– Поэтому и продаю их вам, – ответил «Мюллер».
Кардиган переглянулся с Данери. Этот тип был тверд, как скала. Его невозможно сдвинуть, расшевелить. Он хочет за свой товар деньги, как упрямый сельский фермер за свою продукцию. И больше его ничего не волнует. «Конечно, он подставное лицо, – подумал Кардиган. – Он не имел доступа ни к документам, ни к секретной информации. Его используют, чтобы выйти на нас и получить деньги. Нужно проверить по нашим данным, кто этот тип. И выяснить, где он живет. Хотя с этим проблем не будет. В ЦРУ уже разработан новый метод определения местонахождения человека. Для этого совсем не обязательно за ним следить. Кардиган улыбнулся. Эти неизвестные бывшие агенты решили сыграть свою игру с самой крупной разведкой мира. Они полагают, что могут позволить себе подобные игры».
– Как вас найти? – спросил Кардиган, задавая заведомо провокационный вопрос.
– Я сам вас найду, – сказал «Мюллер». Именно на такой ответ и рассчитывал его собеседник.
– Давайте договоримся таким образом, – предложил Кардиган. – Я дам вам свою визитную карточку. Мы проверим до завтра ваши данные и сообщим результат. Завтра вечером, после шести, вы мне позвоните. И если все будет нормально, мы встретимся и обговорим наши условия. Вас устраивает такой вариант?
Незнакомец нахмурился. Было видно, что он напряженно думает. Наконец он кивнул головой.
– Хорошо, – сказал «Мюллер», – я вам завтра позвоню. Давайте вашу визитную карточку.
Кардиган достал приготовленную визитную карточку. Она была сделана на блестящей бумаге. В приличное общество с подобной карточкой могли не пустить. Американский флаг блестел рядом с фамилией Майкла Кардигана, руководителя частной туристической фирмы. Откуда «Мюллеру» знать, что эта визитная карточка – последняя разработка американских специалистов. В изображение американского флага были вставлены частицы изотопов, по которым можно было в любой момент определить, где находится их обладатель. И вообще, сама визитная карточка была выполнена таким образом, что отражала поступающие сигналы, которые могли идентифицировать их обладателя.
«Мюллер» взял карточку, повертел в руках. Кардиган ждал, когда он положит ее в карман.
– Здесь написано, что вы руководитель туристической фирмы, – вдруг сказал «Мюллер». – Это ваша карточка?
– Конечно, – широко улыбнулся Кардиган. – Вы же понимаете, что я не могу указать свою настоящую фирму.
– Хорошо, – наконец сказал «Мюллер», пряча визитную карточку в карман. – Я вам позвоню.
– До свидания, – любезно ответил Кардиган.
«Мюллер» поднялся и пошел к выходу. По дороге его перегнала веселая семья – дети суетились, а мать снимала их на свою камеру под веселые крики отца. Кардиган проводил их внимательным взглядом. Потом взглянул на Данери. Тот передал ему конверт.
– Едем к мистеру Страусу, – быстро сказал Кардиган, – нужно проверить все данные. Передайте нашим сотрудникам, чтобы очень аккуратно вели его по городу. Чтобы не показывались рядом с ним. Иначе он заподозрит неладное. Нужно выяснить, кто этот тип и с кем он связан. Он, конечно, не разведчик, но судя по тому, как он вошел в отель и выбрал себе место, оставив за спиной высокий барьер с цветами, он имел какое-то отношение к оперативной работе. Может, он бывший полицейский или бывший сотрудник охраны. Нужно уже к вечеру собрать о нем всю информацию. Я буду у Давида Страуса ждать вашего сообщения, Данери.
Кардиган вышел из кафе. Данери поднялся следом. Он подозвал официанта и передал ему кредитную карточку для оплаты. Откуда ему было знать, что в этот раз он ошибся. Платить следовало наличными. Внимательный консьерж, пожилой человек лет шестидесяти, заметил, что два иностранца, судя по всему американцы, встречались с немцем. Он видел, что немец передал конверт. Однако консьерж не обратил бы внимания на эту встречу, если бы не одно обстоятельство. Сегодня утром в отель вселились сразу несколько человек. Все они были американцами, которые «случайно» оказались в кафе именно в этот момент. Консьерж работал осведомителем полиции уже тридцать лет, сначала восточногерманской, а теперь – германской. Он подумал, что нужно будет обратить внимание на эту странную встречу и поведение американцев. Когда официант вернул Данери его кредитную карточку, консьерж удовлетворенно кивнул. Теперь вычислить этого американца будет совсем несложно. И почему они все оказались в кафе одновременно?
