Он молчал. Она не заметила, как всё изменилось. Не двигался, не уклонялся, а просто выпрямился ещё больше и начал медленно разводить руки, словно хотел сдаться. Это подстегнуло её. Она не собиралась прощать и миловать.
- Я предупреждал: не надо, Пирр, - холодно сказал он, развёл руки шире, запрокинул голову к небу, набрал полную грудь воздуха и... просто выдохнул. Всего лишь. Ничего более... Но этого хватило, чтобы потушить её огонь, заморозить пальцы... Казалось, и ноги приросли к земле. Она чувствовала иней на ресницах. Чувствовала, как слиплись, превратившись в сосульки, волосы. Она в страхе прикоснулась к ним ладонями - и они сломались, её прекрасные длинные волосы... И тогда она закричала, заревела, как раненый зверь, пытаясь вызвать внутри хоть искру, но ничего не получалось.
- Что ты натворила, Пирр? - кричала Ивайя.
Оказывается, на сполохи и молнии сбежалось полдолины. Все, кто усёк и успел, толпились позади - видели и слышали почти каждое слово.
- Этот поединок ты проиграла, Пирр, - твёрдо сказала сестра, неловко погладила по коротким волосам, почти как отец в детстве, и, взяв её за руку, поволокла домой.
Люди расступались и уступали дорогу. Она не смела ни на кого смотреть. Лёд таял на солнце, промокшее платье облепляло её, как кожа. С волос и носа текло. Да из глаз тоже, но вряд ли кто понял, что Пирр плачет... может, впервые в жизни...
До конца дня она не высовывала нос из дома, а ночью уехала назад, поклявшись уничтожить грязного выродка Геллана. Не убить - нет. Слишком уж хороший и лёгкий путь для этого гайдана. Унизить, поставить на колени, лишить всего самого дорогого. Чтобы понял и прочувствовал страх, боль, отчаяние каждой пядью своего тела, сердца, ума и души...
Смотрит в огонь и ласкает его ладонями. Здесь, в этом замке, увидела она знамение о небесном грузе.
Кусает губы до крови и хмурит брови. Если не ей предназначался груз, то почему пришло видение? Чтобы ещё раз унизить и столкнуть с мерзким выродком?.. Напомнить, что до сих пор не сдержала своего слова и пора бы исполнить задуманное много лет назад?..
Лерран переоценивает себя, если думает, что какая-то девчонка не способна перевернуть мир. Тем более - чужая девчонка. Он откровенно издевался, когда рассказывал о небесном грузе. Самовлюбленный гайдан.
Ей не хватало информации. Не хватало терпения ждать, и поэтому, глядя в огонь, решила действовать. Завтра, как спустится ночь...
Глава 50
Беседы среди ночи. Пиррия
- Пиррия!
Тёплые объятия и радость, искренний смех и удовольствие с примесью тоски. Здесь её ждали и ждут - удивительное открытие, почти откровение.
Почему старшая сестра рада видеть её?.. Кажется. что не было долгих лет разлуки, что только вчера она ушла отсюда и снова вернулась в дом, где её любят.
- Ивайя... - легко прикасается к огненным волосам сестры и любуется её лицом: она стала старше, более зрелой, но расцвела, как цветок. - Как долго я тебя не видела...
- Могла бы приезжать почаще, - упрекнула мягко, - ты же теперь рядом, но до сих пор не желаешь навещать родные места.
- Как-то было не до того, - она отводит глаза и оглядывает дом. Ничего не изменилось. Годы идут, а здесь время будто застыло.
- Ну да, ну да, - кивает Ивайя и пытливо заглядывает в душу.
- Я смотрю, в Долине многое изменилось, - переводит разговор в нужное русло, скрывая под скорлупой то, что могла бы ненароком прочесть сестра.
- О да-а-а! - Ивайя насмешливо закатывает глаза и тараторит, поспешно вываливая новости.
