– Действительно, очень странно! – проговорила Татьяна. – Ну, ты нас наконец пропустишь?
– А кто вы такие, чтобы вас пропускать? – не унимался Павлуша. – Как я есть свободный человек и жертва тяжелых ик… экологических условий, я могу вас пропускать или не пропускать… захочу – пропущу, захочу – не пропущу…
– А ну, свободный человек, вали отсюда! – И Татьяна легонько ткнула Павлушу в ухо.
Тот охнул, схватился за ухо и отскочил к стене, что-то обиженно пробормотав.
Наконец путь был свободен, и Татьяна остановилась перед обшарпанной дверью, обитой узкими деревянными рейками, на которых тут и там красовались следы потушенных окурков.
– Смотри, – испуганно прошептала Катя. – Дверь квартиры открыта!
– Блин! – Татьяна толкнула дверь, и она со скрипом распахнулась. – И правда… что за черт!
– Не входи туда! – взмолилась Катерина. – У меня нехорошее предчувствие!
– Да у тебя все время разные предчувствия! – отмахнулась Татьяна. – Если ко всем твоим предчувствиям прислушиваться, жить вообще невозможно будет. Никого там нет! Ладка, растяпа, наверняка дверь забыла закрыть!
– Не входи! – Катя вцепилась в Татьянин рукав и попыталась удержать новую знакомую, но та легко стряхнула ее руку и вошла в квартиру.
– Ладка, старая галоша, ты дома? – крикнула она в коридор.
Ей никто не ответил.
– Смотри! – прошипела Катерина, показывая на пол. – Смотри, это кровь! Точно, кровь!
По вытертому линолеуму через весь коридор протянулась цепочка темных капель.
– Пойдем скорее отсюда!
– Куда это я пойду? – проворчала Таня, уставившись на подозрительные пятна. – Некуда мне идти! Это у тебя – загородные дома и городские квартиры, а у меня, кроме этой халупы, ничего нет!
Она огляделась по сторонам, взяла в руку старый зонтик и решительно двинулась вперед, по подозрительному следу. Катя, едва дыша от страха, кралась вслед за ней.
Татьяна толкнула неплотно прикрытую дверь и проникла в кухню.
Кухня была крошечной, метра на четыре, и точно посреди нее, стоя спиной к двери, пританцовывала худенькая девушка в черных джинсах и голубой водолазке.
– Ты, свинья ушастая, почему не отзываешься? – гаркнула Татьяна, остановившись на пороге.
Девица продолжала самозабвенно танцевать, не обращая внимания на вошедших.
Татьяна ткнула ее зонтиком в спину.
Девица вскрикнула и обернулась.
– Танька, ну ты меня напугала! Разве можно так подкрадываться?! До инфаркта доведешь!
– Подкрадываться? – возмутилась Татьяна. – Да я тебе кричала, кричала, а ты не отзываешься!
– Чего?! – переспросила девица и вытащила из ушей наушники плеера. – А, черт, я музыку слушала! Хочешь послушать? Классный музон! – И она протянула Татьяне один наушник.
– Ты чего, растяпа, двери не закрываешь? Кто угодно может в квартиру зайти…
– А-а, это я сумку тяжелую тащила, руки были заняты, думала, сперва ее в кухню занесу, а потом вернусь и закрою дверь, да забыла… а потом музыку включила…
– Сумку? Тяжелую? Это что-то новое! А что это за кровавые следы на полу?
– Да это я мяса купила… будем мясо есть… новая диета, называется генеральская. Можно есть только мясо, зато сколько угодно… говорят, за неделю можно похудеть на пять килограмм… Наташка Киселева мне рассказала… правда, если она на пять килограмм похудеет, этого никто не заметит.
– Вот, познакомься – это Катя, – представила ей Татьяна новую подругу. – Она у нас пока перекантуется… у нее проблемы…
– Ладно, – девчонка пожала плечами. – Мне-то что… только уж ты сама думай, куда ее положить. Лада.
– Что? – переспросила Катерина, поскольку последнее слово явно было адресовано к ней.
– Лада меня зовут, – повторила девица.
– А! А меня – Катя…
– Ты не вегетарианка?
– Нет, а что?
– Тогда сейчас будем мясо есть. Генеральская диета, за неделю можно похудеть…
Вдруг за стеной раздался громкий вопль:
– Ты где шлялся, козел? Опять нажрался в сосиску?! Я тебе сказала – еще раз напьешься, выгоню из дома к чертям собачьим!
В ответ до них донеслось неразборчивое басистое бормотание. Следом за ним послышался грохот: женщина перешла к битью посуды.
