- Ну, ты ж не ухайла... Я надеюсь.
- Ухайла?.. Это че за дрянь такая?.. Звучит как ругательство.
- То, что ты потянула по незнанию. Какого шаракана ты заказала мейхону отражательную поверхность?
Ухайла, шаракан... новые слова нужно запомнить.
- Зеркало, что ли?.. А у вас что, вообще нет зеркал?! - я даже рот открыла. - То-то оно мутное такое получилось. А я голову ломала, что за хрень, почему всё в тумане.
- Это счастье, что мейхон не смог создать гладкую отражательную поверхность, - глаза его опять потемнели, между бровей залегла вертикальная морщинка.
- Откуда я могла знать? - неожиданно меня злость взяла. Странный мир, странные вещи вокруг творятся. Где мой портфель, учебники, домашние задания?.. На фиг приключения! В деревню! К маме! В глушь! В Саратов!
Он смотрел на меня с недоумением. Я что, вслух эту грибоедовскую ересь выкрикнула?..
- У нас зеркала на каждом шагу. Мы смотрим в них, чтобы причесаться, красоту навести, полюбоваться на новое платье. А как ты, к примеру, знаешь, что нос у тебя не грязный? Или как одежда на тебе сидит? Вы что, вообще себя никогда не видите?!
- Ну почему?.. В глазах других людей. Глазами других людей. Иногда - в водной глади...
- И всё?! Да вы сумасшедшие!
- Зато живые.
Вот трудно было что-то возразить ему на это. Я поостыла.
- Рассказывай.
Геллан вздохнул.
- Ухайлы приходят через отражательные поверхности. Изредка даже из воды вылезают, хотя ненавидят сырость.
- В ванной как раз сыро, - буркнула я всё еще из желания поспорить.
- Поэтому тебе повезло, что она не вылезла сразу. Они... существа древние, питаются живой энергией. Страх, ужас - лучшая еда... Высасывают дочиста, пока только оболочка не останется. Если жизнь задержится после ухайлы, то ненадолго: парализованному телу без мозгов и энергии всё равно не выжить.
- Вот интересно: если вы в зеркала не смотритесь, чем же эти твари питаются? Может, издохли там уже?
Геллан пожал плечами:
- Не издохли. Они умеют сохранять энергию. Сжимаются до кочки и замирают на столетия, пока не получат сигнал.
- А если не получат тысячу лет, сто пятьдесят тысяч лет?
Он наконец-то улыбнулся.
- Получат. Животное ли засмотрится в озёрную гладь, девица ли залюбуется собою, начищая поднос...
- Чёрт... Скоро их тут будет тысячи. Я люблю смотреть в зеркала.
- Чтобы сожрать тебя, хватит одного. Но какое-то время они поостерегутся появляться. А ты за это время научишься смотреть и видеть себя в глазах других людей.
- Это потому что ты убил одного из них?
- Да.
- Ты будешь учить меня правильно смотреть в глаза?
Он отвёл взгляд.
- Попрошу Милу или Иранну. Они лучше объяснят, чем я.
- Мне показалось или ты струсил?
- Тебе показалось.
С этими словами он вышел из комнаты, а я пулей вылетела вслед: мне совершенно не улыбалось оставаться в этом разгромном бардаке одной.
- Если я попрошу другую комнату - это слишком большая наглость с моей стороны?
- Не слишком.
Он улыбался, я видела! А затем спрятал улыбку, повернулся ко мне и спросил:
- Как думаешь, пообедать нам удастся спокойно?
Он стоял ко мне изуродованной стороной. Черт, я опять испугалась, отвела взгляд и лишь неопределенно пожала плечами:
- Не уверена, но есть хочется зверски, поэтому попытаться стоит.
Глава 15
За обедом тоже не соскучишься. Геллан
После случая в конюшне - он знал - станет немного по-другому. После таких накатов обострённых чувств он начинал чувствовать людей глубже, на расстоянии. Не сразу, постепенно, но по нарастающей. Так тихий звук превращается в громкие аккорды. Вначале разрозненные, резкие, терзающие слух. А затем, потолкавшись друг об друга, ноты находили нужные места, соединялись и превращались в мелодию, красивую музыку.
