– Плохо дело, – утирая плечом кровь с разбитой губы, шепнула Артему Галка. – Из «кислотной ямы» трудно выбраться живым. Надо валить этого гада прямо здесь!
Артем оставил ее реплику без комментариев.
– Все связано в природе, свято место пусто не бывает, – продолжил бормотать Доцент. – Там убудет, здесь прибавится. Здесь подставят, там сами подставятся. Думаете, не так? Все так, у всего есть отдача. Бывает, не сразу отдача чувствуется, но это неважно. Вот, например, не пустили тебя егеря, Артемка, к Лесу. Обстреляли да залечь вынудили. Знаю историю, знаю, Мытарь рассказал. А зачем они так сделали? Не подумали, что кочевники вас нагонят? Точно знали, что так получится, потому и обстреляли. Теперь им отдача полагается, вздернут их дружка. Все связано…
Артем насторожился. Последние несколько фраз по интонации не сильно выделялись из потока слов, но по смыслу явно были обращены конкретно к Артему. Егеря умышленно остановили группу Бондарева, чтобы ее нагнали кочевники? А ведь Артем и сам о чем-то подобном думал. Кто, кроме егерей, мог стрелять со стороны Леса, не опасаясь, что зеленый монстр рассердится? Только егеря. Прочитали какие-нибудь заклинания, и огонь! Артем еще в овраге об этом подумал. И Бондареву пытался об этом сказать. Только не сформулировал внятно, поскольку засомневался, откуда у егерей автоматы и почему это Василиса и Сиплый подставили вместе с Бондаревым и скаутом еще и своего товарища, Грома? И вот вдруг Доцент подтвердил версию Артема. Насчет Грома и автоматов так и не прояснилось, но все равно очень странное получилось совпадение.
– Загрызу гада, – прошипела Галка. – Только подойдет еще, капец ему. Чего ты уставился, пацан?
– Я помогу, – серьезно сказал Артем. – Но не здесь. Пусть выведет сначала из поселка. Потерпи.
Галка резким движением головы откинула мешающую прядь волос и взглянула на Артема чуть иначе, с искоркой интереса.
– Ты, значит, Артем? Откуда?
– Из Черновки. Это под Старым Осколом.
– Нифигасе тебя занесло, – Галка недоверчиво усмехнулась.
– Я человека знаю, он вообще из Сибири. – Артем говорил ровно, даже не по годам солидно, но при этом не напрягался и не хохлился, чтобы выглядеть старше своих лет. – Бой был, патроны кончились, потом гранатой нас вырубили. Вот мы и попали к Головану в плен. А он этому… богомолу… продал.
– Почему «богомолу»? – Галка хмыкнула: – Похож, кстати.
– И бормочет все время, как молитвы читает.
– Это да. – Галка снова злобно зыркнула в сторону Доцента. – Пусть молится, гад. Это ему скоро пригодится. Как думаешь его завалить?
– По обстановке. Он ведь на Химзавод собрался. Бывала там?
– Бывала поблизости. На сам завод соваться – себе дороже. Говорю же, там «ямы кислотные», другие аномалии. Очень опасно. Группой еще ничего, а поодиночке не вариант. Еще там постоянно кто-то из старателей бродит. Валят без разговоров.
– Много артов?
– Если бы! Просто дуреют там люди от жадности да от безнаказанности. Там ведь зона, никаких правил, кроме одного – прав, кто победил. Вот и стреляют.
– Значит, там и завалим Доцента. Вместе набросимся и в яму скинем.
– План хороший, но… – Галка скептически скривилась. – Ладно, не буду пока. Может, еще здесь получится его прижать.
Вдруг что-то свистнуло, громко щелкнуло, и у Галки на щеке вспухла длинная красная полоса. Пленники невольно пригнулись, и только в этот миг до них дошло, что старатель ухитрился взмахнуть достаточно длинной плеткой.
