тый клеенкой ровный участок земли на краю обрыва
или на берегу реки — как правило, это было чудесное
природное местечко. Как из-под земли появлялись
улыбчивые женщины, и вот уже у нас в руках рюмки, тарелки, в общем — полный праздник!
Все попытки напомнить о людях, которые ждут
нашего приезда, нарывались на спокойное «успе-
ем!» Глава района (или первый секретарь райкома
партии, смотря о каком времени идет речь) брал
все наши проблемы на себя, связывался с нужными
людьми, но избежать «прописки» было невозможно.
С Юрием Лебедевым все было иначе. Нас никто
не встречал на границе района. Мы подъехали к ти-
повому зданию администрации — уставшие и го-
лодные. И уже за десять метров до кабинета я услы-
шала его раскатистый бас и смех. Смеяться он умел
как никто другой — заразительно, от души, насла-
ждаясь каждой секундой жизни.
Я слышала о нем, но никогда вживую не видела.
Слышала, что он был неудобным, ярким комсомоль-
ским лидером, которого побаивались комсомольские
начальники более высокого ранга. Всегда вокруг
ПРЯМОЙ ЭФИР 103
него — компания, хохот и… нарушение всех норм
и правил. Потом я слышала, что Юрий Лебедев стал
директором Шахунского ПТУ и сумел создать нечто
капиталистическое, то есть построить настоящий
бизнес, причем сложный — строительный. В это
училище был конкурс, стипендии выплачивались
огромные, стройка шла на глазах новых жильцов —но как у нас водится, кто-то куда-то написал, Лебе-
дева затаскали по инстанциям и даже пригрозили
«уголовкой». И вот новый этап — его избрали гла-
вой районной администрации, и о нем заговорила
вся область!
Под раскаты громкого веселого голоса мы подо-
шли к двери, на которой было написано: «Денег нет.
Но будут!»
Как только вошла в кабинет, встретилась глазами
с веселым богатырем, который тут же подхватил нас
как ураган и уже не отпускал.
Все мои слабые попытки объяснить Юрию Лебе-
деву, о чем должны быть мои сюжеты, нарывались
на безмятежное: «Нет, Нина. Я тебе сейчас покажу
кое-что, а ты потом сама решай — будешь снимать
или нет».
Начали мы с проходки по главной улице Шахуньи, потому что прямо на асфальте огромными буквами
было написано: «Дорога построена за счет средств, полученных от приватизации».
Лебедев честно признался, что идею подсказал Бо-
рис Немцов, ну а исполнение собственное. Он забрал
нас в свою машину и был все время с нами.
Мы ехали по новым дорогам и слушали — здесь бу-
дет завод, а вот здесь будет пруд с карпами, а здесь…
НИНА ЗВЕРЕВА 104
Иногда он выходил из машины, тащил нас за собой
и напоминал мне персонажа из сказки «Кот в сапо-
гах»: «Это чье поле?» — «Маркиза Карабаса». — «А это
чей дом?» — «Маркиза Карабаса…» Он сам был этим
Карабасом, хотя постоянно знакомил нас с новыми
и новыми героями и старался «спрятаться» за их спи-
ны, чтобы именно они попали в кадр, а он остался
как бы ни при чем. У Юрия Лебедева был свой «сце-
нарный план» фильма о Шахунье. Мы встречались
с охотниками и записывали «охотничьи рассказы», потом оказались в огромной бане, где меня впервые
парили двумя вениками сразу. Эта баня расположи-
лась в совхозе «Родина», которым руководил друг
Лебедева Валерий Черкасов. Он был такой же ог-
ромный, уверенный и, конечно, хитрый, как все на-
стоящие крестьяне. Было забавно наблюдать, как эти
два богатыря перемигивались и перешептывались, явно по моему адресу. Я смущалась, робела и готова
была отдать что угодно, чтобы узнать, одобряют меня
и мои вопросы или нет.
За три дня мы побывали не менее чем на десяти
разных объектах съемки, и каждый объект наш «ре-
жиссер» определял как «самый главный»!
Помню, как нас привезли к главному бизнесме-
ну Шахуньи — армянскому парню по имени Ашот.