Он не был уверен, что хочет этого, но уже ничего не мог изменить. Она была забавная, живая, настоящая - девочка, упавшая с неба. По-детски непосредственная, но уже умеющая думать своей головой. Она выплескивалась в словах и чувствах. Говорила, что думала, поступала так, как считала нужным. Не пряталась в скорлупе. Спрашивать, восторгаться, огорчаться для неё было как дышать.
Она страшилась его уродства, отводила глаза, но в то же время не отскакивала брезгливо, не презирала и не избегала. Её не пугали мохнатки, и она не жаждала крови виновного.
Она тормошила его, заставляя открываться. В бою, будь она коварнее и злее, жестче и хладнокровнее, заставляла бы противника ошибаться - и разила бы точно в цель. Но она не воин, слава диким богам. Точнее, не воин с оружием в руках. В ней - другое начало.
Когда она влетела в комнату, он увидел её другой. Совсем другой и... по-иному. Лишившись мальчишечьих одежд и девчоночьей косы, словно перешагнула грань: вышла из одного мира и появилась в другом.
Мягкие волосы падают вниз, как горный ветер. Пахнут душисто, едва прикрывают ещё по-детски пухлые щёки, делая лицо старше, четче, скульптурнее. Глаза кажутся больше, ресницы - пушистее. Мягкое платье чертит линии фигуры. Шея, тонкие ключицы, маленькие холмики грудей... Ещё не девушка, но уже и не ребёнок. Ещё не цветок, но уже и не бутон с плотно сжатыми от незрелости лепестками.
Он катился куда-то вниз, понимая, что поднимается вверх. Не хотел отводить взгляд. Не хотел уходить из замершего звука, от которого странно сжималось сердце... Никогда. Никогда он не чувствовал себя так. По-настоящему. Брёл по пустыне среди песка и камней и вдруг - распахнутая дверь, где буйно-красочно, радостно и светло.
Через миг всё кончилось, но он знал: дверь существует. Всё остальное уже не имело значения: дверь означала выход, какой бы тёмной ни была ночь, каким бы опасным или запутанным ни казался путь.
С ухайлой он справился быстро: она не была особо голодной или ослабленной, как раз в меру. Это черкнуло где-то по краю сознания, оставив зарубку: твари не появлялись давно, особенно здесь, в долине. Да и отражатель был слабоват для особи такого размера, но об этом можно подумать и позже.
Надо подыскать новую комнату для Дары и пообедать. И пора бы уже Миле вернуться в замок. Что-то сегодня девчонка задержалась на уроке муйбы.
Они пошли в соседний коридор.
- Выбирай. Здесь комната Милы, кстати.
- Ну, вот я рядом, можно? - живо так, без капризов. Но на пороге задержалась, глаза прикрыла.
Он улыбнулся: сейчас комната станет не такой, как в прошлый раз. Та, кремовая, парадная, как праздничный торт, совсем ей не подходила.
Так и есть: ярче, суматошнее, не такая идеально правильная. Наверное, почти как дома.
Он остановился на пороге.
- Не уходи, - Дара скакала на одной ноге, пытаясь поскорее заплести косу. Она боялась. Не сильно, но пока не хотела отпускать телохранителя.
- Ну вот как можно не смотреть на себя, ерунда какая, - бормотала она. - И так как пугало в этом балахоне, так еще и на башке не понятно что.
Он вздохнул. Подошел и легко прикоснулся к плечам. Она посмотрела на него с помесью удивления и досады.
- Остановись, не спеши, не бегай.
- Ты как мой папа, - огрызнулась девчонка, всё ещё судорожно цепляясь за полувлажные волосы. - Тот тоже - только команды раздавать налево-направо. Солдафоны хреновы.
