«Дамочка не в себе, – тут же сделала вывод Арина. – Правду же говорят – природа отдыхает на детях талантливых родителей!»
Но Жанна принялась терпеливо растолковывать ей ситуацию – и Арина вдруг поняла. Сумасшедшая, безнадежная, даже в какой-то мере извращенная любовь к мужчине, который никогда не сможет принадлежать дочери ее клиентки!
– А зачем тебе это надо? Ты хочешь довести до ручки настоящую невесту?
– Ни в коем случае! – испугалась Жанна. – Невеста беременна, и пугать ее нельзя. Я хочу… я хочу хотя бы в своих фантазиях быть невестой человека, которого люблю. Праздник для меня одной!
– В таком случае можно пойти на этот праздник в любой другой одежде, – возразила Арина.
– Это будет не то! – с жаром воскликнула Жанна. – Невеста без специально сшитого платья? Да какая ж это свадьба!
– Тебя оттуда выгонят, – безапелляционно заявила Арина. – Двух невест на одной свадьбе не бывает!
– Я об этом думала… Так вот – поэтому я и пришла к вам! Сделайте мне такой наряд, чтобы он никому глаза не мозолил и в то же время подыгрывал моей фантазии!
«А лечиться не пробовала?» – хотела спросить Арина, но промолчала. Все-таки не хотелось огорчать Ксению Дробышеву.
И еще – Арина Каплер вдруг вспомнила отца своей дочери. Тридцать лет назад она, Арина, до смерти хотела выйти за него замуж! Но он сказал, что еще не готов, а потом… потом все-таки женился на какой-то вертихвостке. После этого Арина возненавидела мужчин. Но, может быть, стоило хоть на один вечер, вот как эта дурочка, которая стоит сейчас перед ней, вообразить себя его женой – и успокоиться и не терзаться от ненависти и несбывшихся надежд целых-то тридцать лет?..
– Ладно, – вдруг решительно произнесла Арина. – Будем работать. Это, кажется, интересная тема… Я, может быть, целую коллекцию потом сделаю! На тему – «Незаконная невеста». Или – «Самозванка на свадьбе»?.. «Чужая невеста»?.. Впрочем, название можно придумать потом! Кстати, ты после свадьбы можешь вообразить себе свою семейную жизнь с этим типом, а потом устроить такой же виртуальный развод. А что, это прекрасный психотерапевтический ход!
Не откладывая дела в долгий ящик, Арина принялась рисовать эскизы.
– Да, тут действительно придется пораскинуть мозгами… – пробормотала она. – Вообще говоря, основой каждого свадебного платья является так называемый покрой «принцесса» – пышная юбка, декольте и все такое… И еще – ткани должны быть разных фактур.
– Как это? – спросила Жанна, склонившись над плечом Арины.
– Ну, скомбинированные из двух или нескольких видов – чтобы платье играло, понимаешь? Бархат с гипюром, парча и кружево, атлас или шелк с тем же гипюром… Но нам это не годится, мы же делаем особое платье, и пышные юбки с декольте нам тоже не нужны. Нечто среднее…
– А кринолин? – с азартом спросила Жанна.
– О, кринолин нам категорически противопоказан, ведь большинство невест в кринолиновых платьях. Вроде как бабы на чайник… – мстительно произнесла Арина, вспоминая события тридцатилетней давности. У ее соперницы был кринолин.
– А это что? – спросила Жанна, указав на рисунок.
