— Это интересно, — Джонатан поднял руку, призывая немного подождать, снова открыл комп, порылся в файлах и развернул машинку экраном к сыщику. — Эта поляна?
— Ну да. Вот мы стоим, вот ты присел, а вот… один из этих, неизвестных.
— Второго нет, — заметил Островский.
— Здесь нет, там был, — уверенно заявил сыщик.
— Здесь он тоже есть, — возразил Джонатан. — Вот это серое пятно — его маскировка. Витек прав. Одно мне непонятно, Витя, если Хамелеона не фиксирует даже электроника, как его сумел рассмотреть ты?
— Кто из нас семьсот лет прожил, ты или я? — Туманов пожал плечами. — Ты мне и ответь, что это за фокус. Я что вижу, о том и пою, как тот чукча.
— Я извиняюсь, джентльмены, но мы будем ловить врага или нет? — вмешался неторопливо подошедший к ним Мартов. — Если господин сыщик готов выследить и загнать зверя на номера, да будет так! Разбор полетов лучше устраивать на земле.
— Аминь, — Джонатан пробежался по клавишам и снова показал картинку в экране Туманову. — Это спутниковый снимок почти в реальном времени. Видишь пятно?
— Да, — Виктор кивнул. — Только время не реальное — пять минут прошло.
— В том-то и дело. Пять минут назад он стоял вот здесь, метрах в ста от нас. Потом медленно, чтобы не шуметь, двинулся в неизвестном направлении и пропал с экрана. Когда Хамелеон движется, его не видит никто, кроме тебя.
— Это я понял, что дальше? — перебил его сыщик.
— Двинуться он мог только в двух направлениях — вдоль «железки». Иначе ему пришлось бы выйти на открытое пространство, а он этого не любит. Мы пойдем к станции, а ты с группой Хантера — к реке. Я буду искать его с помощью спутника.
— А если он ни разу не остановится?
— В том-то и дело. Но лучше так, чем никак. А ты смотри во все глаза. И учти, что Хамелеон будет двигаться очень медленно — он знает, какой у нас чуткий слух, — но непрерывно. Каждый твой привал — это лишняя фора для него. И, главное, не дай ему выйти на трассу. Здесь все оцеплено, а вот дальше… нам не выставить оцепление по всему Транспортному кольцу.
— Годится, только… одно условие. Я пойду вперед, а бойцы отстанут минут на пять-десять.
— Зачем?
— Я хочу с ним поговорить.
— Вот только не надо этого геройства, Виктор! — запротестовал Островский. — Хватит на сегодня потерь!
— Всеволод Семенович, разрешите! — Джонатан выразительно взглянул на бригадира и обернулся к Туманову: — Витя, что за блажь?
— Пораскинь мозгами, полковник, — сыщик нервно потер руки. — Думаешь, мне очень хочется лезть в пекло без страховки? Обделаться как неохота! Но если я единственный, кто видит врага, это неспроста. А вдруг это моя миссия? Ну, моя программа, помнишь, мы вчера рассуждали?
— Помню, — Джонатан взглянул на Островского. — Ваше слово, бригадир. Теперь вы у нас самый главный.
— Пять минут и прямая видимость, — Всеволод Семенович кивнул. — И дайте Хантеру винтовку с оптикой. Совсем без страховки в пекло лезть нельзя.
— Удачи, братишка, — Джонатан украдкой сунул в карман сыщику что-то тяжелое.
Туманов ощупал карман и, кивнув, хлопнул по подставленной Джонатаном ладони.
— Хоп! Двинули!
* * *Туманов нагнал парочку в тупике, неподалеку от длинной стены какого-то склада или депо. Хамелеон явно нервничал, постоянно озирался и срывал свою злость на Жене, подгоняя ее грубыми толчками в спину. Девушка шла, будто робот, механически переставляя ноги и глядя только вперед. Виктор пролез под стоящим в тупичке вагоном и выскочил буквально у них перед носом.
Враг остановился, ухватил Женю за шею и спрятался за ней, как за щитом. Внушительных размеров пистолет с лазерным прицелом он направил на сыщика, но почему-то не точно — красный «зайчик» подрагивал в районе плеча.