Он не стал спорить, но губы на месте удержать было не легко: пытались растянуться в улыбке. Он мягко взял Дару за кисти, оторвал пальцы от волос. Поправил выбившуюся прядь.
- Её уже нет, Дара. И я буду с тобой рядом, пока ты не успокоишься. А теперь смотри мне в глаза.
Она забавно повела бровями, вытаращилась и состроила рожицу, втянув вовнутрь щёки, отчего рот стал похож на нос мерцателя.
- Уже лучше, - он хохотнул, - но так ты ничего не увидишь.
Она старательно смотрела ему в глаза. Голубые, до синевы, с мягкими тёмными ресницами-опахалами.
- Не так, - терпеливо сказал он, стараясь отмахнуться от ее мыслеобразов. - Смотри не на радужку, не на разрез моих глаз, не на цвет и густоту ресниц.
Она дёрнулась из его ладоней. Он всё ещё держал её за плечи.
- Ты мысли читаешь, да? Тебе не стыдно?
- Я смотрю в твои глаза - и трудно не уловить, куда ты смотришь и что видишь. - Он улыбнулся и покрепче сжал пальцы на предплечьях.
- Смотри вглубь, туда, где зрачок. Не лови отражение - оно придёт само, постепенно. Но не снаружи, а изнутри.
Она сердито посмотрела ему в глаза, ещё недовольно посапывая. Смотрела невидяще, даже не пытаясь попасть, но это помогло больше, чем старание. Через несколько секунд её отпустило, по инерции она продолжала смотреть куда-то в пространство, а затем мягко упала, куда надо. В цель. Нет, из неё вышел бы отличный стрелок.
Дара моргнула. Удивленно. Вынырнула, чтобы одними глазами спросить: так ли? что это было?..
Он кивнул: да, всё так, правильно. И второй раз она вошла уже быстро, как будто всю жизнь только и делала, что любовалась собою в других глазах.
Дара моргнула. Удивленно. Вынырнула, чтобы одними глазами спросить: так ли? что это было?..
Он кивнул: да, всё так, правильно. И второй раз она вошла уже быстро, как будто всю жизнь только и делала, что любовалась собою в других глазах.
Она видела себя его глазами, как в зеркале. Чуть, может, не так чётко, чуть приглушеннее, но ясно. Он замер и видел, как она пробежалась пальцами по прядям, а затем не спеша заплела косу. Вынырнула.
- Ух! Здорово! И совсем не сложно. Враль ты, Геллан. Хотел спихнуть меня на Милу или Иранну. Хорошо объяснил.
- Это ты хорошо учишься. Иранне понравится.
- Я че, должна буду и тут учиться? - приуныла Дара.
- Думаю, ты сама поймёшь, что тебе нужно. Силой никто тянуть не будет.
- Ага, - девчонка закатила глаза, - ты уверен, что я сама помчусь чего-то там узнавать и чему-то учиться. Губу закатай: вряд ли я достигну такого уровня самосознания.
Он приглушенно кашлянул, пытаясь придушить рвущийся наружу смех.
- Ну да, тебе виднее, конечно. Идём обедать? Мила с Иранной задерживаются что-то. Им пора вернуться.
На полпути к едовой, Геллан на мгновение остановился, прислушиваясь.
- Пришли, наконец-то, - тихо сказал он и свел брови.
- Куда пришли? - не поняла Дара: они стояли посреди коридора, и до столовой ещё не дошли.
- Иранна и Мила пришли, - он тряхнул головой, словно пытаясь прикрыть лицо, но волосы намертво были стянуты узлом на затылке, затем как-то беспомощно осмотрел свой боевой наряд.
- Шаракан, - выругался сквозь зубы и одним движением распустил волосы, понимая, что это не поможет.
Дара смотрела на него округлившимися глазами:
- Откуда ты знаешь, что пришли?..
Геллан вздохнул и поправил нарукавники: всё равно Иранна уже почувствовала, а Мила... от всех потрясений сестрёнку не убережешь. Тем более, что ничего плохого не случилось.