– Это очень популярный крой под названием «маркиза ангелов» – линия талии занижена, спереди фигурный спуск, рукава «фонариком»… Кстати, рукава и низ в классическом свадебном варианте обшиваются стеклярусом. Но мы из этой пошлейшей «маркизы ангелов» сделаем следующее – во-первых, изменим форму декольте, а фигурный спуск оставим как намек. Во-вторых, уберем «фонарики», рукава у нас будут вот такими… – Карандаш стремительно порхал по бумаге, оставляя четкие смелые линии. – Юбку сделаем асимметричной, расходящейся слева. Средней длины – как говорится, чтоб ни нашим, ни вашим… Никаких воланов, розочек, ни намека на бархат с гипюром! У меня есть потрясающая ткань, нечто среднее между парчой и льном, можешь себе представить?.. Недавно привезли из Германии. И цвет у нее подходящий – меняется в зависимости от освещения, такой перламутрово-золотисто-розово-белый, очень неопределенный, что, по сути, нам и требуется… Так называемый «хамелеон». Обувь я тебе, деточка, советую заранее подыскать вот такую… – нарисовала Арина Каплер изящные туфельки. – Только, умоляю, не белого цвета! Ну, да ты сама знаешь… Нет, даже сделаем вот как – я сама подберу тебе обувь.
– А что будет на голове? Невесте ведь полагается фата… – с любопытством спросила Жанна.
– Да уж, фата… – усмехнулась Арина. – Символ непорочности и чистоты! А некоторые еще накидывают на себя вуаль… якобы вуаль должна уберечь невесту от сглаза! Кстати, из истории: на Востоке вуаль была красного цвета, а в Египте ее вышивали золотом. В Европе, само собой, было принято одевать невесту в белую фату из тончайшего кружева. Шляпку еще некоторые на себя нахлобучивают… Но у нас с тобой не будет ни фаты, ни вуали, ни шляпки, – торжественно провозгласила Арина. – Мы, деточка, соорудим тебе нечто вроде молодежной «банданы» из того же самого материала, что и платье. Сублимируй в собственное удовольствие – никто не придерется!..
…Апрельские сумерки тянулись долго, прозрачный московский воздух пах горечью, словно где-то неподалеку жгли костры из прошлогодних листьев.
Жанна в очередной раз ходила к Арине Каплер на примерку. Вышла тихой, почти умиротворенной – все-таки, что ни говори, лучшим успокоительным для женщины является хождение по магазинам или посещение портнихи (разумеется, если есть деньги, да и портниха соответствующего уровня).
В сумочке завибрировал сотовый.
Жанна взглянула на экран – высветился номер Василия Ремизова. Сначала Жанна не хотела отвечать, она и раньше игнорировала его звонки, но прохладные прозрачные сумерки и общий благостный настрой изменили ее решение.
– Алло, – сказала Жанна, поднеся трубку к уху. – Привет, Вася…
– Привет, Жанна! – бодро отозвался тот. – Что делаешь?
– Так, ничего… Иду по улице. Вот, решила прогуляться…
– Хорошее дело. Возьмешь меня в спутники?
– В спутники? Да от тебя, пожалуй, потом не отвяжешься! – засмеялась Жанна. – Я ведь, милый мой, чудеса творить больше не расположена… Что было, то было, продолжения не последует.
Она высказалась максимально откровенно – следовало этого «первого встречного» сразу поставить на место. Но она по-прежнему не чувствовала ни раскаяния, ни стыда за тот вечер, словно провела его с мужем. Теперь уже – с бывшим мужем…
Ремизов помолчал немного, а потом ответил как ни в чем не бывало:
– А я о большем и не прошу. Просто прогуляться. Уж больно вечер хорош…
– Тогда подъезжай, – сказала Жанна. – Я иду по Большой Дмитровке в сторону Театральной. У тебя есть шанс меня поймать…
– Понял, – ответил Ремизов и отключился.
Размахивая сумочкой, Жанна шла по улице, стараясь не встречаться взглядами с прохожими. Как всегда, было много желающих познакомиться – но Жанна с усмешкой отрицательно качала головой, когда к ней подходили. Витрины, витрины, витрины…
Когда рядом стал сигналить автомобиль, Жанна поначалу даже головы в ту сторону не повернула – не ждала Ремизова так быстро.
Хлопнула дверца. Кто-то бежал за ней.
– Жанна, это я! Да остановись же…
Только тогда она обернулась. В первый момент не сразу узнала его – Ремизов был на себя не похож, потому что сбрил усы.
