— Эту помню… А этого нет…
— Точно не помнишь?
— Нет. А эта из машины вышла. Из «мерса», — Тимур завистливо вздохнул.
— Когда это было?
— Ну, вечером было… — Парень посмотрел на часы, которые висели над входом. Те показывали без двадцати десять вечера.
— Да у нас камера есть! — вспомнил он. — Можно глянуть.
Камера выходила на улицу, как раз на дорогу, не исключено, что в объектив попал «Мерседес» Кривичева. Но напрасно Плошников лелеял надежду. Не далее как два часа назад истек трехдневный срок перезаписи, и архивы, в которых, возможно, находились бесценные кадры, стерлись.
— Нет ничего! — глядя на монитор, развел руками охранник.
— А как уезжал «Мерседес», ты видел? — спросил Плошников.
— Видел. Только это был другой «мерс».
— В смысле — другой?
— Ну, другой. Покороче. Может, М-класса, не знаю… А может, и тот же, — пожал плечами парень. — Я особо не смотрел. Я на девушку смотрел… Ну, на ту, про которую вы спрашиваете… А что она сделала?
— Любовника зарезала.
— Вах!.. А вы мне адрес ее не дадите?
— Тюрьма, до востребования.
— Ну да, ну да… Она из магазина вышла, я за ней пошел. Она встала на тротуаре, смотрит, а машины нет…
— И что?
— Да ничего, повернулась и пошагала, — Тимур махнул в сторону дома, где жила Гаева. — Я бы за ней пошел, но служба…
— А «Мерседес» М-класса она не увидела?
— Так он далеко стоял, она в ту сторону даже не смотрела…
— А ты увидел?
— Ну да, он мимо проехал, на разгоне… Он, может, и не останавливался, а просто притормозил… У нас тут многие притормаживают, — усмехнулся Тимур. — Но не всегда останавливаются. И хочется, и колется…
— А этого, значит, не видел? — Плошников снова показал на Ивана. Охранник покачал головой.
Юра направился к машине, в которой его дожидалась Женя.
Девушка спала. Но тут же проснулась, услышав, как Юра открывает дверь.
— Спишь?
— Да так, вздремнула…
— Устала по ночам шляться?
— Слушай, ты чего пристал? Тебе какое дело?
Женя изображала возмущение, но губы растягивались в польщенной улыбке. Ее, похоже, радовало это его неравнодушие.
— А такое… Если бы ты во вторник пораньше пришла, глядишь, и алиби бы у сестры было.
— Ну, может быть.
— Может, Ивана бы заметила, — вслух подумал он.
— Ивана?
— Мне бы встретиться с ним, поговорить.
— У меня есть его телефон. Хочешь, позвоню?
— Не сейчас. Завтра.
— А ты думаешь, это он мог Кривичева убить?
— Ну, не убил же…
Плошников подвез Женю к дому. Переписал номер телефона Ивана и пожелал ей спокойной ночи.
— А ты куда?
— Домой.
— У тебя жена, дети?
— Бог миловал.
— А с кем ты живешь?
— Один.
— А меня не приютишь?
— Не понял, — вскинул бровь Плошников.
— Да страшно мне дома, — Женя жалостливо смотрела на него.
— Чего так?
— Да не знаю. Страшно одной.
— А друзья?
— Да надоели они мне… Тупые все какие-то.
— Натворили что-то?
— С чего ты взял? — встрепенулась Женя.
— Все-таки натворили?
— Да нет, не натворили… Просто…
— Что просто?
— Да Майка парня у одной отбила, а у той папаша крутой.
— Кто такой?
— Да дело не в папаше, а в Майке. Они там уже свадьбу объявили, гости пришли. Столы накрыли, все такое. А жених не пришел… Как думаешь, что папаша сделает?
— А ты здесь при чем?
— Ну, мы же одна компания. За компанию и огрести можно…
— Про папашу ты мне так и не сказала.
— Ну, он там всяким разным занимается… Ломбарды у него… Темная личность… Багиров его фамилия, ты должен слышать…
— Услышал, — кивнул Плошников.
— А раньше не знал? — Женя удивленно посмотрела на него.
— Теперь буду знать… Объявляю благодарность.
— За что?
— Секретному сотруднику — за секретную информацию.
— Кто это секретный сотрудник?! — возмутилась Женя.
— Подписку с тебя брать не буду, но на учет возьму. Как ценного сотрудника. Которому я должен помогать… Я же должен объяснить начальству, почему я тебе помогаю.
— Знаешь ты кто?
— И помогаю, и защищаю…
Плошников вынул из кобуры пистолет, снял с предохранителя. Женя завороженно смотрела, как он передергивает затвор.
— Вдруг у тебя дома засада?