– Говорить можно, договариваться нельзя! – Доцент снова взмахнул хлыстом, и теперь удар обжег шею Артему. – Договор рабов – это заговор против хозяина, я точно знаю. Будете говорить, будете получать хлыстом. Собаки преданнее, когда их бьют, послушнее. Вас буду бить, пока не пойдем, и в дороге буду бить. А не разговаривайте без разрешения, наука вам будет, «рабы немы», учили в школе? Нет, конечно, какая школа, вы ведь звереныши. Вы в новое время выросли, во время Леса и его зверенышей. Вы – Маугли, дикари. Вы даже не выжившие, вы заново рожденные…
Доцент сопровождал монолог ударами плетки. Поначалу пленники пытались увернуться или подставить плечи, но потом просто сгруппировались и лишь невольно вздрагивали, когда очередной удар приходился по открытому телу. При этом они почти не издавали звуков. Галка лишь шипела, громко втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Артем тоже держался достойно. Было больно, но рядом была девушка, и он терпел, как мог.
Сколько Доцент собирался хлестать пленников, неизвестно. На деле получилось не слишком долго. Ему помешали громкие звуки, которые ворвались в землянку и сбили Доцента с боевого настроя. Любопытство оказалось сильнее злости. Доцент бросил хлыст в угол и выбрался из землянки, чтобы выяснить, в чем причина внезапного оживления на рынке.
– Вот скотина, – прошептала Галка, морщась. – Хорошо еще, что размахнуться тут негде. И бить не умеет.
– Ты в порядке?
– Я в норме, донт ворри. Сам-то как? В первый раз, да?
– В рабстве? Впервые. Только рассказы слышал. Приятель у северных кочевников месяц батрачил.
– Северные это ничего, это терпимо. – Галка вдруг уткнулась Артему в плечо и потерлась носом.
Получилось забавно и мило. Хотя непонятно, с чего вдруг?
– Нос чешется, сил нет. – Галка усмехнулась. – Прикинь, да. От плетки больно, но терпеть получается, а когда чешется – не могу терпеть.
– Я… понимаю.
Артем растерялся. Минуту назад Галка выглядела такой неприступной, крутой и вдруг проявила нормальные эмоции. Даже, получается, доверила скауту свой маленький секрет. Как это следовало понимать? Просто как сплочение перед лицом общей опасности? Или как взаимную симпатию? Странно, что Артем думал сейчас о таких отвлеченных вещах, а не размышлял над планом побега, но тут уж что лезло в голову, то лезло.
– В полдень у кочевников большая сходка. – Галка взглядом указала на выход. – Вот и подтягиваются все на рынок. Пока толпятся вокруг, не выйдем из поселка.
– Это плохо. Мне тут сидеть порядком надоело.
– Мне тоже не нравится. – Галка подергала оковы. – Руки затекают. Ничего, потерпим. Зато интересно.
– Интересно? – Артем вновь удивленно взглянул на девушку. – Ты сейчас серьезно?
– А что? Скажешь, нет? Опасно, зато круто. Мне знакомый один книжки читал вслух и фильмы с играми пересказывал. Там всегда, прежде чем всех победить, герои в разные засады попадали. Иногда вообще едва не погибали и только в последний момент выкарабкивались. А когда такое в реальности происходит, вообще круто, наверное.
– В реальности не всегда так получается. – Артем покачал головой: – Даже наоборот – очень редко. Уж поверь, мне пришлось пару раз попадать в переделки.
– Ты ведь живой. – Галка выразительно округлила глаза. – Почему же не веришь?
– Потому что мы не в книжке и не в игре компьютерной. – Скаут приподнялся, насколько смог. – И не в кино. Там наручники проволочкой расстегивают. Вон, видишь, кусок валяется. Дотянешься?
– Дотянуться-то дотянусь… – Галка вытянула ногу и подцепила кусок проволоки, завалявшийся под столом, справа от «балласта». – Только я не умею расстегивать.
– Вот видишь. – Артем вздохнул. – Все равно подтяни, я попробую.
