Хотя после смерти принцессы князь Владимир вновь женился, но похоронить себя он завещал рядом с Анной, в таком же беломраморном саркофаге. До разрушения Десятинной церкви в 1240 г. останки Анны и Владимира особо почитались русскими людьми. Вероятно, они были провозглашены первыми русскими святыми. В Новгороде, по примеру Киева, в середине XI в. появились свои святые Анна и Владимир. Это – принявшая после пострига в монахини жена Ярослава Мудрого Ингигерд и старший сын князя Владимир. Их гробницы также были установлены в местном Софийском соборе и почитаются до сих пор.
В этом отношении Анне Романовне повезло меньше. Во время Батыева нашествия не только была утрачена ее гробница, но и забылась ее миссионерская деятельность, поскольку не была описана в древнейших летописях или каких-либо письменных памятниках, православное духовенство было заинтересовано в том, чтобы представить крестителем Руси одного Владимира Святославича и принизить значение греков в этом процессе.
Подводя итог деятельности византийской принцессы Анны на Руси, следует подчеркнуть, что она внесла большой вклад в христианизацию страны. Окружавшие ее духовные лица не только сами крестили русских людей, но и обучали представителей местного духовенства основам христианской веры и богослужения. При участии приглашенных принцессой греческих мастеров началось церковное строительство по всей стране.
Несомненно, что по инициативе Анны была обустроена в Киеве великолепная княжеская резиденция с первым величественным и необычайно красивым каменным храмом – Десятинной церковью, ставшей образцом для подражания при возведении в XI-XV вв. каменных соборов во многих крупных русских городах: Чернигове, Ростове, Суздале, Владимире-Волынском, Смоленске, Галиче Южном, Владимире на Клязьме и даже Москве. Все эти постройки были трехнефные, трехабсидные, крестокупольные и венчались пятью главками. Их посвящали одному из главных церковных праздников, установленных Анной, – Успению Богоматери.
Думается, что благодаря принцессе на Руси появились греческие мастера, научившие русских людей изготавливать цветное стекло и всевозможные изделия из него, главным образом женские украшения. При ней продолжает развиваться кирпичное строительство, появляется обычай украшать храмы и дворцы настенными росписями, мозаиками, резным камнем, инкрустировать полы разноцветными плитками. В быт знати все активнее начинает проникать византийская роскошь и изысканность, особенно это касается одежды и украшений.
Еще одним важным моментом явилось то, что брак с принцессой существенно возвысил самого Владимира в глазах международной общественности. Г. Г. Литаврин отметил, что в некоторых иностранных хрониках русский правитель стал именоваться царем, т. е. цезарем-императором.[254]
Путем женитьбы на Анне Владимиру Святославичу удалось избежать зависимости от Византии после крещения. Русская церковь, вероятнее всего, стала подчиняться в это время херсонесскому митрополиту, который в свою очередь был в подчинении у принцессы, властительницы Херсонеса.
Смерть Анны, видимо, создала большие сложности для русской церкви. Можно предположить, что их попытался разрешить Святополк Ярополчич, претендовавший на великокняжеский престол. Приблизительно в 1013 г. он женился на дочери польского короля Болеслава I и вознамерился с ее помощью установить в своем городе Турове католическую епископскую кафедру. Для этого с принцессой на Русь прибыл епископ Рейнберн. Однако излишне самостоятельное поведение пасынка возмутило Владимира Святославича, и он повелел арестовать и Святополка, и его жену, и католического епископа.[255] Другим путем пошел Ярослав Мудрый, учредивший киевскую митрополию и поставивший на нее русского монаха Илариона. Все эти события, возможно, способствовали тому, что об Анне и ее миссионерской и просветительской деятельности быстро забыли.
Глава 3. Женская половина семьи Ярослава Мудрого
Ярослав Мудрый был одним из сыновей полоцкой княжны Рогнеды и великого князя Владимира Святославича. В общей иерархии сыновей Владимира трудно определить его место, поскольку у князя было много жен, с которыми он жил одновременно. Неизвестен и год рождения Ярослава, поэтому исследователи высказывают на этот счет самые различные мнения.[256] С наибольшей уверенностью можно назвать лишь период, в который тот мог появиться на свет: с 982 по 988 г. Эти хронологические рамки можно немного сузить, если предположить, что на самостоятельное княжение в Ростов Ярослав поехал в 988 г. после женитьбы отца на византийской принцессе. В то время взрослыми княжичи считались уже в возрасте около 4 лет после обряда посажения на коня. Они окончательно уходили от опеки матери и обзаводились дядькой-пестуном и с его помощью уже могли править.