— Я не хочу домой!
— У меня однокомнатная квартира, я не хочу спать на кухне… Пошли!
Засады в квартире не было, но нападение все же произошло. Юра обошел комнаты, сел в кресло с видом на телевизор и почувствовал, как на него напала усталость. Женя позвала его на кухню пить чай, а он даже не шелохнулся. Пусть думает, что он спит. И он действительно провалился в сон…
Глава 8
Зима еще не уходила, но хвост уже поджимала. Небо чистое, солнце не просто светит, но и греет, сосульки плачут, жалуясь на тепло. Капли бьют о подоконник. Народ гуляет. Суббота как-никак. У нормальных людей выходной.
Юре тоже положен выходной, но если Табачный на службе, то и Плошников должен торчать в управлении. Тем более работы — вагон.
Иван Волошин приехал по вызову точно в назначенное время. Сержант из дежурной смены проводил его в кабинет. Плошников поднялся навстречу вошедшему, показал на стул, предложил сесть.
— Я говорил вам, что гражданка Гаева арестована по обвинению в нанесении тяжких телесных повреждений.
— Да, говорили, — кивнул мужчина.
— И вы не отрицаете свою связь с Гаевой?
— Нет. Она моя невеста…
— Даже несмотря на то, что произошло?
— А что произошло?
— Насколько я знаю, вы расстались.
— Это она так думает…
Плошников достал из ящика стола пачку сигарет, положил на стол, щелкнул по ней пальцем:
— Угощайтесь.
— Спасибо, не курю. — Волошин не без труда оторвал взгляд от пачки.
— Давно завязали?
— Ну, года три уже…
— Значит, во вторник развязали?
— Я вас не понимаю.
— Вы во вторник покупали сигареты. Марки «Парламент». В магазине на улице Кутузова в половине восьмого вечера.
— Я покупал?! — Волошин заметно напрягся.
— Есть показания кассира, которая продала вам сигареты… Что вы делали во дворе дома, где жила Гаева?
— Я делал? — разволновался мужчина.
— Вы следили за Гаевой?
— Ну-у…
— Советую вам говорить правду, Иван Павлович. Будете врать, изворачиваться, быстро запутаетесь. И утратите доверие…
— Да, я следил за Ритой.
— Откуда вы за ней следили?
— Она поехала в Крюковское, я поехал за ней…
— Кривичев привез Гаеву к ней домой.
— Да, он привез ее домой. Они поднялись в квартиру.
— А вы остались во дворе?
— Да, я стоял во дворе…
— Квартира стояла на прослушке?
— Простите, что?
— У вас в квартире Гаевой были «жучки»? Вы могли слушать, о чем она говорила с Кривичевым?
— Нет. Не было никаких «жучков», я ничего не слышал.
— Зачем же вы тогда находились во дворе?
— Я ждал, когда Кривичев уйдет…
— Зачем?
— Хотел поговорить с Ритой.
— Почему же не поговорили? Кривичев уехал, Рита вернулась домой. Вы бы могли подняться к ней, поговорить.
— У меня пропало желание говорить с ней.
— Зато появилось желание выкурить сигаретку?
— Да, появилось желание выкурить сигарету. Что здесь такого?
— Вы купили пачку «Парламента» и отправились домой?
— Да, я купил сигарет и отправился домой.
— Решили расстаться с Ритой?
— Да, решил расстаться… — медленно проговорил Волошин, всматриваясь в Плошникова в ожидании подвоха.
— Но вы же только что сказали, что не собирались расставаться с ней.
— Я сказал?
Плошников показал на смартфон, который лежал у него на столе, давая понять, что разговор записывается. Волошин его понял.
— Да, вы сказали, что мы расстались… — вспомнил он. — И я сказал, что это она так думает…
— А вы думаете иначе, так я должен был вас понимать?
— Ну, в общем, да…
— Вы собирались поговорить с Ритой, но она уехала. С Кривичевым. И я не говорил, что Рита уехала с ним, но я сказал, что она вернулась. Я сказал, а вы не спросили, откуда она вернулась. А почему не спросили?.. Вы знали, что Рита уехала вместе с Кривичевым. Вы знали, что примерно через полчаса Рита вернулась домой. Кривичев уехал, а Рита вернулась. Вы знали это? — хлестко спросил Плошников.
— Я знал?! — Волошин смотрел на него, как зверь, пойманный в ловушку.
— Иван Павлович, я же советовал вам говорить правду. Ситуация довольно сложная, будете изворачиваться — обязательно запутаетесь.
— Я не вру.
— Тогда спрошу еще. Вы знали, что Рита уехала вместе с Кривичевым?
— Да, знал, — через силу выдавил мужчина.
— Она вернулась, но вы к ней так и не зашли. Почему?
