Горевшие на «Святой Анне» огни говорили, что она обитаема. Это же подтверждал своим присутствием молодой парень, явно матрос, в шортах до колен, сидевший на борту рядом со спущенным трапом. Возле него стояла поллитровая банка «Туборга».
Китаец закурил и, освещаемый светом фонарей, стоявших вдоль дороги, вышел из машины.
— Привет! — Он подошел к трапу и окликнул матроса, который тоже дымил сигаретой.
Парень оказался маловоспитанным субъектом, поэтому молча продолжал курить, глядя куда-то мимо Владимира.
— Эй, — Танину пришлось повысить голос, — ты, случаем, не глухой?
— Чего тебе? — Матрос покосился на танинский «Массо», словно пытаясь по машине определить, что из себя представляет ее владелец, затем плюнул в воду и перевел взгляд на гостя.
Судя по презрительной мине на его помятой физиономии, тачка на него особого впечатления не произвела, а может, ему вообще все было по фигу.
— Хочу познакомиться с твоим капитаном, — Китаец направился к трапу, — он здесь?
Матрос торопливо хлебнул пива из банки и, вскочив, преградил дорогу с другой стороны трапа.
— Михалыча нет, — крикнул он, вынимая из кармана нож, из которого, звучно щелкнув, выскочило длинное узкое лезвие, сверкнувшее в свете фонаря. — И вообще, двигай отсюда!
— Ох, какой ты горячий, однако! — Детектив сделал вид, что испугался, и остановился на трапе в нескольких шагах от борта.
У него было неплохое настроение, и применять силу ему не хотелось. Из каюты доносились громкие звуки какой-то попсы, из чего Танин заключил, что Анатолий Михайлович просто-напросто отдыхает по-своему. Он решил действовать методом убеждения.
— Слушай, парень, не знаю, как тебя, — спокойно произнес Владимир, держа сигарету в руке, — а вдруг ты ошибаешься? Что, если Анатолий Михайлович на яхте, а ты его просто не заметил? Сгоняй-ка посмотри, а я тебя здесь подожду.
— Сказано тебе, Михалыча нет, — поигрывая ножом, сквозь зубы процедил матрос. — Вали отсюда, пока я тебя не продырявил!
Он, очевидно, решил, что такая манера разговаривать должна быть очень устрашающей. Возможно, что он долго репетировал перед зеркалом.
— Что ж ты какой упрямый-то? — Китаец сделал шаг вверх по трапу. — А вдруг Михалыч ждет меня, а ты чинишь мне здесь препятствия? Предупреждаю: я все равно увижусь с твоим капитаном, хочешь ты этого или нет. Так что лучше давай договоримся по-хорошему.
— Может, и увидишься, — так же громко сказал парень, — только не сегодня.
— Это еще почему? — удивился детектив, приближаясь к борту. — Я же знаю, что он на судне.
— Это тебя не касается, — после минутной заминки с презрительной интонацией произнес матрос, допил пиво и бросил банку за борт. — Слишком ты любопытный. Для тебя его нет, и баста.
Он криво усмехнулся, выставляя нож вперед.
— Ну ладно, — вздохнул Китаец, — я хотел по-доброму.
— Да пошел… — Договорить парень не успел.
Его голые пятки сверкнули в воздухе, и он полетел в воду следом за ножом. Танин посмотрел с трапа вниз на бултыхавшегося и матерившегося в воде матроса — и двинулся к каюте.
С первого взгляда он понял, что жизнь на яхте — бурная. Кругом перекатывались пустые бутылки, валялись окурки и предметы женского и мужского туалета. Не доходя нескольких метров до дверей каюты, откуда доносилась музыка, Владимир остановился и посмотрел на дорогу.
Мягко шурша шинами, к трапу подъехал и замер, сверкая хромом, черный «Кадиллак». Он невольно привлекал к себе взгляд, так как был таким блестящим, словно отполированный постельный клоп, насосавшийся крови. «Еще какие-то гости пожаловали, — подумал Танин. — Может быть, те, о которых говорил матрос?»