Несложные подсчеты показывают, что Ярослав предположительно появился на свет в 983/984 гг., поэтому в 988 и был отправлен отцом в Ростов. Там в возрасте около 16 лет он, видимо, женился. Имя и происхождение этой женщины остались неизвестными. Хотя некоторые исследователи предположили, что ее звали Анной и именно ее саркофаг находится в Новгородском Софийском соборе, никаких данных на этот счет в источниках нет.[257] Известно лишь, что от первого брака у Ярослава был сын Илья, который после переезда родителей в Киев остался в Новгороде на самостоятельном княжении. Некоторые исследователи предполагают, что в это время княжич женился на сестре датского короля Кнута Великого Маргарет-Эстрид. Однако из-за того, что Илья вскоре умер, она вернулась на родину, где вышла замуж за нормандского графа Рикардо.[258] В русских источниках об этой принцессе никаких сведений нет.
Судьба первой жены Ярослава Мудрого оказалась трагичной. В 1018 г. она попала в плен к польскому королю Болеславу I, захватившему Киев, и, очевидно, вскоре умерла.[259] Вывод о ее гибели напрашивается из того факта, что в 1019 г. князь Ярослав женился на шведской принцессе Ингигерд.
Из различных источников известно, что у Ярослава Мудрого было несколько сестер: полностью родная (по отцу и матери) Предслава и родная только по отцу Мария-Добронега. Эти данные есть и в русских летописях, и в зарубежных хрониках. Большой след на страницах различных памятников оставила вторая жена князя шведская принцесса Ингигерд-Ирина. На всю Европу прославились и дочери Ярослава: Елизавета, Анастасия и Анна. Реконструкции их жизни и деятельности посвящена данная глава.
Сестры Предслава и Мария-Добронега
В древнейших летописях, как уже отмечалось, мало сведений о каких-либо женщинах, поэтому любое неоднократное упоминание чьего-либо женского имени сразу привлекает внимание. Одно из них – Предслава (Переслава), дочь князя Владимира I и Рогнеды, родная сестра Ярослава Мудрого. В Лаврентьевской летописи она упомянута трижды, и это свидетельствует о том, что для своего времени она была заметной личностью. Первый раз под 1015 г. сообщено, что княжна после смерти отца отправила в Новгород брату Ярославу весть об этом печальном событии и предупредила, что власть в Киеве захватил Святополк. Второй раз под тем же годом помещен отрывок ее письма брату, в котором она сообщала о расправе Святополка с Борисом и его намерении также поступить с Глебом и остальными соперниками. Последний раз имя Предславы упоминается под 1018 г. В этой годовой статье рассказано о том, как княжна попала в плен к польскому королю Болеславу I, захватившему Киев вместе со Святополком, и была увезена в Польшу.[260]
В Ипатьевской и Радзивилловской летописях данные о Предславе аналогичны за исключением того, что в Радзивилловской летописи она, видимо ошибочно, названа Переславой.[261]
На основе этих отрывочных данных, конечно, трудно составить полный исторический портрет Предславы, но некоторым историкам удалось найти в других источниках дополнительные сведения.
Так, Н. М. Карамзин обнаружил в «Житии Моисея Угрина» повествование о том, как Моисей, будучи одним из близких людей князя Бориса Владимировича, после его гибели встретился с Предславой и подробно рассказал о трагедии. В хронике Титмара историк нашел текст об обстоятельствах захвата Киева польским королем Болеславом. Из него он узнал, что Предслава фактически превратилась в наложницу короля. Так он отомстил ей за отказ выйти за него замуж ранее: княжне якобы не нравилось, что Болеслав был непомерно толст и склонен к прелюбодейству. Титмар сообщал, что вместе с Предславой попали в плен ее мачеха, восемь сестер и жена Ярослава Мудрого.[262]
В сочинении польского хрониста Мартина Галлуса Карамзин обнаружил объяснение причины войны Болеслава с Ярославом Мудрым. Главным было не желание короля помочь зятю получить киевский престол, а попытка силой сделать своей женой именно Предславу. По мнению Мартина Галлуса, княжна была исключительно умна, благовоспитанна, хороша собой, поэтому Болеслав любой ценой стремился заполучить ее.[263]
В сочинении польского хрониста Мартина Галлуса Карамзин обнаружил объяснение причины войны Болеслава с Ярославом Мудрым. Главным было не желание короля помочь зятю получить киевский престол, а попытка силой сделать своей женой именно Предславу. По мнению Мартина Галлуса, княжна была исключительно умна, благовоспитанна, хороша собой, поэтому Болеслав любой ценой стремился заполучить ее.[263]
Князь Ярослав Владимирович Мудрый. Реконструкция М. М. Герасимова по черепу Ярослава Мудрого
Историки XIX в. мало интересовались личностью Предславы и лишь повторили те данные, которые удалось обнаружить Н. М. Карамзину.[264]
Современные исследователи обратили внимание лишь на некоторые факты из биографии княжны, в частности на обстоятельства и время сватовства к ней Болеслава и на ее дальнейшую судьбу. Так, Б. Д. Греков без ссылки на источники сообщил, что она стала женой чешского князя Болеслава III Рыжего.[265] В данном случае он, видимо, перепутал двух Болеславов.