У него был чудесный завод по производству вкусной
домашней колбасы и парник с помидорами и огур-
цами. Мы пообедали в рабочей столовой у Ашота —так вкусно, как ни в одном ресторане не пообеда-
ешь. Ашот смотрел на Юрия Исааковича глазами
влюбленного ученика, а тот в свою очередь сетовал, что мало таких парней, которым хочется помогать, ПРЯМОЙ ЭФИР 105
да и помощь-то простая: не мешать! Бизнес, если
он грамотный, может сам прорасти и расцвести, говорил Лебедев и хвастался шахунскими пекар-
нями, которые соревновались друг с другом по све-
жести хлеба и хрустящей корочке. А как возникли
пекарни? Была проблема с обеспечением хлебом, да и хлеб поступал из государственных заводов сов-
сем низкого качества, с оправданием: вы все равно
коров хлебом кормите, вот и берите, какой дают!
И тогда глава разрешил печь хлеб частным образом
и обеспечил санитарный надзор и выдачу лицензий.
И пошло дело!
Далекая северная провинциальная Шахунья каза-
лась мне в те дни настоящим островком новой Рос-
сии, где уже в то далекое время понимали, что нельзя
продавать лес кругляком, а надо делать хорошие до-
ски. И доски шли на экспорт!
Предвижу вопрос: как можно рассмотреть реаль-
ность из окна машины главы администрации? Есте-
ственно, он будет показывать самое хорошее и пере-
довое, он в этом заинтересован. Вас просто купили —скажет недоверчивый читатель, а вы купились! Пусть
не за деньги, а за обаяние. Какая разница?
Я знала, что у Лебедева в Шахунье, да и в Нижнем
полно врагов и критиков. Я даже посмотрела статьи
против него в коммунистической печати, статьи ока-
зались погаными и мелкими, как плевок в спину. Сам
Лебедев, кстати, охотно говорил о своих проблемах, сетовал на отсутствие инвестиций, ему явно не хва-
тало размаха. Что-то мне подсказывало, что этому
человеку можно и нужно верить. Достаточно было
сравнить настроение людей, которые нам встреча-
НИНА ЗВЕРЕВА 106
лись в Шахунье, с настроением людей в соседних
районах, которыми руководили «правильные» главы, не такие активные и рисковые, как Лебедев.
Он любил Шахунью, что не мешало ему подсмеи-
ваться над самим названием, происхождение кото-
рого никто не мог объяснить без использования из-
вестных матерных слов. Он искренне страдал, ког-
да на ночлег нас определили в какую-то пожарную
часть, так как ни одной приличной гостиницы в рай-
оне не было. Но он не мог не похвастать, что у каж-
дого магазина в Шахунье стоят машины с номерами
других районов области.
Мы торопились домой, чтобы смонтировать мате-
риал, но не тут-то было! Традиции взяли верх. Юрий
Исаакович вместе с Валерием Черкасовым ехали
за нами до границы района, а затем… Это была осо-
бая поляна. На ней было много настоящих спелых
ягод — красная лесная клубника, крупная, как садо-
вая, но гораздо слаще.
Светило солнце. В машине играла музыка. Я иска-
ла глазами скатерть и услужливых женщин, но ниче-
го этого не было. Водитель Лебедева — его звали Вик-
тор — просто открыл багажник «Волги», а там оказал-
ся накрытый стол со всем необходимым провиантом.
Я уже никуда не торопилась, было что-то особенное
в этом общении на границе района.
Было ощущение, что судьба нам дает еще пару
часов, чтобы познакомиться поближе. Оказалось, что Юрий Лебедев играет на любых музыкальных
инструментах и прекрасно исполняет народные ча-
стушки. В багажнике у Виктора рядом с выпивкой
и закуской гордо восседал настоящий русский баян, ПРЯМОЙ ЭФИР 107
который, попав в руки хозяина, выдавал такие трели
и аккорды, что наша поляна показалась концертным
залом. Переход от народной песни к эстрадной мело-
дии совершался неожиданно, любая мелодия подхва-
тывалась мгновенно, мы пели — каждый что хотел.
Черкасов с Лебедевым пели тогда частушки с такими
словечками, что Сладкову приходилось для меня «пе-
реводить».
Но не было в этих частушках и в нашем общении
ничего крамольного и ничего случайного. Именно
на этой поляне я услышала впервые историю про двух
лягушек. Они тонули в кувшине со сливками, но одна
сложила лапки, а вторая взбила из сливок масло
и выкарабкалась. Юрий Лебедев, которого Михаил
Сладков сразу окрестил «главарь района», рассказы-
вал эту историю как-то особенно, как собственную
биографию.