Про властительного выродка Геллана. Про небесный груз в виде девчонки Дары. Про ткачиков и строительство новых домов. Про радужную краску, битву с кольцеглотом...
- По-моему, вы очарованы девчонкой.
- Забавная, - поддакивает Ивайя и снова пытается заглянуть глубже, чем положено. - Одно знаю точно: зиму мы переживём.
- Откуда такая уверенность?
Рыжеволосая Ивайя пожимает плечами:
- Откуда и всё берётся в этом мире. Мне кажется, ты не рада новостям. Что тяготит тебя, Пирр? Неужели дурацкая детская история с поединком зацепила тебя настолько? Пришла под ночь, не стала ни с кем общаться... И, думаю, уйдёшь, когда Долина уснёт. Ты даже отца не захотела увидеть, а он вспоминает о своём маленьком огоньке и скучает.
Пиррия сжимает кулаки. Как она смеет лезть в душу и разглагольствовать о том, чего не понимает!
- Никто не вспомнит о поединке, Пирр. Кто-то уже забыл, а многие не столь злопамятны. Особенно Геллан. Забудь обиды, выкинь мусор из души и живи.
- Ты не понимаешь... ничего не понимаешь... - шипит она горячо, не сдержавшись.
- Понимаю. Почему же не понимаю. - сестра смотрит с жалостью и проникновенно. - Или ты думаешь, что низшим меданам не дано увидеть, что творится в душах великих сайн? Даже если эти самые души тщательно прячутся и маскируются?.. Я твоя сестра, Пирр, и знаю тебя лучше других. Мама не хотела бы видеть тебя такой.
Пиррия взрывается до маленьких молний в кончиках пальцев:
- Мама?! Да что ты знаешь о том, какими бы она хотела нас видеть?! Тебе было десять, мне три, когда она ушла. Ушла внезапно, не оставив наследия и последнего слова!
Ивайя смотрит как-то странно, некоторое время молчит, пережидая, когда немного утихомирится пламя.
- Ты не помнишь... А чего-то и не знала никогда. Мама была не огненная. Её стихия - твердь. Она... любила всё живое. В её руках оживали слабенькие новорождённые телята, а от прикосновений буйно шли в рост растения... Она учила созиданию, нас, огненных. Говорила, что сила - любая - должна творить, а не разрушать. Ей было очень тяжело жить среди огня. Но больше всего на свете она любила свои три огонька...
Пиррия вдруг поняла, что это начало. Дурнота окутала с ног до головы, и впервые она почувствовала духоту, когда хочется разорвать горло, чтобы выпустить пар. Она упала на лавку - ноги не держали и странно дрожали в коленях.
- Договаривай, раз начала, - ей удалось выдавить насмешливую иронию, будто не верила ни единому слову, а хотела лишь выслушать, что скажет старшая сестра.
- Ты не помнишь. А мы никогда не рассказывали об этом. Мама погибла, приняв удар молнии на себя. Знала, что ты не выдержишь. Будь рядом отец - ничего бы не случилось...
- Что значит не выдержу? - Пиррия почувствовала, как стали липкими пальцы. Хотелось вытереть их незаметно о подол платья. Как в детстве, когда подкрадывался страх. Но она уже давно перестала бояться. Забыла, что это такое. Может, просто душно в маленьком домике?..
- Молния досталась бы тебе... Твоя стихия могла и не убить, но покалечить. Тебе было всего три, Пирр, поэтому мама приняла её на себя, чтобы спасти свой маленький огонёк.
Пиррия вдруг поняла, что всё плывёт перед глазами. И откуда-то издалека, тихим дробящимся эхом - голос сестры:
- Она умерла, чтобы ты жила-ла-ла... Потому что не могла поступить иначе-аче-аче...
Огонь ревёт и взрывает голову, раскрашивает красным тёмные мейхоновые стены. Усилием воли Пиррия поднимается на ноги и делает несколько шагов к выходу, распахивает дверь и жадно пьёт морозный воздух, намертво вцепившись пальцами в дверной косяк.
