– Малолетки звереют, побили стекла в магазинах, подожгли машину пенсионера, избили приехавший по вызову наряд полицейских, – голосом, близким к панике, рапортовал дежурный по городскому управлению. – Звонили из областной администрации, спрашивали, что тут у нас творится.
– Посылайте ОПОН и задержите зачинщиков погромов, – услышав про реакцию вышестоящих властей, решился начальник.
– Есть! – радостно рявкнул в трубку подчиненный.
Ровно через час полковнику доложили, что около двадцати зачинщиков беспорядков задержали и сопроводили в отделение. Обстановка в городе нормализовалась. Не успел Нефедов успокоиться, как ему позвонил Малахитов и грубо потребовал отпустить задержанных «активистов» молодежного движения.
– Какие активисты? Это преступники! У нас разграблено несколько магазинов и более десяти человек находятся в больницах с травмами различной степени тяжести, – оправдывался в трубку поникший духом офицер.
– Я даю вам времени один час, – категорично заявил Малахитов, прерывая разговор.
Полковник Нефедов невольно вспомнил про невыплаченный кредит за коттедж, и у него защемило сердце.
Николай все не мог найти общего языка со своей пленницей. Анжела не хотела избавляться от беременности и даже стала отказывать Нику в интимной близости. Юноша относил это исключительно к ее новому физиологическому состоянию и ссоре с ним, даже не допуская мысли, что девушка могла изменить к нему свое отношение. Он стал раздражительный, взрывной и нетерпимый. Его настроение немного улучшилось с повышением активности молодежи, которая сутки практически управляла городом, но после задержания их командующего ядра пелена гнева вновь застлала ему глаза. Не надеясь на быструю реакцию Нефедова, он позвонил Карлу и поставил перед ним задачу повлиять на отца, в противном случае пригрозив ему черными временами.
– Ник, – жалобно завыл в трубку Нефедов-младший, – я вторые сутки в ломке, распорядись, чтобы меня подлечили, иначе я встать не смогу.
– Решишь вопрос – открою тебе месяц кредита, – непоколебимо ответил Малахитов. – А к отцу тебя отвезут на машине, я распоряжусь.
Закончив разговор с одноклассником, Николай почувствовал недомогание и поспешил сделать себе укол героина. Ловя «приход», он откинулся в кресле, но насладиться наркотическим кайфом ему помешал звонок мобильного. Телефон настойчиво звонил. Николай протянул руку, чтобы его отключить, но, увидев в определителе, кто звонит, почувствовал, как по спине пробежался холод, а лоб покрылся испариной. Звонок был от его ОТЦА. Малахитов начал тереть глаза, списывая это на галлюцинацию, но каждый раз на экране мобильного продолжало пульсировать одно и то же слово «Отец».
– Спокойно. Наверное, это кто-то воспользовался телефоном или «симкой», – стал вслух подбадривать себя Николай, принимая вызов.
– Да, – как можно небрежнее бросил он в телефон.
– Здравствуй, сынок, – оглушил Николая голос его отца. – Ты, наверное, уже не ждал меня услышать.
Малахитов хотел что-то ответить, но в горле пересохло настолько, что полностью парализовало связки.
– Что молчишь? – Голос отца прозвучал строже. – Натворил дел, а теперь, как нашкодивший щенок, отмолчаться решил?
– Этого не может быть, ты же мертв, – обрел наконец голос Малахитов-младший.
– С чего бы это? Не расскажешь, – в голосе отца зазвучала ирония, – кто же это меня жизни лишил? Уж не ты ли?!
У Николая от страха начались позывы в туалет, и он, не выдержав такого напряжения, выключил телефон. Затем, посчитав это недостаточным, вытащил из него батарейку. От приема наркотика не осталось и следа. Ник подошел к роковому телефону и, быстро подключившись, набрал телефон Кузьмы.
– Быстро ко мне. Чтобы был через пять минут! – истерично заорал он в трубку.
– Я не успею, мне еще нужно… – начал было оправдываться управляющий.
– Уничтожу, сука старая! – рявкнул Малахитов, бросив трубку.
Через пять минут бледный Обносов вбежал в кабинет.
– Что случилось?
– Звонил отец. – Николай ненавидящим взглядом уперся в физиономию управляющего.
– Чей отец? – не понял Кузьма.
– Мой! – заорал что было силы парень.
– Ник, зачем так шутить? – На лицо мажордома легла тень растерянности.
– Ты что, сука, не понял, что я сказал?! – продолжал орать Малахитов. – На, смотри входящий!
Он бросил ему свой мобильный телефон. Тот поймал его и погрузился в изучение звонков.
– Какая-то нелепая случайность, – окончательно потерялся Обносов, увидев входящий звонок.
– Ты куда дел трупы, скотина?! – Взяв со стола увесистый бронзовый письменный набор, Ник угрожающе стал приближаться к своему преданному слуге.