Борт «Люфтганзы».
2 ноября 1999 года
На этот раз они летели в салоне бизнес-класса. Билеты были взяты только в одну сторону, и поэтому все трое оказались в этом салоне. Дронго сел рядом с Андреем Константиновичем. Лариса оказалась в другом ряду, о чем она, кажется, не особенно жалела. При выезде ей пришлось сдать оружие представителю посольства. Иначе процедура оформления оружия в аэропорту отняла бы столько времени, что самолет мог улететь без них.
Когда самолет набрал высоту, Андрей Константинович убрал газету и спросил Дронго:
– Почему вы решили лететь? О чем вы говорили с Гурвичем?
– О любви, – пошутил Дронго. – Вспоминали школьные годы.
– Я вас серьезно спрашиваю.
– Гайслер исчез, – коротко объяснил Дронго. – По данным израильтян, он раньше работал с арабами. Вполне возможно, что у него был план на случай внезапного исчезновения. Он получил визу неделю назад, приехал в Израиль и ждал, когда мы появимся, чтобы застрелить своего бывшего товарища. Вас устраивает такой вариант?
– Нет.
– И меня не устраивает. Но, тем не менее, все было именно так. И никаких других объяснений пока не существует. Если исключить вариант, что мы имеем дело с шизофреником. Вы верите, что он сумасшедший?
– Не верю.
– И я не верю. Вот поэтому и решил лететь. Меня интересует другой вопрос. Почему вы сообщили израильтянам о нашем визите? Только не говорите, что вы ничего не знаете. Вы ведь наверняка один из тех, кто разрабатывал этот план. Кстати, кто вы по званию? Полковник? Или подполковник? Надеюсь, не генерал?
– Мы считали, что так будет правильно. Бутцман работал в восточногерманской разведке, которая была нашим союзником. Даже если предположить, что Бутцман никого не интересовал в Израиле, то и тогда встреча сотрудников российской Службы внешней разведки с бывшим сотрудником разведки ГДР выглядит неубедительно. Они бы не поверили, что он не работает на нас. А нам ни к чему сейчас портить отношения с израильтянами такой вызывающей демонстрацией. Не говоря уже о том, что они просто могли помешать нашей встрече. Это обстоятельство тоже учитывалось. Наши аналитики полагали, что Бутцман наверняка сообщил о своей бывшей работе, когда переезжал в Израиль. Значит, он как минимум будет информировать о нашей встрече. Но вполне возможно, что он и в Тель-Авиве работает, используя свой прежний опыт. И наконец, самое главное. Передача документов должна состояться десятого ноября. Барлах уже обговорил все с американцами. В таком случае, какая разница, кто первыми узнает об этих документах, – американцы, израильтяне или немцы? У нас только одна задача: установить, кто мог получить копии документов, кто хочет их продать американцам, и не допустить этого никоим образом. Вот наша единственная и главная задача. А все остальное – второстепенные детали, на которые можно не обращать внимания.
– Исчерпывающее объяснение, – согласился Дронго. – Сегодня второе ноября. У нас осталась только неделя. В Германии живут два сотрудника группы Хеелиха. Габриэлла Вайсфлог и Бруно Менарт. Она живет в Нюрнберге, а он – в Веймаре.
– Да, – кивнул Андрей Константинович, – два человека. Вы думаете, они могут рассказать нам о Гайслере? Если это он, то тогда мы его упустили. Он появится в Берлине только десятого числа, когда будет уже поздно.
– У нас есть еще время, – ответил Дронго. – Кроме того, мы уже договорились, что если это Гайслер, то тогда он – сумасшедший. А псих не стал бы требовать такой суммы. К тому же, Гайслер не стал бы стрелять. Зачем ему подвергать себя такому риску? Ведь ему достаточно отсидеться неделю и получить свои деньги. Поэтому я думаю мы продолжим наши поиски. И из Франкфурта сразу поедем в Нюрнберг. Прямо сегодня вечером. Там недалеко, несколько часов езды на поезде.