Парень, выбравшийся наконец на берег, выдал стандартную серию неформальной лексики. После чего, проведя ладонью по лицу, он стер воду и кинулся следом за Китайцем.
— Эй, Шуба, ты это куда? — Дверца «Кадиллака» открылась, и оттуда вышел высокий кудрявый брюнет.
Следом за ним из салона выбрались две девицы в длинных платьях. Присмотревшись, Танин узнал в них томных красавиц из «Золотого рога». От их томности теперь не осталось и следа. Они стояли, переминаясь с ноги на ногу и нервно хихикая.
— Какой-то пидор забрался на яхту, — остановившись на трапе, ответил Шуба, тыча пальцем в сторону Китайца.
Он опять было рванул на палубу, но брюнет снова остановил его.
— Не торопись, — неприязненно произнес он. — Отгони машину на стоянку и присмотри за девочками, я сам разберусь.
Бросив злобный взгляд на Владимира, Шуба поплелся к машине, а брюнет бодрым шагом направился к яхте. Не став его поджидать, Танин открыл двери и вошел внутрь. Убранство каюты наводило на мысль, что хозяин ее — человек разносторонний, которому одинаково близки как вечные истины, так и простые житейские слабости: стены украшали изображения лукавых девушек, вырванные из «Плейбоя», и строгие лики святых. Еще бросалось в глаза чудовищных размеров распятие.
На большой лежанке, на зеленом шелковом покрывале, утопая в подушках, возлежал крупный бородатый мужчина с массивной золотой цепью на шее и в просторных трусах с красной надписью, копировавшей название яхты. На носу у него красовались большие темные очки фирмы «Полароид», на руке — печатка с бриллиантами. Рядом, на выступавшем из стены столике, стояли бутылка «Мартини» и высокий стакан, в котором плавали кубики льда, лежала пачка «Кэмела» и дорогая зажигалка.
— Здесь прикольно, как говорят тинейджеры, — улыбнулся Китаец, опускаясь на лавку напротив лежанки.
— Ты кто? — Мужчина взял со столика стакан и сделал несколько изрядных глотков.
— Танин, частный детектив, — представился Владимир.
— И чего же ты хочешь? — без тени беспокойства поинтересовался тот.
— Поговорить, — просто сказал Китаец, — если ты — Анатолий Михайлович.
— Легко. — Бородач принял сидячее положение, скрестив ноги. — И зови меня просто Михалыч. «Мартини» будешь?
Танин собирался сказать, что предпочитает более крепкие напитки, но в это время в каюту вошел человек из «Кадиллака». В левой руке он держал «беретту».
— Встать! Лицом к стене, — скомандовал он, направив дуло пистолета на Танина.
— Яшка, погоди, — сделал останавливающий жест Михалыч. — Не видишь, мы разговариваем?
— Этот человек скинул Шубу за борт, — раздраженно вскрикнул вошедший. — К стене, я сказал! — Он чуть не ткнул стволом в лицо Китайцу.
— Туда ему и дорога, — буркнул бородач, — не будет пасть разевать. Спрячь пушку.
Кудрявый, подчинившись, сунул «беретту» в наплечную кобуру. Было видно, что делает он это без особого удовольствия. Оставив пиджак расстегнутым, он сделал пару шагов назад и замер.
— Девочки ждут, — напряженно глядя на шефа, сказал он после недолгого молчания.
— Подождут, — махнул рукой Михалыч, выуживая откуда-то еще один стакан, — иди займись.
— У него пистолет, — кивнул Яшка на Китайца.
Танин по достоинству оценил его наблюдательность: под пиджаком, сшитым по специальному заказу очень хорошим портным, заметить пистолет было совсем непросто. Да и вообще, держался кудрявый так, что наметанный глаз Владимира сразу же распознал в нем человека, прошедшего хорошую школу боевой подготовки. Он был на полголовы выше Танина и на два десятка килограммов тяжелее, так что в случае схватки Китайцу пришлось бы с ним нелегко.