– Коленька, ты чего? – испуганно попятился управляющий. – Я после того, как все было завершено, вывез трупы на Черное озеро и утопил.
– Почему тогда он мне звонит? – Уже будучи близким к истерике, Николай хотел услышать только то, что его успокоит и объяснит произошедшее. – Их трупы недавно достали же!
– Я сам ничего не понимаю. Ты только успокойся и положи этот прибор. Ты же знаешь, я предан тебе как собака, ведь это я помог тебе убить родителей, – воззвал к остаткам его разума перепуганный Кузьма.
– Убить? – продолжало трясти Николая. – Я же тебе говорю, это был мой отец. Я его голос узнаю из тысячи!
– Надо было тебе ехать со мной, тогда бы ты сам увидел, как тела отправились под воду, – немного успокоившись, управляющий начал осмысливать случившееся.
– А ты долго оставался на этом месте? – стал уточнять парень.
– А зачем, чтобы кто-нибудь меня там увидел? – пожал плечами Кузьма. – Нет, как только они пошли ко дну, я сразу же погреб к берегу.
– А если отец пришел в себя и выплыл? – затрясся Ник.
– После яда? – с сомнением покачал головой мажордом.
– А где он, оставшийся яд? – вспомнил Николай. – Надо его состав проверить; может, срок годности подвел?
– Кто же хранит улики? – удивился кандидат в мэры.
В этот момент мобильный снова неприятно завибрировал.
– Вот, пожалуйста, – побледнел Малахитов, взяв телефон в руки. – Опять отец. Поговори с ним сам.
– Алле! – с некоторым опасением вступил в разговор Кузьма.
– Кто это? – раздался голос старого хозяина.
– Это я, Кузьма, управляющий. – Мажордом для Ника включил телефон на громкую связь.
– А, это ты, Обносов, – сухо отреагировали знакомые тембры голоса. – Что, на мое место метишь? Для этого меня убить пытался? И ты, сынок, на отца с матерью руку поднял… Как после этого живешь? Не страшно? Чего молчишь? Ты же слышишь меня по спикерфону.
– Я? Я ни в чем не виноват, – выдохнул испуганный сын.
– Я тоже ни в чем не виноват, что вы, Иван Николаевич, как можно такую напраслину возводить, – сбиваясь, затараторил Обносов, вторя своему молодому подельнику.
– Ждите, скоро вы почувствуете, что такое расплата, – перебил его Малахитов-старший.
– А где вы и как Лида? – попытался выхватить побольше информации Кузьма, но телефон мэра запищал короткими гудками.
– Ну, что теперь скажешь? – нетерпеливо спросил Ник.
– Да, похоже на хозяина, – констатировал озабоченный управляющий. Затем он спохватился: – Но ведь я сам его труп сбрасывал с лодки. Может, этот телефон выпал из одежды Ивана, когда я его грузил в машину, а потом выгружал, и в лодке… Наверное, кто-то нашел телефон. Лодку я брал со станции проката.
– Тогда как ты объяснишь голос отца? Ты же слышал, – с надеждой продолжал допытываться Ник.
– В телефоне были сохраненные данные; нашедший мог понять, кому он принадлежал, вот и решил над нами посмеяться, – вымучивал подходящее объяснение Обносов.
– Посторонний не обвинил бы нас в убийстве, – сказал Николай, снова погружаясь в уныние и страх.
– Надо усилить охрану, – подумал вслух мажордом.
– Я завтра поеду на генетическую экспертизу, – вспомнил Николай Малахитов. – Если она подтвердит, что найденные тела принадлежат моим родителям, то этот звонивший – именно тот человек, о котором ты говорил.
– А если нет?
– А если нет, то нам конец, – задрожал голос у Ника. – Ты же знаешь моего отца, он нас с тобой порвет на кусочки.
– Это точно, – сдавленно подтвердил Кузьма.
На прощание было решено подключить адвоката Борисенкова, чтобы тот придумал комплекс защитных мероприятий и помог пролить свет на эту ситуацию.
– И возьму у телефонного оператора выписки по звонкам с телефона твоего отца, – перед тем как выйти за дверь, пообещал Обносов, – может, там что-нибудь подскажет нам об этом шутнике.
После его ухода Ник почувствовал себя немного лучше. Первый шок прошел. Вместе с окончанием действия наркотика пришло и понимание, что живых мертвецов не бывает, а значит, это чья-то злая шутка. Он поднялся к комнате Анжелы и отпер дверь. Девушка читала книгу. Он закрыл дверь на ключ, спрятал его в карман и присел на край кровати.
– Ну как, ты надумала?
Анжела молчала. Он придвинулся к ней ближе и заигрывающим движением погладил ее по ноге. Девушка отдернула ногу, словно к ней прикоснулась лягушка.