— Я решил, что это не нужно…
— А может, вы поехали за Кривичевым?
— Я поехал за ним?
— Да, поехали. И убили его.
— Я убил?! — оторопело протянул Волошин.
— Гаева действительно хотела убить Кривичева. Но у нее не хватило духу. Она всего лишь слегка его поранила. Кривичев был совершенно здоров, когда выходил из ее квартиры. Он подвез Гаеву к магазину, она пошла за покупками, а он уехал. Или должен был уехать, или просто не захотел ее ждать, не знаю, но он уехал. И произошло это в начале девятого вечера, возможно, во второй четверти. В это время его здоровью ничего не угрожало. А где-то через час-полтора он получил второй удар в шею. Как думаете, кто это мог сделать? Даю подсказку: Гаева в это время была дома.
— Я не знаю, кто мог это сделать.
— Нехорошо, Иван Павлович, получается. Вы отомстили человеку, которого ненавидели, а ваша любимая женщина получит за этот срок… Она женщина. А вы мужчина… Если мужчина, — едко усмехнулся Плошников.
— Я никому не мстил! — Волошин мотнул головой, взволнованно глядя на Юру.
— Да, но получилось нехорошо. Рита за решеткой, а настоящий преступник на свободе…
— Я ничего такого не делал, — Иван сокрушенно уронил голову на грудь.
— А кто делал? Рита?.. Ну что ж, тогда она и понесет наказание. А вы идите… Погода сегодня отличная, столько красивых девушек на улице. Познакомитесь с какой-нибудь, замуж возьмете. Будете жить-поживать да добра наживать. А Гаева будет осуждена и этапирована к месту отбывания наказания. Ничего с ней там не случится, лет через десять вернется. Может, спасибо вам скажет.
— Хватит!.. — Волошин вдруг выпрямился и гневно ударил кулаком по столу.
— Я вам не Рита! — угрожающе глянул на него Плошников. — И я ваши выходки терпеть не собираюсь!
— Я должен подумать. — Иван снова уронил голову на грудь.
— Боюсь, что времени на раздумье у вас нет.
Плошников специально сгущал краски в надежде, что это даст нужный эффект.
Отличный выдался денек, сейчас бы на дачу, глянуть, как оно там после зимы. Может, воры в домике побывали. Запросто такое могло случиться, уж кто-кто, а майор Табачный хорошо знал, как обносятся дачные поселки.
Именно из-за воров и прочей нечисти ему и приходится пропадать на работе в ущерб личной жизни.
В дверь постучали.
— Разрешите, товарищ майор!
В кабинет вошел следователь Стародумов, высокий длинноносый мужчина с беспокойным взглядом. Импульсивный, нервный. Даже когда он стоял, опустив руки по швам, внутри его, казалось, что-то дергалось, закипало. Тридцать восемь лет, немолодой. В семье вроде бы у него все в порядке, жена, двое детей. Но, возможно, у жены постоянно болит голова, и это сказывается на муже. Во всяком случае, было такое подозрение.
— Я вас слушаю, Игорь Анатольевич.
— Платон Александрович, вы же сами вышли на след преступника, сами задержали Гаеву… — проговорил Стародумов, непонятно к кому обращая свое недовольство.
— Вы пришли сказать мне спасибо? — пошутил Табачный.
— Нет, я пришел обратить внимание на старшего лейтенанта Плошникова. Парень спутался с сестрой обвиняемой, ведет подрывную работу.
— Какую работу? — Платон вскинул брови, удивленно глядя на следователя.
Стародумова частенько заносило, и в таких случаях его нужно было одергивать, чтобы не зарывался.
— В кабинете у него сейчас находится жених Гаевой, — сказал он. — Вот скажите, зачем он его к себе вызвал? Что он хочет узнать?
— И вы об этом спрашиваете у меня?.. Может, мы лучше спросим у самого Плошникова?
Табачный поднялся, одернул китель и вышел из кабинета. Ему было все равно, последует за ним Стародумов или нет. Он собирался выяснить все сам, без чужих наветов и подсказок.
Волошин обреченно махнул рукой.
— Да, это я ударил Кривичева ножом, — едва слышно проговорил он.
И в этот момент в кабинет вошел Табачный. Юра поднялся, приветствуя начальника.
Табачный ничего не сказал. Грозно глянув на подчиненного, он сел за стол Старостина. Движением руки велел продолжать.
Следом за Табачным зашел и Стародумов. Он хотел что-то возмущенно сказать, но Табачный махнул рукой, заставив его молчать.
— Значит, вы, Иван Павлович, следили за Гаевой. Вы видели, как она приехала домой с Кривичевым, вы видели, как она с ним и уехала. Она зашла в винно-водочный магазин, а Кривичев, не дождавшись ее, уехал. И вы поехали за ним. Так было?
