на том, что можно сделать несколько вариантов и за-
тем в монтажной выбрать лучший. Мы уважали мне-
ние друг друга и не боялись лишней работы. И это
прекрасный вариант сотрудничества двух равных
профессионалов.
НИНА ЗВЕРЕВА 76
Помню, как я позвонила Сладкову в тот день, когда
его избрали членом Академии Российского телевиде-
ния. Он изо всех сил делал вид, что ему на самом деле
все равно. Но его шикарный бас дал слабину, и голос
звучал непривычно глухо. Не верьте операторам, ког-
да они говорят, что у них нет амбиций. Просто у них
иные амбиции. Мы ищем слово, а они ищут картинку
и всегда готовы биться за возможность показать мир
именно таким, каким они его видят.
Мне повезло с напарником. Он настоящий мастер
и хороший друг. И я до сих пор после нового тренин-
га, после новой книги жду его рецензии и волнуюсь
точно так же, как тогда, более 25 лет назад, когда мы
выходили из шумного автобуса и оставались вдвоем.
Первый ученик
Однажды мы с журналистом Георгием Молокиным
и оператором Михаилом Сладковым объявили на-
бор желающих в школу телемастерства. Невероятно, но факт — кандидатов в студенты оказалось более
пяти тысяч человек!
Это было в 1992 году, когда профессия журналиста
воспринималась как подарок судьбы. Доверие зри-
телей — полное, поле для деятельности — весь мир, запретов — никаких.
Первый этап отбора Молокин взял на себя. Он рас-
сматривал фотографии претендентов и зачитывал
вслух отрывки из эссе «Почему я хочу работать на ТВ».
Это было настоящее шоу, учитывая чувство юмора
Молокина. Далее я взяла оставшиеся работы и «зару-
била» те из них, которые были написаны с большим
количеством ошибок.
Третий этап был очным. В студию набилось более
800 человек, некоторые — с папами и мамами. Мы
позвали на подмогу Александра Любимова, он при-
ехал с энтузиазмом, отложив все дела.
НИНА ЗВЕРЕВА 78
Через два дня собеседований у меня возникло
стойкое подозрение, что блестящая пара моих парт-
неров выбирает претендентов (а точнее — претен-
денток) прежде всего по внешним качествам. Во-
первых, Молокин с Любимовым устали, а во-вторых, их очень интересовали красивые девушки.
Меня часто подводила излишняя серьезность и ще-
петильность — генетическое наследство от родите-
лей, я возмущалась их поведением, но сделать ничего
не могла. Уже тогда я понимала, что моя школа — это
всерьез и надолго, возможно, это важнее, чем рабо-
та на ТВ, как впоследствии и случилось. Предельно
осторожно я стала приглашать «забракованных»
кандидатов и кандидаток на повторные интервью.
Они выглядели побитыми котятами и не смотрели
мне в глаза. Но на вопрос «Зачем вам работа на ТВ?»
многие из них отвечали неожиданно эмоционально
и уверенно. Смысл самых разных формулировок был
один — хочу и буду, даже если вы меня не возьмете.
Особенно раздражал молодой паренек по имени
Шурик — так он представился (позднее выяснилось, что его зовут Алексей Семенов). Он не подходил даже
по возрасту, то есть был моложе 18 лет. Он не знал
ответа ни на один коронный молокинский вопрос: назовите десять режиссеров, назовите десять лучших
мировых фильмов, назовите десять… и так далее.
Мы отказали Шурику, но в последний день отбора
он буквально просочился через проходную и бросил-
ся передо мной на колени:
— Возьмите меня, не пожалеете!
Что-то внутри меня дрогнуло. Уже на первом за-
нятии оказалось, что он записывает внутри себя все
ПРЯМОЙ ЭФИР 79
лекции наизусть, то есть в любой момент может до-
словно повторить то, что было сказано час или пол-
часа тому назад.
Когда началась практика, он сразу оказался луч-
шим — по креативу и по исполнению.
Еще через несколько лет именно он стал автором
и режиссером программы, за которую мы получили
национальную премию ТЭФИ.
Однажды я занялась изучением списков своих
учеников, и довольно быстро выяснилось, что лучши-
ми в профессии оказываются именно те способные
люди, кто больше ХОЧЕТ, а знания приходят к ним
вслед за амбициями.
