— Не совсем. Следы и фото со спутника подтверждают, что на месте происшествия за несколько минут до милиции побывали не только сыщик, но и еще кое-какие люди. Они приехали на двух машинах. На «Кайенне» Мартова и… на вашем «Бентли», бригадир.
— На моем? Я никуда не отлучался.
— Понимаю, — Джонатан кивнул. — Вот снимок. В вашу машину садится человек в спортивном джемпере с капюшоном. Вот максимальное увеличение. Видите, он открывает дверцу, обратите внимание на часы.
— «Радо». На правой руке… Мартов? Зачем он взял мою машину? Ему не хватило места в «Кайенне»?
— Это не все, бригадир, — Джонатан покашлял. — Если «отмотать» назад, мы сможем восстановить последовательность событий. Первой приехала девица, ее привез частный извозчик. Затем подъехал черный «Мерседес». Высадил бритоголовых и уехал.
— Такси? Интересно. Почти Европа.
— У нас «Мерседесы» в такси тоже не редкость. Редкость — «М-класса». Я получил файл из компьютера на ближайшем посту ДПС. Взгляните на номер.
— Ты уверен, что это та машина? — недоверчиво спросил Островский.
— Я сопоставил картинку со спутника и с камеры поста. По времени совпало до секунд. Бандюков привез Рустам, это его «Мерседес», — Джонатан «сбросил» Островскому следующий снимок. — Смотрите дальше, бригадир. Примерно минуту ничего не происходит. Девица беседует с парнями, затем все трое оборачиваются к лесу, и…
— Два выстрела! — оживился Островский.
— Не только, — Джонатан вывел снимок во весь экран и указал курсором нужное место. — Смотрите вот сюда, это кадр секундой раньше. Один парень подходит к девице сзади. А на следующем кадре, через секунду, он уже падает навзничь. Второй получает пулю долей секунды позже. Серое пятно тут же исчезает.
— Впечатляет, — вновь появляясь на экране, сказал Островский.
— Да, но не это главное, бригадир. Видите хронометраж? После отъезда Рустама не проходит и пяти минут, а после трагической развязки — трех, как появляются Мартов и его команда. От офиса езды не меньше двадцати. Сыщик, например, со средней скоростью под сто тридцать, прибыл через двадцать две минуты после старта. Если бы Мартов получил сигнал от Рустама, то должен был приехать не раньше, чем через двадцать — двадцать пять минут. А прибыл через семь-восемь.
— Он заранее знал о встрече. Это понятно. Откуда? И почему его помощник привез бритоголовых?
— Потому, что Мартов сам устроил эту встречу. Я не исключаю, что он каким-то образом ухитрился сообщить о ней Хамелеону. Враг наверняка понял, что это ловушка, но рискнул и едва не выиграл.
— Не проиграл, это точно, — Островский беззвучно выругался. — Я давно понял, что Андрюша темнит, но пока не время его прищучивать, Джонатан, не время. Он должен опростоволоситься по-крупному. Должен засветиться так, чтобы никакой адвокатский талант не помог ему выйти сухим из воды.
— Разве этих данных мало? Вы можете упустить инициативу, бригадир. Кого я буду называть бригадиром в этом случае?
— Да, я все прекрасно понимаю, Джонатан, Мартов хочет меня подсидеть и поэтому ведет свою игру — пытается ловить Хамелеона на живца. Но в этом факте нет криминала. Более того, если наша версия состоятельна, адвокат вне досягаемости. Он не может проводить такие операции без согласования со мной или… с благословения Чеснокова.
— Мастер хочет вашей отставки? — удивился Джонатан. — Зачем ему это?
— Возможно, и незачем, — Островский пожал плечами. — Вести операции двумя параллельными линиями — нормальная практика для Цеха, мы с тобой это делаем, почему так не поступить мастеру? Школа-то одна.
— Это верно, — задумчиво согласился Джонатан. — Школа одна, а линий две. Но это у нас с вами, бригадир. А сколько их у Чеснокова с Мартовым?
* * *Спать хотелось страшно, против сонливости оказался бессилен даже крепчайший кофе, но Виктор пересилил себя и вместо постели отправился в душ. Прохладный колючий искусственный дождик взбодрил сыщика ровно настолько, чтобы он не рухнул где-нибудь на полпути к гостиной. Туманов доковылял до кресла перед журнальным столиком и уселся, тупо глядя перед собой. Минут через пять полудремы Виктор заставил себя «включиться» и применить еще более действенный способ борьбы со сном — труд. Заниматься уборкой посреди ночи было бы слишком, а вот привести в порядок оружие — в самый раз.