– Мерзликины развлекаются, – сообщила Татьяна. – Еще минут сорок поорут, а потом мириться станут…
Она ударила в стену кулаком, с гвоздя сорвался прошлогодний настенный календарь с рекламой бессмертных духов «Шанель № 5», и крикнула:
– Зинка, зараза, заткнись! Не мешай приличным людям отдыхать!
– Это от чего тебе отдыхать требуется? – донеслось из-за стены. – Да ты в жизни дня не работала! Только шляешься по разным этим «тусовкам» с утра до вечера!
– Ты много работаешь! – отозвалась Татьяна. – Весь день через стенку телевизор орет! Все сериалы пересмотрела!
– Тебя мой культурный досуг не касается! Приличная она! Да ты – шалава подзаборная! Пробы ставить негде!
– Та-ак! – угрожающе проговорила Татьяна. – А если я сейчас лично к тебе заявлюсь и физиономию твою начищу?
– Вызываю полицию! – завизжала соседка. – Нанесение телесных повреждений с особым цинизмом!
– Танька, и охота тебе нервы портить? Кончай этот цирк, давай ужинать!
Лада не успела закончить фразу, потому что в прихожей залился тревожным звоном дверной звонок.
– Валентина! – испуганно вскрикнула Лада, побледнев, и почему-то уставилась на Катю. – Куда бы ее спрятать?
Звонок трезвонил, не переставая.
Лицо Лады медленно порозовело, она явно успокоилась.
– Нет, Павлуша! – проговорила она наконец.
– Точно, он! – согласилась Татьяна и направилась к дверям.
Катя удивленно смотрела на все происходящее из дверей кухни.
Татьяна спокойно открыла входную дверь.
На пороге стоял давешний пьяненький мужик, сидевший на ступеньках лестницы. Он с трудом удерживал равновесие, упершись левой рукой в кнопку звонка.
– Ну что ты трезвонишь, что трезвонишь? – беззлобно спросила Татьяна.
– Домой – ик! – хочу! – пробубнил Павлуша, неуверенно переступая с ноги на ногу.
– Вот и отправляйся к себе домой!
– А это где? – осведомился Павлуша с детским интересом. – Разве не здесь?
– Нет, не здесь! – Татьяна легонько толкнула его ладонью, Павлуша отлетел от двери и снова плюхнулся на ступеньки. Татьяна захлопнула дверь и вернулась на кухню.
– Он, когда напьется, Нинка, жена его, домой не пускает. Говорит, чтобы сперва протрезвел, прежде чем в семейный дом заявляться. Ну, он тогда на лестнице кантуется. Бывает, там и ночует. Так-то он безобидный, только если новый человек в темноте по лестнице идет, может с непривычки перепугаться.
– И часто он так… кантуется? – поинтересовалась Катя.
– Считай, каждый божий день, – ответила Татьяна. – Бывает, правда, Нинка его все же пускает домой. Это когда он после получки, при деньгах…
Она открыла подвесной шкафчик и достала из него стопку одноразовых тарелок.
Катя с удивлением наблюдала за ней.
– Удобная вещь, – проговорила девушка, расставляя тарелки на столе. – Мыть не надо, поел и выкинул…
Лада сняла сковородку с плиты и собралась разложить по тарелкам мясо, но в это время в прихожей снова раздался звонок.
– Снова, что ли, Павлуша? – проговорила Лада, застыв со сковородой в руке.
– Не, он раньше чем через полчаса не встанет, я его знаю! – ответила Татьяна. – И звонок не его!
Действительно, на этот раз звонок прозвучал коротко и решительно. Так обычно звонят люди, уверенные в своем неотъемлемом праве испортить хозяевам настроение.
– Неужели Валентина?! – Лада снова побледнела и попятилась. – Куда нам ее спрятать? – Она испуганно уставилась на Катю.
– Да нет, это не Валентина! – проговорила Татьяна, прислушавшись. – Да успокойся ты!
Она снова отправилась в прихожую.
На этот раз на пороге стояла небольшая аккуратная старушка в голубоватых, аккуратно завитых кудрях, с наивными светло-голубыми глазами. Открыв маленький, почти детский ротик, старушка неожиданно громким и хриплым голосом нетрезвого старшины-сверхсрочника заорала:
– Вы что же, паразитки, устраиваете?! Вы что же – думаете, я на вас управы не найду?! Я сорок пять лет в органах внутренних дел проработала, и я с вами разберусь!
– В чем дело, Варвара Захаровна? – спокойно осведомилась Таня. – Почему такой накал страстей?
– Она еще спрашивает! – проорала старушонка. – Вчера музыка до скольки играла?
– До одиннадцати! По закону имеем право!
– А вот и не до одиннадцати, а до десяти минут двенадцатого!
– Врете, Варвара Захаровна! Ровно в одиннадцать выключили!
