Но влияние церкви распространилось далеко за пределы Кабинета министров. Церковь и христианские демократы создали целую сеть объединений, обеспечивших им поддержку во многих слоях общества. Для мелких сельскохозяйственных собственников существовала Coldiretti, а Confederazione Italiana Sindacati Lavoratori, CISL – конфедерация профсоюзов трудящихся – была выделена в 1950 году из состава Confederazione Generale Italiana del Lavoro CGIL, чтобы дать альтернативу католическим рабочим. Ассоциации христианских трудящихся Италии (Associazioni Cristiane Lavoratori Italiani, ACLI) организовали направляемые церковью клубы рабочих. А Confederazione Cooperative Italiane, CCI – Итальянская кооперативная конфедерация, которая была основана после Первой мировой войны – разрослась так, что их сеть «белых» кооперативов была даже больше, чем сеть левого крыла – «красного» первоисточника. Мирская ассоциация Azione Cattolica («Католическая деятельность») – также переживала свой золотой век. К 1954 году она имела более 4000 кинотеатров, которые показывали только фильмы, одобренные церковью.
В современной Италии 1950-е были временем расцвета католицизма. Экономика переживала подъем. И хотя правительства менялись с головокружительной быстротой, у власти всегда был кто-то от христианских демократов. Однако предпосылки к тому, чтобы церковь ослабила свою хватку, уже возникали, хотя они еще не воспринимались таковыми. Одной из них было движение миллионов итальянцев с юга на север. Ускользнув от пристального взгляда сельского священника в новую чуждую среду, рабочие, уехавшие на север, часто забрасывали соблюдение религиозных предписаний, если не отказывались от самой веры. Другой предпосылкой была та же постепенная секуляризация, которая начинала набирать обороты и в других частях Западной Европы. К 1960-м количество желающих стать священниками резко сократилось.
В 1974 году итальянцы решительно проголосовали в пользу развода, а в 1981 году – против попытки отменить закон об абортах, который был принят тремя годами ранее. Именно на этом фоне премьер-министр из социалистов Беттино Кракси начал переговоры о пересмотре взаимоотношений между церковью и государством. В 1984 году новый Конкордат перевел католицизм на самофинансирование. В рамках этой системы, которая продолжает действовать и поныне, налогоплательщики могут попросить о переводе 0,8 % их налоговых выплат на счет католической церкви или одной из ряда других конфессий или религий[47]. Это по-прежнему государственные деньги, но по крайней мере атеисты и протестанты получили возможность перечислять свои средства на пользу того дела, в которое верят.
Развал движения христианских демократов в начале 1990-х оставил церковь без влиятельной партии, которая представляла бы ее интересы. Но это не означало, что она лишилась влияния в парламенте. Остатки Христианско-демократической партии входили в правящую коалицию Сильвио Берлускони в 1994–1995 и 2001–2006 годах. Но еще важнее то, что многие законодатели в итальянском парламенте, принадлежащие к другим партиям нерелигиозного толка, следуют доктринам Ватикана и голосуют соответственно. Хотя на левом фланге их меньше, чем на правом, часто их оказывается достаточно, чтобы сформировать межпартийное большинство и заблокировать реформы, неблагоприятные для Ватикана. Можно привести целый ряд доводов в пользу того, что политическое влияние церкви в последние годы было даже более значительным, чем при власти христианских демократов. Представители ХДП не смогли предотвратить разрешение разводов и абортов, а католические депутаты и сенаторы добились успеха в ограничении искусственного оплодотворения и исследований стволовых клеток, а также в полном запрете придания законного статуса гражданским союзам; Ватикан опасался, что эта реформа могла бы открыть дорогу гомосексуальным бракам.
Однако впервые после мусульманских вторжений IX века католической церкви приходится сталкиваться с тем фактом, что не все, кто живут в Италии и верят в бога, католики. Резкое увеличение иммиграции в последние годы[48] привело в страну сотни тысяч православных христиан, пятидесятников и евангелистов вместе с больше чем миллионом мусульман.
Таким образом, Италия стала менее католической страной, чем прежде. Но тем не менее влияние церкви в ней сильнее, чем в других странах, которые традиционно считались религиозными. Самый последний Всемирный обзор ценностей показал, что 88 % итальянцев считают себя католиками по сравнению с 80 % испанцев. Кроме того, итальянцы более прилежны в исполнении религиозных обрядов: 31 % населения посещает религиозную службу по крайней мере раз в неделю. Это, может быть, не так много в сравнении с США, где тот же показатель составил 47 %, но значительно выше, чем в Испании с ее скромными 22 % (что на один процент ниже, чем в Британии).