Когда через несколько лет Валерий Черкасов по-
гиб в автокатастрофе, Юрий Лебедев позвонил мне, мы помолчали. Почему земля забирает самых краси-
вых и могучих мужчин, которых так мало в России?
Через некоторое время Юрий Лебедев перебрался
в Нижний, стал вице-губернатором, а затем выиграл
выборы мэра Нижнего Новгорода с удивительным де-
визом: «Летящий лом не остановишь!». Он был мэ-
ром четыре года, а потом опять начал жизнь с белого
листа.
Судьба по-прежнему испытывает его на проч-
ность. Мы редко встречаемся, хотя, смею надеяться, по-прежнему рады видеть друг друга. Его зычный ве-
селый голос не изменился, хотя давно выросли доче-
ри, и внучка стала вполне взрослой девушкой.
НИНА ЗВЕРЕВА 108
А у меня осталось странное чувство, что в Шаху-
нье без Лебедева стало скучно, тихо. Обычно. Никто
уже не пытается взбить масло лапками. Впрочем, это
мое сугубо личное мнение.
Просто в моей жизни был такой особенный че-
ловек — Юрий Лебедев, глава Шахунского района.
И эта встреча осталась со мною. Навсегда.
Как меня обули
в Германии
Это грустная история, но у каждого из нас в жизни
случались такие моменты, когда от стыда хочет-
ся умереть. Такие уроки запоминаются навсегда, не правда ли?
Так вот. Много лет назад, в 1994 году, я впервые
в жизни была приглашена в качестве члена офици-
альной делегации Нижегородской области в Герма-
нию — именно тогда у нашей области появился по-
братим — Земля Северный Рейн — Вестфалия.
Я только что была избрана депутатом законода-
тельного собрания, где оказалась единственной жен-
щиной, что предопределило включение меня в состав
делегации, так как надо было продемонстрировать
Европе, что у нас тоже имеются политики-женщины.
В составе делегации были депутаты, бизнесмены, даже
митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай.
Возглавлял делегацию губернатор Борис Не-
мцов — молодой, веселый, уверенный. К нему в то
НИНА ЗВЕРЕВА 110
время в мире был огромный интерес — город стал
открытым и претендовал на звание третьей столицы
России.
Организатором нашего визита со стороны Герма-
нии был настоящий породистый немец, фамилию
которого я забыла, да это и не важно. Этот человек
в свое время был директором компании «Люфтганза», а выйдя на пенсию в 60 лет, занялся большой полити-
кой. Его в Германии хорошо знали, уважали, его имя
открывало разные высокие двери, включая кабинет
канцлера Германии. Он был изысканно одет — тон-
кий свитер, клетчатый дорогой пиджак с налокотни-
ками из замши, шерстяные тонкие брюки и шикар-
ные узкие ботинки из светлой кожи в тон пиджаку.
Назовем его Куратор. Куратор очень волновался за со-
блюдение всех формальностей и приличий, которые
наша делегация непрерывно и радостно нарушала.
Он инструктировал Немцова — как заходить в ка-
бинет и какие первые слова принято говорить, а Бо-
рис делал все с точностью до наоборот, но надо чест-
но признать, что переговорщикам с немецкой сто-
роны такая открытость и новизна поведения очень
нравилась.
Была у нашего Куратора еще одна проблема, кото-
рую, судя по его встревоженному лицу, решить было
еще сложнее, чем научить Немцова соблюдать фор-
мальности. И этой проблемой была я, то есть скорее
не я сама по себе, а мои белые сапоги. Была осень, шли дожди, и я выбрала обувь по погоде. Это были
надежные российские «мокроступы», в которых мне
было тепло, уютно и не мокро. Никакой другой обуви
у меня с собой не было, но я и не переживала. Я взяла
ПРЯМОЙ ЭФИР 111
с собой длинную белую кофточку, которая отлично
«подходила» к сапогам, и меняла только брюки и сви-
тера, иногда надевала юбку с блузкой, но поверх —ту же кофточку. И — те же сапоги на ногах. Представ-
ляете? Я ловила постоянный взгляд Куратора на сво-
их сапогах и старалась их мыть почаще.
