«Многие итальянцы, даже те, кто не очень религиозен, считают католицизм важным национальным достоянием. Церковь, в свою очередь, впитала все грехи и добродетели итальянцев в процессе взаимного влияния, которое превратило религию из веры в субкультурную характеристику».
Джордано Бруно Герри. Gli italiani sotto la Chiesa (1992)С того момента, когда из трубы на крыше Сикстинской капеллы вырывается белый дым, до того, когда с балкона собора Святого Петра оглашают имя нового папы, проходит около часа – неловкая пауза, во время которой толпа на огромной площади перед базиликой находится в состоянии напряженного ожидания. А ведь, например, в 2013-м, когда выбирали папу Франциска, шел дождь. Поэтому тех, кто стоит там, чтобы узнать, кто станет новым духовным лидером 1,2 млрд католиков мира, нужно как-то развлекать. Что в таком случае может быть лучше музыки?
В том же 2013 году через несколько минут после появления белого дымка на площадь, как и положено, вышел оркестр Ватикана – до сих пор известный как Понтификальный. Музыканты были великолепны в своих серо-голубых накидках с желтой подкладкой. Следом шагал отряд швейцарских гвардейцев, вооруженных пиками.
Пока все было как обычно.
Но вдруг сквозь колоннаду, окружающую площадь, торжественно проследовал еще один оркестр – полувоенизированной полиции «карабинери». За ними по пятам шли почетные гвардейцы от итальянской армии, Военно-морского флота, воздушных войск, Carabinieri и Guardia di Finanza. Когда все они выстроились напротив швейцарских гвардейцев перед толпой на площади у собора Святого Петра, на территории иностранного государства оказались почти 200 итальянских солдат и жандармов, и больше половины из них были вооружены. Оркестр Ватикана исполнил национальный гимн Италии. Карабинеры сыграли гимн Ватикана. Командиры обеих сторон салютовали друг другу. А потом старший офицер итальянцев поменялся местами с командиром швейцарских гвардейцев. Оба офицера подняли свои мечи и выкрикнули «Viva Il Papa!», и стоящий перед ними строй войск повторил этот возглас.
Комментаторы итальянского телевидения объяснили зрителям, что Вооруженные силы страны таким образом засвидетельствовали свое почтение новому папе как главе государства в соответствии с Латеранскими соглашениями, которые в 1929 году наконец примирили Римско-католическую церковь с объединенной Италией. Но если бы целью церемонии было оставить зрителей на площади в полном замешательстве относительно того, где проходит граница между Ватиканом и Итальянским государством, сложно было бы придумать более удачную постановку.
Точно так же иностранцы из менее религиозных стран были озадачены реакцией итальянцев на жалобу, которую подала в Европейский суд по правам человека некая Сойле Лаутси, атеистка и жительница Италии финского происхождения. Она заявила, что присутствие распятий в школьных классах нарушает ее право на то, чтобы дать своим детям образование, свободное от влияния религии. Законы, изданные, как и Латеранские соглашения, во времена итальянского фашизма, предписывают, чтобы распятие висело на стене каждого школьного класса в Италии. Иск госпожи Лаутси был оспорен итальянским правительством, представители которого заявили, что распятие – это символ национальной идентичности. Министр образования того времени Мариастелла Гельмини подвела черту под правительственной версией, сказав, что эти символы «не означают принадлежности к католицизму». Когда суд встал на сторону Лаутси, общественность возмутилась. Проведенный тогда опрос показал, что 84 % итальянцев выступают за распятия, которые также висят в судах, отделениях полиции и других общественных местах. Два года спустя при рассмотрении апелляции решение суда было отменено. К тому времени более дюжины стран, включая Польшу и несколько православных государств, присоединились к Италии в ее протесте. Апелляционный суд, известный как Большая палата, не нашел доказательств того, что присутствие символа на стенах школьных классов «может оказывать влияние на учеников».
Зачастую довольно размытая граница между Италией, с одной стороны, и Ватиканом и церковью – с другой, отражает исторический факт: до недавнего времени христианство было в Италии единственной религией, а католицизм – единственным возможным способом его исповедовать. Это породило заблуждения, которые сохраняются по сей день. Когда вскоре после ухода в отставку с поста премьер-министра Великобритании Тони Блэр обратился в католичество, левоцентристская газета La Repubblica встретила эту новость на своем веб-сайте заметкой под заголовком «Блэр становится христианином».