– Это ты? – засмеялась Жанна. – Господи, что ты с собой сделал?..
– Как – что? Ты же сказала, что не любишь усатых… – насупился он.
– Ой, Вася… Ой, не могу… – Она смеялась и смеялась – чего с ней давно уже не было. – Ты что… ты так всерьез все воспринял?..
– А разве ты шутила? – Ремизов взял ее за руку. – И вообще, я сам давно собирался побриться…
– Ты теперь совсем другой! Даже непривычно как-то…
– Хуже? – заморгал он светлыми ресницами.
– Нет, не хуже, но… Ты ведь раньше знаешь кого мне напоминал? Одного советского актера, только я фамилию его забыла! А сейчас… – Она снова засмеялась.
– Ничего, привыкнешь.
– Не собираюсь я привыкать! – легко ответила она. – Тем более что у Театральной я, наверное, с тобой распрощаюсь…
– Ты же сказала – гулять, гулять… – напомнил он, шагая с нею рядом. – Давай уж до Александровского сада дойдем, а?..
– Посмотрим… – пожала она плечами. Теперь, без усов, Ремизов казался ей моложе и глупее.
– А… а посидеть где-нибудь? В каком-нибудь кабачке?
– Ну их, – сурово сказала Жанна. – Там пить опять придется. Меня, между прочим, на работе чуть ли не алкоголичкой считают. И есть я тоже не хочу. Решила сесть на диету.
– Зачем? – удивился Ремизов.
– Затем, что не хочу быть толстой коровой, – отрезала она.
– Какая же ты корова! Ты… ты такая тоненькая, изящная!
– Мне лучше знать, – упрямо покачала она головой. – Лучше расскажи, как ты там живешь. Все книжки свои собираешь?
– Собираю. Ты, кстати, обещала мне Шекспира, – напомнил он.
– Не отдам. Я передумала.
– Ну, как знаешь…
До Театральной они так и не дошли, потому что Жанна решила свернуть в Камергерский.
– О, смотри, здесь скоро все будет в летних кафе!
– А ты как думала – лето на носу. Обещают, конец апреля будет очень теплым, – сказал он и снова взял ее руку. – Жанна…
– Перестань, – с некоторым раздражением оттолкнула она его. – Мне неприятны все эти нежности. Я вот о чем хочу тебя спросить…
– Ну, спрашивай.
– Я похожа на сумасшедшую? Только честно!
– Н-нет.
– Я же сказала – честно! – рассердилась Жанна.
– Нет, – подумав, твердо ответил Ремизов. – Ты, конечно, немного странная – но в лучшем смысле.
– Мерси… – хмыкнула она.
– А почему ты спрашиваешь об этом?
– Так… Послушай, а у тебя, Васенька, не было никогда ощущения, что ты делаешь что-то не то? В том смысле, что, с одной стороны, ты уверен в своем поступке, а с другой стороны… – Жанна замолчала.
– Ты о будущем?
– Ну, разумеется!
– Я не знаю, – ответил он. – Можно хотя бы поконкретней?..
– В общем, я хочу посетить одно мероприятие, на котором на самом-то деле мне присутствовать нежелательно. Боюсь, плакать потом буду много… – тихо добавила она.
– Так не ходи!
– И не идти не могу, потому что и без того плакать буду!
Ремизов с тревогой смотрел на Жанну. В свете фонарей его лицо казалось странно изменчивым, даже как будто интересным, значительным. «Может, он и не зря сбрил свои усы…»
– Что за мероприятие?
– А ты не догадался? Свадьба. Чужая свадьба.
– А, я понял… – вдруг воскликнул он. – Елки-палки, я только сейчас все понял! – Он потер пальцами виски. – Боже…
– И что ты понял? – надменно спросила Жанна.
– Ты любишь другого!
– А кого я должна любить – тебя, что ли?