— Ты ведь не собираешься в меня стрелять? — Михалыч снял очки и вопросительно посмотрел на детектива.
— Пока — нет. — Танин пожал плечами.
— Вот видишь, он сказал: «пока», — недобро усмехнулся Яшка.
После недолгих препирательств сошлись на том, что на время разговора Владимир отдаст «макаров» кудрявому. Тот спрятал «ПМ» в боковом кармане пиджака и вышел на палубу. Думая, с чего бы начать, Танин поглядывал на распятие.
— Он меня, между прочим, один раз спас, — сказал Михалыч, уважительно показав пальцем на господа нашего Иисуса Христа. — Там так, значит, дело было: плыли мы как-то раз с моим другом по Волге. Ну, еще пару девушек взяли. Кто такие, где их мама родила — неизвестно. Только от берега отошли, и вдруг ка-а-ак нас тряханет! Бог-то, значит, со стены упал и прямо мне по лбу хрястнул. Я тогда и думаю: нет, Михалыч, это неспроста. Это тебя всевышний предупреждает, что-то здесь не так. Ну, взяли мы и девок обратно на берег высадили. А потом, представляешь, мать честная, на борту капсулы с клофелином нашли! Слава богу, — тут бородач истово перекрестился, — вмазать еще не успели.
— Бывает, — Китаец понимающе кивнул, — но я, собственно, хотел поговорить не об этом.
— Да выпей ты. — Михалыч насыпал полный стакан льда и налил туда «Мартини».
Чтобы не обижать капитана, Танин взял стакан и сделал несколько глотков.
— Вообще-то я недавно хожу под парусом, — продолжил бородач, — всего второй сезон, но воды не боюсь. Ведь как Высоцкий пел: «Океан с нами заодно». Ты можешь меня спросить, зачем мне все это? Я ведь из-за яхты жену бросил, дочь, домик здесь неподалеку купил небольшой, трехэтажный. Как только лето наступает, сюда перебираюсь с Шубой и Яшкой, чтобы научиться быть независимым от сиюминутных материальных устремлений. Яшка, кстати, — добавил он, — лучший стрелок в городе.
— Бывает, — Китаец понимающе кивнул, — но я, собственно, хотел поговорить не об этом.
— Да выпей ты. — Михалыч насыпал полный стакан льда и налил туда «Мартини».
Чтобы не обижать капитана, Танин взял стакан и сделал несколько глотков.
— Вообще-то я недавно хожу под парусом, — продолжил бородач, — всего второй сезон, но воды не боюсь. Ведь как Высоцкий пел: «Океан с нами заодно». Ты можешь меня спросить, зачем мне все это? Я ведь из-за яхты жену бросил, дочь, домик здесь неподалеку купил небольшой, трехэтажный. Как только лето наступает, сюда перебираюсь с Шубой и Яшкой, чтобы научиться быть независимым от сиюминутных материальных устремлений. Яшка, кстати, — добавил он, — лучший стрелок в городе.
Бородач раскурил огромную гаванскую сигару.
— Я вообще, наверное, скоро философом стану, — выпуская ароматный дым, мечтательно произнес Михалыч. — И вот зачем. Недавно, например, «Ролекс» свой утопил, и что? Раньше бы со злости всю морду кому-нибудь разбил. А теперь рюмку текилы выпил — и забыл. Текилу будешь?
Он выудил откуда-то бутылку «Камино реал» и две рюмки.
— Что-то ты плохо пьешь, — наливая текилу, сказал он. — Однажды я в настоящее кораблекрушение попал, — усмехнулся он, — здесь, на Волге. Пей, — подвинул он одну рюмку к краю столика. — Плыли мы, значит, в прошлом году с другом… Да, еще несколько девушек с нами были из модельного агентства, не помню, из какого точно. Вдруг сильный ветер подул. Я тогда мотор вырубил, и мы все сюда, в каюту, спустились. Через час, конечно, вышли, глянули кругом и — обалдели. Повсюду из воды мачты поломанные торчат, какие-то чемоданы плавают. А наша «Аннушка» как стояла, так и стоит. Понимаешь, как ни в чем не бывало! Только потом я понял, мать честная, что нас ураганом несколько раз перевернуло, а мы и не заметили, заняты очень были. Потери тогда тоже были нешуточные: часы «Омега», зажигалка «Дюпон» цены неимоверной — я из Парижа привез, — все смыло. Но, с другой стороны, какое это имеет значение для начинающего философа?
