- Но, конечно, Ты представляешь те страдания и ужасы, которые иногда сопровождают судьбу рабынь.
- Конечно, поскольку мы находимся во власти наших владельцев во всех смыслах.
- И всё же Ты не расстроена, что стала рабыней?
- Нет, - признала она.
- Почему же? – поинтересовался я.
- То, что мы, по прихоти наших владельцев можем быть подвергнуты страданиям и ужасам, даже чтобы замученными или убитыми, если он того пожелает, ясно дает нам понять, что мы - действительно рабыни, что мы действительно собственность, что неволя, в которой мы оказались, действительно полная и абсолютная.
- Я понял, - кивнул я.
- У нас нет никакого другого пути, чтобы познать это, - сказала она.
- Я понял.
- Но мы знаем, что, хотя мы, с одной сторону, полностью лишены какого бы, то, ни было влияния, что с другой стороны мы можем сделать многое, чтобы управлять своим счастьем и качеством нашей жизни. Для этого надо всего лишь быть абсолютно послушными и полностью удовлетворять господина во всех смыслах и всеми путями.
- Вообще-то верно, - не мог не признать я.
- Также в неволе мы находим, что живем честно. Как ещё мы могли бы быть счастливы, и удовлетворены? – спросила меня рабыня.
- Я не знаю.
- И я думаю, что так же очевидно и несомненно, что, мужчины желают нас, дорожат нами, и любят нас, так же обладают нами способами, которых свободная женщина никогда не сможет узнать и понять.
- Это – тайна, скрытая между владельцами и рабынями, - улыбнулся я.
- Возможно, - засмеялась она. - Но я сомневаюсь, что это, такая уж глубокая тайна, иначе свободные женщины не ненавидели бы нас так!
- Возможно, - улыбнулся я, признавая её правоту.
- А свои риски есть у людей любого положения. От свободных людей, по крайней мере, от мужчин, например, ожидают, что они, если потребуется, примут на себя защиту своего города, что связано с большими опасностями. От рабынь этого никто не ожидает, - заметил девушка.
- Это верно, - согласился я.
Рабыни, как кайилы, мебель, и прочая собственность ожидаемо не будут участвовать в обороне города. Безусловно, им можно было бы приказать заняться подкреплением стен или ворот, и тому подобными задачами.
Она положила руки на мою шею, поцеловала меня, и страстно прошептала:
- Представьте, что Вы - завоеватель и нашли меня в горящем городе, Вы же, не стали бы меня убивать, не так ли?
- Нет, - признал я.
- Вы сделали бы меня своей. Вы привязали бы меня к стремени Вашей кайилы. Вы протащили бы меня в Вашей колонне трофеев.
- Но также, тебя могли бы запрячь в фургон, чтобы помочь вывозить награбленное, - напомнил я.
- Да, Господин, - шептала она мне. - Но я осталась бы в живых.
- Рабство иногда применяется к свободным людям, осуждённым за преступления, -сказал я. - Особенно часто этот способ наказания употребляется по отношению к свободным женщинам, которые, будучи раздеты, найдены достаточно желательными для ошейника,
Это может быть сделано различными способами. Обычно, свободная женщина, бесцеремонно, просто порабощается. Она не заслуживает никакого рассмотрения, безотносительно её прежнего статуса. Она - женщина вражеского города, соответственно, она должна лежать в ногах завоевателя среди других трофеев. Воин может сковать таких женщин с помощью таких простых и эффективных устройствами, как наручники для больших пальцев, представляющие собой крошечные, соединённые кольца, с защёлкивающимся замком, или усложнённый из вариант с дополнительным кольцом для носа. Таким образом, приспособления для того, чтобы сковать десяток женщин, легко умещаются в углу ранца воина и весят не более нескольких унций. Если же города - давние противники, то усложнённый вариант таких кандалов, вместо кольца для носа может иметь кольца для ушей, в качестве жеста презрения.
Напомню, что проколотые уши, в культуре Гора, обычно, расцениваются, как метка - То, что я когда-то так ненавидела рабынь, а теперь выяснила, что никогда не
самых низких, самых презренных, но при этом самых чувственных из рабынь. Однако если быть совершенно честным, прокалывание ушей среди гореанских рабынь, в настоящее время, намного более распространено, чем это было несколько лет назад. Возможно, недалёк тот день, когда редкостью будет рабыня, которая ещё не почувствовала два укола иглы кожевника. Растущая распространенность прокалывания ушей, вероятно, стала результатом, по крайней мере, в значительной мере, того что это стимулирует сексуальную агрессию гореанских мужчин. Соответственно, девушки с проколотыми ушами, имеют тенденцию приносить более высокие доходы на невольничьих рынках. Следуя возникшей моде, работорговцы, склонны заранее проколоть рабыням уши, ещё до выставления красоток на прилавки торговых павильонов.