– Лучше самолетом. Так будет быстрее.
– Я не знаю, как к вам обращаться. Андрей – слишком фамильярно, учитывая ваше звание и статус, а Андрей Константинович – слишком официально. Вам все-таки не больше сорока пяти. Так как мне вас называть?
– Андрей. А насчет звания вы ошиблись. Я всего-навсего...
– Сержант. Знаю. И не сомневаюсь, что вы еще будете маршалом. Но хочу сразу обговорить одно обстоятельство. Я не летаю самолетом там, где можно доехать поездом. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Я ненавижу самолеты. Терпеть их не могу. И летаю только в силу вынужденной необходимости, когда невозможно добраться другим видом транспорта. Поэтому в Нюрнберг мы поедем поездом. И вообще, у меня есть несколько вредных привычек, о которых вам нужно было бы знать.
– Можно узнать сейчас, какие, чтобы не допускать ошибок в будущем? – спросил, скрывая усмешку, Андрей.
– Я вам скажу. Это совсем не смешно. Во-первых, я люблю поспать по утрам и вам не обязательно каждый раз посылать ко мне по утрам Ларису. Во-вторых, забудьте про самолеты. В Германии прекрасно отлаженная система железных дорог. В-третьих, я не люблю, когда ко мне относятся так демонстративно плохо, как Лариса. Это меня очень нервирует. И наконец, в-четвертых. Это самое важное. Я провожу расследование так, как считаю нужным. И если мне понадобится для этого запереться в отеле и семь дней думать, я так и сделаю. У вас есть возражения?
– Нет, – рассмеялся Андрей. – Насчет Ларисы не обещаю. У нее сложный характер. К тому же вы сами испортили отношения, когда проникли в наш номер и начали копаться в ее вещах...
– Она вам уже рассказала? Плюс ко всем недостаткам она еще и стучит на меня.
– Не думаю, что ей это понравилось. Повторяю, за исключением Ларисы, я готов выполнять все остальные пункты. Увы, ее характер трудно переделать. Кстати, я вас еще не спросил, что вы искали в наших вещах?
– Мне было интересно посмотреть ваши вещи, – объяснил Дронго, – чтобы составить мнение о степени вашей откровенности. Ведь если у вас в чемодане была специальная аппаратура и оружие, значит, вы привезли их в Израиль только с согласия местных спецслужб.
– Убедились?
– Да. Между прочим, я тоже собираюсь жаловаться. Ваша спутница вылезла из ванной, наставила на меня пистолет и чуть не застрелила. Мир мог лишиться такого «гениального человека», как я. Хотя я думаю, что мир бы этого не заметил.
– Давайте договоримся. Вы не будете копаться в ее вещах, а она не станет угрожать вам оружием. Тем более что сделать этого она уже не сможет. Она сдала пистолет представителю посольства.
Лариса поняла, что речь идет о ней, повернулась и посмотрела на мужчин. Равнодушно-холодные глаза скользнули по лицу Дронго.
– Я хотел у вас уточнить, – вспомнил Дронго. – Шилковский сказал, что не был за границей после своего переезда в Москву. Это действительно так?
– Нет. Он один раз был за границей, но, наверно, забыл об этом.
– Как это забыл? Где он был?
– В Белоруссии, – усмехнулся Андрей Константинович. – Раньше говорили, что Болгария не заграница, а сейчас это, наверно, Белоруссия. Он ездил туда на отдых три года назад. В бывший санаторий КГБ. У нас хорошие отношения с белорусскими товарищами. Поэтому он туда и поехал. Но мы, конечно, держали его и там под наблюдением.
– Понятно. Тогда он был прав. Если кроме Белоруссии нигде не был. Вы тоже хороши. Неужели все это время вы держали его под домашним арестом?
– Нет, конечно. Просто не было необходимости в его возвращении. Врачи вытащили его с того света, буквально спасли ему жизнь. В Германии все считали его убитым. Мы решили, что так будет лучше. Ему не стоило возвращаться.
– Вы точно знаете, что на них напали не сотрудники КГБ?
– Не нужно задавать таких вопросов, – попросил Андрей. – Мы не убийцы. Все было бы гораздо легче, если бы на Хеелиха и Шилковского напали наши бывшие коллеги. Тогда мы не пытались бы вычислить предателя.