Он одним глотком опорожнил рюмку с текилой.
— Или вот еще случай был…
Танина весьма утомили рассказы бравого капитана, но он решил больше не перебивать его. Выпив рюмку «Камино реал», он закурил и слушал вполуха, как Михалыча, когда он не вписался в пролет под мостом, едва не пришибло сломанной мачтой, которая прошла в нескольких сантиметрах от его головы.
— Ну говорил же я, что океан с нами заодно, — удовлетворенно хмыкнул капитан и налил еще текилы себе и Владимиру. — Теперь можешь спрашивать, — снисходительно-покровительственно проговорил он. — Хороший ты собеседник. Приятно с тобой.
— Недавно убили директора ресторана «Золотой рог», — произнес Китаец, пристально глядя в глаза бородача, — думаю, ты его знал.
— Ну, знал, я и не отказываюсь, — пожал плечами Михалыч. — Что с того?
— Ты ведь хотел, чтобы Монахов тебе тоже отстегивал, как отстегивает Замятин… А он не захотел, так?
— И ты думаешь, что я его за это порешил? — Пуская клубы дыма, капитан яхты уставился на детектива. — Да я его после этого, если хочешь знать, только уважать стал, хотя там можно было сорвать жирный кусок. Но это я такой, ему просто повезло. Ты ведь знаешь, свято место пусто не бывает, кто-нибудь все равно бы его прижал как следует. А я же не могу бесплатно «крышевать», сам посуди.
— Значит, ты к его смерти никакого отношения не имеешь?
— Абсолютно, вот те крест, — перекрестился бородач. — Бля буду. И вообще, я слышал, что его собственная баба грохнула.
— Кто-то заставил ее нажать на курок. — Владимир закинул ногу за ногу. — А у твоих бойцов не было красного «БМВ»?
— Нет, — покачал головой Михалыч, — мои на «меринах» катаются и на джипушниках. Сам я — на «Кадиллаке»… Крутая тачка, я тебе скажу, хоть и не новая.
— Видел, — кивнул Танин, — неплохой аппарат. А не знаешь, кто на красном «БМВ» ездил?
— На «бээмвухах» многие катаются, кое-кто и на красных. Это-то тебе зачем знать?
— Они грохнули охранника, который впустил их в дом Монахова.
— Откуда знаешь? — заинтересовался капитан.
— Сам видел.
— Значит, ты тоже долго не проживешь, — вздохнул Михалыч, — а жаль, хороший ты парень. Или они не знают, что ты их засек?
— Знали… — Китаец прикурил новую сигарету.
— А теперь что, забыли, что ли? — недоверчиво усмехнулся бородач. — А-мне-зи-я?
— Нет, — покачал головой Танин, — память у них была, наверное, хорошая. Сгорели они вместе со своей «бээмвухой», Михалыч.
— А ты, оказывается, не так прост, Танин, — уважительно глядя на него, сказал капитан.
— Да нет, — поморщился Китаец, — это не я, они сами разбились, а бак взорвался от детонации. Кстати, можешь звать меня Владимиром, — добавил он.
— Ну-ну, Владимир, — Михалыч усиленно задымил сигарой, — так чего ты от меня-то хочешь?
— Скажи, чьи пацаны на красном «БМВ» ездили, ведь ты наверняка знаешь…
— Может, не всех, — задумчиво произнес капитан, — но знаю. Только тебе я этого не скажу.
— Почему?
— Никогда Михалыч стукачом не был и не будет, понял? — наклонившись вперед, сурово произнес капитан.