– Раз ты такая нерешительная, я сам за тебя буду решать. – Отвергнутый Малахитов чувствовал, что его снова переполняет злоба.
– Отпусти меня, и я никогда ни в чем тебя не упрекну, – попыталась вновь достучаться до его сердца девушка. – Хочешь, я уеду из города?
– Беременной? Нет! – отчеканил Малахитов, и по его взгляду Анжеле стало ясно, что он уже принял какое-то решение.
Выйдя от девушки, Ник позвонил начальнице управления социальной службы города Седовой, которая курировала и здравоохранение Хромовска.
– Мне нужно срочно встретиться с главным врачом роддома по личному делу, – сказал Малахитов.
– Что нужно? Младенец для усыновления или маленький донор? – с готовностью осведомилась жадная до денег дама.
– Наоборот, нужно сделать срочный принудительный аборт, так, чтобы не было вопросов у персонала. – Николай знал, что ей можно доверять разные тайны, так как она уже втянута в криминальные схемы продаж недвижимости несовершеннолетних.
– Девушка, наверное, наркоманка? – предположила Седова.
– Почему наркоманка? – не понял Ник.
– Потому, что нужно определить формальное показание к аборту для медкарты, – пояснила искушенная в разных сомнительных делах женщина.
– Ну да, значит, наркоманка, – определил дальнейшую судьбу Анжелы Малахитов.
Георгий уже собирался идти в школу, как ему на телефон пришло эсэмэс. Сообщение было от Анжелы. «Я сейчас вспомнила, как ты обрадовался, когда узнал о том, что я жду ребенка. А ведь, по сути, ты мне чужой парень. Спасибо!» Георгия бросило в жар. Это был жар оживающей надежды – ведь молодой человек сумел прочитать между строк сообщение, что у Анжелы с Малахитовым не все в порядке. Он побежал в школу, чтобы узнать у Ника об Анжеле. Однако Малахитова в школе не было. Федор с удивлением бросал взгляды на своего друга, который ерзал все уроки, однако, будучи воспитанным, не лез к нему с расспросами. К большой перемене в классе наконец появился Малахитов. Вокруг него сразу сгрудились одноклассники, выясняя события прошлого вечера и подробности ареста командиров восставшей молодежи.
– Завтра же вечером они будут освобождены, – уверенным тоном заверил одноклассников Николай.
– А не то мы городскую тюрьму штурмом возьмем, да? – заискивающе вторил ему Серега Длинный.
– Это точно, будет второе взятие Бастилии, – рассмеялся Малахитов, который в окружении смотрящих ему в рот ровесников снова обрел уверенность.
– Ник, а где сейчас Анжела? – протиснувшись в круг, поинтересовался Георгий.
– А тебе какое дело? – напрягся Малахитов.
– Мы с ней дружим, – потупился парень. – В спортинтернате и дома ее нет, вот я и начал волноваться.
– Не надо, она со мной, – недобро усмехнулся Ник.
– Я могу с ней встретиться? – продолжил гнуть свою линию Георгий. – Мне надо с ней переговорить.
– Нет, не можешь, – отрезал Малахитов, отвернувшись от него, тем самым давая понять, что разговор закончен.
– Ты чего? – толкнул его локтем в бок Федор, когда Георгий вернулся за свою парту. – С ума сошел, она его девушка! Тебя же могут прибить за нее.
Георгий лишь улыбнулся. Он не хотел пугать своего приятеля, который и так мог получить по шее за компанию с Георгием, если бы Малахитов решил отомстить ему за настойчивое проявление симпатии к его девушке. Он отошел в сторонку и, набравшись смелости, набрал телефон Анжелы. Она была недоступна. Вся эта ситуация, связанная с ее исчезновением, с каждым часом стала его беспокоить все больше и больше…
Нефедов все свободное от работы время проводил за выращиванием огурцов в своей просторной стеклянной теплице на задах участка. Огурцы он любил – и в салатах, и просто разрезанные вдоль и посыпанные солью, а что уж говорить о соленых бочковых огурцах под хорошую водочку… Вот и теперь, находясь на больничном, он с удвоенной энергией ухаживал за своими «пупырчиками», придумывая новые способы увеличения урожайности. Увлеченный своим любимым делом, он не сразу заметил, как в теплицу вошел его сын. На него было страшно смотреть. Грязный, с засаленными волосами, в неопрятной одежде, с темными кругами под лихорадочно блестящими глазами.
– Возвращение блудного сына, – грустно констатировал полковник.
– Я по делу, – нарочито независимо держался Нефедов-младший.
– И какие же дела у наркоманов? – не выдержал отец. – Наверное, такие же – наркоманские. Пришел денег на дозу клянчить?
– Перестань надо мной издеваться, – зарычал отпрыск. – Если бы не ты, у меня все было бы хорошо, а теперь плохо и мне, и тебе ничего хорошего не светит.