– Не в этом дело… Я-то голову ломал: почему она тогда вдруг решила провести со мной ночь?.. Чему я обязан таким чудом? А ты это сделала из мести – к тому, другому, у которого сейчас свадьба!
– Да, – просто ответила она. – Я так загадала тогда – уйду с первым встречным. Чтобы совсем плохо стало…
– Ты действительно сумасшедшая! – с отчаянием произнес Ремизов.
– А ты решил, что настолько неотразим?.. Поразительное самомнение! Наверное, и сейчас, когда я согласилась с тобой встретиться, тоже на что-то надеялся, да?
– Теперь ты хочешь испортить жизнь другим людям, а?.. Никак не можешь смириться с тем, что выбрали не тебя, Жанна?..
– Я не собираюсь портить жизнь другим людям, я ее порчу только себе! – закричала она.
– Ты…
– Да, да, я все знаю – я ужасная стерва, да! Сумасшедшая и стерва! Шлюха! Ты так обо мне думаешь?..
Они остановились напротив друг друга. У Жанны было чувство, что Ремизов сейчас ударит ее – с таким выражением он смотрел на нее. Но он не ударил ее, а лишь произнес негромко, после паузы:
– Ты – несчастная. Вот ты кто.
Почему-то эти слова показались Жанне ужасно обидными – наверное, потому, что были недалеки от истины. Ну да, так и есть, она – несчастная. Собирается тащиться на чужую свадьбу и тайком лить слезы, что выбрали не ее… Шьет какое-то дурацкое платье…
– Уходи, – мрачно произнесла Жанна. – Видеть тебя больше не хочу.
– Хорошо, – коротко ответил он. – Если тебе нравится разрушать свою жизнь – валяй. Наблюдать за этим не слишком приятно.
– Сам валяй! И не вздумай мне больше звонить!
– Не буду. Я не из тех, кто призван спасать заблудшие души.
– Точно-точно! Ты спасаешь старые книги, я это помню…
Она стремительно свернула на Тверскую, а Ремизов зашагал в обратном направлении – к своей брошенной машине, вероятно.
«Вот скотина… Сразу надо было послать его куда подальше!» – с бессильным раздражением подумала Жанна.
…О подарке беспокоиться было нечего – Полина с Кариной выдвинули идею сложиться и выбрать для новобрачных пылесос. Выбирали опять же Полина с Кариной, а Жанна самоустранилась, заявив, что полностью доверяет им…
Ранним субботним утром Жанна проснулась и сразу же вспомнила – сегодня. Это произойдет сегодня.
До этого дня она была почти уверена в своем желании явиться на чужую свадьбу в платье от Арины Каплер и усиленно воображать себя невестой. Потом уйти и напиться в компании Сидорова с Айхенбаумом, разумеется…
Но этим утром план показался ей странным и диким, и она даже, совершенно некстати, вспомнила недавний разговор с Ремизовым, когда тот прямо заявил, что Жанна разрушает собственную жизнь.
«Может быть, никуда не идти, а потом сказать Нине, что болела?»
Солнце сияло за окном. Жанна выскользнула из постели, распахнула его – свежий, но совсем не холодный ветер ударил ей в лицо, сразу же привел в чувство. На прошлой неделе была Пасха, Гурьев угощал всех крашеными яйцами… Бедный Гурьев, бедная Жанна!
«Пойду, – решила Жанна. – Пойду, потому что… потому что должна пойти!»
Она достала из шкафа платье, которое только позавчера забрала у Арины Каплер, и приложила его к себе.
Платье было золотисто-розовым, а складки мерцали коньячным оттенком – строгий, изящный наряд, ничуть не напоминающий свадебный. «Ну и хорошо… – вздохнула Жанна. – По крайней мере, за невесту меня никто не примет!»
Она приняла душ, выпила кофе. Тело было странно пустым, легким…
Быстро собралась, накинула сверху серый легкий плащ и вышла из дома.