Сыщик через силу поднялся, сходил в прихожую за набором для чистки и оставшимся в куртке «ПМ», вернулся на исходную позицию и положил пистолет на стопку автомобильных журналов. Полудрема вдруг окончательно отступила, однако Туманов не сразу понял, по какой причине. Он отодвинул открытый ящичек с набором и уставился на пистолет. Что-то было не так. Ага, «макаров» лежал на июльском номере «Пятого колеса». А между тем Виктор точно помнил, что последним листал апрельский «За рулем». Его в стопке вообще не оказалось.
«Ну и что? Женя взяла. „Космополитэна“ у меня нет, а полистать на досуге глянцевые страницы для женщины почти рефлекс, лучшее средство от нервов. Так что ничего странного. Но что-то здесь все равно не так… и дело не в журналах».
Туманов взял пистолет в руки и присмотрелся повнимательнее.
«Черт возьми! Это же не моя пушка!»
Открытие было удивительным и почти невероятным. Виктор повертел пистолет перед глазами, нашел серийный номер и прошептал его вслух. Чужой!
Туманов выбросил на столик магазин, затем патрон из ствола и частично разобрал оружие. Минус два патрона — так и должно быть, в стволе нагар, снаружи смазанные и подсохшие бурые разводы. Значит, в киллера сыщик стрелял уже из этого оружия. Подмена произошла незадолго до последнего выезда из дома, это однозначно. Когда? Например, когда он плескался в ванной, а Женя бродила по гостиной и коридору, изображая матроса в качку. Женя?! Понятно — она, больше некому. Зачем? Вопрос к «подружке».
«Говорила мама, не води в дом малознакомых девиц!» Туманов озадаченно хмыкнул. Мама, конечно, ничего такого не говорила, она махнула на сына рукой сразу после второго развода, но вполне могла это сказать лет двадцать назад. И все-таки зачем Женя это сделала? Удачная идея, ничего не скажешь, но ведь при определенных обстоятельствах это могло стать верной подставой! И это после всего, что он для нее сделал!
«А ты переживал, что не помог, что не остался рядом с ней до прибытия „Скорой“. Нашел о ком заботиться! Наверное, потому и не бросился ей помогать, что учуял, кто она такая на самом деле. Понял, кто прячется под овечьей шкурой!»
Восхищение собственным чутьем и злорадство по поводу адекватного и, главное, своевременного наказания коварной обманщицы длились почему-то недолго. Очень скоро им на смену пришли разочарование и досада. Разочарование в ней, а досада на себя, бестолкового везунчика, так и не научившегося разбираться в людях, но, слава богу, пока от этого не пострадавшего. Разве что морально.
«Но, может быть, все не так страшно? Предвидя, что ей придется идти ва-банк, ехать на „стрелку“ с этим Кощеем, Женя решила подстраховаться. Как еще она могла уберечься хотя бы от половины проблем? Только поменяв оружие. Если бы Кощей явился в сопровождении ментов, украденный у их начальника ствол был бы очком в его пользу, и у стражей порядка появился бы абсолютно законный повод арестовать девушку. Что бы она в этом случае ни говорила в свое оправдание и как бы ни твердила о том, что Кощей похитил ее брата, никто не стал бы ее слушать. Дали бы подзатыльник и увезли в КПЗ. А так… ствол есть, да не тот, следовательно, Кощей под раздачей вместе с Женей. А это уже другой расклад. При таком раскладе обоих будут слушать одинаково предвзято. Плохо? Как посмотреть…»
До полной реабилитации Жени перед самим собой Туманов дело не довел, но не потому, что не захотел. Просто ему помешали. В дверь настойчиво зазвонили, и Виктор был вынужден спрятать чужое оружие в шкаф, а затем шаркать в прихожую. Увиденной в «глазке» делегации Туманов не удивился. Недоумение вызвала только скорость, с которой гости нагрянули в его скромное жилище. В принципе дело вполне терпело до утра.
Виктор открыл дверь и неторопливо изучил протянутое удостоверение. Второй милиционер был в форме, и на его документ Туманов взглянул мельком. К тому же он знал этого капитана в лицо, это был новый участковый.
— Проходите.
— Извините за поздний визит, Виктор Алексеевич, — начал милиционер в штатском.
— Ближе к делу, лейтенант. — Сыщик сел в кресло и жестом предложил гостям расположиться на диване. — Нашли мою пушку?
— Да, — лейтенант выложил упакованный в целлофан пистолет на журнальный столик. — Ваш?
Туманов взял оружие и рассмотрел номер.
— Мой. Утерян.
— Почему не заявили?
— Не успел. Приехал домой еще засветло, но хватился вот только перед вашим приходом. Хотел почистить, руку в карман — ствола нет. Но я думал, что оставил его у знакомой. Выходит, потерял? Вот я раззява!
— Да, — лейтенант выложил упакованный в целлофан пистолет на журнальный столик. — Ваш?