И все же он не выдержал и однажды перед очеред-
ным высоким приемом ко мне подошли двое вежли-
вых немцев и пригласили пройти с ними. Куратор из-
далека сделал мне кивок, который не оставлял шан-
сов на спасение. Меня привезли в шикарный обувной
магазин, сняли «слепок» с моей ноги (там был такой
состав — опускаешь ногу, и сразу ясен и размер, и особенности стопы). Мне даже не дали пройтись
по магазину — и правильно, так как я поглядела бы
на цены и тут же сбежала бы!
Очень быстро продавцы принесли несколько пар
потрясающей тонкой кожаной обуви — туфли, боти-
ночки, легкие летние лодочки — и предложили вы-
брать любые две пары. Мне сказали, что за покупку
платит Куратор. Я прижала к себе коричневые лай-
ковые ботинки и черные удобные туфельки — такие
мягкие, что в это невозможно было поверить.
Переобувалась я в этом же магазине и старалась
не смотреть, как упаковывали мои любимые сапоги
в фирменную немецкую коробку. Зато было приятно
видеть улыбку на лице достойного джентльмена, ког-
да он встретил меня на пороге очередной мэрии, где
ждали нашу делегацию.
Кофту, кстати, я тоже больше не надевала — Кура-
тор мне шепнул, что вечером дамы не должны носить
белый цвет. Да и разонравилась мне эта кофта!
НИНА ЗВЕРЕВА 112
Все свои небольшие командировочные деньги
я оставила в шикарном немецком магазине, где ста-
ралась купить «правильные» одежки. Вот только ког-
да я вернулась в Россию, они мне показались такими
скучными, что я их быстро раздарила подругам.
И продолжила свой путь к поиску собственного
стиля.
Клинтон
Как-то в начале 90-х ночью в нашей нижегородской
квартире раздался звонок. Звонил Александр Люби-
мов. Мы с ним были хорошо знакомы еще со времен
«Взгляда».
— Нина, ты нам нужна. Телекомпания «ВИД» го-
товит прямой телемост с Клинтоном во время его
визита в Москву. Мы хотим сделать точку в Нижнем.
Ты готова провести прямой телемост?
— Конечно, с удовольствием! (Хорошо, что он
не видит выражение моего лица!)
— О,кей! Подробности чуть позже, готовься.
И я готовилась! Больше всего думала о прическе
и одежде, так как понимала, что этот прямой теле-
мост покажут крупнейшие телекомпании мира. До-
говорилась с парикмахером, купила красивую ко-
лючую шубку (дело было зимой). А тут еще в Ниж-
нем Новгороде появилась первая сотовая компания
и первый сотовый телефон — тяжелый, килограмма
на полтора. Ребята из этой компании предложили
мне общаться не только по телемосту, но и немнож-
НИНА ЗВЕРЕВА 114
ко по телефону («продакт плейсмент» 90-х). Все это
было немного странно и непривычно, но я согласи-
лась, кажется, даже бесплатно.
Мои резоны были понятны — я очень боялась.
Никаких наушников у меня не было, и я надея-
лась, что по этому телефону смогу — если вдруг
что-то не так — связаться с Сашей Любимовым.
Кого пригласить из нижегородцев для общения
с раскованным и красивым американским президен-
том, решать приходилось мне самой.
Я пригласила наших бизнесменов, молодого мэра, а также простых нижегородцев, которые с интересом
прогуливались мимо наших камер.
Все в напряжении ожидали прямого включения.
Вдруг пошел снег! Моя прическа стала «таять» на гла-
зах, шубка покрылась снегом, ноги замерзли, люди
устали, а нас все не «включали».
На больших экранах мы видели роскошного
президента Америки и телемосты из других горо-
дов. Операторы знаками показывали мне, что вот
еще чуть-чуть, и мы в эфире… Но опять шел разго-
вор в студии в Москве, и меня охватило полное от-
чаяние.
Мокрые волосы, мокрая шуба, холодно, люди во-
круг смотрят на меня как на обманщицу, самые ин-
тересные из приглашенных развернулись и ушли.
В моей руке тяжеленный «сотовый» телефон, кото-
рый не работает (что-то случилось с сигналом)! Рас-
статься с ним я не могла, так как надежда не покида-
ла меня до последнего.
И вдруг мы увидели себя на экране! Шок, расте-
рянность. До окончания программы оставалось всего
ПРЯМОЙ ЭФИР 115
10 минут. Я встряхнулась, улыбнулась и сообщила
Клинтону:
— А мы тут совсем замерзли! Спасибо, что дали
возможность высказаться, а то у ваших дипломатов