Над городом поднималось апрельское солнце, деревья стояли словно в дымке – это уже начали раскрываться почки, и безудержно чирикали воробьи, перелетая с ветки на ветку. Над черной землей на газонах поднимался пар.
Каблучки светло-бежевых, с перламутровыми пряжками туфелек звонко стучали по асфальту. Жанна невольно улыбнулась – ей нравился этот звук, нравилось, когда мир слышал ее шаги. Впрочем, в это субботнее утро прохожих было мало…
Она щеткой стряхнула с капота россыпь тополиных сережек и села в машину. Еще раз оглядела себя… На улице, в ярком утреннем свете, платье отливало каким-то серо-голубоватым, жемчужно-фиолетовым оттенком.
– Привет, Жанна! – крикнул Марат, появляясь из-за угла. Жанна опустила стекло. – Ты далеко?
– Да вот, в гости еду… – сказала она. – На свадьбу пригласили. А ты с ночной?..
– Ага.
На какое-то мгновение ее посетила мысль – остаться… Позже, вспоминая этот день, Жанна корила себя за то, что не прислушалась к внутреннему голосу. Корила даже Марата – за то, что не остановил ее, не спросил, на чью свадьбу она собралась…
Она махнула Марату рукой на прощание и тронулась с места.
…В одном из тихих московских переулков располагался ЗАГС, в котором собирались расписаться Юра с Ниной. Впрочем, не одни они – вся улица была заполнена припаркованными машинами…
У входа уже толпился народ. Жанна пригляделась – нет, это были все незнакомые люди. Впрочем, чуть дальше она увидела Сидорова с Айхенбаумом, с идеальными прическами, в идеальных костюмах, похожих словно близнецы.
Было совсем тепло, Жанна бросила плащ в машину и побежала к ним. О, как звонко стучали ее каблучки…
В чужой компании оглянулись на нее, кто-то удивленно присвистнул.
– Жанна! – в один голос воскликнули Сидоров с Айхенбаумом. – Ты ли это?..
– Я… А что? – засмеялась она, стараясь сдержать волнение.
– Потрясающе выглядишь! – выдохнул Сидоров.
– Да, красота неописуемая… – согласился Айхенбаум. – Откуда сей наряд?
– Авторская работа. А где все?
– Сейчас подъедут. Половина наших уже там, внутри, ждем брачующихся и свидетелей… Послушай, да ты сама вполне можешь за невесту сойти!
– Что, правда? – встревожилась Жанна.
– А то! – воскликнул значительно Айхенбаум. – Ты бы видела, в чем сейчас женятся – и в красном, и в зеленом, и в брюках, и в шортах… Пять минут назад видели невесту, у которой серьга в носу, правда, в белом платье…
– Но не простом, а каком-то рваном, с заплатками… Стиль «гранж», что ли?.. – подхватил Сидоров. – В общем, полный мрак. Так что твоя «бандана» теперь смотрится просто классикой!
В этот момент у дороги остановился длиннейший лимузин с лентами на капоте.
– О, вот и наши…
У Жанны забилось сердце.
Из машины вышел Юра – худой, высокий, в черном костюме, помог выйти невесте. Нина была в воздушном белом платье, с длинной пышной фатой, из-под которой блеснули ее очки. Она напоминала большое белое облако…
Вокруг нее суетилась Зина Рутковская с напряженным красным лицом, то и дело роняя какие-то папки. Косу Зина уложила вокруг головы, и та напоминала корону, правда, немного сползшую на одно ухо…
Из джипа, подъехавшего следом, вылезли Веленская с Крыловым.
– Ребята, вы уже тут! – крикнул он издалека троице. – А где остальные? Опаздывают?..
– Нет, Платон Петрович, остальные уж внутри! – в один голос ответили Сидоров с Айхенбаумом.
Процессия направилась ко входу в ЗАГС. Нина из-под своей фаты скользнула взглядом по Жанне, ничего не сказала. Юра вообще не посмотрел в ее сторону. Мрачный, спокойный, он был словно погружен в свои мысли и глядел только под ноги.