– А как же я? – заморгал Бенеш.
– Поехали с нами. Все равно, сидя на месте, не станешь настоящим колдуном.
– Ну да, верно-верно, – взгляд рыжеволосого вновь стал расплывчатым, речь превратилась в бормотание: – всегда хотел стать, и еще стану таким же великим, как учитель… но что с собой взять?
– Собирайся, – Саттия, похоже, догадалась, как нужно обращаться с учеником мага. – Уже темнеет, а я бы хотела покинуть пределы Гюнхена до ночи. Бери деньги, ценности и все, что сможешь увести на лошади.
Бенеш кивнул, метнулся к двери за камином, исчез за ней. Донесся грохот, стук, на втором этаже затопали шаги:
– Вот тебе и раз, – сказал Олен, поглаживая живот, в который ничего не попадало с самого утра, – думали получить тут ответы на вопросы, а вместо этого обзавелись новыми проблемами.
– Бывает, – кивнула девушка.
Вернулся Бенеш с большим заплечным мешком. Метнулся к шкафу и остановился в задумчивости, закусив губу.
– Все это забрать не получится, – заметила Саттия. – Решай, что самое ценное.
– Конечно, великий труд Акрисия «Начала Истинного Алфавита»! – уверенно заявил ученик мага и снял с полки здоровенный том в черной коже с серебряными уголками.
Олен хмыкнул, Саттия закатила глаза.
Бенеш собирался нервно, суматошно, бегал из комнаты в комнату. То начинал складывать в мешок куски металлов, то опять выкидывал их на место. Саттия наблюдала за происходящим с нарастающим раздражением.
– Хватит! – не выдержала она, когда ученик мага приволок со второго этажа двуручный меч с волнистым узором на лезвии и крестообразной гардой. – Ты что, умеешь биться этой штукой?
– Ну… это, нет… – Бенеш покраснел. – Но я подумал, что раз вы с оружием… мне стыдно… я сам могу за себя постоять, да!
– Брось его, – приказала девушка. – Деньги не забыл? Все, без чего нельзя колдовать, в мешок положил?
– Да, вот еще книга… – Бенеш метнулся к полке, – «Великий бестиарий алионский». Его составил учитель моего наставника…
– Бери его и пошли, – Олен покачал головой. – Откуда ты только такой взялся?
Ученик мага понял вопрос буквально и начал рассказывать о себе. Пока шли до конюшни и седлали мышастого мерина, он сообщил, что родился в городе Ордисе на берегу Деарского залива. Что отец его, торговавший тканями, пятнадцать лет назад разорился. Бенеш стал помощником в лавке одного из соседских купцов, а потом проезжающий через Ордис колдун заметил в веснушчатом отроке искру магического таланта.
– Родители тогда уже умерли, так что я с радостью согласился уехать, – шмыгнул носом ученик мага. – И сейчас об этом не жалею, да! И я еще всем докажу, что учитель не зря меня учил!
– Конечно, докажешь, – кивнула Саттия и вывела Чайку из конюшни. – Но для начала мы живыми выберемся из этого города. Как быстрее доехать до ближайших ворот?
– Вдоль стены на север, – ответил Бенеш, следуя за девушкой. – А куда мы поедем потом?
– Темный корпус силен тут, около гор. На юге о нем почти не знают. Так что двинемся туда.
Олен, ждущий снаружи, успел влезть в седло, и нетерпеливо поглядывал на спутников.
– В Ланийскую марку? – ученик мага с грацией страдающего ожирением медведя влез на коня.
– Нет, ее мы объедем, – Саттия вскочила в седло, и они выехали на улицу.
Поздний вечер перетек в ночь, дневная жара ушла, но духота не думала исчезать. Над Гюнхеном словно повисло густое облако из запахов и пыли, через которое с трудом просвечивали звезды. Из-за крепостной стены на западе выглядывал белый рог месяца, похожий на острый коготь.
Стук копыт глухо отдавался на пустой улице. Олен напряженно вглядывался в тени около зданий, ладонь не снимал с рукояти меча. Многие дома на восточной оконечности улицы Медников были освещены. Оттуда доносились приглушенные голоса, на мостовую падали блики от факелов.
Стена надвинулась, выросла, открылось пустое пространство перед ней, заросшее крапивой.
– Направо, – подсказал Бенеш, будто Саттия могла спутать стороны света. Они свернули, улица Медников осталась позади. Потянулись приземистые, точно вросшие в землю домики.
Тут, у городской стены, на самой окраине, шла своя жизнь. Что-то шуршало в крапиве, среди убогих хибар двигались темные фигуры. Не отпускало чувство, что из мрака за всадниками следят. По спине Олена тек холодный пот, Бенеш вертелся в седле, как угорь на сковородке.