Мусульманское сообщество на юге Италии было уничтожено в начале XIV века. Император Фридрих II выслал большую часть своих мусульманских подданных на итальянский полуостров. Самое крупное их поселение было в Лучере (ныне это регион Апулия). В 1300 году французский правитель Неаполитанского королевства Карл II атаковал город. Некоторым жителям удалось бежать в Албанию. Однако большинство были убиты или проданы в рабство.
В результате из представителей другой веры в Италии остались только иудеи. Немало их проживало еще в дохристианском Риме, куда они попали по делам торговли или как рабы. В раннем Средневековье дела у иудеев шли довольно неплохо, особенно у тех, кто жил при норманнах в Сицилии. Однако в конце XII века, при папе Иннокентии III, начались притеснения, которые достигли своего пика во времена Контрреформации.
В конце XV века папа Александр VI из рода Борджиа, который вошел в историю как один из самых бесчестных понтификов, принял в Риме тысячи евреев, изгнанных из Испании и Португалии. Однако всего несколько лет спустя власти Венеции собрали евреев своего города в одном районе и дали миру красивое название для уродливого явления – ghetto[43]. В 1555 году папа Павел IV создал еще одно гетто в Риме и приказал евреям города носить отличительные знаки, а также заставил их бесплатно работать на строительстве городских укреплений. Следующий папа, Пий V, издал декрет, запрещающий евреям жить в Папской области (хотя на самом деле их так и не изгнали из самого Рима). В разных частях итальянского полуострова участь иудеев была различна. Испанцы изгнали их с юга и позже из Миланского герцогства. Но в других государствах, особенно в герцогствах Феррара и Мантуанском, им дали убежище. Только в XIX веке положение евреев улучшилось по всей в Италии, но лишь после Объединения притеснения прекратились вовсе.
Евреи сыграли важную роль в Рисорджименто и продолжили оказывать заметное влияние на политику конца XIX – начала XX веков. Двое из ранних премьер-министров Италии были иудеями (хотя об одном из них, нерелигиозном Алессандро Фортисе, говорили, что на смертном одре он принял христианство). Есть мрачная ирония в том, что еврейские интеллектуалы способствовали возникновению фашизма. Маргарита Царфати, одна из многочисленных любовниц Муссолини, а позднее его биограф, сделала важный вклад в разработку фашистской доктрины искусства.
В Италии принято считать, что фашизм был свободен от антисемитизма до 1938 года, когда под давлением Гитлера дуче провел законы, по которым евреи лишились итальянского гражданства и не могли находиться на государственной службе и работать по многим профессиям. Но это не так. Фашисты много теоретизировали на расовые темы, так же как нацисты. И в своих дневниках возлюбленная Муссолини Клара Петаччи изображает дуче бескомпромиссным антисемитом. Однако верно то, что фашисты, в отличие от нацистов, никогда не поддерживали систематическое уничтожение евреев. Трагедия разразилась, когда после выхода Италии из Второй мировой войны Германия оккупировала большую часть полуострова. И хотя многие итальянцы рисковали жизнями, защищая своих еврейских друзей и соседей – в Италии было спасено больше еврейского населения в процентном соотношении, чем в любой другой оккупированной стране, исключая Данию, – от 8000 до 9000 людей все же были депортированы в нацистские лагеря смерти. Вернулись оттуда очень немногие.
В наши дни еврейская община насчитывает всего около 40 000 человек. Но ее вклад в жизнь послевоенной Италии оказался совершенно не соизмерим с ее численностью. Она принесла Италии Нобелевскую премию, полученную поразительной Ритой Леви-Монтальчини, которая дожила до 103 лет и, когда ей было под 100, все еще работала в области медицинских исследований[44]. Среди выдающихся итальянских евреев писатель и художник Карло Леви, литератор и химик Примо Леви. Основатель группы, которая владеет La Repubblica и L'Espresso, Карло де Бенедетти – еврей, как и два бывших редактора ежедневных газет Арриго Леви и Паоло Миели. Среди известных итальянцев, у которых один из родителей еврей, покойный новеллист Альберто Моравиа, архитектор Массимилиано Фуксас и автор антимафиозных бестселлеров Роберто Савиано. Нынешний президент Fiat и наследник состояния Аньелли Джон Элканн также наполовину еврей.