– А может, он появился как результат вашего неспровоцированного нападения? Такой вариант разве исключен? Хеелих мог не доверять вам и попросить кого-нибудь из сотрудников подстраховать их на случай провала. Узнав, что вы ликвидировали руководителей группы, сотрудник посчитал возможным передать секреты американцам. Разве такой вариант событий невозможен?
Андрей Константинович оглянулся по сторонам. Дотронулся до лица, словно пытаясь снять несуществующие очки. И тихо произнес:
– Такой вариант возможен, и он был бы психологически оправдан. Но два момента мешают мне поверить в него. Я точно знаю, что никто в КГБ не хотел ликвидации полковника Хеелиха. И самое важное, что особенно опровергает вашу версию – если этот человек решил «подстраховаться» или у него был психологический шок после случившегося, то почему он так долго ждал. Он мог выйти на американцев несколько лет назад.
– Да, – согласился Дронго. – Я сам об этом подумал и поэтому не тороплюсь принимать свою версию за основную. Нужно понять, почему Гайслер, если это был Гайслер, столько лет ждал. Я думаю, мы обязаны поговорить с Габриэллой и Бруно Менартом.
– Поедем в Нюрнберг поездом, – согласился Андрей, – прямо из аэропорта.
За двенадцать дней до начала событий.
Берлин.
9 октября 1999 года
Майкл Кардиган приехал к берлинскому резиденту в хорошем настроении. Он привез материалы на одного из «апостолов», которые передал ему неизвестный. Уже по пути, зная, что этого делать нельзя, Кардиган открыл конверт и прочитал сообщение. Он прочел несколько раз, пока смысл записки не дошел до его сознания.
– О, Господи, – прошептал потрясенный Кардиган, едва не врезавшись в остановившуюся впереди перед светофором машину. Он приехал к Страусу, уже не сомневаясь в подлинности всех документов. Страус взял конверт, прочел сообщение. Осторожно, словно опасаясь нарушить равновесие, положил конверт на стол и посмотрел на Кардигана.
– Что вы об этом думаете?
– Даже не знаю, что сказать. И если это только один человек из списка, какую же ценность представляют остальные одиннадцать?
– Да, – кивнул Страус, глядя на конверт, – кажется, они очень серьезные люди. Я передам срочное сообщение в Лэнгли. Пока об этом агенте не знает никто. Кроме нас с вами, Кардиган. И я не собираюсь передавать сообщение своим сотрудникам. Извините, Кардиган, я должен поговорить с мистером Тенетом.
Страус поднял трубку и набрал служебный номер Лэнгли. В Европе был уже вечер, в Нью-Йорке – еще полдень. В семь часов по берлинскому времени в Нью-Йорке только час дня. Страус попросил соединить его с Тенетом. И когда трубку взял директор ЦРУ, он коротко доложил:
– Мы получили сведения. Ваш представитель уже встретился...
– Вы получили конкретные подтверждения? – перебил его директор ЦРУ. Линия связи была защищена от прослушивания, но даже здесь они говорили так, словно их могли услышать.
– Да.
– Хорошо. Тогда мы будем готовить записку в Министерство финансов. Перешлите нам ваши данные.
– Да, конечно. Здесь ваш представитель.
– Попросите его, – потребовал Тенет.
Когда Кардиган взял трубку, он услышал характерный голос директора.
– Как ваши дела?
– Все подтвердилось, – выдохнул Кардиган. – Полагаю, что нам нужно работать в этом направлении, сэр.
– Согласен. До свидания. – Тенет отключился. Кардиган положил трубку и посмотрел на Страуса.
– Мы немедленно передадим данные в Лэнгли, – сообщил тот. – Если это правда и чиновник НАТО такого уровня был завербован восточногерманской разведкой еще двенадцать лет назад, то это объясняет многие наши провалы.
– Не думаю, что это фальшивка, – устало сказал Кардиган. – Мы имеем дело с невероятными фактами, мистер Страус. С абсолютно невероятными. И я думаю, что пятьдесят миллионов – это ничтожная цена, которую мы можем заплатить за такую информацию.
– Да, – сказал Страус. – Мы искали «апостолов» по всей Германии и нигде не нашли даже копий каких-либо документов. Это будет несомненная удача. Нужно подождать Данери и выяснить, кто этот тип.