Туманов взял оружие и рассмотрел номер.
— Мой. Утерян.
— Почему не заявили?
— Не успел. Приехал домой еще засветло, но хватился вот только перед вашим приходом. Хотел почистить, руку в карман — ствола нет. Но я думал, что оставил его у знакомой. Выходит, потерял? Вот я раззява!
— Вы о какой знакомой, о Храмовниковой Евгении Александровне?
— Да, о ней, — Виктор сделал вид, что насторожен и обеспокоен. — А что? Вы у нее изъяли? Она, наверное, решила отвезти его мне и попалась, да?
— Вполне возможно, Виктор Алексеевич, — лейтенант подвинул пистолет по столу участковому. — Отвезти… да. Возможно. Только странный она выбрала маршрут, гражданин Туманов. Похоже, ваша знакомая любит гулять по ночному лесу с оружием в кармане.
— Может, хотела поупражняться в стрельбе?
— Это вряд ли, — буркнул участковый. — Даже луны на небе не было, ничего не видно.
— Но это не помешало ей точно попасть в двоих бандитов, — продолжил лейтенант. — Завалила с двух выстрелов. И это, получив удар ножом в спину!
— Что?! — Туманов подался вперед. — Она жива?!
— Ранена. Врачи «Скорой» сказали, что выживет.
— Слава богу, — Туманов выдохнул с облегчением и откинулся на спинку кресла. Если он и переигрывал, то в меру. Гости реагировали на его поведение нормально. — Значит, раненая девушка, стиснув зубы, завалила двоих бандитов на звук? А по виду ангелочек, да и только. Не знал, что она прошла курс в спецназовской учебке. И чего вы хотите от меня?
— Проясните ситуацию, Виктор Алексеевич, посодействуйте следствию, как… коллега, — лейтенант состроил подобающую просьбе физиономию. — Кто эта ваша знакомая на самом деле и что там могло произойти? Непосредственно с ней пока поговорить сложно, она в реанимации и пробудет там еще пару дней, но дело-то заведено, разбираться надо.
— Она обычная девушка, коллега. А что там произошло… кто знает? Возможно, ей назначил свидание один из кавалеров, вот она и решила завернуть к нему на часок. Ко мне-то она могла приехать в любое время, я всегда ей рад, поэтому плюс-минус час ей был не важен. А другой приятель проследил, застукал ее в объятиях соперника, ну и загнал изменщице перо. А она в ответ начала стрелять, да случайно завалила и Яго, и Отелло.
— Издеваетесь? — лейтенант нахмурился. — Я к вам как к коллеге…
— А что вас смущает? — Виктор уставился на него честными глазами. — Эта версия и мне малоприятна, я ведь думал, что у Жени единственный и неповторимый, зато она все объясняет. Во-первых, выбор места встречи — подальше от глаз, а, во-вторых, трагичность развязки — ревность, переходящая в аффект. Первейший из всех мотивов. Я уверен, что оба юноши из того же микрорайона, что и девица. Что вам не нравится в моей версии?
— Она не объясняет ее поразительную меткость!
— Воля провидения.
— Только не надо мистики, — лейтенант помахал рукой.
— На самом деле все сложнее, — снова пробурчал участковый, выразительно взглянув на оперативника.
— Хорошо, откроем карты, — лейтенант ответил ему таким же загадочным взглядом и кивнул. — На самом деле в сердце у одного из пострадавших застряла пуля из другого оружия. Даже другого калибра. И у второго между глаз пуля не из вашего «ПМ». В его обойме вообще все патроны на месте, и ствол у него чистый. Получается, был кто-то еще, и вся эта история — постановка, не так ли?
— Так бы сразу и говорили, — Туманов посерьезнел. — А то устроили балаган. Насчет постановки вопрос не ко мне. Я ничего не знаю. Могу лишь согласиться с вашими выводами.
— Вы говорили о ревности… А где этой ночью были вы, Виктор Алексеевич?
— Дома. И сейчас, заметьте, пока еще ночь, и я дома.
— Есть алиби?
— Нет. Хотя… есть, наверное, запись камеры над подъездом.
— Хорошо, проверим, — милиционер встал и кивнул участковому.
— До свидания, — капитан сунул «трофейное» оружие в портфельчик и тоже поднялся.
— Обращайтесь, если что. Пистолет вернете?
— Он пока вещдок, — лейтенант произнес это не без удовольствия. — Напишете заявление, оформим, может, и выручите его когда-нибудь. После уплаты штрафа за нарушение правил ношения и хранения.
— Ясно, — Туманов усмехнулся. — Прощай, оружие.
— Купите другой, — милиционер явно воздавал сыщику за эпатаж. — Вы, я смотрю, не особо нуждаетесь. Свое агентство, офис, машина.