– Ах ты, профурсетка бескультурная! Ты как с уважаемым человеком разговариваешь?
– Врете, Варвара Захаровна! Ровно в одиннадцать выключили!
– Ах ты, профурсетка бескультурная! Ты как с уважаемым человеком разговариваешь?
– Как вы со мной, так и я с вами. Если хотите, чтобы вас уважали – научитесь сначала других уважать! А по поводу музыки – сколько сейчас на ваших часах времени?
– При чем тут мои часы? – пробубнила старуха, однако несколько сбавила тон.
– Ну, сколько, сколько?
– Допустим, четверть шестого!
– Выкиньте свои часы. Сейчас без одной минуты пять…
– Это ты свои часы можешь выкинуть, профитроля несчастная! Мне мои часы сам товарищ полковник Семиногов вручил, за безупречную работу! Еще в одна тысяча девятьсот…
– Вот я и говорю – давно пора их выкинуть! Ладка, включи радио! – Последние слова Татьяна бросила через плечо.
Лада молча протянула руку к радиоприемнику, щелкнула клавишей…
– Московское время семнадцать часов, – раздался из приемника голос диктора.
– Вопросы имеются? – холодно осведомилась Татьяна и попыталась закрыть дверь.
– А тогда другой вопрос, – засуетилась старушонка. – А тогда насчет протечек, это вы меня сколько раз уже заливали… это сколько же можно безобразия нарушать…
– А насчет протечек – это вы не по адресу, это вы, пожалуйста, к хозяйке обращайтесь, – резко оборвала ее Татьяна. – Мы ей тоже говорили, что ремонт сделать надо…
Старушка всплеснула руками, собираясь что-то возразить, и при этом на мгновение утратила бдительность. Татьяна воспользовалась ее оплошностью, захлопнула дверь и вернулась в кухню.
– Ну, мы будем наконец есть? – проговорила она, голодным взглядом окидывая стол. – Давай свое мясо…
Но в этот момент зазвонил мобильник Лады.
Она схватила его, бросила взгляд на дисплей и прижала палец к губам. Затем поднесла телефон к уху и заворковала:
– Да, Василиса… конечно, Василиса… поняла, Василиса… успеем, Василиса… третьего? Ну, мы подумаем… обязательно… хорошо, Василиса! Все понятно! – Она выключила мобильник и повернулась к Татьяне: – Все, ужин отменяется! Василиса звонила, сегодня у нее полный сбор!
Татьяна с сожалением посмотрела на мясо.
– Может, сначала все-таки пожрем?
– Не успеем! – остановила ее Лада. – Через час надо быть на месте! Ничего, там нас покормят. У Василисы всегда хороший фуршет. Только она просила, чтобы мы третьего с собой взяли! – И она с сомнением уставилась на Катю.
– Ее? – Татьяна покачала головой. – Да нет, у нее рост не тот… и вообще ей лучше из дома не высовываться. Ладно, Василиса обойдется. Мы поедем, а ты посиди тут одна… если Павлуша снова заявится – ты с ним не церемонься, дай ему в лоб, он и отстанет… если Варвара – пошлешь ее подальше…
– А если Валентина? – с детским испугом проговорила Лада.
– Если Валентина – это, конечно, хуже… – вздохнула Татьяна. – От Валентины так просто не отделаешься…
– Можно не открывать… – с сомнением протянула Лада.
– Не открывать! – передразнила ее Татьяна. – Ты что, у нее же свои ключи!
– Да кто такая эта Валентина? – поинтересовалась Катя. – Почему вы ее так боитесь?
– Хозяйка! – вздохнула Татьяна. – Хозяйка квартирная! Дело в том, что мы ей за два месяца не платили… если она придет – будет кошмарный скандал. Особенно если она тебя увидит. Она в этом смысле очень строгая – чтобы никого постороннего… если, говорит, у вас третий человек живет, так я и деньги брать за троих буду!
– Вот зараза! – вздохнула Лада.
– Ну, она, может, и не придет… – закончила Татьяна. – А Павлуше дашь в лоб…
Катя представила, как она будет выпроваживать здоровенного Павлушу, и настроение у нее еще больше испортилось. Татьяне хорошо говорить, она любому может запросто «дать в лоб», а Катя даже в детстве не могла дать сдачи дворовому хулигану Вовке Единичному, который с третьего класса не давал ей проходу…
– А вы куда поедете? – поинтересовалась она.
– Да это Василиса звонила, – начала Лада. – Она отвечает за заполнение залов…
– За что? – переспросила Катя.
И Татьяна вкратце объяснила ей специфику некоторых светских мероприятий.