Небо впереди заслонила зубчатая «корона» башни, стал виден пятачок света перед ней. Через полсотни шагов сделалось ясно, что падает он из окошек пристроенной к башне караулки, и что внутри, судя по воплям и хохоту, совсем не скучают.
– Как мы проедем? – заморгал Бенеш. – Все же заперто.
– Я договорюсь, – Саттия, не смутившись засовом на воротах, спрыгнула с коня и уверенно направилась к дверям караулки. Остановилась около них и постучала, хохот мгновенно стих.
– Какая она смелая, – завистливо прошептал ученик мага. – Не думал, что бывают такие девушки…
– Эй, кто там? – дверь открылась и взорам предстала усатая, осоловела моргающая рожа в надвинутом на самые глаза шлеме.
– Твой шанс заработать, – в руке Саттии блеснула серебряная монета.
– Ага, – стражник выбрался наружу целиком, представив на обозрение обтянутое гербовой туникой брюхо и невероятно грязные сапоги. – Взятка по законам нашего города карается плетьми. По десятку за каждый ливр.
Олен подумал, что случилось невероятное – они наткнулись на честного стражника.
– Но здесь мы имеем дело не с ливрами, а с геденским грошом, – на усатой роже появилась ухмылка. – Точнее, с двумя. Так что это не взятка, а подарок, сделанный по доброхотному велению души…
Можно было только подивиться изворотливости прячущегося под шлемом ума. Саттия вытащила еще одну монету, обе они исчезли в карманах усача. Стражник сунул голову в дверь и рявкнул:
– Матей, Рондик, а ну сюда! Нужно открыть ворота, чтобы проверить, не затаился ли за ними враг!
Из караулки выбрались еще двое бравых гюнхенцев. Хотя на ногах они держались не совсем твердо, при виде всадников не изъявили удивления, а резво бросились снимать засов. Последовало несколько мгновений дружного пыхтения, сопения и топота, после чего окованный железом брус оказался на земле. Заскрипели петли, ворота приоткрылись, сделав видимой освещенную лунным светом дорогу.
– Вперед, – Саттия пришпорила Чайку, и та рванула, едва не сшибив наземь усатого стражника.
Олен проскочил в ворота следом за девушкой, последним оказался Бенеш. Но он довольно быстро догнал Рендалла, поехал рядом. Когда Гюнхен скрылся за холмом и потянулся лес, ученик мага нагнулся поближе и спросил:
– А почему мы не можем двинуться в марку? Она ближе всего, и там мы точно окажемся в безопасности.
– Саттии нельзя там появляться, – ответил Олен.
– Понятно. Наверное, убила кого-нибудь, – и Бенеш посмотрел в спину скачущей впереди девушки с уважением и страхом.
Три всадника мчались по дороге на юго-запад. Стучали копыта, и покачивался в черном небе серебряный кораблик месяца.
Глава 8. Гномье чутье.
Велик и славен город Терсалим, лежащий на Жарком океане, в устье реки Теграт. Знаменит огромным портом, куда заходят стремительные корабли гоблинов, тяжелые и богато украшенные парусники старших эльфов. Изредка заплывают неуклюжие галеры, сооруженные в гаванях белых гномов. Не редкость тут и суда, построенные людьми из северных земель – в Безарионе, на островах Закатного архипелага и в доках Норции, чьи флибустьеры известны по всему Алиону.
Но такого корабля, какой показался из-за южного горизонта жарким летним днем, в Терсалиме не видели много столетий. Черный и блестящий, с закругленными бортами и выдающимся тараном, он словно не плыл, а летел над водой. И паруса на трех его мачтах были украшены гербом Солнечного острова – желтым диском, разрезанным на две части вертикально стоящим мечом.
Как только часовые на башнях форта, расположенного на острове в дельте Теграта, разглядели судно, поднялся переполох. Из казарм к стенам побежали лучники, прислуга потащила ядра к катапультам. В порту начали сниматься с якоря боевые галеры, на мачтах которых вились черные с синим полумесяцем флаги Серебряной империи.
Последний раз, когда нагхи приплывали к Терсалиму, все закончилось тем, что город едва не смыло непонятно откуда взявшейся громадной волной. Лучшие маги не смогли совладать с ней. После того, как вода отступила, выяснилось, что она разрушила дворец императора, а сам он погиб.
Тревога немного улеглась, когда стало ясно, что корабль с солнцем на парусе один. Галеры встретили его в миле от берега и преградили путь. На расположенную около носа одной из них площадку для лучников поднялся глашатай в темно-синем халате чиновника первого ранга. Над волнами разнесся мощный голос, способный перекрывать шторм и грохот сражения:
– Немедленно остановитесь! Или мы пойдем на таран! Немедленно остановитесь! Иначе мы пойдем на таран!