Организация мелких фермеров Coldiretti уже не обладает столь широким влиянием, которое было у нее в прошлом; итальянское сельское хозяйство уступило ведущие позиции сначала производственной, а затем обслуживающей отраслям промышленности. Но она продолжает играть заметную роль в итальянской жизни, как и другие массовые организации, созданные церковью и ХДП. CISL остается второй по величине итальянской федерацией профсоюзов. А CCI – которая теперь щеголяет модным названием Confcooperative – все еще остается самым крупным в стране кооперативным движением по обороту и числу дочерних предприятий (хотя и не по количеству членов).
Famiglia Cristiana («Христианская семья»), еженедельник с несомненно прогрессивным уклоном, издаваемый Обществом Святого Павла, – пятый по объемам продаж среди журналов. У него больше читателей, чем у всех остальных, кроме одного, изданий со светскими сплетнями; среди итальянцев он более популярен, чем известные за рубежом новостные еженедельники Panorama и L'Espresso. Ежедневная газета католических епископов AvvENIre («Будущее») – седьмая по продажам и почти единственная, кому удалось увеличить тиражи, столкнувшись с конкуренцией со стороны Интернета. Когда AvvENIre или Famiglia Cristiana занимает четкую позицию по какому-нибудь политическому вопросу, об этом широко сообщается в других СМИ. Здесь возникает устойчивое и в известной степени верное ощущение, что церковь заметно влияет на развитие событий.
Все это сопровождается очень терпимым отношением к вмешательству иерархов в общественную жизнь. Кроме того, итальянцы совершенно невозмутимо принимают вмешательство религиозных сообществ в политику, финансы и предпринимательскую деятельность. В Испании Opus Dei и его члены были источником бесконечных споров со времен диктатуры генерала Франко. Но в Италии до самого недавнего времени влияние Comunione e Liberazione, CL («Общение и освобождение»), оставалось если не незамеченным, то, как правило, не вызывающим вопросов.
Вдохновленное работами Луиджи Джуссани, католического священника из Ломбардии, CL возникло как реакция на студенческие волнения 1968 года. Так же как и у Opus Dei, его структуру можно рассматривать как систему концентрических колец, каждое из которых отражает разную степень посвященности. В CL самый внешний круг состоит из мирских католиков, которые посещают еженедельные собрания – так называемые общинные школы, где читают молитвы, поют песни и гимны и обсуждают тексты – зачастую выдержки из работ отца Джуссани. Те, кто желает большей вовлеченности, могут вступить в так называемое братство. Самые сокровенные круги CL – это братство Святого Иосифа – группа мирян, которые дали обеты послушания, бедности и целомудрия, но в остальном ведут обычный образ жизни, и Memores Domini (внутри CL их часто называют gruppo adulto [взрослая группа]), которые взяли на себя те же обязательства, но живут в общине. Женщины, которые работали по дому и готовили для папы Бенедикта XVI, горячего поклонника CL, все были из числа Memores Domini. Также CL включает в себя содружество епархиальных священников и орден монахинь. Так как они не составляют списки своих членов, невозможно узнать точное количество их последователей. Но, согласно веб-сайту этой группы, только Братство насчитывает около 60 000 человек, и организация действует в 80 странах.
Это может показаться неожиданным, но отец Джуссани также инициировал создание деловой ассоциации Compagnia delle Opere, которая стала развиваться даже более активно, чем CL. По данным самой оранизации, в нее входят около 36 000 компаний. В 2012 году их общий оборот составил 70 млрд евро.
Ежегодная встреча, которую CL проводит в Римини, является в Италии событием национального значения, широко освещаемым СМИ. Среди приглашенных ораторов прошлых лет были нобелевские лауреаты, иностранные премьер-министры, ведущие итальянские политики и покойная мать Тереза. Но наибольшее влияние CL имеет в Милане – деловой столице Италии, и Ломбардии, где она возникла. Многие годы главным местным конфликтом было необъявленное и почти незаметное противостояние между консервативной CL и Azione Cattolica, которая с годами стала представлять более либеральный католицизм. В 1995 году ciellini (как называют членов CL) одержали верх, когда один из них, представитель Memores Domini Роберто Форминьони (который затем вступил в партию Сильвио Берлускони), был избран президентом Ломбардии. Он занимал эту должность 17 лет, в течение которых регион стал вотчиной CL. Ciellini заняли все ключевые посты; со слов критиков организации, выгодные контракты постоянно заключались с фирмами, входившими в Compagnia delle Opere. Президентство Форминьони закончилось громким скандалом. В 2014 году он хотя и отверг все обвинения, был предан суду по подозрению в коррупции и преступном сговоре.