Некоторые девушки, зная, какими желанными это может их сделать, сами просят своего господина проколоть им уши. Прокалывание ушей не только символический жест или повышение эстетической привлекательности рабыни для своего хозяина, но оно может осязаемо возбуждать женщину, лёгкими касаниями серёжек кожи щёк или шеи.
Однако иногда бывает, что, свободная женщина скажем в захваченном городе, не просто раздета, брошена наземь и связана, чтобы позже быть переданной мастеру клейм для жгучего поцелуя его раскаленного добела металла.
Иногда, её предпочитают , раздеть и представить перед чиновниками, которые предлагают ей, рассмотреть выбор между благородным обезглавлива нием и рабством. Если она выберет рабство, то она, встаёт на циновку подчинения, и становится там, на колени, опустив голову вниз, и входит в рабский загон сама, или, скажем, полностью подтверждая своё рабство, ложится на живот перед чиновником, и целует его ноги.
Вопрос, в этом случае, задаваемый ей звучит следующим способом:
- Если Вы - свободная женщина, и заявляете Вашу свободу, тогда идите вперёд к плахе палача. Если же в действительности Ты - рабыня, и только притворялась свободной женщиной, то ступи, если Ты желаешь, на циновку подчинения и встань там, на колени, и этим актом закрепи, наконец, своё официальное рабство.
Она, вполне ожидаемо, встаёт на колени, у ног солдата, который затем насилует её на этой же циновке. Это обычно считается подходящим для вступления женщины в её явное и юридическое рабство.
- Но что знает такая женщина? - рассмеялась Мира. – Они же невежественны в вопросах служения мужчинам.
- Возможно, в таком случае их ждёт обучение и дрессировка, как это было с тобой, - напомнил я.
- Да уж, я вынуждена была учиться быстро, - смеялась она.
- Я смотрю, твоё настроение уже улучшилось, - отметил я.
- Да. Спасибо, Господин, - с благодарностью сказала рабыня, заслужив мой поцелуй.
- Это настолько нелепо, - прыснула она смехом.
- Что именно?
была настолько счастлива, как сейчас, когда я сама стала рабыней!
- Надеюсь, теперь Ты больше не будешь ненавидеть их, - усмехнулся я.
- Нет, конечно, я же теперь – такая же рабыня.
- И больше не будешь завидовать им, - добавил я.
- Мне нет больше необходимости завидовать тому, что они - рабыни, теперь я беспомощно разделяю те же условия.
- Значит, Ты больше не завидуешь им? – уточнил я.
- Но я завидую, - засмеялась она, - и из-за того, что я унижала их и относилась к ним с таким презрением прежде, теперь мне это кажется вдвойне забавным!
- Я тебя не понимаю, - сказал я.
- Какой курьёзной и восхитительной признали бы эту ситуацию, те маленькие девчонки в их ошейниках, узнав, что я, та, что столь презирала их, являюсь теперь не только, такой же рабыней как они, но ещё и низкой рабыней. Рабыней со всего лишь кожаным ошейником, девкой которой даже не разрешена одежда, дешёвой ничтожной рабыней, в тысячах пасангов от цивилизации, бесполезной рабыней в диких степях к востоку от гор Тентис, Настолько бесполезной, что она может служить только голой приманкой для ловли тарнов!
- В шелках, и золотом ошейнике, и обученная сладострастию движениям рабыни для удовольствий, Ты могла бы принести хороший доход, даже в городах, - признал я.
- Спасибо, Господин.
- Значит, я понимаю так, что Ты завидуешь тем девушкам в городах, с кем Ты была знакома, как свободная женщина, - понял я.
- Да.
- Тем девушкам, которых Ты столь презирала прежде?
- Да. Забавно, что теперь, я должна смотреть на них снизу вверх, поскольку они оказались выше меня.
- Это действительно забавно, как мне кажется, - признал я.
- Будучи свободной женщиной, я даже представить себе не могла, что однажды, фактически буду стремиться, из намного более низкой неволи, к тому, чтобы носить такую же тунику и ошейник как у них, и как они, быть настолько же беспомощной и раболепной, служа своему в господину в городе.
- Всё относительно, - заметил я.
- Теперь такие вещи вне моей досягаемости, - вздохнула она, и хитро добавила: -если, конечно господин не предоставит их мне.
- Да, - сказал я, - на данный момент это так, рабыня.
- Теперь, Вы понимаете, - улыбнулась девушка, - отчего получается, что я завидую тем рабыням.