На всевозможных фестивальных просмотрах, модных показах и прочих массовых тусовках очень важно, чтобы в зале не зияли пустые места. Если половина или хотя бы четверть мест будут пустовать, это непременно попадет в телевизионную хронику, и конкуренты раструбят, что мероприятие не удалось, на него никто не пришел. Поэтому, чтобы избежать подобного казуса, специальные люди отвечают за заполнение зала подходящей публикой.
Во время кинофестивалей они приглашают студенток киноинститутов – симпатичных девушек, которые имеют в своем гардеробе приличные платья и могут заполнить свободные места в зале, украсив собою телевизионную «картинку». Девушки с удовольствием ходят на эти показы – и кино посмотришь, и на людях покажешься, а может, и познакомишься с кем-нибудь из звездной тусовки. Кое-кто из студенток таким образом даже устроил свою судьбу.
На показах мод с теми же целями приглашают девушек, вращающихся вокруг модельного бизнеса. И Лада с Татьяной тоже попали в списки такой массовки.
– Василиса нам звонит время от времени, когда ей нужно зал заполнить… а там интересно, и фуршет обязательно будет…
– А во что вы одеваетесь? – поинтересовалась Катя, оглядев своих новых знакомых. То, что на них было надето, вряд ли соответствовало даже не очень строгому дресс-коду.
– Так это же Василиса! – пояснила Таня. – Она в модельном агентстве работает, у них там дежурных шмоток полно. А мы с Ладой подходящих размеров – высокие и худые, поэтому она нас и приглашает… нам все их тряпки подходят. – Она еще раз с сожалением взглянула на мясо, сглотнула слюну и закончила: – В общем, остаешься на хозяйстве. Ужинай и отдыхай. Насчет прочего мы тебя проинструктировали: Павлуше – в лоб, Варвару послать подальше… главное, не перепутай!
Катя представила, как она останется одна в этой неуютной крошечной квартирке с халтурными картонными стенами, со всеми этими Павлушами, Варварами, Мерзликиными и прочими местными жителями, и ей стало по-настоящему страшно. Она даже таинственного черного «Лексуса» не так боялась, как этой незнакомой, невыносимой, на ее взгляд, жизни. Матерные надписи на стенах, запах кошек, подгорелых щей и застарелого перегара, протечки, ругань, звуки бурного скандала и еще более бурного примирения, доносящиеся из-за стены… Катя не представляла, как люди могут жить такой жизнью!
Ее собственная жизнь была до сих пор красивой и уютной, ее окружали внимание и забота. В детстве и юности, в родительском доме, не было, конечно, такой роскоши и изобилия, как в их с Виталием загородном доме, но и там все было аккуратным, чистым, благополучным. Все уважали друг друга, заботились о близких и старались сделать их жизнь как можно приятнее. А уж Катю любили и баловали все.
Когда отец умер, мамина жизнь стала гораздо труднее, но Катя к тому времени была уже замужем, так что с материальной стороной дела проблем не возникало. Для нее же забота родителей сменилась заботой мужа о ней…
В общем, ей до сих пор не приходилось сталкиваться с непривлекательной изнанкой жизни.
– Может быть, я с вами поеду? – жалобно проговорила Катерина.
Таня посмотрела ей в глаза и, должно быть, поняла охвативший Катю ужас.
– Ладно, – ответила она со вздохом. – Что с тобой поделаешь… собирайся!
– Рост у нее не вполне… – огорчилась на этот раз Лада. – Ну, ничего, Василиса что-нибудь придумает… если ничего подходящего не найдет, в крайнем случае булавками прихватит.
Лада скрылась ненадолго в ванной, а Татьяна вынесла Кате утепленную джинсовую куртку. Куртка была Кате так длинна, что захотелось прорезать дырки в рукавах, примерно на уровне локтя, чтобы вытащить руки.
– Зато тепло, – вздохнула Татьяна, – я эту куртку люблю.
– Слушай, – помедлив, решилась Катя, – я хотела спросить… Зачем тебе все это нужно? Ну, модельный этот бизнес? Ты такая умная, смелая, решительная, дерешься ловко… Неужели другой работы не можешь найти? Чем курьером бегать… Так хочется по подиуму пройтись? Что там хорошего-то…
– Хочется, – вздохнула Татьяна, – сколько себя помню, вечно меня за мальчишку принимали. Высокая, сильная, айкидо занималась… Так хочется женщиной быть… настоящей женщиной, красивой, желанной… чтобы платья, каблуки… Ну, наймусь я в охранники – возьмут, конечно, еще бы не взять. Да только кем я буду? Вроде няньки при бизнесмене каком-нибудь толстопузом. Так всю жизнь и проведешь, каких-нибудь богатых козлов опекая… Знаешь, как меня один парень назвал? Рэмбо в юбке! А если, говорит, буду не в юбке, а в штанах, то вообще непонятно, чем я от мужика отличаюсь.