— А может, ты просто навешал мне тут лапши на уши и думаешь, что я тебе поверил? — Танин тоже наклонился немного вперед, глядя бородачу в глаза. — Я ведь знаю, что Монахов тебя терпеть не мог, а ты говоришь, что уважал его. Что-то в это слабо верится.
— Хочешь сказать, я вру? — спокойно спросил капитан, но его глаза начали наливаться кровью, предвещая бурю.
— Просто я не верю в чистоту ваших воровских законов, — не менее спокойно ответил Танин. — Подставить кого-то, чтобы поживиться за его счет, — вот ваши так называемые законы. И не пытайся меня убедить, что именно ты — самый честный из воров. Все равно я останусь при своем мнении. Ты же — философ, и я — тоже. А у философов могут быть совершенно противоположные мнения.
Китаец, конечно, рисковал, выдавая такую откровенную тираду, но последняя его фраза, видно, подействовала на капитана успокаивающе. Буря затихла, так и не начавшись.
— Не знаю, сыщик, может, ты и прав, — Михалыч, гремя льдом в стакане, допил «Мартини», — только зря ты приехал, все равно я тебе ничего не скажу. Вот если бы ты привел мне какие-то веские аргументы…
— Эти люди, которые катались на красном «БМВ», — убийцы, — напомнил Владимир. — Они поджарились в своей тачке и больше не смогут убивать, но тот, кто стоял за ними и руководил их действиями, — жив. Он найдет себе новых исполнителей и будет продолжать убивать, как и раньше. Подумай об этом на досуге. Скольких они еще отправят на тот свет? И ради чего? Стоят ли человеческие жизни тех денег, ради которых убивают?
— Это меня не касается, — скептически поморщился Михалыч, — я никого не убивал.
— Ладно, я пошел. — Поняв, что дольше оставаться на яхте не имеет смысла, Китаец встал и направился к выходу.
— Куда же ты? — остановил его бородач. — Оставайся, отдохнешь с девочками, поговорим с тобой о смысле жизни… Сейчас привезут жрачку из ресторана.
— Нет, спасибо, — Танин обернулся и покачал головой, — как-нибудь в другой раз.
— Будет время — заходи, — крикнул ему вслед начинающий философ, — пообщаемся.
«Пообщаемся, — пробормотал едва слышно Китаец, — и очень скоро».
Черноволосый, похожий на цыгана Яшка сидел на борту, потягивая пиво из банки. Когда Танин вышел на палубу, он вскочил и направился в каюту. Убедившись, что с шефом все в порядке, вытащил из кармана «ПМ» и, держа его за ствол, протянул Китайцу. Детектив молча забрал свой пистолет, сунул его в кобуру и быстро спустился по трапу, рядом с которым нес вахту Шуба. Тот зло покосился на своего обидчика и, буркнув: «Еще увидимся», сделал шаг в сторону, пропуская Владимира. Девушек на палубе видно не было — видимо, они сидели в капитанской рубке.
Еще в каюте «Святой Анны» Танину показалось, что стало теплее. И не просто теплее, а даже жарко. Но тогда он решил, что это связано с герметичностью яхты. Однако, выбравшись наружу, Китаец понял, что температура и на самом деле существенно поднялась.
Детектив сел за руль, опустил стекло и, бросив прощальный взгляд на красавицу-яхту, запустил двигатель.
* * *Оставив «Массо» на небольшой площадке во дворе своего дома, Китаец направился к подъезду, но тут же почувствовал какое-то едва уловимое жжение между лопатками, которое всегда предвещало опасность. Он прислушался к этому знакомому ощущению и понял, что тревожные импульсы исходят с разных сторон двора. Кто-то пожаловал по его душу. Не доходя нескольких шагов до подъезда, Танин остановился, прикуривая, и незаметно окинул взглядом двор. Луна, висящая, как фонарь, между редкими облаками, хорошо освещала каждый уголок.
Один человек сидел, не скрываясь, на грубо сколоченной скамейке возле второго подъезда соседнего дома. Другой выглядывал из-за угла дома, стоявшего напротив. Возможно, где-нибудь прятался кто-то еще, но Владимиру сейчас было не до размышлений.