Галке вполне хватило гибкости и ловкости, чтобы подтянуть проволочку. И проволочка оказалась подходящей по диаметру, но… слишком мягкой, алюминиевой. Да и ковырял ею в замке наручников Артем наугад, совершенно не представляя, что конкретно должен сделать. Наручники не желали расстегиваться, а проволочка то и дело выскальзывала из скрюченных пальцев. В «сценарии реальности» явно не было написано, что Артема или Галку в прошлом кто-то случайно обучил расстегивать наручники.
В конце концов пальцы сделались деревянными, и Артем взял паузу, чтобы отдохнуть.
– Давай, теперь я помучаюсь, – предложила Галка.
Артем передал ей проволочку и чуть отстранился, чтобы видеть, что она будет делать. А заодно и чтобы без стеснения поглазеть на подругу по несчастью.
В понимании Артема, девушка была почти идеальна, даже с учетом ее странностей. И, похоже, у Галки тоже возник интерес к обычному на вид ровеснику. Ну, а что? Скаут вел себя уверенно. Показывал, что у него имеется моральный стержень и опыт, как у взрослого. Интересный вариант? Вот именно. А для Галки интерес был гораздо важнее всех прочих моментов. Артем эту странность уже уловил и зафиксировал. Короче говоря, у Артема имелись все шансы. Оставалось только выкрутиться из сложившейся ситуации, и можно развивать успех.
Полог брезентовой занавески на входе вдруг затрещал и едва не сорвался с проволочной струны-карниза. Доцент ворвался в свое убежище, как разъяренный бык. Недокормленный такой, худой, но все равно опасный. Что-то явно вывело Доцента из относительного равновесия. Он даже не бормотал, как обычно, а лишь мычал и ронял короткие ругательства и бессвязные слова:
– Хабар у них, понимаешь! Мать их… Толпа! Выродки! Все собрали! Ну нет! Химзавод мой! Все там не собрать! Идем сейчас! Прямо сейчас! Идем, идем!
Он торопливо закинул за спину рюкзак, схватил автомат и отвесил рабам пару подзатыльников, заставляя их пригнуться. Артем не успел заметить, спрятала Галка проволочку-отмычку или нет. Если не успела, Доцент мог снова начать «воспитательную порку».
В этот раз пронесло. Либо Галка спрятала отмычку, либо Доценту просто было не до того. Он спешил на Химзавод. Кто-то, видимо, очень сильно задел душевные струны ненормального старателя, рассказав ему, что все артефакты в аномальной зоне собраны, а ценные вещи в тайниках (старатели частенько прятали то, что не могли утащить) найдены и перепрятаны. Терпеть и дожидаться, когда на рынке станет поспокойнее, чтобы можно было незаметно выскользнуть и пробраться на Химзавод, Доцент больше не мог.
Старатель отстегнул «поводок» Артема и тут же прицепил его к звену Галкиных оков. После этого он пристегнул к последнему звену трехметровую цепь и только после этого отстегнул оковы от «балласта». Теперь вместо мотора балластом для рабов служил сам Доцент. По массе примерно вдвое меньше, зато опаснее. Артем заметил, что Доцент пристегнул обычным «карабином» цепь к своему поясу, после чего загнал патрон в ствол автомата и поставил переводчик огня на одиночный огонь. Пробиваться сквозь рыночную толпу с оружием на боевом взводе было крайне опасно, но в первую очередь опасаться этого следовало рабам. Доцент взял автомат наперевес, и ствол в такт его шагам гулял, нацеливаясь то на Галку, то на Артема.
Галка тоже обратила внимание на этот момент и покосилась на спутника. Артем едва заметно кивнул, как бы успокаивая, «все по плану, разберемся». Галка нахмурилась, явно не поверив спутнику. Во-первых, никакого особого плана у него не было и быть не могло, Галка это знала точно. А во-вторых, как можно разобраться с вооруженным психом, когда у тебя скованы за спиной руки? Задачка еще та, но Артем пообещал себе, что решит ее обязательно. Ведь иначе он выставит себя пустозвоном, и Галка потеряет к нему интерес. Этого Артем допустить не мог. Что угодно, только не это.