- Ты всё это придумала, да, Ив?.. - поворачивается резко и обжигает взглядом. Волосы цвета тёмного пламени дыбятся и хлещут, как плети. - Придумала новую сказку о маме, чтобы пристыдить, сломать, заставить почувствовать свою никчемность и слабость? Никто не сможет меня согнуть. Ни ты, ни выродок Геллан. Никогда!
- Мне жаль, Пирр, что тёмный огонь пожирает тебя и во всём видишь ты вызов. Почему тебе кажется, что все вокруг сомневаются в твоей силе?.. Может, потому что сила твоя не нашла зрелости?
Ивайя распрямляет плечи. Совсем как Геллан много лет назад... Взгляд её твёрд, красивый рот сведён судорогой от волнения.
- Я рассказала правду. Правду, которую - я вижу - опоздала поведать. Мы растили тебя с отцом, как могли, оберегая маленький огонёк, чтобы однажды он превратился в красивое стройное пламя. Видимо, большая любовь и желание уберечь - не всегда хорошо. Огонь пожирает тебя, Пирр, и всех, кто по каким-то причинам перешёл тебе дорогу, даже если это была всего лишь крошечная детская обида... Мы не этому учили тебя, Пиррия.
- Правда? И чему же? - она не может скрыть сарказма: мороз выгнал ком из горла, а духоту из головы.
- Мы учили, что сила - это умение созидать, а не разрушать. Сила растёт не на ненависти, а на любви, не на превосходстве, а на равенстве, не единолично, а разделённая на всех, когда в этом нуждаются... Сила таится даже в слабости. Да-да, не ухмыляйся. Мама не могла противостоять стихии, но взяла удар на себя. И в этот момент она была очень сильной, сильнее сайн, гардий, магов и даже Обирайны, которая готовила тебе смерть. Мне жаль, Пирр, что ты не поняла этого раньше. Жаль, что в Ордене научили тебя многому, но не главному. Но я хотела бы верить, что однажды... ты всё же поймёшь, что я хотела донести до тебя сейчас. Не возвращайся, Пирр, в мой дом, вынашивая планы мести. Приходи, когда вырастешь. И я прижму тебя к своему сердцу
Насмешка намертво приклеилась к ярко-карминовым губам - не оторвать, не исправить. Ивайя всё поняла, хоть и прятала она свои мысли глубоко-глубоко. Да и Шаракан с ней!
- Прощай сестра. - сказала и шагнула за порог. Оседлала гийна, хлестнула огненной плетью, издала боевой клич:
- Ий-я-а-а! - и растаяла огненным росчерком в ночном небе, оставив позади себя слабый запах озона и гари.
Летела сквозь ночь, и от мороза становилось легче. Отвыкла она от спёртого воздуха маленьких деревенских хибар. А слова Ивайи... Какие слова?.. А были ли они?.. Всё, что стоит на пути силы, сметается огненным вихрем, чтобы не рождались сомнения и колебания.
***
- Доброй ночи тебе, огненная шараканна. - он стоит вполоборота, в уголках красивых губ - усмешка. - Ты когда-нибудь спишь по ночам, Пирр?
- Смотрю, и тебя не клонит в сон.
- Что ты такая взъерошенная? - он окидывает её с ног до головы дерзким взглядом. От таких взглядов кидает в жар, но сегодня ей хватило адреналина, поэтому чары Леррана не действуют.
- Да так. Пролетелась с ветерком, побывала в Верхолётной, заглянула в гости к родственникам.
Лерран картинно поднимает брови и улыбается.
- И что поведали тебе родственники?
- Много чего. Одна известная тебе девчонка перевернула и перетряхнула горную деревушку, как пуховую перину.
- Перья летят? - Лерран всё ещё улыбается.
- Много чего летит. А ты бездействуешь.
И она в красках и лицах поведала рассказ сестры.
Он только пожал плечами:
- Скоро зима. Не стоит беспокоиться из-за активности какой-то девчонки. Сильная буря сметает всё.