Веками единственными, кто мог исповедовать христианство в Италии, не следуя диктату Рима, были последователи Блаженного Вальдо. Сын богатых родителей из французского Лиона, Пьер Вальдо отказался от богатства и начал проповедовать идею о том, что путь к благочестию лежит через бедность. Вскоре у него появились последователи, которые в 1184 году после отказа признать, что для проповедей они должны получить разрешение местного духовенства, были объявлены еретиками. Неудивительно, что их религиозное течение приобрело антицерковный уклон, который больше чем на три столетия предвосхитил идеи Лютера и Кальвина. Кроме того, учение Вальдо на много веков опередило свое время по части посвящения в духовный сан женщин (проповедники у вальденсов могли быть любого пола).
Савойский правитель дал вальденсам убежище в Пьемонте, однако его преемники не были столь благосклонны к ним. В 1655 году очередной герцог Савойский организовал резню, которая потрясла протестантскую Европу и побудила Мильтона написать сонет «На недавнюю резню в Пьемонте», который намекает на роль вальденсов как предвестников Реформации.
К тому времени вальденсы скорректировали некоторые свои постулаты и стали по сути итальянскими приверженцами кальвинизма. Несмотря на последующие преследования и сильную дискриминацию, они крепко держались за свой опорный район в Котских Альпах на границе современной Италии и Франции до 1848 года, когда им наконец были предоставлены равные со всеми гражданские и политические права. В 1970-х Итальянская вальденсианская церковь объединилась с Итальянской методистской церковью, и они образовали Союз вальденсианских и методистских церквей с паствой численностью около 35 000 человек. Еще 15 000 вальденсов – потомки итальянских эмигрантов – рассеяны по обеим Америкам. Самое крупное их поселение в США – Вальдес в Северной Каролине.
Для прочих итальянцев единственным способом продемонстрировать несогласие с учением католической церкви было масонство. Английские масоны организовали первую ложу во Флоренции в XVIII веке. Она была ликвидирована после выхода антимасонской папской буллы в 1738 году.
Масонство с его кодексом секретности идеально подходило для организации заговоров и сыграло важную роль в тех из них, что способствовали Объединению. Гарибальди, Мадзини и Кавур – все были масонами. С самого начала масонство в Италии было более политизированным, заговорщическим и антиклерикальным, чем в большинстве англоговорящих стран. Только после Второй мировой войны одно из двух основных масонских направлений в Италии получило признание в Америке (но не в Англии, Шотландии и Ирландии, где масонские власти не признавали его до 1972 года).
В наши дни масонство представляет собой влиятельную, хотя и теневую силу в итальянском обществе. Но его серьезно скомпрометировала деятельность Личо Джелли – «брата», возглавлявшего ложу Propaganda Due (П2) и превратившего ее в тайную организацию, которая 1980-х была замешана в нескольких скандалах, в частности в банкротстве банка Ambrosiano и загадочной смерти его президента Роберто Кальви. В число членов П2 входили высокопоставленные государственные чиновники, представители вооруженных сил, разведки, бизнеса, политики и гражданского общества. Одним из них был Сильвио Берлускони.
Позднее удар по масонству в Италии нанесли внутренние расколы и заявления о том, что в южные ложи пробралась организованная преступность. В частности, говорят, что в Калабрии верхушка местной мафии, Ндрангеты вступила в масонскую ложу, чтобы облегчить себе проникновение в легальный бизнес. Однако больше всего итальянских масонов в Умбрии, особенно в Перудже. Когда в 1993 году главу масонов города спросили, почему так, он ответил: «Очень просто: потому что мы светская организация и потому что мы были под папским гнетом 400 лет». Ежегодно Перуджа отмечает годовщину резни, устроенной папскими войсками в 1859 году, когда жители города изгнали папского правителя и решили стать частью объединенной Италии.