- Пойдём, мы и так опаздываем.
- Может, ты соизволишь ответить на вопрос?
Кажется, она собиралась пнуть его под колено. На всякий случай Геллан чуть отступил и улыбнулся:
- Услышал. Но на все остальные вопросы отвечу потом.
- Услышал?.. На таком расстоянии?.. - Дара поняла, что спрашивает машинально, не сумев притормозить, и хихикнула. - Ну ладно, замётано.
Они сошлись возле едовой: Геллан в полном боевом снаряжении, Дара в новом обличьи, бледная. как моль, Мила и Иранна с острым взглядом и какой-то миской в руках.
Иранна сделала вид, что ничего не заметила, Мила, посмотрев на брата, сжалась и втянула голову в плечи.
- Я думала, только мы опаздываем. - Иранна говорила холодно, как будто недовольно. - Посмотри, Геллан, что натворила твоя сестра.
Она прошествовала в едовую первой, эффектно приложила каменной миской об стол и, полуобернувшись, искоса посмотрела на троицу, что остановилась позади.
Геллан слегка улыбался; у Дары носик, заострившийся от любопытства, так и хотел нырнуть в миску; Мила с несчастным видом протирала глазами пол.
- Что это? - естественно, звёздная девчонка не выдержала первой и подбежала к столу.
Геллан сложил руки на груди.
- Я так понимаю, то, что натворила Мила. У неё получилось, да?
- Ещё как. Скромница наша тихая.
В миске переливалась радужная краска.
- Надеюсь, ты не мерцателя растёрла на атомы, Мила, - пробормотала Дара, осторожно окунув указательный палец в вязкую жидкость. - След точно такой, как от Тяпки.
Она продемонстрировала всем сияющий радугой палец.
Мила испуганно посмотрела на Дару:
- Я-я-я... н-н-е... - поняла, что не выговорит, и отрицательно затрясла головой, отчего тёмные кудряшки затряслись и смешно подпрыгнули.
- Да перестань, я пошутила. Все знают, что Тяпка жива-здорова и объедается мимеями в саду. Никто не поверит, что ты её хоть пальцем тронула.
Мила всхлипнула, опустила голову. По щекам покатились слёзы.
- Зачем ты её пугаешь? - разозлилась Дара, сверкнув глазами на Иранну.
Та стояла спокойно, лицо безмятежное, ровное, как на иконе.
- Она не пугает, а гордится, - тихо сказал Геллан.
Мила мазнула мокрым взглядом по брату, Даре и Иранне. Испуг, неверие и... надежда, вспыхнувшая на мгновение и утонувшая в слезах.
- Ну перестань, здорово же! Ты чего! - Дара подскочила к Миле, оглянулась на Геллана, тот только развёл руками, красноречиво показывая на свой наряд, тогда девчонка, не долго думая, вытерла мокрые щёки Милы широкими рукавами платья.
Мила ещё раз всхлипнула и уткнулась лицом в мягкий вырез Дариного платья. Затем нерешительно обхватила девчонку за шею. Почти невесомо, боясь, что оттолкнут. Дара тут же обняла Милу и погладила по спине.
- Всё хорошо, ты молодец!
Геллан и Иранна переглянулись, заметив, как тонкие руки покрепче сошлись на Дарином затылке.
Иранна удовлетворённо кивнула.
- Умылись, вымыли руки и сели за стол, - скомандовала она. - Тебя это тоже касается, Геллан.
Как будто он не знал.
Пока они умывались, миска с краской со стола исчезла, Ви споро накрывала на стол, Иранна восседала по-королевски на своём месте.
- Наконец-то можно поесть, - тихо. но с чувством сказала Дара и поспешила сесть за стол.
Она пробовала всё подряд, наслаждалась едой и ни на кого не обращала внимания. Иранна метала строгие взгляды. Геллан прятал улыбку. Мила ковырялась в тарелке. Ви косо поглядывала на Геллана: видимо, слух о происшествии в конюшне уже разлетелся по замку.