Глава 5
Черный Рынок. БондаревКак и приказал Хан, бригадир Голован не удалялся от Ставки более чем на три сотни метров. Он бродил по торговым рядам, иногда останавливаясь и оглядываясь на далекий шатер. Было непонятно, собирается ли Голован кружить по базару целые сутки или же выберет какую-нибудь точку «общественного питания» и засядет в ней. Но было ясно другое – пока Хан не примет окончательное решение о судьбе Бондарева, бригадир Голован далеко от Ставки не уйдет. Ему выпал шанс «прогнуться» перед Ханом, и Голован собирался использовать этот шанс на всю катушку.
Между тем Голован мыслил перспективно и не просто таскал Бондарева по рынку, а показывал «товар лицом». На главной рыночной площадке пленными не торговали, но никто не запрещал к ним прицениваться. Голована трижды останавливали какие-то торгаши и предлагали свою цену за майора. Бригадир каждый раз многозначительно хмыкал и обещал подумать.
Бондарева все это устраивало. Прогуливаясь под конвоем по базарной площади, он слышал и видел много полезного. Видел и запоминал, сколько в Ставке собирается бойцов, какое у них оружие, и слышал их разговоры. В основном это были слухи о том, что на северо-востоке началась война между Рынком и Армией. Слухи многократно перевирались, и очень скоро сформировалась легенда о настоящем бандитском войске, вооруженном тяжелой техникой и крупным калибром, которое штурмует северные форпосты. Окажись Бондарев на месте любого из местных кочевников, он запросто поверил бы, что именно Хан устроил заварушку под Волчанском. Ведь о провокаторах в слухах не упоминалось. И этот факт навел Дениса на мысль, что провокаторы из Старого Оскола добрались и до Черного Рынка.
Подтверждение этой мысли пришло неожиданно, примерно на пятом «круге». Голован и его свита в очередной раз прошли мимо ворот внешнего периметра Ставки, притормозили рядом с фруктовой палаткой, и Бондарев вдруг заметил мелькнувшую неподалеку знакомую фигуру. Это был адъютант Кравченко Пахом. Он двигался по соседнему ряду в компании двух кочевников и рассказывал им что-то, сохраняя на лице многозначительную мину. Явно двигал речь о каких-то важных событиях. Вероятнее всего, как раз о боях на севере.
Что ж, этого и следовало ожидать. Вряд ли группа Кравченко прибыла на Рынок, чтобы распространять ложные слухи. Скорее, провокаторы искали Бондарева, но почему бы им заодно не заняться делом по главной специальности?
Денис немного сдал в сторону, в тень палатки. Облегчать жизнь Пахому он не собирался. В принципе можно было указать на него Головану, и пусть кочевники разбираются с наемниками. Но и этот вариант Бондарев отбросил как несвоевременный. Раз уж попал в центр событий, следовало извлечь из этого максимальную пользу, узнать как можно больше о планах Ставки. Лишний шум мог этому помешать.
Какое-то время майор успешно продолжал свою шпионскую деятельность, но затем Бондареву все-таки пришлось отвлечься. Причиной стало появление на горизонте еще одного знакомого. Голован отвлекся на разговор с очередным продавцом – бригадир решил прицениться к почти новой «разгрузке», – а конвоиры Бондарева принялись облизываться, засмотревшись на лоток с жареной кукурузой. Именно в этот момент в толпе вдруг возник невысокий, коренастый и косматый «кочевник» с дробовиком за спиной. Принять егеря Сиплого за настоящего кочевника можно было только в толпе, косматый это понимал, поэтому держался в самой толкучке. Осознав, что обратил на себя внимание Бондарева, егерь сдал немного в сторону, в тень большой лотерейной палатки, притормозил и жестом приказал Денису быть готовым. К чему? Угадать было нетрудно.
Рядом с лотерейной палаткой вполне ожидаемо возникла Василиса. Одета она была неброско, а «раскрашена» по моде коренных обитательниц рынка, поэтому особо из толпы не выделялась. Кочевники все-таки косились на нее и даже пытались «подваливать», но Василиса каким-то непостижимым образом спроваживала кавалеров в считаные секунды. Что уж она им говорила, вроде бы не грубо, спокойно так и негромко, оставалось загадкой. Может быть, пользовалась своими лесными чарами, только с точностью до наоборот? Вместо «приворотных» слов нашептывала кочевникам «отворотные»?