Некоторые историки, ссылаясь на данные в труде В. Н. Татищева о прибытии в Киев в 1014 г. сразу несколько посольств – польское, чешское и венгерское – с целью сосватать дочерей Владимира Святославича за своих правителей, высказали мнение, что Болеслав сватался к Предславе именно в это время. По утверждению Татищева, переговоры прервались из-за смерти киевского князя. Потом, в 1018 г., польский король захватил в плен всех предполагаемых невест.[266]
В. Д. Королюк решил, что Болеслав сватался к русской княжне в период между смертью третьей жены Эмнильды в конце 1017 г. и женитьбой на четвертой жене Оде в феврале 1018 г.[267] Это мнение поддержали многие исследователи. Однако А. В. Назаренко заметил, что в источниках нет точной даты смерти Эмнильды, поэтому период сватовства к Предславе он расширил с 1013 по 1017 г. При этом исследователь заметил, что в хрониках Титмара и Анонима Галла нет уточнения, к кому посылал Болеслав сватов: к Владимиру Святославичу или к Ярославу Мудрому. Поэтому нет оснований считать, что Предславу не отдал королю именно Ярослав и из-за этого с ним началась война. По мнению Назаренко, во время пребывания Болеслава в завоеванном Киеве Предслава имела статус его законной жены. В Польше же она его потеряла, поскольку там у Болеслава была супруга Ода.[268] Кроме того, историк предположил, что в русских летописях середины XI в. в датах содержится хронологический «сбой в 5-6 лет, происшедший из-за неправильного прочтения автором» Начального свода «Жития Антония Печерского», которое он использовал в качестве источника (по мнению Назаренко). В итоге смерть Болеслава датирована в русских летописях 1030 г., а на самом деле она произошла в 1025 г.; женитьба польского короля Казимира на сестре Предславы Марии-Добронеги состоялась не в 1043, а в 1038 г. и т. д.[269]
Несмотря на оригинальность рассуждений Назаренко, в литературе они были подвергнуты критике.[270] Суммируя сведения источников о Предславе, можно отметить, что они не дают ответы на все вопросы, касающиеся ее жизни. Прежде всего необходимо определить, когда она родилась. Из летописей известно, что в 988 г. Владимир женился на византийской принцессе Анне, брак с Рогнедой был окончательно расторгнут, и та уехала со старшим сыном в Изяславль. Предслава осталась в Киеве на материнском дворе, который потом превратился в село и стал носить ее имя.[271] Значит, она была старшей сестрой и уже достаточно взрослой, чтобы обходиться без опеки матери, т. е. ей было больше четырех лет (как уже отмечалось, до четырех лет детям полагалось жить в тереме матери). Из этих рассуждений следует, что Предслава могла появиться на свет после 981 г. (вероятно, в этот год родился Изяслав), но до 984, поскольку она была одной из старших детей, т. е. ее годом рождения мог быть 982 или 983. Получается, что княжна появилась на свет в период с 982 по 983 г. Естественно, что это не точные данные, а всего лишь предположение.
Несомненным может быть только одно – в год смерти отца – 1015, Предслава была совершенно взрослым и самостоятельным человеком, пользующимся авторитетом среди киевлян. Именно поэтому к ней прибежал Моисей Угрин с сообщением об убийстве Бориса. В это время ей могло быть 30 с небольшим лет. Для невесты она, конечно, была старовата. Болеслав мог к ней свататься как минимум 10 лет назад. В это время Владимир после развода с Рогнедой, очевидно, мало интересовался судьбой ее дочерей и не хотел давать за ними хорошее приданое. Поэтому всем женихам было отказано. Предславе же пришлось стать опекуншей младших сестер, даже от других матерей. Принцесса Анна, скорее всего, считала их незаконнорожденными, поскольку они родились в языческих браках.
