбаться.
– Перчатки, – прохрипел Аббас.
– Ну так доставай их, только медленно. А то мои ребята такие нервные!
– Это настоящие пираты… – услышал Филатов шепот Кегана. – Нас всех сейчас убьют…
Аббас медленно вытащил из кармана тонкие нитяные перчатки и показал Барри. Филатов понял – тот собирается посмотреть ПЗРК, но не хочет оставлять свои отпечатки. Что ж, разумно…
Барри как-то странно свистнул, и таец тотчас отступил назад, оставив Аббаса в покое. При этом его движения были такими плавными и бесшумными, что Филатов даже не понял, как это произошло – вроде бы он был, а теперь его нет.
Аббас выдохнул и осторожно потрогал порез на шее. Потом дрожащими руками натянул перчатки и, присев около ящика, стал подробно исследовать его содержимое. Он вынимал детали, вертел в руках, осматривал со всех сторон и бережно клал на место. И это было не просто любопытство, а интерес профессионала.
– Хороша дудка! – Барри пнул ногой ящик. – Пиф-паф, и готово!
Филатов скосил взгляд на Кегана – понимает ли тот теперь, во что ввязался? Но Кеган как завороженный смотрел на «Стингер» и, судя по всему, видел только свою грядущую прибыль.
«Правильно говорил кто-то из классиков марксизма-ленинизма, – подумал Филатов, – нет такого преступления, на которое капиталист не пойдет ради прибыли!»
А еще он окончательно понял: Кеган не может быть связан с неизвестным в аэропорту. Потому что никакие соображения порядочности не помешают ему делать свой бизнес. После, когда деньги будут лежать на счете или в сейфе, он наверняка будет искать себе оправдания и переживать. Но не сейчас…
И Филатову еще больше захотелось поскорее попасть на вокзал Тхонбури и узнать, кто же его там будет ждать. Похоже, это была какая-то третья сила, ему совершенно неизвестная. Конечно, она могла представлять опасность, но ведь могла и помочь! Несмотря на холодный ум, Филатов оставался человеком, а человек не может не верить в спасительные чудеса. Особенно в минуты наивысшей опасности…
– Все нормально, – сказал Аббас, вставая. – Сколько их здесь?
– Ровно семь штук, – Барри окончательно сдернул брезент. – Можно такой мотивчик сыграть, закачаешься!
– Могу я посмотреть остальные? – спросил Аббас.
– Не трать время, док, – Барри захлопнул крышку. – В остальных ящиках все в порядке.
– Но я не могу покупать вслепую…
– А ты пока ничего не покупаешь! Вот когда я увижу напротив своего товара твои деньги, тогда и будешь проверять. Сможешь даже пальнуть!
– Хорошо. Сколько вы хотите?
Барри подозрительно посмотрел на Филатова и Кегана и, нагнувшись к Аббасу, что-то шепнул ему, прикрыв рот ладонью. Аббас вздрогнул и растерянно посмотрел на Барри.
– Вы в своем уме?
– Конечно нет! – Барри захохотал, схватившись за живот. – Тебе давно пора понять, док, что такими делами занимаются только законченные психи. А хочешь иметь дело с нормальными – дуй на биржу и торгуй акциями.
Аббас молчал, то ли переваривая услышанное, то ли считая в уме, потом сказал:
– Я рассчитывал на вдвое меньшую сумму…
– Тогда бери три, – быстро ответил Барри, – ладно, не будем мелочиться, четыре.
– Но мне нужна вся партия, – возразил Аббас. – Слишком много сложностей с перевозкой, чтобы затевать ее ради четырех штук.
– Я псих, но не идиот, док, и цены знаю. Дешевле ты все равно не найдешь.
И Барри стал закрывать ящики брезентом, всем своим видом показывая, что торг окончен.
– Хорошо, – сказал Аббас. – Но за эти деньги вы переправите товар в указанное мной место.
– В пределах Таиланда?
– Разумеется. Дальше перевозкой будет заниматься он.
Аббас, не оборачиваясь, указал на Кегана, и тот закивал головой – всегда готов!
– Нет проблем! Но прежде тебе придется отдать моему партнеру его женщину, – Барри повернулся к Филатову. – Твое слово, Алекс!
– Он получит своих близких, когда я получу товар, – твердо сказал Аббас.