Туманова вдруг осенило — Хамелеон его не видел! Каким-то непостижимым образом его пресловутая маскировка не просто дала сбой, а сыграла с врагом еще и злую шутку — обернулась против него. Вместо того чтобы спрятаться от противника, он «ослеп» сам. Правда, если судить по печальному эпизоду с Чесноковым, загадочная «слепота» врага распространялась исключительно на сыщика.
«Миссия — однозначно! — приободрил себя Туманов. — Спасти Цех. Ну а что, нормальная сверхзадача. Вечные хоть и козлы, но убивать их вот так, ни за что — это все-таки слишком. Вот интересно, а Женя меня видит?»
Виктор приложил ко рту ладонь, направляя звук в сторону.
— Брось оружие, Хамелеон.
Враг вздрогнул, поморгал, будто пытаясь прогнать муть перед глазами, и сместил прицел вправо. В пустоту! Сомнений не осталось, сыщика он не видел и ориентировался только на звук. Женя смотрела прямо в глаза. Видела. Но помогать Хамелеону не спешила.
— Уйди с дороги, Вечный!
— Держи! — Туманов вынул из кармана «подарок» Джонатана, выдернул кольцо и бросил врагу. — Продолжение следует.
Хамелеон мельком взглянул на упавшее к ногам колечко и нервно усмехнулся.
— Ты не сделаешь этого!
— Почему? — Голос Туманова был спокойным, как полный штиль. — Мне граната не причинит вреда. Будет больно, но недолго. Я готов это пережить. А вот ты умрешь, однозначно. Тебе это надо?
— Я могу убить тебя первым.
— Что же не убиваешь? — Туманов рассмеялся. — Боишься расстрелять боезапас впустую? Сколько у тебя осталось патронов, снайпер?
Хамелеон выстрелил. Пуля звякнула, отрикошетив от колеса вагона в полутора метрах правее сыщика. Трюк с перенаправлением звука явно удался. Надо было только не поддаваться панике и не двигаться с места — шуршащая под ногами щебенка могла демаскировать истинную позицию. Туманов снова приложил руку ко рту:
— Мимо. Попробуешь еще?
Враг опустил пистолет.
— Чего ты хочешь?
— Чтобы ты сдался. Вечные гарантируют тебе жизнь.
— Жизнь? — враг хрипло рассмеялся. — Гарантируют пожизненное заключение, а не жизнь! Ты сам согласился бы на такое предложение?
— Как видишь, согласился. Мне не особенно хотелось становиться одним из них и всю оставшуюся жизнь участвовать в ваших играх, но выбор был небогат. В точности, как и у тебя. Гарантированная жизнь против гарантированной смерти. Граната у меня серьезная, радиус поражения — двести метров. Ты сумеешь пробежать полкруга за три секунды?
— Ты блефуешь!
— Предлагаешь попробовать?
— Ты не убьешь Женю!
— Кого? А-а, эту никчемную девчонку! Почему?
— Ты к ней неравнодушен. Скажешь, нет?
— Я? — Туманов рассмеялся и, как ему показалось, прозвучало это убедительно. — Хамелеон, очнись, она ведь тоже враг. Не скрою, будь мы обычными людьми, я бы закрутил с ней короткий роман, но мы существа иного порядка. К тому же — враги. Я убью вас обоих, не задумываясь.
— Скотина ты, дядечка, — вдруг проронила Женя.
— Я реалист, дорогуша. А ты, прямо скажем, не Клеопатра, чтобы отдавать за ночь с тобой собственную жизнь. Ты вывела нас на Хамелеона, спасибо и до свидания. Если у тебя образовались некие чувства — твои проблемы. Я не чувствую ничего, кроме гнева, и взорву гранату, не промедлив и миллисекунды. Единственный шанс для вас обоих — договориться со мной и через меня с Цехом.
— Убей его, Хамелеон! — Женя сжала кулачки. — Он самый гнусный из всех этих гадов!
— Не знаю, — Хамелеон в сомнении покачал головой. — Возможно, он прав, как раз только с ним мы и сможем договориться. Твои условия, сыщик.