- Меданы волнуются. Ты бы съездил в долину, Геллан. Не забудь только переодеться - Иранна неодобрительно кивнула на его наряд. - Незачем им знать, что ухайлы снова появились здесь.
- Это я виновата, - вступилась за Геллана Дара, - я ж не знала ничего про зеркала... то есть про отражательные поверхности.
- Дело не в этом. - Иранна посмотрела на Дару долго-долго, словно решала, говорить дальше или нет. И всё же сказала:
- Всё изменилось, Дара. Весы закачались, но в этом нет твоей вины. Нет ничьей вины: Обирайна не даёт выбора. Она ведёт по своему пути и бросает людей и не совсем людей в разные обстоятельства, события. Ей нравится месить тесто и смотреть, кто как выкрутится. Кто-то утонет, захлебнется. Кто-то выкарабкается, но подскользнется, застрянет. Кто-то покорно позволит себя измолотить и превратиться в хлеб или печенье... А кому-то суждено пройти через весь замес и стать чем-то новым, не похожим, другим. У каждого своя Обирайна. У всех - общая Обирайна, один путь. Только проходят по нему по-разному.
- Обирайна?.. - у Дары голова закружилась. - Слишком уж умные речи для моих мозгов. Судьба, что ли?..
Ирана улыбнулась одними глазами:
- Думаю, вы называете её так. Разницы нет никакой. Обирайна - Судьба - Еще как-то там...
- Папа говорит, нет никакой судьбы. Судьбу мы делаем сами!
- Да? - Иранна опустила глаза, но Дара заметила, как в них промелькнула лёгкая ирония. - Тогда почему ты здесь, Дара?
Она сидела, замерев. Открывала и закрывала рот. Мотала головой, хотела возразить. Хлопала ресницами, сверкала карими глазами. Щёки наливались румянцем. Но перечить было трудно. Можно, но аргументов железных не находилось.
- Ну вот и хорошо. - Иранна поставила точку. - Сходим в долину, Геллан. Заодно и краску Милы испробуем. Думаю, то, что надо, выйдет. Радужная шкура таких размеров уйдёт за хорошие деньги.
- Я с тобой... с вами! - Дара ни на минуту не собиралась оставаться в замке одна. Ещё чего.
- И... я... - тихо сказала Мила.
Геллан удивился. Даже безмятежную Иранну, казалось, это проняло. Но вслух удивление никто не высказал, хотя - Дара чувствовала - произошло что-то необычное.
- Пойдешь, если доешь. - жестко сказала муйба, и девчонка быстро-быстро стала старательно запихивать еду в рот.
На несколько минут стало тихо. Все доедали.
"Хорошо-то как... По-семейному уютно..." - подумалось Даре. Внутри растекалось спокойствие.
Тихий свист первым услышал Геллан. Ударом ноги сбил стулья, на которых сидели Дара и Мила, и накрыл девочек собою. Ви мгновенно превратилась в белую беспомощную птицу, Дред показал клыки волфо, но быстро овладел собою: выдержка у него была, что надо. Пёсоглавы зарычали под столом и тут же встали по обеим сторонам трёх поваленных на пол тел. Только Иранна сидела спокойно, не пошевелившись, и внимательно смотрела на тонкое лезвие, что разбило блюдо, пробило стол насквозь и застряло намертво, выжигая вокруг себя чёрный ореол.
Геллан поднялся, пытаясь справиться с судорогой, что скрутила правую сторону. Огнём запекли недавно зарубцевавшиеся раны. Иранна пальцами начертила знак, помогая ему прийти в себя.
Из-под стола показалось перемазанное соусом лицо Дары. Мила ещё лежала на полу, закрывая голову руками.
- Нифигасе у вас обеды... - протянула звёздная девчонка, с интересом рассматривая холодное лезвие посреди стола.
Глава 16
Дорога в облаках или путь в долину. Дара