Недавно на нашем фестивале в Болдино извест-
ный журналист Первого канала Ирада Зейналова
рассказала о своем однокласснике, который сделал
неожиданно для всех фантастическую карьеру. Она
его спросила:
— Как тебе это удалось?
А он ответил:
— Я просто сразу решил, что у меня это все уже
есть, и вел себя именно так. Я даже не удивился, ког-
да все то, что я хотел, оказалось в моих руках.
Интересная история, для меня нынешней абсо-
лютно понятная. Сила желания — мощный паровоз, за которым следуют вагончики, у каждого — свои.
Естественно, «мечтатели на диване» не добьются
ничего, потому что настоящее желание всегда ум-
ножается на готовность трудиться больше других.
Способные люди частенько живут расслабленно
и лидерствуют исключительно благодаря таланту.
Но! Наступает момент, и «серая мышка» вдруг ока-
НИНА ЗВЕРЕВА 80
зывается недосягаемо впереди, и можно кусать локти
и плакать в подушку.
Татьяна Миткова служила редактором без малей-
шей перспективы попасть в эфир, но, поймав свой
момент, она стала одной из лучших телеведущих
страны! Значит, было сильнейшее желание, и был
накоплен необходимый багаж знаний, навыков, ав-
торитета.
Олег Сорокин хотел быть мэром Нижнего Новго-
рода и, несмотря на то, что многие говорили о пол-
ной безнадежности этой затеи, все же стал им!
Каждый из нас знает сотни примеров подобных
прорывов. Особенно восхищают меня люди с огра-
ниченными физическими возможностями, которые
покоряют Эверест или становятся министрами, писа-
телями и так далее. Такова сила настоящего желания, умноженного на упорство! А как же талант? — спро-
сите вы.
Способности, таланты — это важно, но это
не главное. Не случайно говорится: желание и труд
все перетрут.
Под финал расскажу о недавней встрече в Киеве
с замечательным парнем 35 лет. Он — генеральный
продюсер главного национального канала Украины, у него чудесная жена и маленькая дочка-принцесса.
У него горят глаза и куча новых идей.
Вы догадались? Это мой любимый Шурик, которо-
го теперь все зовут по имени-отчеству.
Как мы
покупали камеру
Камера — это особое слово для меня, потому что всег-
да мы шли за ней, как ослик за морковкой. Всегда мы
хотели такую камеру, которая была настолько доро-
га, что, казалось, мы никогда не сможем ее купить.
Мы начинали работать с Михаилом Cладковым
в конце 80-х годов прошлого столетия на камере
S-VHS. Выпрашивали ее у знакомых бизнесменов, ко-
торые покупали модные игрушки за границей, и от-
рабатывали аренду камеры разными сюжетами, ин-
тервью или документальными фильмами. Конечно, мечтали о собственной камере, но хотелось, чтобы
картинка была четкая, профессиональная. А такие
камеры стоили в то время от тридцати тысяч долла-
ров и выше.
Мы уже работали собкорами РТР в Нижнем Новго-
роде, а камеры все не было. Не могу описать, какими
способами добывала я технику то на нижегородском
телевидении, то у иностранных корреспондентов, НИНА ЗВЕРЕВА 82
и как боялась смотреть в глаза своего оператора, ког-
да опять надо срочно передавать материал в Москву, а снимать не на чем. Иногда мы передавали в про-
грамму «Вести» по три сюжета в день и непрерывно
волновались за качество «картинки».
Мы ездили к Анатолию Григорьевичу Лысенко
с вопросами и отчаянием, а он подводил нас к кар-
те мира и показывал, как плывет танкер из России
с неф тью в Японию, а назад из Японии плывет ко-
рабль с видеотехникой. И на этом корабле плывет
наша камера, и вот-вот она уже прибудет в Москву.
Таких цветистых и остроумных монологов Лы-
сенко у карты я помню штук пять-шесть, не меньше.
Я оптимист по натуре и каждый раз верила, но Ми-
хаил Сладков предпочитал иметь «синицу в руках, чем журавля в небе». И мы опять снимали на S-VHS, горевали над плохой картинкой и старались бережно
монтировать, пока кассета не «осыпалась».
При всем уважении к Лысенко Сладков предло-
жил обратиться к молодому губернатору Немцову
с просьбой о покупке камеры Betacam для приволж-
ского корпункта программы «Вести». Никто не ска-
зал нам «нет», но переговоры затянулись надолго.