Вряд ли он действительно интересовался условиями. Ему жутко не хотелось признаваться Жене в своей «близорукости», в том, что как раз самого гнусного гада он застрелить не в силах. А еще он тянул время, чтобы собраться с мыслями и выработать план дальнейших действий. Но надежда на то, что с ним действительно удастся договориться, все же была. Слабая, но была. Следовало только «разговорить» его, заставить проявить чувства, а после — на них и сыграть.
— Для начала я хочу кое-что прояснить, — вполне мирным и даже доброжелательным тоном произнес Виктор.
— Только коротко, — Хамелеон потянул носом. — Я чую приближение твоих сородичей.
Взгляд врага забегал по окружающим строениям и всевозможным железнодорожным сооружениям, явно в поисках укрытия.
— Тебе все равно не уйти, какая разница, кто приближается? Оставь эти глупые надежды. Тебе следует надеяться на гарантии, а не на случай.
— Это ты оставь мне право самому решать, надеяться на что-то или нет. Спрашивай, пока я не передумал!
— Ты давно «в деле»? И кто был в курсе, кто помогал тебе стать настоящим Хамелеоном? Ты не мог обучиться всему самостоятельно. Достигнуть Оптимума — это еще не все, нужно ведь понять, что с тобой происходит и для чего это нужно. Кто тебе помогал? Родичи?
— Не все. Действительно помог мне только Александр Храмовников. Он не участвовал в операциях, но постоянно следил за экипировкой, обеспечивал прикрытие и помогал «охотничьими» советами. Например, помог вычислить Смотрителя и подсказал, как привлечь его на свою сторону. Это было очень ценное приобретение. Смотритель вывел меня на Цех и посвятил в сны-предсказания. Они помогали мне в построении тактических планов.
— Как ты сумел запугать Смотрителя?
— Все хотят жить, — Хамелеон отпустил шею сестры и пожал плечами. — Имея в союзниках Смотрителя, я опережал врагов на шаг. Жаль, что я недооценил бессмертных. Они и без помощи Смотрителя вычислили моих сородичей. Наверное, это не вписывалось в планы Вечности, потому что дальше все пошло наперекос. Сначала Смотритель выбрал и посоветовал Островскому тебя, хотя, судя по его же вещим снам, этого не должно было случиться. Потом Смотритель начал нервничать, уничтожать свидетелей — подослал к тебе Эфиопа, а его люди ликвидировали двоих бандитов — убийц Храмовникова…
— Они заслужили! — вставила Женя.
Она сделала пару шагов в сторону и села на рельс. Сыщик прикинул варианты на случай, если придется все-таки бросить гранату. Прыгнуть, повалить ее между рельсами и прикрыть собой. Пожалуй, у Жени появился шанс.
— Да, — Хамелеон покосился на сестру и кивнул. — Поделом, но не вовремя. Затем Смотритель попытался убить Женю в больнице, привлек к нашей войне внимание смертных… Короче, наделал массу глупостей. Хорошо, что Вечные не расшифровали его до того, как он выполнил свою последнюю миссию — помог Жене сбежать.
— И чтобы он не глупил дальше, ты отправил его на тот свет, — резюмировал Туманов. — Понятно. Все понятно.
— Что тебе понятно, сыщик? — Хамелеон горько усмехнулся. — Что ты можешь понимать в промысле Вечности? Или ты думаешь, что наша война идет без ее ведома?
— Ну, насчет высших промыслов я реально не в курсе, а вот насчет твоей лабуды… — Туманов начал медленно смещаться к полотну. — Половина — да куда там! — две трети твоих слов грязнейшая ложь! В первую очередь, неправда все, что ты рассказал о бритоголовом сородиче.
— О ком? — удивилась Женя.
— О Кощее, дорогуша. Он приходился тебе братом по отцу. Это была своего рода подстраховка старого Хамелеона. Полукровка тоже воин, тем более с такой бандой.
— Хамелеон, это… правда? — Голос у Жени дрогнул.