- Да. Ты теперь Ты желаешь для себя того вида рабства, - ответил я.
- Да.
- Но это нет. Ты - рабыня в Прериях.
- Да, Господин, - вздохнула она.
- Татанкаса! - послышался крик Кувигнаки. – Скорее сюда!
Я выпрыгнул из ямы.
- Вон! - кричал Кувигнака, указывая вверх. – Там одни из Киниямпи!
Я прищурился, всматриваясь в небо.
- Это не дикий тарн, - заявил Кувигнака. - На его спине кто-то есть.
- Да, - согласился я.
- Похоже, это мужчина, который пригнулся, - сказал Кувигнака.
- Но, почему? – спросил я.
- Он, возможно, пытается скрыть то, что это не дикий Тарн, - предположил юноша.
- Возможно, он ранен, - сказал Хси, накладывая стрела на тетиву.
- Ты уверен, что он вас заметил? – уточнил я.
- Захваченного тарна он точно заметил, - сказала Кувигнака. Я уверен в этом. Птица изменила свое направление. К настоящему времени, несомненно, уже и все мы замечены.
- Он кружит над нами, - отметил Хси.
- Мы не сможем спрятать захваченного тарна, - заметил Кувигнака.
- Наши планы рухнули. Все наши надежды разбиты, - с горечью признал Хси.
- Этот Киниямпи обнаружив наше присутствие в землях тарнов, по-видимому, возвратится в его стойбище, а позже он вернётся с подмогой, - предположил я.
- Почему он всё ещё кружит? – удивлённо спросил Кувигнака.
- Понятия не имею, - ответил я.
- Что случилось, Господин? - спросила Мира, вылезшая из ямы и напуганная происходящим.
Она стояла немного позади и слева от меня. Я не ударил её, в конце концов, я же не приказал, чтобы она оставалась в яме.
- Мы не уверены, - всё же ответил я ей.
- Мне кажется, что птица заходит на посадку, - сообщил Кувигнака.
- Это маловероятно, - остудил его я. - Врятли, один воин Киниямпи захотел бы бросить вызов трем вооруженным мужчинам.
- Он заходит на посадку, - заявил Кувигнака. - Я уверен в этом.
- Пожалуй, Ты прав, - вынужден был признать я, присмотревшись.
- Но почему воин не показывает себя? - удивлялся Хси.
- Я могу видеть ноги, - заметила Мира.
- Я пойду, спрячусь немного позади места посадки птицы, - сказал Хси, натягивая лук, с уже наложенной стрелой. - Когда воин спешится, если понадобится, я легко убью его.
Я кивнул. Щит воина может защитить его только в одной плоскости атаки.
- Зачем ему садиться? - недоумевал Кувигнаку.
- Пока не знаю.
Птица подлетела к нам и затем, на расстоянии в несколько ярдов, раскрыла крылья, тормозя, и замерев на мгновение в воздухе, раскрыв когтистые лапы, приземлилась. Мы на мгновение вынуждены были закрыть глаза, спасаясь от вихря пыли, поднятой приземлившимся гигантом. Мира закричала от ужаса, держа руку у рта.
- Уйди отсюда, - приказал я девушке.
Я подскочил и перехватил управляющие верёвки, или поводья тарна. Похоже, что Киниямпи сконструировали их, и это было ясно видно, по тому же принципу, что и уздечка для нижней челюсти, используемая в Прериях краснокожими для управления кайилой. Это предполагало, что Киниямпи, вначале одомашнили кайил, а уже потом тарнов, и что их приручение тарнов было достигнуто независимо от практики белых, например, подсмотрев за тарнсмэнами городов расположенных в горах Тентис. Обычный аппарат управления тарном используемый в большинстве городов, это устройство, состоящее из двух больших колец и шести ремней. Например, для подъёма надо потянуть один ремень, а четыре для посадки.
- Что могло сделать это? – с благоговейным трепетом спросил Кувигнака.
Я услышал Миру. Она согнулась в нескольких шагах от нас, её рвало в траву.
- Я не уверен, - ответил я.
Видя, что непосредственной опасности нет, Хси вернулся с того места где он прятался в траве, чтобы присоединиться к нам.
- Аи-и-и, - пробормотал он.
- Что Ты думаешь об этом? – спросил его Кувигнака.
- Никогда не видел ничего подобного, - ответил Хси.
Трудно было представить себе те силы и давления, которые, могли совершить такое.
На тарне, помимо его грубой уздечки был закреплён обхватывающий ремень.
Я оглянулся и посмотрел на Миру. Она упала на четвереньки и почти скрылась в траве, судя по звукам ей всё ещё было не по себе. Она была права, когда сказала, что видела ноги. Колени, как и положено, были втиснуты под ремень. Были также бедра и нижняя часть живота. И всё. Верхней части туловища просто не было.
