— Мы воюем здесь не за вас, полковник, сэр. Мы воюем здесь с Великобританией, которая является нашим давним и извечным врагом. Само существование Британии угрожает целостности русского государства, любые агрессивные действия Британии в любой точке земного шара являются поводом для нашего вмешательства в ситуацию на противной стороне. Не так давно я находился в Персии — и воевал там в том числе и против британских разведчиков и диверсантов, которых они забрасывали с территории Индии для того, чтобы помешать нам восстановить разрушенную после гражданской войны страну. Теперь я пришел сюда, чтобы получить с британцев по счетам. Мы воюем на чужой земле только потому, что не хотим воевать на своей. И если вы надерете задницу кузенам, с нашей помощью или без — мы будем только рады. Да и мне — нужна ваша помощь. Баш на баш, полковник, так говорят у нас. У вас просто говорят — сделка?
— Получается, вы избрали американскую землю местом для своих разборок?
— В точку, сэр.
Я вскинул автомат, посмотрел в прицел — мы прошли больше половины пути.
— Месяцем раньше я бы набил тебе морду, за такие слова, парень, пусть ты, кажется и старше меня по званию — заявил Ругид
— А сейчас?
— А сейчас нам нужна любая помощь, какая только сыщется в этом чертовом мире. Бог ты мой, они сожгли Белый Дом, последний раз это происходило два с лишним века назад.[19] Они залили нашу страну кровью, они взяли нашу столицу и хотят захватить всю нашу страну. Поэтому — вот тебе моя рука, парень, простая рука честного техасского ковбоя, и клянусь, больше я не буду говорить на эту тему. Встретимся в Вашингтоне.
Я пожал протянутую руку. Это нарочитое действие возможно было сигналом для снайпера — если мы дойдем до дома и полковник не пожмет мне руку, то… Или наоборот. Но в любом случае — кажется, мы выяснили все между собой. И это радовало.
— Встретимся в Вашингтоне, сэр — ответил я — и это произойдет скорее, чем вы думаете.
Полковник проверил свое оружие.
— Расходимся парень. Ты знаешь тактику зачистки?
— Да, сэр. Возможно она немного не такая, как у вас — но меня учили этому.
— Тогда расходимся. В дом не заходи, дождись меня. И смотри не подстрели меня, мне лишняя дырка в заднице ни к чему.
— Удачи, сэр.
Зачистка — само по себе опасное мероприятие. Ближний бой, если вы увидели противника, а противник увидел вас — то кому-то из вас жить осталось меньше минуты. Тем более — у меня было не совсем подходящее для зачистки оружие — SCAR средней длины да еще с глушителем, мощное, сокрушительное на средних дистанциях — но не совсем точное. Поэтому — я забросил винтовку за спину, достал свой Browning FNP-45, который так славно послужил мне последнее время — и пошел по кругу, обходя нечто, напоминающее сарай, то ли для техники, то ли для сена.
Первым делом я обошел сарай с трех сторон — есть люди, которые предпочитают сразу вламываться внутрь — но я к таким не отношусь, я предпочитаю посмотреть, что находится снаружи, и только потом — заходить внутрь. На вид — сарай как сарай — не новомодный ангар из алюминия или нержавейки, а добротный сарай, доски видимо не покрашены, а пропитаны какой-то дрянью от гниения, отчего стали совсем темными, и кое-где как будто капельки краски, темного цвета. Сам ангар большой, даже очень большой, с другой стороны есть дверь, небольшая, чтобы человек прошел — заперта на висячий замок. Дальше — большой навес то ли для сена, то ли для молотьбы — но самого сена тут почти нет. Следы от колес, больших, рубчатых — но того, что их оставило не видно. Да, тут хранилось сено — следы сена на земле, вдобавок вон там — аккуратно сложена большая гора обрезков синтетического шпагата. Сено подбирали сеноподборщиком, он упаковывал его в такие вот тюки, потом их свозили сюда и оставляли. Потом — на пикапе забирали и разбрасывали скоту. А обрезки сложили, чтобы сдать потом. Аккуратные люди.
— Второй. Рейвен, что там у тебя.
— Ноль. Сарай, ангар, следы техники.
— У меня — навес для техники. Пустой.
— Я собираюсь войти в сарай. Один справлюсь.
— Понял. Я иду дальше.
Дверь я открывал аккуратно — хоть в такой вот патриархально-сельской местности вряд ли найдется умелец поставить растяжку — по-другому я открывать не умею. Открыл, присмотрелся — потом с пистолетом в руке проник внутрь.
Тут тоже было сено — но россыпью, под самый потолок. Старое по виду, не желтое — а почти серое…
— В сарае — чисто — доложил я
— Перемещайся ко мне, я кое-что нашел.