- Но ты тоже не так спокоен, как показываешь, я чувствую.
- Пусть не волнует тебя моё душевное равновесие. Наблюдаю, анализирую, взвешиваю. Ищу разные варианты. Не торопи время, Пиррия, иначе оно отомстит. Доверься и расслабься. Жди и не катай истерик.
Пренебрежительный тон бесит. Вычитывает, как маленькой девчонке. Но она готова потерпеть: и для Леррана настанет время узнать силу огня. Ему обязательно понравится.
- Спокойной ночи, Пиррия. - говорит спокойно, затем окидывает её ещё одним томительно-ленивым взглядом из-под длинных ресниц. - Или ты желаешь согреть мою холодную постель?
- Спокойной ночи, Лерран, - делает она шаг назад, к двери. - Сегодня ты обнимаешься с ледяными простынями. Может, до утра вы и согреете друг друга, хотя я и сомневаюсь. Ибо у простыней нет крови, а у тебя она давно превратилась в бесцветную жижу.
С этими словами она ушла, поймав спиной лёгкий смешок и ласковое бархатное рычание:
- Трусишка!
Глава 51
Тайны и смыслы. Лерран
Она опять опаздывала. К этому привыкаешь. Не хочется тратить энергию на запугивание и угрозы - бесполезно. Он видел: она старалась, как могла. Долгий путь туда и обратно выматывал. Осунувшееся личико, запавшие глаза, проступающие ключицы...
В какой-то момент понял: она не сможет появляться через ночь - слишком велик груз для издёрганного забитого существа... Разрешил появляться раз в неделю. Не из жалости, нет. Из практических соображений: если она свалится, он останется без источника информации. Впрочем, не так уж много и натаскал безвольный, запуганный до смерти писклик. Но лучше мало, чем ничего.
Он сидит в глубоком кресле и смакует ароматный нектар. Лучший, что спрятан в подвалах замка. Можно подождать - он не спешит.
Тихий шорох. Лёгкий вздох. Кажется, напряги он слух, услышит, как учащённо бьётся её сердце...
- Что нового? - нет, он не будет упрекать за опоздание. Он великодушен. Когда ему хочется.
- Без особых изменений, динн. В замке тихо. Что делается в долине, не узнать... Расспрашивать не смею. Готовятся к ярмарке. Властитель собирается купить охранные руны.. По-моему, они все уверены, что переживут зиму.
- Все - это кто? - невольно напряглось и дёрнулось тело, подалось вперёд, отчего жалкая фигура отшатнулась, больно ударившись спиной о стену. Неловкая дура.
- Властитель. Меданы. - страдальчески произнесла она, но не посмела даже судорожно выдохнуть.
- Как девчонка?
- Бойкая. Везде суёт нос, без спроса удирает в долину. Три дня жила там, у местной муйбы. Потом пропала ещё на сутки вместе с властителем. Где были - неизвестно.
Он услышал заминку в голосе.
- Договаривай, - обманчиво мягко подтолкнул к продолжению.
Фигура переступила с ноги на ногу.
- Думаю, тебе будет интересно, динн. Властитель вернулся с увесистым мешочком солнечных камней.
Он прикрыл глаза и сделал глоток нектара. Медленно, не показывая, что ему важна информация.
- С чего ты взяла, что меня интересуют солнечные камни?
Фигурка сгорбилась и пожала плечами:
- Я рассказываю, что может быть интересно.
Она недоговаривала. Скрывала что-то - он чуял и подлавливал её на мелочах. Юлила, осторожно выдавая то, что могли знать все. Не заикнулась о радужной краске, о чудесном контакте с ткачиками и бурном строительстве в Долине. Может, не знала, но чутьё подсказывало: скрывала.
- Никаких особенностей за девчонкой не наблюдала?
Отрицательное движение головой.
Он смотрит внимательно, вглядываясь в фигуру холодными глазами:
- Странно... Очень странно... Небесный груз - девчонка, у которой нет ничего по твоим словам. Но что-то должно быть, раз она - груз.