Плошников не удержался и торжествующе посмотрел на следователя.
— Да, я поехал за ним.
— И ударили его ножом?
— И ударил его ножом.
— Зачем вы это сделали? — с интересом глянув на подчиненного, спросил у Волошина Табачный.
— Мы с Ритой собирались пожениться, но Кривичев снова все испортил.
— Снова?.. То есть однажды вы уже собирались жениться на Гаевой? — Табачный не просто спрашивал, он обращал внимание Стародумова на этот факт.
— Да, мы собирались пожениться, но Рита влюбилась в Кривичева. Я тогда женился на другой… Женился, но счастья не нашел. Сейчас я в разводе… И Рита свободна… Все складывалось так хорошо… — Волошин тяжко вздохнул и замолчал.
— Ну что, Игорь Анатольевич, наша с вами версия оказалась несостоятельной, — невесело, но без сожаления сказал Табачный. — Вот как, оказывается, все повернулось…
— Да, но Гаева сама призналась в том, что нанесла удар ножом, — не спешил сдаваться Стародумов. — И признательные показания есть, и кровь Кривичева у нее на стене…
— Возможно, вы не говорили с хирургом, который делал Кривичеву операцию, — сдерживая ликование, сказал Плошников. — А я говорил. Дело в том, что было два удара. Один слабый, другой сильный. Слабый нанесла Гаева, а сильный — гражданин Волошин.
— И где гражданин Волошин нанес этот сильный удар? — усмехнулся следователь.
— Иван Павлович, где вы ударили ножом Кривичева? — спросил Юра.
— Ну, где… Кривичев остановился возле магазина… — пожал плечами Волошин. — Он остановился, и я остановился. Он вышел из машины, я подошел к нему. И ударил.
— Как ударили? Сзади ударили или спереди? — спросил Стародумов.
— Сзади.
— Какой рукой?
— Правой.
— Сзади. Правой рукой в левое плечо… Хотелось бы посмотреть, как это у вас получилось, — скривил губы следователь.
— Ну, так и получилось… — Волошин показал, как можно правой рукой ударить в левое плечо.
Получилось не очень убедительно. Но все равно такой удар допускался. Стародумов даже слегка загрустил.
— Где и в каком месте вы нанесли удар? — спросил он.
— Ну, в городе…
— На какой улице?
— Ну, я не помню… Я не смотрел, куда ехал. Куда он, туда и я…
— Значит, он вышел из машины и вы его ударили?
— Да, он вышел из машины и я его ударил.
— А из машины он вышел в одной майке? — с подначкой спросил Стародумов.
— Почему в майке? — удивленно глянул на него Волошин.
— А в чем он был?
— Ну, в полупальто…
Следователь скептически усмехнулся и ехидно глянул на Плошникова:
— Молодой человек, вы изучали материалы дела?
— Ну, у меня были свои источники…
— Какие?
— Ну, я разговаривал с хирургом…
— И установили наличие двух ран, так я понимаю?
— Да, установил… И еще я узнал, что в момент поступления в больницу у Кривичева не было повязки, о которой говорила Гаева. Она должна была сделать повязку…
— А вещи потерпевшего вы смотрели?
— Вещи? — в ожидании подвоха слегка растерялся Плошников.
— Вы осматривали полупальто потерпевшего?
— Ну-у… Не успел…
— А сорочку и пиджак?
— Я же говорю, не успел…
— Я так почему-то и подумал… — снисходительно усмехнулся следователь и обратился к Волошину: — Значит, Кривичев был в полупальто, когда вы его ударили?
— Да, в полупальто.
— А ударили вы его ножом?
— Да, ножом.
— Вы любите Гаеву?
— Да, люблю…
— Я вижу, что вы ее любите. И вижу, что вы готовы пожертвовать собой, чтобы ей помочь. Очень смелый поступок. И он заслуживает уважения. Но не понимания. Более того, вы, Иван Павлович, пытаетесь направить следствие по ложному пути…
— Я вас не понимаю.
— Не трогали вы Кривичева. На ваших руках нет его крови…
— Ну-у…
— Оговорили вы себя, Иван Павлович, оговорили.
— Ну, оговорил… — кивнул Волошин.
— Наказывать мы вас не станем, но показания зафиксировать должны. Вы сейчас выйдете из этого кабинета и пройдете по коридору дальше. Подождете меня возле двести шестнадцатого кабинета, я скоро буду.
Волошин выразительно посмотрел на Юру, а он, в свою очередь, на своего начальника. Табачный кивнул, сурово нахмурив брови. Волошин поднялся и вышел из кабинета. Стародумов остался на месте.