– Но сначала я хочу увидеть их! – возразил Филатов.
– Он прав, док, – заметил Барри, доставая из кармана недокуренную сигару. – Ты вон дудки мои чуть ли не обнюхивал, прежде чем решился. Дай и Алексу посмотреть!
И он стал раскуривать сигару, забавно надувая щеки. Аббас повернулся к Филатову:
– Вас устроит завтрашний день, господин Филатов?
– Когда и где?
– Если не возражаете, я сообщу об этом позже.
– Что значит позже?
– Не парься, Алекс! – вмешался в разговор Барри, пуская дым в потолок. – Док просто не хочет говорить заранее. А завтра позвонит и скажет: жду, мол, там-то и там-то.
– Ладно, – Филатов в упор посмотрел на Аббаса. – Но если с женщиной и ребенком хоть что-нибудь случится…
– Это будет зависеть от вас, господин Филатов, – не отводя глаз, ответил Аббас и усмехнулся. – Если в вашем товаре окажется изъян, то и мой может оказаться подпорченным.
Филатов невольно сжал кулаки и шагнул к нему. Какой-то первобытный гнев поднимался в нем, пугая и завораживая. Филатов почувствовал: еще немного и он, который никогда в жизни не дрался, бросится на врага и будет рвать его зубами, пока тот не захрипит в предсмертной агонии. Барри это понял и быстро встал между ними.
– Оставь дока в покое, Алекс!
И он захохотал, поперхнувшись дымом и едва не выронив сигару. Филатов невероятным усилием воли взял себя в руки. Пока Тинни и Зоюшка в руках Аббаса, он должен быть спокойным и даже вежливым. А вот потом… Но тут же сам себя поправил – потом ему надо будет срочно отвезти их домой в Россию, помочь им прийти в себя, привыкнуть к жизни на новом месте. Месть, конечно, сладка, но жить местью, в этом Филатов давно убедился, бессмысленно и глупо. Так что пусть с Аббасом разбирается Барри, а он ему в этом поможет…
Они вышли на палубу, щурясь от яркого света. Справа сияли золотом причудливые крыши Большого королевского дворца, а слева переливалась перламутром островерхая башня храма Утренней зари.
– Симпатичный городок! – Барри широко развел руки, точно охватывая окружающий мир. – А какие здесь девки…
Неожиданно он хлопнул кулаком по рубке, отчего на палубу посыпались куски старой краски и ржавчина.
– Есть отличная мысль, парни! Давайте устроим сегодня мальчишник!
Филатов растерянно посмотрел на американца – что он задумал?
– В каком смысле? – спросил Аббас.
– Что тут непонятного?! Надо, чтобы Алекс в последнюю холостяцкую ночь хорошенько развлекся. А мы ему составим компанию. Я одно место знаю – супер! Девки чистенькие, гладенькие, делают все, что скажешь… – Барри мечтательно закатил глаза. – И как делают…
– Извините, но я сегодня вечером занят, – сказал Аббас, переглянувшись с Кеганом. – Мы заняты.
– Да успеете вы свои дела сделать! – не унимался Барри. – Заодно, как говорится, установим доверительные отношения.
– Может быть, потом, после сделки…
– После сделки, док, мы разбежимся, как ошпаренные коты, держась каждый за свое. Я за деньги, вы за дудки, Алекс за свою арабскую жену, – Барри повернулся к Филатову. – Ну а ты чего молчишь? Неужели не хочешь в последний раз стариной тряхнуть?
– Извини, но мне как-то не до того, – ответил Филатов, мысленно восхищаясь американцем, который так ловко играл свою роль.
– Ну и черт с вами! – обиделся Барри. – Один пойду…
– Ну и черт с вами! – обиделся Барри. – Один пойду…
Он велел капитану причаливать и отошел на нос, чтобы не стоять рядом со скучной публикой.
– Однако у тебя и партнер, Александр, – сказал по-русски Кеган.
– Можно подумать, что твой лучше, – ответил Филатов.
Если Аббаса он ненавидел, то Кеган стал просто неприятен. Все иллюзии, которые были у Филатова в отношении старого приятеля, сегодня рассеялись.
Между тем баркас ловко вырулил из общего потока и, протиснувшись между двумя стоящими у берега баржами, ткнулся носом в причал. Как только все сошли на берег, капитан дал задний ход. Аббас проводил жадным взглядом уплывший товар и повернулся к Филатову:
– Завтра вечером я позвоню вам. Где вы остановились?