Осторожно, контролируя окна, я переместился к полковнику. Тот указал пальцем на перелесок, там я увидел зеленое пятно…
Черт, отлично сделали! Как будто специально готовились — перегнали всю свою технику в перелесок и там замаскировали. Если бы не ветер, сорвавший часть положенных для маскировки веток — могли бы ничего не заметить.
Два трактора, оба зеленые, Джон Дир, не самые последние, но и не старые. Один средний, другой поменьше среднего — не монстры, что пашут техасские прерии, там движки по шестьсот — семьсот лошадей стоят, как судовые. Выглядят неповрежденными.
Я обломал листья с ветки, сунул импровизированный щуп в один бензобак, потом в другой. Пусто. Всю солярку слили.
— Пусто сэр.
— Вижу. Возвращаемся к дому.
В дом мы заходили так: полковник первым, я его прикрывал с пистолетом. Судя по тому, как полковник открывал дверь — он знал, что делает, и ему пришлось немало времени провести на тренажерах для ближнего боя, отрабатывая тактику проникновения в помещения.
Чистенький, ухоженный североамериканский дом — мне они не нравятся, потому что они не каменные, а рейка с утеплителем на каркасе — но для североамериканцев, у которых здесь нет настоящей зимы — сходит и такой. Половичок на входе — вытирайте, мол ноги, не несите грязь в дом. Какая-то коробка на середине лестницы — тащили второпях.
Записку мы нашли на кухне. Приложенную ножом.
Лора, мы отправились на юг вместе со скотом. Дядя Дейв жив, он звонил нам, все в порядке. Если приедешь, передай привет Нику, сорванцу, с которым ты любила прятаться на сеновале. Папа.
— Как думаешь, парень, под навес можно будет загнать самолет? — спросил полковник.
Я же подумал о другом. Кому неведомая Лора, видимо, фермерская дочь, отправившаяся на обучение в город, должна передавать приветы, если все откочевали отсюда?
Нет, господа североамериканские фермеры, все-таки ваши хитрости — ничто для русского морского офицера со спецподготовкой. Тоньше надо намекать, тоньше.
— Сеновал…
— Что?
— Идемте за мной.
На сеновале, том самом, заваленном сеном, я взялся за вилы, удобные, с коротким держаком, начал скидывать сено, наваленное тут стогом. Через несколько охапок зубцы вил наткнулись на что-то металлическое — и полковник, поняв, что происходит, принялся мне помогать руками.
Через несколько мину — нашему взору предстал пикап Форд-5500 с одинарной кабиной и бортовым кузовом, предназначенным для перевозки сена. Откопав его, я заметил что двери нарочно приоткрыты, сунулся в кабину — и обнаружил там дробовик Винчестер — 1200, несколько коробок с патронами, который заботливые родители оставили для дочери. В бардачке — еще и пистолет, Кольт-1911 и две коробки с патронами. Ключ в замке зажигания, поворачивай и поезжай.
— Полный бак — сообщил полковник, прокопавший траншею до бака.
— Сольем?
— Зачем? — пожал плечами Ругид — это дизельный Камминс, у него сил не меньше, чем у трактора. Дотащит только так, на некоторых станциях такие вот пикапы, поставленные на рельсовый ход — даже маневровыми тепловозами работают.
— Поверю вам, сэр.
— Не надо — предупредил полковник, увидев, что я собираюсь завести — сейчас я кликну пару крепких парней, и мы вытолкаем его отсюда. Еще пожара не хватало…
С четверыми морскими пехотинцами пришедшими к нам на помощь, мы вытолкали тяжелый пикап, скорее даже не пикап, а фермерский легкий грузовичок[20] из сарая, дизель схватился с первой попытки. Морские пехотинцы залезли в кузов, чтобы не чапать до места посадки пешком, я машинально прикинул, и понял, что в этот кузов влезем все мы, да еще и место для боезапаса останется.
На дороге уже собрались машины, которые здесь пусть редко, но проезжали. В машинах были североамериканцы, все они предлагали помощь. Я занервничал от того, что операция может быть раскрыта — но полковник быстро нашел с добровольными помощниками общий язык, заодно узнав, что в Саванне и Маунт Плезант англичане, но в мелкие порты они вроде как еще не сунулись. И то — хорошо.