- Я ничего не понимаю, - признался Кувигнака шепотом.
- Возможно, какое-то существо из мира духов сделало это, - предположил Хси.
Я посмотрел вверх, всматриваясь в небо. Безотносительно того, кто или что сделало это, оно могло всё ещё быть где-то поблизости. Но небо до самого горизонта было чистым, никаких признаков опасности я не обнаружил.
- Почему птица приземлилась? - удивлялся Кувигнака.
- Это - прирученный тарн, - объяснил я. - Вероятно, он хочет освободиться от останков наездника. Он просто увидел людей.
- Я смущён, - признался Кувигнака.
- Я, тоже, - поддержал друга Хси.
- Это - большая удача для нас, - заметил я. - Уберите ноги из-под ремня.
- Как это? - ужаснулся Кувигнака, но всё же, помог Хси вытащить ноги и сбросить их на землю. Думаю, позже о них позаботятся слины.
Я похлопал птицу по шее.
- Это - прирученный тарн, - сказал я. – Он обучен. Мало того, что его ненужно приручать, но гораздо важнее, что его можно использовать, для обучения тех двух тарнов, которых мы уже поймали, в повиновении упряжи.
Это, кстати обычная методика обучения дикого тарна.
- Мира! – зычно позвал я рабыню.
Она мгновенно подбежала ко мне и, упав на колени, прижала голову к земле у моих ног.
- Я думаю, что тебе будет приятно узнать, что для наших целей тарнов нам теперь достаточно. А значит больше нет необходимости, по крайней мере, пока, выставлять тебя у ловушки в качестве приманки на привязи.
- Спасибо, Господин! – взвизгнула она от радости, и со счастливыми слезами на глазах, в благодарность бросилась целовать мои ноги.
- А теперь займись тарновой ямой, - приказал я. Её надо засыпать и скрыть все следы наших действий здесь.
- Да, Господин, - ответила она, явно опечаленная свалившейся на её голову работой, но быстро поднялась на ноги.
- И сними верёвку со щиколотки, - велел я.
- Да, Господин, - сказала она, и, встав на одно колено, принялась развязывать тугой узел.
- Надо отправляться за кайилами и готовить волокуши, - объявил я. – Пойманного тарна надо поскорее доставить в наш лагерь.
- Да, Татанкаса, - согласился со мной Кувигнака.
- Мы же не хотим оставаться на открытой местности дольше, чем это необходимо, -добавил я.
- Нет, Татанкаса, - поддержал Хси.
Я мельком взглянул на Миру. Она теперь сидела в траве, борясь с узлом.
- Если Ты не закончишь со своей работой прежде, чем мы уедем, - бросил я ей, -то по следам волокуш в траве сможешь выйти к нашему лагерю.
- Да, Господин, - всхлипнула она.
- Сегодня вечером, после еды и женщины, не теряя времени, мы отправимся в путь обратно к Двум Перьям, огласил я наши планы на ближайшее будущее.
- Хорошо, - откликнулся Кувигнака.
- Наши планы начинают исполняться, - улыбаясь, сказал я Хси, - быстро и неотвратимо.
- Замечательно! - воскликнул он.
- Господин! – вся в слезах позвала меня Мира.
- Ну что ещё? – обернулся я к рабыне.
- Господин, я не могу развязать узел, - сказала она, глотая слезы. - Вы завязали его слишком туго!
Я вручил поводья тарна Кувигнаке, и присел около девушки.
- Я пробовала. Я, правда, пробовала! Пожалуйста, не бейте меня! – молила меня девушка, пока я ослаблял узел.
- Спасибо, Господин! – сказала она, когда верёвка оказалась в моих руках.
- Теперь, быстро за работу, - скомандовал я.
- Да, Господин! О-о-ой! - закричала рабыня от удивления и боли, потому что придал ей ускорения на её пути к яме, хозяйским ударом, не зря же верёвка оказалась в моих руках.
Я повернулся к своим друзьям, усмешка всё ещё оставалась на моём лице. Кувигнака, весьма охотно, возвратил мне поводья тарна.
- Татанкаса, Ты действительно можешь ездить на таком животном? – благоговейно спросил Хси.
- Да.
- Это поражает меня, я никогда не верил, что такое возможно, - признался он.
- Это возможно, - заверил я его.
- Возможно, у Киниямпи есть какая-то особая магия, какая-то особая сила, -предположил он.
- Нет, - успокоил я. - Они – простые мужчины, такие как Ты и я.
- Спина птицы, перья, пропитана кровью, - указал он.