Сиплый что-то буркнул Василисе, а затем внедрился в толкучку перед палаткой. Спустя какое-то время народ загалдел, а затем у палатки началась натуральная потасовка. Со всех сторон к очагу местной игровой индустрии потянулись зеваки, в торговом ряду образовался затор, а затем два людских водоворота закружили по сторонам от лотерейной палатки.
Толпа оттерла конвоиров и Голована от Бондарева, но поскольку майор стоял спокойно, демонстрируя всем видом, что не помышляет даже о лишних телодвижениях, а не то что о побеге, кочевники так и не заподозрили неладное. Голован на секунду перевел взгляд на эпицентр конфликта, затем скользнул по майору и вернулся к прерванному разговору с продавцом снаряжения. Конвоиры как раз расплачивались за кукурузу, поэтому тоже не сильно озадачились тем, что пленник оказался предоставлен самому себе.
Толпа на секунду вовсе перекрыла видимость и Головану, и бойцам. В этот самый миг кто-то ухватил Бондарева за пояс и резко потянул в узкий проход между палатками. Денис попятился, затем развернулся и быстро, но без суеты двинулся следом за каким-то тощим облезлым типом, одетым как местный грузчик.
Тип был вдвое мельче Дениса, но тянул Бондарева с настойчивостью портового буксира. Образовавшаяся сцепка раз пять или шесть сменила направление, пробираясь по лабиринтам из тюков, палаток, ящиков и телег, затем прошла насквозь через три «заведения» под брезентовыми навесами, снова сделала зигзаг по задворкам и нырнула, наконец, в небольшой склад, наспех сколоченный из горбыля и кусков фанеры.
– Ждите здесь, любезный. – Тощий «грузчик» шмыгнул носом и вынырнул из сарайчика.
Денис уселся на тюк с чем-то мягким и уставился на прикрытый брезентом выход. Вообще-то побег был ему сейчас невыгоден. Только-только хоть что-то прояснилось, только майор «зацепил» самого Хана, и вдруг такой поворот. Да, продолжать игру с Ханом было опасно, все равно что играть в русскую рулетку. Но Денис чувствовал всем организмом, что именно ради этой игры судьба и занесла его в Ставку. Возможно, Бондарев уже получил свою порцию информации, и теперь ему лучше двигаться дальше. Но что, если нет? Что, если второй раунд переговоров с Ханом прояснит всю ситуацию до конца?
«С другой стороны, не возвращаться же, – подумалось Денису. – Если судьба подкинула новый шанс, значит, такие у нее затейливые планы. Не сразу все выложить на блюдечко с голубой каемкой, а потянуть интригу, заставить меня пройти весь маршрут. Как в спортивном ориентировании – по контрольным точкам, отмечаясь в каждой у промежуточного арбитра. Зачем все это? Кто бы знал! Одно понятно: в каждой из точек есть фрагмент мозаики. В Черновке этим фрагментом стала семья, в Скородном – символы «Вектора», в Лесной Сказке – Василиса и ее пояснения насчет блокировки памяти, а в Шебекино я выловил Кулдыка. Теперь вот Ставка и в ней Хан. Все это: и места, и люди – звенья одной цепи, теперь в этом нет сомнений, но главное, что они помогают мне понять, что происходит и как этому противостоять. Возможно, я найду оптимальный способ уберечь Большую степь от масштабной войны, как раз если пройду все «контрольные точки». Не на это ли намекает мне судьба и не это ли подсказывали Сиплый, Василиса, а потом еще какой-то особо продвинутый выживший, сумевший установить связь без помощи радио, прямиком с моим сознанием? Короче говоря, «призрачно все в этом мире бушующем». А значит, будем «держаться за миг». Как идет, так идет. И нечего тратить время на выдумывание альтернативных моделей событий».