В результате мы первую хорошую камеру получили
все же в Москве. Она называлась High-98. Мы назы-
вали ее ласково — Хаюшка и берегли как зеницу ока, но я видела по глазам оператора и монтажера, что это
совсем не та камера, о которой можно мечтать.
И тут совершенно неожиданно возникло предло-
жение от местного нефтезавода НОРСИ о создании
ряда рекламных фильмов и программ с показом
по местному нижегородскому телевидению. Мы за-
ПРЯМОЙ ЭФИР 83
ключили кабальный договор, но в результате получи-
ли камеру своей мечты — Betacam Ikegami. Подобные
камеры были только у вновь созданного НТВ и у нас
со Сладковым!
Это были очень тяжелые, серьезные аппараты ве-
сом под 10 кг плюс аккумуляторы и кассеты, но надо
было видеть лицо Михаила Сладкова, когда он рабо-
тал с этой камерой. Наш прекрасный монтажер Вале-
рий Тарабурин соединял яркие картинки в один сю-
жет, так же восхищаясь глубиной кадра и качеством
цветопередачи. Я сама себе казалась именинницей
и тоже любила эту камеру.
Было много историй, связанных с нашей дорогу-
щей редкой камерой. Однажды мы снимали фильм
об экологии Волги и плыли на катере Комитета
по охране природы. Попали в шторм. Капитан был
нетрезв, катер сильно качало. Мы налетели на бакен
и практически начали тонуть, зацепив краем катера
огромную волну. Не могу сказать, что мне не было
страшно, но могу точно сказать, что мне было весело, потому что в момент опасности я увидела, как Слад-
ков привязывает нашу камеру к спасательному кругу, бережно завернув ее в большой целлофановый пакет.
И я сказала себе тогда, что настоящий оператор сна-
чала заботится о камере, а потом о журналисте, пото-
му что в ту пору хороших журналистов было больше, чем хороших камер. Камеру, видимо, достать было
труднее.
Еще была одна трагикомичная история на автоза-
воде, когда наш герой-рабочий сказал какие-то слова
и пошел на рабочее место, забыв снять петличку ми-
крофона с пиджака. Он резко двинулся вперед, и ка-
НИНА ЗВЕРЕВА 84
мера начала падать на бетонный пол. У нас не было
никакой возможности изменить ситуацию, пото-
му что я стояла рядом с героем, а Сладков подошел
к нему тоже, чтобы снять микрофон. В результате
мы стояли и смотрели, как медленно и неотвратимо
наша вожделенная камера падает на бетон. Миша
произнес несколько слов на матерном русском языке, я молчала. Наш герой в ужасе застыл, затем Сладков
бережно, как ребенка, поднял камеру и проверил все
ее кнопочки. Японцы умеют делать хорошую технику, и наша Ikegami выдержала этот удар судьбы, но с тех
пор мы не давали ни малейшего шанса пошевелиться
после записи интервью никому из наших героев.
До сих пор я помню эту цифру: сорок семь тысяч
долларов — столько стоила наша любимая камера.
Уже через пять лет мы не смогли ее продать даже
за шесть тысяч долларов, потому что появились ка-
меры нового поколения и, слава богу, наша отрасль
демонстрирует уникальное снижение цен на профес-
сиональное оборудование.
Один из любимых моих репортеров — Катя Гор-
деева, которая работает на НТВ. Она всегда носит
в своей сумочке маленькую репортажную камеру, которой может снимать эксклюзивные материалы
в любой момент и в любой ситуации.
Михаил Дегтярь и Виталий Манский с гордостью
и нежностью демонстрируют портативные камеры, которые помещаются в кармане и позволяют выда-
вать хорошее эфирное качество даже при отсутствии
света.
Но почему-то я никогда не жалела о своих сума-
сшедших усилиях по добыванию нашей первой про-
ПРЯМОЙ ЭФИР 85
фессиональной техники за бешеные деньги, легко
отказывалась от новой квартиры, новой машины, как только вставал вопрос: «или-или». Видимо, искус-
ство все же требует жертв.
Неудачные
интервью
Мне всегда нравился жанр монолога, и я с самого
детства любила что-то кому-то рассказывать. Я зна-
ла, что умею находить слова и возбуждать в людях
интерес к своему рассказу. Это у нас семейное.