Можно предположить, что все дочери Владимира жили с Предславой в имении ее матери на р. Лыбедь, поэтому киевляне даже не знали их имен. Запомнилась им только старшая дочь Рогнеды, видимо, обладавшая многими достоинствами.
Предслава, очевидно, была достаточно образованной девушкой, вела переписку с братьями, сообщала им о событиях в Киеве, хорошо разбиралась в политической ситуации. В итоге она невольно оказалась в самом центре междоусобицы, развернувшейся между Святополком и Ярославом после смерти в 1015 г. князя Владимира. Как уже отмечалось, к ней прибежал человек из свиты князя Бориса и рассказал о расправе с ним наемных убийц, подосланных Святополком.
Предслава, видимо, сразу поняла, что Святополк, как сын Ярослава, будет стремиться к единоличной власти в стране и постарается ликвидировать конкурентов – сыновей Владимира. Поэтому после смерти отца она тут же сообщила о случившемся своему полностью родному брату Ярославу, княжившему в Новгороде. Его она, очевидно, считала главным наследником киевского престола, способным бороться с узурпатором Святополком. Однако после известия о гибели Бориса княжне тут же пришлось писать брату второе письмо, уже об этом событии. Интересно отметить, что в древнейших летописях приводится цитата из письма Предславы, которое по своему стилю очень напоминает лаконичные записи на бересте, найденные в Новгороде: «Си отец ти умерл, а Святополк седит в Киеве, убив Бориса и на Глеба посла, а блюдися его повелику».[272] Конечно, трудно предположить, что у автора «Начального свода» было подлинное письмо княжны, но он, вероятно, знал, как обычно писались такие послания, и сочинил его сам. В его время переписка, судя по всему, была общепринятым явлением.
О широком распространении грамотности в XI в. среди женщин самых разных слоев свидетельствуют найденные археологами пряслица – небольшие каменные изделия, используемые при прядении, помеченные либо отдельными буквами, либо надписями с именем владелицы.[273]
Письма Предславы, по сообщениям летописей, очень помогли Ярославу в борьбе со Святополком. Вовремя предупрежденный об опасности, он помирился с новгородцами, собрал большое войско и в битве при Любече разбил противника. Святополк был вынужден бежать в Польшу к своему тестю королю Болеславу I. Победителем въехал Ярослав в Киев, надеясь, что навсегда получил отцовский трон. Естественно, что сестры во главе с Предславой с радостью встретили его.[274]
Остатки костерезного производства в X-XII вв. Раскопки 1937 г. Киев
Однако Святополк не захотел сдаваться, к тому же ему было необходимо освободить жену, которая оказалась в руках победителя. Болеслав согласился поддержать зятя и вызволить дочь из неволи. При этом, как пишут польские источники, он вспомнил о своей прежней невесте Предславе и решил заодно силой сделать ее своей женой.[275] Правда, в это время, как уже отмечалось, княжне было более 30 лет и она считалась достаточно зрелой женщиной. Но Болеслава это вряд ли могло остановить, поскольку он сам приближался к преклонному возрасту (начал править с 992 г.).
В 1018 г. Ярослав, узнав о походе против него объединенных сил Святополка и Болеслава, выступил им навстречу, надеясь победить. Он даже не позаботился об охране Киева, где остались сестры и жена. Однако воинское счастье оказалось не на его стороне – в битве на р. Буг князь был разбит. Боясь плена, он бежал в Новгород. Победители вошли в Киев и взяли в плен всех женщин из семьи Ярослава, а также его бояр и казну.[276]
Так Предслава оказалась в плену у когда-то сватавшегося к ней жениха. При этом она, видимо, не знала, что к тому времени он был женат уже четвертый раз – на немецкой графине Оде.
В древнейших летописях нет никаких сведений о том, как поступил с княжной Болеслав, и лишь отмечено, что после ссоры со Святополком король покинул Киев, взяв с собой «имение, бояры Ярославле и сестры его, и Настаса пристави Десятиньного ко именью, бе бо ся вверил лестью, и людий множество веде с собою, и городы Червеньскыя собе, и приде в свою землю».[277]