Североамериканцы, только что бежавшие вглубь страны, в центральные штаты, в нутряную Америку — увидев полковника морской пехоты, выразили горячее желание сражаться, кое у кого было даже боевое оружие. Морские пехотинцы в САСШ — один из фетишей, максимально мобильные и подготовленные войска, малыми силами добивающиеся того, чего некоторые не могут добиться и гораздо большими. Полковник объяснил добровольцам, что пока помощь нужна только в том, чтобы отбуксировать приземлившийся самолет вон до того места, а дальше они должны спасаться, как им и было приказано. Все некомбатанты должны находиться вне зоны боевых действий, а о защите страны позаботятся профессионалы. Закончил свою короткую речь он сакраментальным «встретимся в Вашингтоне», что было встречено нестройными, но искренними аплодисментами. Вообще, североамериканский народ- при вторжении показал себя в основном с хорошей стороны, людьми, достойными своей земли и своего флага.
Самолет нам удалось отбуксировать за полчаса, прицепив его не к одному — а сразу к трем транспортным средствам, моментально нам предоставленным во временное пользование. Самолет зашел под ангар весь за исключением высокого, с хвостовыми плоскостями хвоста, его пришлось замаскировать брезентом. Объединенными усилиями из сарая вытащили все сено, замаскировали самолет как смогли. Без добровольной помощи простых граждан — нас на это ушло бы в два, а то и в три раза больше времени.
Напоследок, полковник написал и положил поверх записки еще одну, где указал, что машину они нашли, и она реквизируется в пользу Федерального правительства. В конце записки он извинился перед неведомой Лорой и подписал, что то, что они оставляют, возможно, поможет ей. Ружье и пистолет с патронами мы оставили на кухне, вместе с ними оставили трофейный британский карабин с боекомплектом к нему — четыре снаряженных магазина. Более чем нужная по нынешним временам вещь.
Затем, из найденного брезента, которым здесь укрывали сено, мы сделали что-то вроде навеса над кузовом Форда, чтобы сверху не было видно, что у нас в кузове. Перегрузили все снаряжение и оружие, какое смогли, а какое не смогли — раздали людям. После чего — мы направились на восток, а граждане Североамериканских соединенных штатов, в одночасье ставшие беженцами — на запад…
Ночь на 14 июля 2012 года Сэн-Симон, Джорджия
В городе англичан — и в самом деле не было.
Объяснялось это прежде всего тем, что у них не хватало сил на все. Они — морская держава, любая авианосная группа им жизненно важна. Это мы, русские, можем направить в открытое море все десять ударных авианосных групп, какие у нас есть — и не создадим угроз своей стране, потому что мы сможем защитить ее и на суше. Англичанам же было важно защитить свой маленький проклятый остров от возможной атаки русской палубной авиации, поэтому, они вынуждены были держать два авианосца в Восточной завесе и один — в западной завесе. Еще три авианосца были вынуждены контролировать восточное побережье САСШ, прежде всего Норфолк, основную базу североамериканского военно-морского флота, и часть северо-восточного берега, где сейчас происходили основные боевые действия за так называемую «большую восточную агломерацию». Западный берег контролировали японцы — но и там британцы были вынуждены держать свой авианосец, потому что японцы могли в любой момент переметнуться, по своим соображениям или под угрозой нападения и бомбежки Токио. Оставшиеся — вынуждены были выстраивать завесу в Атлантическом океане, противодействуя (пока невоенными методами) выходящим на позиции русским ударным авианосным группам. Нельзя было забывать и о Священной Римской Империи Германской Нации — с укрепленных до предела бункеров на западном побережье Европы в плавание выходили субмарины, которых у германского флота исторически было больше, чем у любого другого. Не подводные атомные ракетоносцы, корабли судного дня — а небольшие, смертельно опасные охотники с торпедами и противокорабельными ракетами. Все хорошо помнили тотальную подводную войну, которую развернули немцы в ответ на действия Объединенного флота союзников в Мировую войну — и никому не хотелось повторения. Если германцы решат установить морскую блокаду Англии силами подводного флота — Англия просто вымрет от голода.
Все готовились к большому сражению, флоты маневрировали, стремясь занять наиболее выгодные позиции — и никто не знал, что начало этого сражения — зависит только от нас, от маленькой, русско-американской группы, продвигающейся сейчас к восточному побережью на бывшем фермерском грузовике, прикрывшись брезентом.