И папа, и мама, и брат, и все друзья семьи отлича-
лись умением рассказывать интересно, живо, весе-
ло, подбирая точные слова. Мне очень пригодилась
такая практика, как только я оказалась на телевиде-
нии. Но у каждой медали две стороны. Оказалось, что умение «красиво» рассказывать может прино-
сить нежелательные плоды. Докажу простым при-
мером.
Я приезжала со съемок и торопилась в кабинет
своего главного редактора Владимира Близнецова, чтобы рассказать ему про новых героев и вообще
про все, что удалось увидеть и заснять. Он отрывал-
ся от бумаг, слушал с удовольствием, а после выхода
сюжета разочарованно спрашивал меня:
ПРЯМОЙ ЭФИР 87
— Нина, где все то, о чем ты мне рассказывала?
Я ничего этого не увидел в сюжете.
Я расстроенно махала рукой. Хотелось рыдать
и задавать ответные вопросы — откуда взять столько
пленки? Как убедить оператора брать крупные пла-
ны? Как разговорить героя «на камеру»?
Когда я впервые пригласила гостя в студию и ста-
ла задавать вопросы, то достаточно быстро поняла, что человек отвечает гораздо хуже, чем я могла бы
сделать это вместо него. У меня не хватало терпения
выслушать, я волновалась, что зрителю будет скуч-
но, перебивала, старалась привести примеры или на-
помнить гостю о том, что он только что рассказывал
мне эту историю в другом, более интересном, вари-
анте перед выходом в эфир. Естественно, человек ту-
шевался, пугался и замолкал навсегда.
Самая печальная история из этого ряда — это ин-
тервью с воспитательницей детского сада по имени
Катя. Я никогда не забуду эту историю, потому что тог-
да меня чуть не выгнали со студии, хотя я была вне-
штатным автором и вроде имела право на ошибки.
Скромная девушка Катя победила в областном
конкурсе на звание «Лучший по профессии». То есть
на тот момент она стала лучшей воспитательницей
в Горьковской области! Меня попросили сделать
съемку в детском саду, а затем провести беседу в сту-
дии с этой героиней. Съемка в садике удалась на сла-
ву. Мы запечатлели, как Катя играет с малышами, гуляет с ними, надевает на 25 ребятишек бесконеч-
ные шапочки-варежки-носочки-валеночки и находит
ласковое слово для каждого. Я смонтировала пленку
и не могла на нее нарадоваться.
НИНА ЗВЕРЕВА 88
Пришел день прямого эфира в программе «Моло-
дежная волна» или «Комсомольский меридиан» (сей-
час уже не помню, тогда все названия были похожи).
Я решила выглядеть лучшим образом, поэтому отпра-
вилась к маме за одеждой. Это называлось «сводить
кофточку в эфир», но в тот раз я решила «сводить
в эфир» новый мамин брючный костюм с отделкой
из искусственного меха «под леопарда». Мама толь-
ко что привезла этот дорогущий костюм из Ялты, где
купила его на базаре у моряков дальнего плавания.
Костюм мне был великоват, мы закололи его в нуж-
ных местах булавочками, я сделала пафосную при-
ческу с начесом и стала с нетерпением ждать свою
героиню.
Я не почувствовала сигнала беды даже тогда, когда
скромная Катя с волосами, завязанными милым хво-
стиком, одетая в черное скромное платьице с жабо, перепуганная насмерть, вошла в студию. Я ринулась
к ней навстречу, что-то говорила, показывала, а за-
тем усадила ее рядышком на стул. Начался прямой
эфир, и я задала свой первый вопрос. Наверное, я спросила: почему она выбрала именно эту профес-
сию, или что-то в этом роде. Катя отвечала неохотно
и очень кратко. Время тянулось мучительно, и тогда
я предложила вместе посмотреть пленку с записью
ее занятий с детьми. Но монитор стоял далеко, звука
в студию нам не дали, и ожидаемого эффекта не слу-
чилось. Наоборот, Катя нервно смотрела на часы и ту-
шевалась все больше и больше.
И тогда я решила взять инициативу в свои руки.
Повернувшись к своей любимой камере, я в жан-
ре монолога радостно рассказала все, что знала
ПРЯМОЙ ЭФИР 89
и что могла предполагать. Я даже не смотрела в сто-
рону своей героини, упиваясь сочными красками