Никто на материке не понимал языка жителей Солнечного острова, и глашатай кричал на наречии людей. Известно было, что нагхи его знают и способны говорить на нем вполне сносно.
Паруса с желтым диском упали, черный корабль, выглядящий рядом с галерами быком около овец, замедлил ход и остановился. Та галера, с которой кричал глашатай, подошла к нему вплотную. Гребцы по команде втянули весла, борта соприкоснулись, вверх полетела веревочная лестница с крюками на конце. Бросавший ее матрос подергал, проверяя, как держится, и отошел в сторону.
Первыми по лестнице полезли солдаты – отчаянные «серые акулы», лучше всех в Алионе, кроме разве что гоблинов, умеющие сражаться при абордаже. Зазвенели легкие кольчуги, закачались сабли на поясах, полетели в стороны зайчики от шлемов с полумесяцем на лбу.
Капитан галеры перебрался на чужой корабль вслед за дюжиной «серых акул». И обнаружил, что солдаты выстроились вдоль фальшборта, а напротив, у средней мачты, замерли несколько фигур в глухих плащах с капюшонами.
Нагхи появлялись за пределами своих владений только в такой одежде.
– Приветствую вас от имени императора, да сохранят боги его от всех напастей, – сказал капитан сухо. – Сообщите цель вашего визита.
– Разве мы во вражде с твоим мессеном? Или со всеми людьми? – раздался шелестящий, неприятный голос непонятно из-под какого капюшона.
Капитана обдало морозцем, в глубине души шевельнулся страх. «Серые акулы» беспокойно задвигались. Все обитатели Терсалима слышали жуткие байки про жителей Солнечного острова, про их дикие ритуалы и жестокую магию.
– Этого я знать не могу, – проговорил капитан, – но у меня четкий приказ – выявить ваши намерения и, если они покажутся подозрительными, атаковать ваш корабль и потопить его.
– Это было бы глупо, – слова нагх выговаривал правильно, но звучали они из его уст как-то неприятно, – а что касается наших желаний, то мы всего лишь хотим высадиться на берег и двинуться дальше. А корабль уплывет обратно.
– Сколько вас высадится?
– Дюжина.
– Хорошо, – капитан не стал особенно задумываться, что именно нагхам понадобилось на материке, – тогда добро пожаловать в Терсалим. Но ваше судно должно уйти до заката.
– Будет исполнено.
Чувствуя, как трясутся поджилки, а по спине под одеждой течет холодный пот, капитан спустился на галеру. Когда на палубу спрыгнул последний из «серых акул», он велел отчаливать. Про оставшуюся на чужом борту лестницу вспомнил только потом, и не пожалел о ней.
В сопровождении двух галер корабль нагхов медленно прошел между фортом и Длинным островом. Обогнул слева Копейный остров, похожий сверху на наконечник копья, и повернул направо, к порту. Вечно кипящая на пристанях суета прекратилась, сотни глаз обратились в сторону черного, поблескивающего на солнце судна, на его высокие мачты.
Чужаку позволили пришвартоваться у дальней пристани, где пристают корабли, привозящие послов. Загрохотали сходни, и на причал одна за другой сошли двенадцать фигур в темных плащах с капюшонами.
Ростом они были невысоки, не выглядели опасными, но от них словно расходилась волна ядовитой вони. Люди, орки и гномы отступали с их пути, шептали молитвы и делали знаки от дурного глаза. Нагхи шли через запруженный народом порт в настоящем пузыре из пустоты.
А потом исчезли в сплетении городских улиц. Корабль постоял немного на месте, затем втянул сходни и двинулся в обратный путь. Лавируя против ветра, прошел между островами и вскоре скрылся за горизонтом. Комендант форта вздохнул с облегчением и велел подчиненным вернуться в казармы.
А нагхи двигались по городу целеустремленно и спокойно, показывая, что знают его хорошо.
Они посетили продуктовый рынок, где, доведя до обморока нескольких продавцов, запаслись орехами и изюмом. На конском торжище приобрели шестерых сильных коней, причем торговались не хуже гуртовщиков-орков, пригнавших скот из степи. Перед самым закатом через северные ворота Терсалима одна за другой проехали три телеги, на каждой сидело по четыре закутанных в плащи фигуры.
Стражники посмотрели им вслед и дружно сплюнули в пыль.
Саттия, Олен и Бенеш скакали всю ночь без перерыва. Ученик мага несколько раз заводил разговор о том, что неплохо бы остановиться и отдохнуть. Ему напоминали, что погоня может висеть на хвосте, и он умолкал. Не жаловался на неудобства, хотя видно было, что держаться в седле ему трудно.
Луна зашла в середине ночи, а к утру с юга натянуло туч, и пошел мелкий, совсем не летний дождь.