- У меня... нет возможности наблюдать за ней постоянно.
- И никто не сплетничает, не рассказывает о необычных событиях?..
- Всё, что было, я уже рассказывала, динн. Про ухайлу и кольцеглота. Про солнечные камни. Я не могу придумывать, чтобы тебе угодить.
Он сверлит её насквозь. Да, видно, как дрожит, трясётся никчемная душонка.
- Когда, говоришь, они отправляются на ярмарку?
- Через два дня.
Она ничего не сказала об этом. И он делает зарубку: знает и не говорит. Скрывает, не договаривая.
- Ступай.
Больше он не смотрит в её сторону, занятый бокалом. Смотрит на свет, принюхивается к аромату, делает глоток.
Она мнётся у стены. Не дождавшись взгляда, тихо просит:
- Пожалуйста... позволь мне увидеть его... Хоть на минутку...
- Ступай, - в голосе вспыхивает ледяными искрами металл, но она, сгорбившись ещё сильнее, не трогается с места. Затем медленно, словно лишившись сил, падает на колени и склоняет голову.
- Пожалуйста... - в воздухе бьются непролитые слёзы.
Он давит в себе раздражение, делает глоток нектара и понимает: вкус испорчен. Ставит бокал на столик и мягко поднимается на ноги.
- Поднимись, - обманчивая мягкость в голосе ночную посетительницу не обманывает: она слышит угрозу и знает, что лучше подчиниться.
Как только она встаёт на ноги, он тут же хватает её за горло. Почти нежно, не сжимая пальцев.
- Ты же знаешь: я не люблю повторять дважды. И знаешь, почему ты его не увидишь?
Ловит затравленный взгляд.
- Умница, - удовлетворённо скалится он, - в следующий раз ты будешь рассказывать всё, в мельчайших подробностях, без утайки.
- Я рассказываю всё, что знаю, - бормочет она скороговоркой.
- Да? - он вкладывает весь яд в короткое слово и наслаждается её дрожью. - И о появлении у выродка сорокоша ты рассказала?
Она невольно вздрагивает, а он наслаждается испугом и тем, что сумел её подловить.
- Для этого не нужно знать сплетни Долины, кого-то расспрашивать: кош ходит за хозяином по пятам, но ты почему-то предпочла промолчать.
Он слегка сжимает пальцы на трепещущей тонкой шее, впитывая тихий писк и клокотанье.
- Ступай, - он опускает руку.
Фигура опрометью кидается к проходу. Он широко улыбается вслед. Как жаль, что она так легко сдаётся, даже скучно.
Пора навестить Лимма, посмотреть, не свихнулся ли чудак окончательно. Впрочем, учёному никогда не скучно: он без конца что-то придумывает, экспериментирует, танцует сам с собой и своими гениальными мыслями, довольствуется малым и ни на что не жалуется. Удача, что ему удалось найти столь неприхотливого человека с блистательными мозгами.
Мейхоновая дверь скрипит, словно жалуется на ревматизм. Лимм сидит за столом, уставившись в пространство и не слышит, что у него - гость.
- Лимм, - тихо зовёт Лерран учёного.
Тот поворачивается всем корпусом. Улыбка безнадежного идиота Леррана не сбивает и не пугает: гений не вынырнул из своих мыслей и пялится, пока что не соображая, кто и зачем пришёл.
- Лерран. - глаза вспыхивают зелёным и прячутся под тяжёлыми веками. - Ты опять среди ночи. Есть хорошие новости?
- Пока нет, но, надеюсь, скоро будут. Терпение, мой друг.
- Да я как раз и не спешу. Вечность терпит, вечности безразлично, а открытиям можно и подождать, пока звёзды встанут в нужный ряд.
Лерран улыбается восхищённо: при всей своей оторванности от мира, Лимм на редкость тонко чувствует дыхание времени и умеет ждать. В отличие от Пиррии, например.