Однако католицизм проявляет себя в Италии и не в столь противоречивых формах. Благодаря деятельности благотворительной организации Caritas жизнь многих бездомных гораздо менее печальна, чем была бы без нее. На долю церкви приходится около пятой части медицинского обслуживания (сколько еще это продлится, неясно). Католические больницы очень зависят от труда монахинь, а их в Италии становится все меньше. К 2010 году монастыри Италии все еще давали приют почти трети всех монахинь Европы. Но многие из этих женщины были уже пожилыми или иностранками, и их общее количество за последние пять лет сократилось более чем на 10 %.
Католическая церковь также обучает около 7 % школьников в стране, и этот показатель ниже, чем во многих других европейских странах. Но, с тех пор как государственную образовательную систему обязали обеспечивать религиозное обучение, благочестивые итальянские родители лишились стимула платить за пребывание ребенка именно в католической школе.
Итальянский католицизм также дал начало одной из самых необычных сил в международной дипломатии. Базирующаяся в Риме община Sant'Egidio (Сант-Эджидио), организованная группой школьников[49] в разгар политического и религиозного кризиса 1968 года, называется по имени церкви в римском районе Трастевере, расположенной рядом с бывшим монастырем. В то время как CL выступала против студенческих волнений и многого из того, что олицетворяли собой 1960-е, община Sant'Egidio намеревалась воплотить в жизнь идеалы реформаторского Второго Ватиканского собора, который завершился тремя годами ранее. Она начала работать, помогая бедным, и по-прежнему содержит самую большую в Риме бесплатную столовую. Однако когда организация стала действовать в других странах, ее члены обнаружили, что во многих местах бессмысленно бороться с бедностью, если не пытаться покончить с порождающим ее насилием.
Одно из первых достижений Sant'Egidio стало для нее и наиболее значительным. В 1992 году члены общины выступили посредниками мирного договора в Мозамбике, которым закончилась гражданская война, унесшая более миллиона человеческих жизней. Четырьмя годами позже они сыграли важную роль в прекращении гражданской войны в Гватемале. С тех пор, надо сказать, дела у организации пошли не так хорошо. Но дипломаты говорят, что миротворцы Sant'Egidio предоставляют ценный канал для неформальных контактов и обсуждений, а из соображений секретности некоторые из их достижений просто не афишируются.
Католицизм так плотно вплетен в канву итальянской жизни, что даже наименее религиозные итальянцы признают его роль на словах – в буквальном смысле, используя слова и фразы, окутанные фимиамом. Журналисты привычно описывают любую встречу за закрытыми дверями как конклав и, если она дала результат, сообщают читателям, что она закончилась fumata bianca (курением белого дыма). Когда итальянцы хотят сказать, что незаменимых нет, они говорят: «Morto un papa se ne fa un altro» («Когда один папа умирает, вы выбираете другого»). Эквивалентом выражения «жить по-царски» выступает «vivere come un Papa»: («жить, как папа римский»). Полиция и прокуроры называют мафиози и террористов, которые стали свидетелями обвинения, pentiti («покаявшиеся»). И любой, кто побывал на волосок от смерти, тут же становится un miracolato («спасшимся чудесным образом»). Если кто-то выигрывает в лотерею, его друзья говорят не «Какой счастливчик!», а «Beato te!» («Ты благословлен!»). Если же кто-то проиграл, ему не скажут: «Какая жалость!», а произнесут: «Peccato!», что буквально переводится как «Грех!»
Столь тесная связь между итальянцами и церковью, однако, сильно обусловлена причинами, которые не имеют ничего общего с религией. Одна – это благодарность за то, что церковь делает для народа, другая – гордость за папство. Более 450 лет, вплоть до 1978 года, когда польский кардинал Кароль Войтыла был избран на престол как Иоанн Павел II, все папы были итальянцами. Они не только пользовались большим уважением, но обладали огромной властью.
Католическая церковь в Италии также извлекает пользу из ситуации. Многие итальянцы являются католиками так же, как британцы – монархистами: это часть установившегося порядка вещей; поскольку жизнь в Италии всегда была тесно переплетена с делами церкви, может показаться несколько непатриотичным оспаривать это. Например, родители могут свободно отказаться от уроков религиозного образования, проводимых в итальянских школах (на которых, разумеется, рассказывают только о католицизме). Однако так поступают немногие. В 2011–2012-м учебном году такие уроки посещали более 89 % учеников, и этот показатель, несомненно, гораздо выше, чем процент родителей – ярых католиков. Неудивительно, что наибольший процент отказов был в крупных городах севера. Что касается Меццоджорно, то такие показатели, скорее, можно было бы увидеть на референдуме где-нибудь в Средней Азии: 97,9 %. Показатель для Италии в целом стабильно понижался в течение 19 лет, с тех пор как появились заслуживающие доверия статистические данные, но это понижение едва превысило 4 %. Такой результат можно объяснить за счет роста числа иммигрантов-некатоликов.