– Какое это имеет значение?
– Зная, откуда вы едете, мне легче будет объяснить вам…
– В нашем деле никогда не знаешь, где будешь завтра! – вмешался в разговор Барри. – Пошли, Алекс, и я попробую уломать тебя на мальчишник.
Они пошли по какому-то дурно пахнущему переулку – впереди Барри и Филатов, за ними Аббас и Кеган – и оказались в толчее улицы. После свежего речного воздуха город показался Филатову ужасным: жара, духота, толкотня. Барри же, несмотря на комплекцию, двигался легко и непринужденно.
Махнув рукой, он остановил ближайшего моторикшу, называемого в народе «тук-тук», и первым влез внутрь, едва не перевернув его. Филатову ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Барри что-то сказал водителю, и они уехали, сопровождаемые удивленными взглядами Кегана и Аббаса.
Глава 20
Езда на трехколесном тарахтящем монстре произвела на Филатова ужасное впечатление, особенно когда они втискивались между автобусами и оказывались в клубах едкого черного выхлопа или проскакивали перекрестки, лавируя среди гудящих машин.
– Неужели нельзя было взять такси? – недовольно сказал он.
– Такси имеет номер, по которому легко найти водителя, – ответил Барри, снова ставший нормальным человеком. – А водитель, получив пару баксов от Аббаса, сразу вспомнит, куда он нас отвез. Зато в этой тарахтелке нам опасаться нечего.
«Тук-тук», между тем, свернул в какой-то переулок и, объезжая мусорные баки, помчался с такой скоростью, что пассажирам пришлось вцепиться в сиденья.
– И никакой слежки! – добавил Барри. «Похоже, он успевает предусмотреть все!» – подумал Филатов.
Он посмотрел на Барри и, к собственному удивлению, увидел на его лице выражение озабоченности. Казалось, он вспомнил нечто очень важное и теперь напряженно думает.
– Что-то не так? – спросил Филатов. Барри тряхнул головой и улыбнулся:
– Ерунда, мелкие служебные проблемы…
– Но они не помешают нашему делу?
Филатова вдруг охватило беспокойство – может быть, все не так гладко, как кажется? В конце концов, пока он только выполняет распоряжения Барри, не зная всех подробностей операции.
– Не парься, Алекс! – ответил Барри голосом веселого толстяка. – И кстати, я хотел спросить про водку. Привез?
– Водка дожидается тебя в номере. И к ней еще кое-что.
– Ты меня интригуешь, старина!
И он крикнул водителю, чтобы тот ехал быстрее…
Пока доехали до «Байока», Филатов едва не задохнулся, к тому же рубашка под пиджаком пропиталась потом и буквально хлюпала при каждом движении. Так что, добравшись до номера, он первым делом избавился от пиджака и встал под кондиционер. Барри тем временем вышел на балкон и стал куда-то звонить.
«Боится прослушки? – подумал Филатов. – Но он утром все проверил. Значит, не хочет, чтобы я слышал, о чем он говорит. Ладно, проверить я его все равно не могу, остается верить…»
Он вылез из-под струи ледяного воздуха, сходил в душ, надел чистую рубашку, а Барри все еще разговаривал по телефону. Филатов вытащил из чемодана бутылку «Кауфмана» и постучал по стеклу. Барри обернулся и быстро закивал – иду, иду! И действительно тут же закончил разговор и вернулся в номер, принеся с собой порцию горячего уличного воздуха.
– Это и есть та самая водка, которую продают в обычных магазинах? – спросил он, с интересом рассматривая бутылку.
– Бывает и дешевле, но той отравиться можно, – пояснил Филатов, вытаскивая из чемодана небольшой аккуратный сверток.
– А это кое-что к водке?
– Точно!
Филатов положил сверток на стол и стал его разворачивать с медлительностью фокусника. Заинтригованный Барри сел напротив. Первым появилась буханка черного хлеба.
– «Бородинский»! – объявил Филатов.
Он с удовольствием вдохнул знакомый до боли запах и протянул Барри. Тот принюхался и уважительно сказал:
– Пахнет соблазнительно. А почему «Бородинский»?
– На Бородинском поле русские войска разбили Наполеона! – с гордостью пояснил Филатов, доставая банку соленых огурцов.