В связи с этим часто отмечают, что те провинции, которые когда-то были частью Папской области, после Второй мировой войны составили «красный пояс», в котором наиболее активно поддерживали Коммунистическую партию (впрочем, Тоскана, которая никогда не управлялась папами, также вошла в «красный пояс», а значит, причинно-следственные связи могли быть не так просты, как это представляется).
Тот факт, что подданные папы находились под двойным бременем его власти – светской и духовной – мог бы также объяснить, почему в регионах, которые прежде входили в Папскую область, традиционно широко распространены богохульные ругательства. И не только там. В Италии богохульство заходит гораздо дальше восклицаний, которые можно услышать в английском, вроде «Господи Иисусе!» или «Матерь Божья!». Оно варьирует от таких выражений, как «Porco Dio» (буквально «свинский Бог»), до более изощренных и непристойных выражений, упоминающих, например, детородные органы Девы Марии. В Риме подобных ругательств звучит меньше, возможно, потому, что в прежние времена никогда нельзя было быть уверенным, что в зоне слышимости нет представителя духовенства. И все же что-то подобное можно заметить: именно в столице чаще, чем где-либо еще, священников называют bacherozzi («жуками» или «тараканами») из-за того впечатления, которое они производят, быстро шагая в своих черных сутанах).
Непосредственно перед Объединением примерно каждый седьмой итальянец был подданным папы. Однако существование собственного государства было не единственным, что позволяло ему иметь исключительное влияние на обитателей полуострова и прилегающих островов. Мирская власть папства давала ему возможность – а в действительности даже заставляла – активно вмешиваться в политические и дипломатические дела полуострова. Среди конституционных решений, предложенных для объединенной Италии, была идея, высказанная влиятельным пьемонтским священником и писателем Винченцо Джоберти, который хотел создать конфедерацию с папой во главе государства. Эта идея не воплотилась в жизнь, но благодаря решимости пламенного масона Мадзини Рим стал столицей[46]. И это решение также обеспечило церкви огромное влияние в новой Италии.
Однако сначала такая возможность выглядела весьма призрачной. Захват Рима и изгнание папы из резиденции в Квиринальском дворце обидели его всерьез и надолго. Пий IX заперся в Ватикане; почти 60 лет он и его преемники отказывались иметь дело со страной, которая лишила их земных владений. Папство не уступало, пока к власти не пришел Муссолини. Чтобы уладить проблему, фашистский диктатор предоставил папе значительные привилегии. Латеранские соглашения состояли из двух документов. Один учредил государство-город Ватикан и разрешил то, что стало известно под названием «римский вопрос». Другой, так называемый Конкордат, урегулировал отношения между церковью и государством: сделал католицизм государственной религией, ввел соответствующий обязательный предмет в школьную программу и превратил духовенство в государственных служащих, чьи зарплаты и пенсии с тех пор должны были оплачиваться итальянскими налогоплательщиками.
Катастрофическое поражение Италии во Второй мировой войне и падение фашизма создало вакуум в правом крыле итальянской политики. Либералы, поборники капитализма и свободного рынка, играли в ней важную роль до прихода Муссолини к власти. Но их партия уже давно стала партией аристократии и верхушки среднего класса – землевладельцев юга, промышленников севера и некоторых представителей свободных профессий. А у христианских демократов была идеология, которая привлекала гораздо более широкий срез общества и в особенности нижний средний класс, состоящий из крестьян-фермеров, мелких предпринимателей, офисных работников, квалифицированных рабочих и государственных служащих. Католики обещали нравственную опору обществу, которое предыдущие 20 с лишним лет находилось в плену убеждений, теперь оказавшихся полностью дискредитированными. К представителям церкви были благосклонны оккупационные власти. И, что немаловажно, папа отлучал от церкви любого, кто протягивал руку их наиболее опасным соперникам. Так, в 1948 году папский декрет изгонял из церкви любого, кто распространял коммунистическое учение.
Было бы преуменьшением сказать, что христианские демократы нашли выигрышную комбинацию. Все премьер-министры 1945–1981 годов были из Христианско-демократической партии. И только в 1994 году, когда к власти пришел Сильвио Берлускони, а ХДП к этому времени успела развалиться, правительство впервые было сформировано без представителей этой партии.