— Подстраховка! — Хамелеон вдруг сфокусировал взгляд почти на лице сыщика и фыркнул. — Тут Храмовников просчитался. Второй сынок получился полным тупицей. Кто натравил этого урода на папаню, неясно, но шансов у Александра не было. Хамелеоны — это гарантированная смерть для всех и вся. В том числе — для себе подобных.
Женя издала невнятный звук, как-то обмякла и едва не упала с рельса на землю. Почему ее так впечатлило известие о родстве с Кощеем, ни сыщик, ни Хамелеон не поняли, а сама она промолчала. Туманов для себя решил, что дело в раскаянии, ведь это именно она послужила причиной гибели второго брата. Правда, умер братец после того, как по-родственному загнал сестренке в спину «перо», но это уже другой вопрос.
— Кто натравил? Тебе подсказать? — Сыщик взял короткую паузу. Женя помотала головой, прижала к лицу ладони и что-то промычала. Туманов медленно подошел к ней еще ближе. — Никто не натравливал. Никто! Кощей не убивал отца. Это сделал ты, Хамелеон. Ты застрелил Храмовникова, чтобы он не выдал тебя Вечным. И Кощея пришил ты, когда тот порезал Женю, но двигали тобой исключительно корыстные намерения. Ты устранял конкурента и одновременно спасал женщину своей породы, самку, которая сможет родить Хамелеона чистых кровей! Ты и теперь выкрал Женю у Вечных потому, что она нужна для продолжения рода! Ты зверь, а не человек, животное, полностью подчиненное инстинктам.
— Что ты говоришь?! — опустив руки, прошептала Женя. — Ты не понимаешь, что ты говоришь!
Она была белее мела, а в глазах у нее отражался натуральный ужас. Она встала и замерла, будто памятник.
— Все это бред. — Хамелеон снова принял боевую стойку и поднял оружие. — Плод твоей больной фантазии, Вечный!
Дело запахло коротким раундом восточных единоборств, в которых Хамелеон разбирался явно лучше, и сыщик был вынужден мысленно осадить себя.
«Действительно, что это меня понесло? Какой смысл разговаривать с этим отморозком на человеческом языке? Все равно не поймет, у него мозги не так устроены, чтобы понимать нормальные аргументы. Но и гранату взрывать на самом деле не хочется. Неправда это все насчет Жени. Она для меня не пустое место и не враг… хоть и враг. Ну и как отползти?»
Сыщик внушил себе, что все получится, настроился и продолжил максимально спокойно:
— Хватит скалить зубы, Хамелеон. Расслабься и брось оружие. Каким бы ты ни был выродком, предложение остается в силе. Гарантии тоже.
— Ты сам сказал — инстинкты для меня превыше всего! — Враг медленно двинулся навстречу сыщику. Было похоже, что он начинает прозревать. — Вечные будут вырезаны под ноль. Ты в том числе.
Туманову этот ответ, понятно, не понравился. Он бесшумно шагнул на рельс и приготовился бросить гранату, одновременно с прыжком в сторону Жени.
— Переговоры зашли в тупик? Жаль. Но у нас еще есть шанс договориться о перемирии на годик-другой. Может, поумнеем, найдем компромисс. Как ты смотришь на такой вариант?
— Никак. Я не верю бессмертным, сыщик. Вы люди без чести. Все ваши компромиссы и гарантии — пустой звук!
Будто подтверждая его слова, откуда-то сверху, похоже, с крыши склада стукнул одиночный выстрел, и пуля выбила фонтанчик мелкой щебенки буквально у ног врага. Снайпер бил явно наугад. Видел, куда смотрит Туманов, и на всякий случай «прощупал» это место. Теперь все решали секунды. Или Хамелеон успеет убить сыщика и вырваться из окружения, или врага ухлопают Вечные, открыв огонь «по площади», — пан или пропал.
Виктор выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил. Хамелеон успел увернуться от пули и вдруг резко сменил тактику. Вместо того чтобы убивать сыщика, он бросился к Жене. Гадать — зачем, не оставалось времени. Туманов выстрелил несколько раз подряд, но не попал. Враг передвигался, совершая хаотичные на первый взгляд движения, словно пьяный матрос в сильную качку, только не падая и слишком быстро. Ни одна из пуль его даже не задела.