— Имею право. — Виктор открыл дверь и демонстративно «вежливо» указал гостям на порог. — Я зарабатываю своим трудом, плачу налоги и, заметьте, никому не завидую. Всего хорошего, коллеги.
Осмыслить новую информацию Туманов не успел. Едва за коллегами закрылась дверь, раздался новый звонок, теперь телефонный.
— Виктор Алексеевич?
Голос был смутно знаком, но с ходу определить, кто звонит, сыщику не удалось, и он промямлил в ответ нечто неразборчивое.
— Вы быстро ездите, гражданин Туманов. Не угнаться.
— И не гоняйтесь. — Виктор, наконец, сообразил, кто на связи. — Я понял ваше предупреждение верно, майор, но мне было некогда с вами объясняться. Я должен был предотвратить нападение на человека.
— Предотвратили? — майор Федотов усмехнулся.
— Нет, не успел. Между прочим, по вашей вине. Слава богу, все обошлось малой кровью.
— Значит, вы в курсе? А что вы сказали милиции?
— Вы наблюдаете за моим домом?
— Отвечайте на вопрос, Виктор Алексеевич.
— Ничего не сказал. Это дело не по их профилю.
— Верно сказано. И не по вашему. Надеюсь, больше глупостей не предвидится?
— Обстоятельства изменились, майор. Теперь личность и дела господина Островского интересуют меня как никогда.
— Короче, по-хорошему не понимаете? — Голос Федотова стал суровым. — Ждите конвой.
— Сейчас поставлю чай, — Туманов дал отбой.
Для души бравада была, как бальзам, а вот для свободы и здоровья… Туманов мысленно зацепился за последнее слово. Здоровье. Его здоровью пока ничто напрямую не угрожало, а вот здоровью Жени… Виктор замер на месте, будто опасаясь спугнуть озарение. О Жене не то чтобы беспокоились, но спрашивали практически все фигуранты текущих событий. А те, кто не спрашивал, проявляли свой интерес действием. В чем тут было дело?
«Например, в том, что Женя знает нечто важное и для Островского, и для Федотова, и для милиции. А раз так, то и для меня. Но раньше она умело избегала контактов со всеми, а теперь доступна „по состоянию здоровья“. Вот и ответ! Следовательно, выиграет этот забег тот, кто первым задаст ей правильный вопрос. Знать бы еще, что это за вопрос! Впрочем, не важно. Гораздо важнее сейчас помешать соперникам, а там будет видно».
План дальнейших действий созрел мгновенно. Виктор торопливо оделся, сунул в карман оружие, немного поразмыслил и нацепил кобуру с пистолетом Эфиопа, накинул легкую куртку, обулся в старые, удобные кроссовки и пулей вылетел из квартиры.
Усталости он больше не чувствовал. Лучше всяких амфетаминов его бодрила одна простая мысль: придется идти до конца, выбора нет. Или грудь в крестах, или голова в кустах. Первое, понятно, предпочтительнее.
Многострадальный «Фокус» пришлось оставить во дворе. Второй раз дежурившие где-то поблизости чекисты на трюк с «тараном» не попались бы, да и смысл? Сейчас важнее было не показывать всему миру, что ты круче отвесной скалы, а незаметно выскользнуть из дома, который превратился в натуральную ловушку. Черный ход был путем тошнотворно банальным, но на большее фантазия не раскошелилась.
Виктор пригнулся, выглянул на улицу и из полупартера изучил обстановку. Если наблюдатели поблизости были, то прятались они очень хорошо. Ничего и никого подозрительного Туманов поблизости не обнаружил.
Зато обнаружил, что сможет уйти незамеченным, даже если за домом наблюдают люди Федотова. Для этого ему требовалось вспомнить армейские навыки ползанья по-пластунски и пожертвовать чистотой одежды. На обе жертвы Виктор был вполне готов. Гарантией успеха задуманного финта служило выросшее в последнее время благосостояние москвичей. На миниатюрном заднем дворе дома, как и перед парадным подъездом, стоя бампер к бамперу, ночевало десятка четыре авто. Под их прикрытием можно было уползти куда угодно, главное — не заплутать в жестяном лабиринте и не вернуться к исходной точке. Туманов мысленно проложил маршрут и протиснулся в приоткрытую дверь.
Когда, миновав опасную зону, он позволил себе принять подобающее человеку положение в пространстве, колени и ладони напоминали четыре черных кляксы. Виктор кое-как вытер руки, отряхнул джинсы и быстро пошагал в сторону проспекта.
«Не вляпался ни во что, и ладно. Стыдно, конечно, появляться в таком виде в клинике, но это вопрос десятый. Главное — успеть туда раньше других заинтересованных сторон».