– Ты что, угрожать мне пришел? – начал возмущаться отец. – Давно порот не был?
– Оставь свои доисторические привычки! Ты уже получил один раз, мало? В другой раз вместо теплицы сам удобрением в земле окажешься, – пригрозил Карл.
– Пошел вон! – Мужчина с такой силой сжал деревянную палку граблей, что у него побелели пальцы.
– Я пришел сказать тебе, чтобы ты побыстрее отпустил арестованных ребят Малахитова. – Карл сорвал огурец и, надкусив его, бросил на землю, сплевывая остатки, словно съел что-то непотребное.
– Ты что, подлец, делаешь? – рассвирепел полковник полиции, видя такое неуважительное отношению к своему любимому детищу.
– А ты знаешь, что смытый в унитаз героин стоил больше, чем вся твоя гребаная теплица вместе с этим урожаем и говном, которым здесь все провоняло? – вспыхнул подобно спичке сынок. – Если ты не отдашь мне деньги, я тебе ее разобью, а огурцы передавлю!
В доказательство серьезности сказанного он оторвал новый огурец и, бросив его на землю, раздавил ногой.
– Ах ты ублюдок! Ты сейчас у меня его сожрешь! – отбросив грабли, кинулся на него отец, пытаясь схватить за волосы и ткнуть лицом в раздавленный огурец.
Карл стал бегать от отца по просторной теплице, срывая на бегу огурцы и обрывая леску, которую оплетали усы овощей.
Несмотря на возраст, полковник успел сделать подсечку и повалить сына на землю. Схватив одной рукой его волосы, другой он стал совать ему в рот огурцовую кашицу. Карл отплевывал раздавленные овощи и, улучив момент, укусил отца за руку. Полковник выпустил волосы сына, а тот, обезумев от злости, схватил лежащие рядом грабли. Первый удар пришелся точно в височную область. Нефедов-старший, охнув, завалился на бок. Сын продолжал один за другим наносить удары. Острые железные концы грабель при каждом ударе наполовину входили в голову полковника, орошая теплицу красными кровяными фонтанчиками.
– Ну вот, теперь ты сам, как овощ, – остановился наконец Карл.
Он пошел в гараж, где у отца был другой инвентарь. Взяв лопату, направился к теплице, однако, проходя рядом с коттеджем, увидел в окне мать, которая приветливо помахала ему рукой, зовя зайти в дом.
– Я отцу иду помогать в теплицу, – отказался сынок, стараясь не выдать своего волнения.
– Вы помирились? – еще больше обрадовалась женщина. – Я сейчас закончу на кухне и к вам подойду.
В теплице Карл обыскал одежду отца. Денег при нем не было, и поэтому он смог довольствоваться лишь дорогими часами и обручальным кольцом, которое долго не хотело слезать с пальца. Присыпав тело и подвязав назад оборванную леску, он поспешил вернуться в дом.
– Где отец? – встретила его на пороге дома мать.
– Вызвали на работу, – отвернувшись, чтобы глаза не выдали лжи, ответил Нефедов-младший.
– Странно, а я никакой машины из отдела не видела, – удивилась женщина, но потом обратила внимание на измученный вид сына. – Ой, как ты похудел, сынок! Пойдем, я тебя покормлю.
– Да, я только сполоснусь в душе. – Карлу не терпелось обыскать кабинет отца, где у него были запрятаны деньги для выплаты банку очередного платежа по кредиту.
– Ну, тогда уж и переоденься, – оглядела его замызганную одежду женщина. – Вон как за несколько дней извозюкался, джинсы все в бурых пятнах.
– Это я только что перепачкался в теплице удобрениями с землей, – испугался сын, понимая, что на одежде остались пятна крови его отца.
В кабинете, перерыв все ящики и книжные полки, Карл ничего не нашел, кроме иностранного пистолета, который отец принес домой с работы «на всякий случай». Скорее всего, он держал деньги в сейфе у себя на работе. Карл смотрел на тяжелую связку ключей, не понимая, что ему делать. Его взгляд скользнул по окну комнаты, и он увидел мать, идущую к теплице. Недолго думая, Карл взял найденный пистолет и, заткнув его за пояс, двинулся следом за матерью к тому же роковому месту, которое грозило сменить свое предназначение и стать семейным склепом…
Николай сдал образцы для генетической экспертизы сразу после школы. На душе стало немного спокойнее. «Теперь я получу научное подтверждение, что мой отец мертв», – думал молодой человек. И хотя каждый новый звонок заставлял его вздрагивать, телефон он больше не выключал. Малахитов заехал в предвыборный штаб своего управляющего как раз в тот момент, когда служба безопасности выдавала Кузьме Сергеевичу информацию с телефона Малахитова-старшего.