На въезде в город нас остановили национальные гвардейцы, у них была бронемашина и старый, оставшийся без топлива — но с исправной пушкой танк из резервов. Винтовки у них тоже были старые, со складов резерва — это были булочники и почтальоны в форме, которые в свое время польстились на льготы по налогам и небольшую доплату к жалованию, а сейчас из-за этого дьявол пришел за их душами и они попали на войну. Поговорив с ними, полковник Ругид выяснил, что в городе англичан и в самом деле нет, они видели истребители, которые определили как Харриеры и палубные Молнии — но они просто пролетали мимо и не бомбили. Судов они не видели и попыток высадиться не было — но вот в Чарльстоне, одном из крупнейших портов в этой части света — однозначно высадилась английская морская пехота. Их можно понять, англичан: сил мало, а Чарльстон — там и наливники, и огромные запасы топлива, которым можно заправлять в том числе и неатомные суда, и огромный контейнерный терминал, в котором добра — на всю метрополию хватит, если вывезти. Да и если… русские и германцы, скажем, начнут совместную операцию по переброске сюда своих наземных сил с танками — разгрузить танковозы можно будет только в нескольких портах по побережью, и если их занять, а при невозможности обороны взорвать…
Проблема оказания действенной помощи Америке усложняется. Хотя, на мой взгляд, самое действенное — асимметричный удар через Аляску в направлении Канады всеми силами, с переправкой танков тактическими, а не стратегическими средствами.
Ладно…
Проехав по улицам города, мы не нашли ничего кроме брошенных машин и следов поспешной эвакуации, которой англичане не препятствовали — мне вообще казалось что они хотели захватить столицу страны, подписать вассальный договор и прекратить все это, чтобы потом начать уже против России. Брошенные машины, самодельные плакаты, указывающие направление к пунктам эвакуации, заклеенные крест — накрест окна. Город патрулировали малочисленные части Национальной гвардии, патрули на два-три человека на реквизированных гражданских пикапах, несколько раз мы встречались с ними по дроге. Если бы англичане решили сюда высадиться — их ничего бы не остановило в продвижении вглубь страны. Кроме, разве что авиации и сковывающих действий с моря.
Рыбный порт находился, как это и положено порту — на самом побережье, в порту я заметил самые разные плавательные средства, от древних шаланд — до вполне современных яхт и рыболовных траулеров небольшого и среднего размера. Тут же было довольного много буксиров, как мне потом сказали — в этом порту была фирма, занимающаяся профессиональным ремонтом и обслуживанием двигательных установок, а это — именно то, что чаще всего требует обслуживания у буксира. Прямо у самого бетонного причала стояли ангары и здания из бетонных плит, они были огорожены забором из сетки-рабицы и имели удобные выезды на шоссе. Судя по количеству машин — рефрижераторов, и рефрижераторных полуприцепов, сейчас брошенных прямо здесь — здесь раньше принимали и перерабатывали рыбу.
— Разживемся рыбными консервами? — спросил я, ткнув пальцем в первое попавшееся здание.
— Черт… неплохая идея — сказал один из морских пехотинцев, тот самый Вермеер, который был у Ругида за правую руку — убил бы за сэндвич с тунцом.
— Черт, сэр, у нас полно возможностей убивать просто так… — сказал еще кто-то из морских пехотинцев.
Кто-то засмеялся — сейчас нет ничего лучше хорошего, чистого искреннего смеха, такой редкости в наши поганые времена.
— Кажется, приехали…
Наш Форд остановился около одного из зданий, на вид — такого же, как и все. Полковник вышел, огляделся по сторонам, внешне лениво — но я то знал, что он все подметит своим несуетным и внимательным глазом…
И я подметил — то, что одна из камер системы видеонаблюдения, установленная на здании, чуть повернулась, чтобы видеть нас. А это значило — что в отличие от многих других зданий здесь это — не заброшено.
— Что здесь?
Полковник Ругид обернулся, широко улыбаясь.
— Здесь пещера Алладина, парень. Держу пари, ты и не видал никогда такого.
— Сэр, вы так и не отдали деньги за мое предыдущее пари.
— Ах, да… Точно.
Сотня перекочевала из одного кармана в другой. Все равно — она мало чего сейчас стоила.
Полковник склонился над панелью системы контроля доступа и принялся нажимать на кнопки. Я попытался запомнить комбинацию — но бросил, слишком сложно, много цифр, да и полковник стоит так, что мне не видно половину панели.
Наконец, что-то едва слышно щелкнуло, и полковник открыл калитку в воротах, а потом и сами ворота.
— Двигаемся. Безопасно.
Мы подъехали к зданию из белых бетонных плит — и я еще кое-что заметил. Уж очень хорош бетон! В порту — тут и морская соль, и ветер, и перепады температуры — все здания или ржавые, или крошащиеся, очень агрессивная среда. Есть специальные марки бетона, они применяются, в том числе для тампонирования нефтяных скважин, при его изготовлении применяется так называемый «восьмисотый» цемент — но он очень дорог и ни один гражданский подрядчик не будет строить из такого. А вот военный — вероятно будет. Это похоже и не здание вовсе — а настоящее фортификационное сооружение!