Рефлекторная, или бездумная, составляющая, присутствующая в отношении многих итальянцев к церкви, нередко заставляет католических мыслителей сомневаться в чистоте веры соотечественников. В 2006 году Famiglia Cristiana заказала опрос среди активных католиков. Их спросили, искали ли они когда-нибудь небесного заступничества, и если да, то от кого. 71 % опрошенных сказали, что да. Именно тут заказчиков опроса и поджидал сюрприз. Только 2 % сказали, что просили Иисуса ходатайствовать перед Его Отцом, в то время как 9 % взывали к помощи Девы Марии. Но наиболее популярным заступником с большим отрывом (его назвала почти треть опрошенных) оказался отец Пий, или падре Пио – капуцинский монах, умерший в 1968 году, чьи якобы сверхъестественные способности остаются под вопросом.
Отец Тонино Ласкони, ответственный за католическое образование, был потрясен результатами опроса. «Тот факт, что люди так редко взывают к Христу и Деве Марии, что они предпочитают святых и не понимают разницы между теми и другими, свидетельствует о том, что наши христиане чрезвычайно невежественны даже после многолетних уроков катехизации и религиозного обучения», – сказал он.
Падре Пио, как рассказывают, умел парить в воздухе, физически боролся с дьяволом, имел видения и стигматы – раны, подобные тем, что были нанесены Христу при распятии. Действительно, у него годами не проходили зияющие дыры на руках и ногах. Но его обвиняли в том, что он сам причинял себе увечья, возможно, с помощью кислоты. Долгое время Ватикан отказывался принять его раны за доказательство святости и даже однажды помешал ему проводить публичную мессу. Но в 2002 году падре Пио был причислен к святым по повелению папы Иоанна Павла II. Монастырь, где он обитал, в Сан-Джованни-Ротондо на юго-востоке страны, теперь – вторая по посещаемости католическая святыня. Капуцины также имеют телевизионный спутниковый канал Padre Pio.
Бородатый лик этого монаха можно увидеть на открытках, стоящих на полках баров и торпедах такси. Его можно неожиданно заметить на медальонах в бумажниках и сумочках людей, которые, как вам казалось, должны были бы только поморщиться от такого рода религиозного рвения. И вы спрашиваете себя: почему падре Пио так привлекает итальянцев, многие из которых годами даже не приближались к церкви? Потому ли, что они отождествляют себя с ним из-за его скромного происхождения – а он был из семьи крестьянина? Или потому, что он воплотил в себе традицию итальянского мистицизма, который уходит корнями к Святому Франциску Ассизскому и Святой Екатерине Сиенской? Или просто потому, что он предложил простое утешение, которое встретило у итальянцев больше отклика, чем суровые и сложные предписания, исходящие из Рима? Его наиболее известное высказывание – «Prega e spera non agitarti» («Молись и надейся. Не падай духом») – несомненно очень привлекательно для оптимистичного в целом народа. Или, может быть, особая притягательность падре Пия была – и есть – более языческого толка? В конце концов, это человек, про которого говорили, что он мог читать мысли, предсказывать будущее и присутствовать в двух местах одновременно. Возможно ли, что люди видят в нем – подсознательно – скорее волшебника, чем святого? И что эти медальоны и открытки – не столько предметы религиозного культа, сколько амулеты?
Во всяком случае, весьма вероятно, что где-нибудь поблизости вы обнаружите cornicello или cornetto – талисман в форме рога, часто сделанный из красного коралла или пластика и используемый итальянцами, чтобы отвести дурной глаз. Итальянский католицизм сосуществует с изрядным количеством суеверий. Чрезвычайно популярно гадание на картах Таро[50]. Около главной площади большинства итальянских городов можно найти улочку, где согбенные фигуры сидят на складных табуретках и раскладывают карты для своих беспокойных клиентов. Несколько мелких телеканалов часами показывают только толкование Таро. Столицей суеверий является Неаполь, что вполне естественно, поскольку он постоянно находится под угрозой вулканического извержения. Этот город – родина призраков, известных как munacielli или monacielli («маленькие монахи»), и, вероятно, место, где появилась Smorfia (что означает «гримаса», хотя слово может происходить от имени Морфея, античного бога сновидений). Smorfia – это таблица номеров от 1 до 90, каждому из которых соответствуют разнообразные предметы, существа, части тела, действия, понятия и типы личности. Такие таблицы широко используются в Неаполе, чтобы делать ставки в лотерее в соответствии с тем, что возникает в реальной жизни или мечтах игрока. Например, номеру 88 соответствуют «черное дерево», «гербовая марка», «танец с детьми» и «тестикулы Его Святейшества».