Виктор расстрелял весь магазин и отшвырнул оружие в сторону. Пришедший было на помощь снайпер почему-то тоже не стрелял. Хочешь не хочешь, оставалось применить гранату. Увернуться от осколков Хамелеон, пожалуй, не сможет.
Враг тоже отбросил разрядившийся пистолет и рванулся к девушке. Туманов был к Жене ближе и сумел его опередить, но вспомнить навыки рукопашного боя и оказать врагу достойное сопротивление он не успел. Хамелеон был слишком быстр. Виктор вдруг отчетливо понял, насколько был прав Джонатан, говоря, что достигнуть Оптимума и стать сильнее — не главное. Важнее обрести навыки. Второе место по рукопашному бою двадцать лет назад — это повод сделать многозначительное лицо на пьянке, не более того. «Где служил, не скажу, но кое-чему нас учили…» В бою с сильным, опытным и постоянно тренирующимся противником «лицо» не сделаешь. Остается только его не потерять.
Туманов бросил под ноги врагу гранату и сгреб Женю в охапку.
Теперь все решали три секунды. Ровно столько времени оставалось абсолютно на все. Чтобы вспомнить прошедшую жизнь, проклясть врага, совершить какой-нибудь поступок — спасти человека, например, — возможно, единственный стоящий поступок в жизни… на все три секунды. Туманов закрыл глаза и начал отсчет: две…
Граната не скатилась по железнодорожной насыпи, как рассчитывал Виктор. Ее неуловимо быстрым движением подхватил и отбросил внутрь колеи Хамелеон. Граната звякнула о рельс и упала в двух шагах от сыщика. Это было очень скверно. Если бы граната упала рядом после броска Туманова — полбеды, но теперь получалось, что ее бросил Хамелеон!
Одна…
Боковым зрением Туманов увидел отпрыгнувшую в сторону серую фигуру Хамелеона, а прямо перед собой — пронзительно синие, полные ужаса глаза Жени. Ужас был уместен. Сыщик поймал себя на мысли, что, скорее всего, выглядит точно так же.
Ноль…
Прогремел оглушительный взрыв, и в спину сыщику ударил стальной дождь осколков. Взрывная волна подхватила обнявшуюся парочку и зашвырнула метров на десять вдоль по линии. На прогнившие деревянные шпалы старой железнодорожной ветки Туманов рухнул ничком, обеими руками прижимая к себе Женю.
Боли почти не было. Не было вообще ничего. Мир просто свернулся в точку и исчез, на этот раз без вспышки и медленно гаснущих софитов. В опустевшем личном пространстве Туманова осталась только смерть: без спецэффектов, серая и скучная. Настоящая. Навсегда.
* * *Это походило на пробуждение после тяжелого долгого сна. В нем было много образов и событий, но ничто из происходившего по ту сторону не запомнилось, а лица и слова персонажей сна остались размытыми пятнами и невнятными звуками. Единственное, что запомнил Туманов, было слово «Вечность». Все персонажи сна говорили о ней, как о некоем месте, спрятанном в хитросплетении миров и путей Вселенной, а не как об отвлеченном понятии, но более глубокий смысл сказанного ускользнул от Виктора. Осталось лишь слово: «Вечность». Туманов чувствовал, что ему следует разобраться с загадкой, но во сне сделать это он уже не успевал. Волна пробуждения несла его куда-то вперед и вверх, приближая к залитому солнечным светом золотистому берегу Жизни. Виктор не помогал ей, но и не сопротивлялся. В холодной пучине вечного сна было спокойнее, однако и у суетливого солнцепека побережья имелись свои преимущества. В первую очередь там ждали те, кто был Виктору дорог. Насколько важно быть рядом с ними, понимаешь лишь, когда уходишь бесконечно далеко, теперь Туманов знал это точно. И насколько щедр этот подарок судьбы — вернуться, тоже понимаешь, лишь попав туда, откуда нет возврата. Почти нет, как выяснилось.