– Пора искать место для отдыха, – заметил Олен, обнаружив, что довольно хорошо различает кусты на обочинах, – и лучше бы под крышей.
– Согласна, – Саттия обернулась, стало видно ее лицо, запавшие глаза. – На первом же постоялом дворе останавливаемся.
Вовсю зачирикали птицы, и с востока приполз рассвет, тусклый и мрачный, как взгляд пропойцы. Дорога запетляла среди полей, и вывела к большому поселку, лежащему у переправы через реку. Среди простых сельских домиков обнаружился двухэтажный, с вывеской постоялого двора.
Въехавших в ворота поприветствовал завопивший с забора петух и сонный слуга, набирающий дрова из поленницы.
– О нет, – простонал Бенеш, слезая с седла, – никогда не думал, что это так… так больно…
– Ничего, скоро привыкнешь, – хмыкнул Олен, вспоминая о собственных недавних мучениях, и обратился к слуге. – Эй, приятель, есть у вас свободные комнаты и что-нибудь поесть?
– Сготовим чо-нить, – отозвался тот, – это легко… а комната только одна. Все мессены гномы заняли.
И он махнул в сторону стоящих около забора больших телег с окованными металлом колесами. За высокими бортами виднелся груз, прикрытый рогожами, торчали оглобли.
– Понятно, – Саттия поморщилась. – Да хоть одна. А насчет еды пусть там посуетятся, ладно?
– Я скажу на кухне, а вы подождите, сейчас конюшню открою, – слуга с дровами исчез внутри постоялого двора, но быстро вернулся. Заспешил к длинному сараю, на двери которого висел большой замок.
Открылся со скрежетом, дверь отошла, выпустив наружу запах сена и конского пота. Олен шагнул внутрь, увидел ряд стойл, торчащие из некоторых лошадиные головы, странно маленькие, с густыми и короткими гривами.
– Гномьи кони, – с первого взгляда определила Саттия, – а свободные места-то есть?
– Это как же? Есть, – отозвался слуга, – вот сюда пожалуйте. И овес отборный, и вода, а если до вечера задержитесь, то Торенс, это наш конюх, ваших лошадок еще и вычистит… За пару монет всего!
Олен снял со спины Кусаки седло, затем стащил уздечку, погладил коня по боку, тот в ответ негромко заржал и попытался цапнуть хозяина. Проследил, как слуга поставил каурому жеребцу ведро с водой, насыпал в кормушку овес. Затем выбрался во двор, подождал спутников. Вместе поднялись на крыльцо, вошли в главный зал постоялого двора.
Тесно поставленные столы были отскоблены до блеска, под ногами хрустела солома, за стойкой возился дородный круглолицый мужчина лет сорока, судя по виду – хозяин.
– Доброе утро, – улыбнулся он при виде гостей. – Присаживайтесь. Сейчас вам принесут поесть. Сначала то, что готовится быстро, затем что-нибудь более существенное… Эй, бездельницы, скоро вы там?
– Сейчас, все почти готово, – ответил звонкий женский голос из-за расположенной за стойкой двери.
Саттия выбрала небольшой стол, стоящий в углу у окна. Бенеш устроился рядом с ней, а Олен пролез к стенке. Меч в ножнах, чтобы не мешался, снял с пояса и положил рядом на лавку. Через мгновение из-за спины хозяина появилась круглолицая девица с подносом в руках. Сноровисто расставила по столу миски с еще дымящейся яичницей, нарезанной крупными кусками колбасой, и кружки с молоком. Желудок Олена нервно задергался.
– Если еще чего желаете – говорите, – сообщила девица, стрельнув глазками в сторону Бенеша, – а так у нас томится гречневая каша со шкварками. Если потерпите немного, то она будет готова.
Ученик мага залился краской, Олен пробормотал, чтобы кашу непременно несли, и они принялись на еду. Саттия наелась быстро, но из-за стола не ушла, осталась смотреть, как насыщаются мужчины. Притащили кашу, в зал начали сходиться постояльцы. За центральный стол уселись несколько чернобородых гномов в темно-зеленых кафтанах с меховой оторочкой, охваченных крест-накрест широкими ремнями.
Заказали пива, какой-то закуски, завели негромкую беседу. И тут Олен, как ни хотел спать, заметил обращенные в его сторону любопытные взгляды.
– Корни и листья, не нравится мне это, – пробормотала Саттия, когда двое гномов поднялись из-за стола и неспешно направились к людям.
Один из подгорных жителей был костляв по гномьим меркам, и одет просто. Зато другой мог похвастаться кинжалом в роскошных, отделанных золотом ножнах. В очень длинной бороде его посверкивали вплетенные кольца, грива седеющих темных волос опускалась на плечи, а ремни на кафтане были прострочены серебряной нитью.