– А зачем ты вез огурцы? Их же можно в любом маркете купить.
– В маркете маринованные, а это домашнего засола! У нас такие огурцы бабульки делают и около магазинов продают.
– Чьи бабульки?
– Самостоятельные. Чтобы к пенсии прибавка была.
– Понятно… – неуверенно сказал Барри.
Но Филатов не стал тратить время на разъяснение причин скудости российских пенсий, а выложил на стол кусок сала, густо натертого солью с перцем.
– Но в этом же безумное количество калорий и жира! – забеспокоился Барри. – Я и так толстый!
– Ничего подобного, – возразил Филатов, нарезая продукты захваченным из самолета пластмассовым ножом. – Ты в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил!
– Гениально! – От восторга Барри даже зааплодировал.
– Да это я не сам придумал, – скромно потупился Филатов.
– Наверное, Толстой? Или Достоевский? – проявил знание русской литературы Барри.
– Вроде того, – Филатов разлил грамм по пятьдесят водки и пояснил: – Вначале выпиваешь водку и нюхаешь хлеб, а потом закусываешь огурчиком. Ясно?
Барри кивнул, и они выпили. Филатову после долгого перелета и суматошного дня водка показалась очень своевременной. Что же касается Барри, то он, аккуратно проделав все манипуляции, теперь прислушивался к собственным ощущениям.
– Нравится? – спросил Филатов, наливая по второй.
– Кажется, да, – задумчиво ответил Барри. – А хлеб только нюхать?
– Можно положить сверху кусочек сала и съесть…
По мере опустошения бутылки обстановка становилась все более непринужденной, а когда Филатов достал из чемодана вторую, и вовсе стала домашней. На улице стемнело, но свет в номере включать не стали. Только одинокая лампа, висевшая над самым столом, освещала разгоряченные лица собутыльников. Обычная русская водка и традиционная закуска понравились Барри.
Все было хорошо и весело, но Филатов, который был покрепче Барри, время от времени замечал в нем скрытое беспокойство. Выждав подходящий момент, Филатов как бы невзначай обронил:
– Водку положено пить с удовольствием, а ты все время о чем-то думаешь. Так нельзя!
– Тебе легко говорить! – навалившись на стол, ответил Барри. – Ты у нас свободный человек, депутат, а я простой офицер. И у меня есть начальство, которое всюду сует свой нос и мешает работать!
Барри заглянул в свой пустой стакан и многозначительно поднял брови – почему пусто? Филатов, напряженно ловивший каждое слово, тотчас разлил водку и подвинул Барри банку с последним огурцом.
– Они всегда считают, что лучше разбираются в ситуации и лучше знают, что надо делать!
Барри выпил, поморщился и полез за огурцом. Огурец не давался, увертывался, а когда Барри наконец вытащил его из банки, выскользнул из мокрых пальцев и плюхнулся на стол.
– Ты имеешь в виду наше дело? – холодея от неприятного предчувствия, спросил Филатов.
– И его тоже… – Барри осторожно протянул руку к огурцу и замер. – Но я все равно буду делать так, как считаю нужным!
И он молниеносным, почти неуловимым движением схватил огурец. К сожалению, хватка оказалась чрезмерной, во все стороны брызнул сок и в руках у растерянного Барри осталась пустая шкурка.
– Сила есть – ума не надо! – от души засмеялся Филатов.
– Это вы так про американцев говорите? – обиделся Барри и пошел мыть руки.
Оставшись один, Филатов задумался. И снова всплыл неизвестный из аэропорта. Пусть его послала третья сила, пока не важно какая. Но зачем? Что он мог сообщить? О чем предупредить? Филатов перебирал разные варианты, и по-всякому получалось – речь, скорее всего, пойдет о Барри. Аббас – враг, и это не вызывает сомнений, Кеган – его приспешник, значит, тоже враг. О них и говорить нечего. А вот Барри вроде как свой человек, соратник. И если речь идет о нем, то понятно, почему неизвестный прячется – боится. Таиланд – зона американского влияния, здесь Барри может без труда разобраться с мешающим делу болтуном. Опять же его постоянное беспокойство: он-то говорит, что начальство виновато, а как на самом деле?
«Эх, Барри, Барри… – подумал Филатов. – Верить тебе или нет? Не знаю…»